*****

..не земли касаясь,

ветреного случая,

там где тень косая

призрака бесследнее,

я цветы растаю заморозка

лучиком…

тихий день одену

во цветенье летнее…

и откуда эти медленные

дождики,

ты, напитываясь ими,

и не спрашивай…

так случаются в обыденном

художники,

как волшебники всего земного

нашего…

и во мне ещё случаются

события,

всплески воздуха выводят в небе

символы…

и такая благодать

через наитие -

открывает всё моё к тебе

красивое…

что нежнее звука, в солнечном

взращённого,

настроеньем светлым милое

умножится…

я иду к тебе сквозь всё,

уже прощённое,

тонким таяньем душевного

художества…

         В  СНЫ…

Напои меня, Жизнь,

переливами Света и тьмы,

чтобы снова заря

уходила в разверстую полночь…

Разомкни для сознания

новые темы Весны,

сны мои расплесни,

за которыми -

ведаю Космос…

По Галактике странствуя -

трансами - трассами строк,

привнесёнными в Дом,

уносимыми дальней дорогой,

возвращаюсь к Себе,

собирая как искры костров,

распыленья свои -

воплощенья для поиска Бога.

Бог, Он здесь обитает, -

волшебною влагой в ростки,

и мои изучает -

внедрённые в смысл,

побеги…

Я Себя примечаю

на скорбных причалах тоски,

окружая свои отражения -

радугой в Небе.

Я присутствую так,

пронизая иные миры,

волей Света того,

чьей волною в служенье ниспослан,

собираю лучи

над завесой словесной игры,

в сны о жизнях моих,

что исполнятся полночью -

в звёздах.

              ОТ  ДОЖДЯ

Мы уже соприкоснулись…

это было много раньше…

в рукавах знакомых улиц -

пальцы прятать от дождя…

А лицо намного тоньше…

и оно бывает горше…

и оно бывает ближе

для дождинок бытия…

Я с тобою верил молча -

в этот вечер - переулок…

мы бежали, как дышали,

взглядом сумерки прорвав…

А лицо, оно - Любило -

эти брызги, эти очи…

и слезинки этой ночи,

что упали на рукав…

                                                 ВСЁ, ЧТО ПОСЛЕ ТЕБЯ…

Вот такие стихи –

вдох и выдох –

весь ты.

От весны до ольхи,

где-то выход в иные миры...

Всех веществ пузырьки

на пропитанных ливнями лужах...

За какие грехи и заслуги

рубец голубой,

над дрожащею мглой,

и больной поцелуем, губой…

Ты вольна повторять мне

касаний благие уроки,

нити знаний – вязаний

вплетая в обычные строки…

Вот такие стихи…

А от вдоха до выдоха – спазм –

задержать этот миг, этот мир

во сто тысячный раз

окружить, отболеть, отгореть,

воссиять и воскреснуть…

Эти нити и реки различных кровей

в море выплеснуть –

розовым в этот последний рассвет,

от момента Любви

в бесконечности новой вселенной…

Вот такие стихи, и весна…

и поёт соловей…

                БЕЛЫЙ  СОН

Я надышу на стёкла белый сон,

я напишу в туман глаза и крылья…

И совершу в наитии простом

ресничек взлёт над серебристой пылью…

Пусть оживает то, что не сбылось

во все века… и как безмолвны губы…

твои моим – чуть вздрагивают… вскользь,

перебирая чувственные буквы…

И как над этим нам, безмолвно, быть?

Любить и плыть туманами, и тишью

сквозь белый сон на стёклышке судьбы,

пока, над всем, друг друга не услышим!

              И  СВЕТ,  И  СЛЕД

Забудь, когда сомнения нависли…

Ты пьёшь из фиолетовых глубин…

Там женщина несёт на коромысле

рассвет, где каждый встреченный любим.

И я в животворящие аккорды

прохлады, и живительности - весь,

ребёнок словно, или жеребёнок,

глазами - влаги впитываю взвесь…

И свет, и след что на траве оставлен

сольются, и над лугом прозвенят…

И воду, под распахнутые ставни

та женщина поставит для меня…

         ОСЕНИ   ХОЧУ

Осени хочу, Осени!

Платьице строчу жёлтое,

с красным лоскутком просеки,

потому что - шрам, жжётся же!

Ну, присыплю - снег крупкою,

утром надышу, стает он.

Не пришить листву хрупкую,

рвётся в ветра шум - стаями…

Просто, прошепчу так стихи,

чтоб они легли к озими…

Невозможным чувством таким

Осени хочу, Осени!

Вот Она опять у Земли

и вокруг меня - тайнами…

И листву свою окрылив,

стаями летит, стаями…

Напишу на двор наледи,

иней пусть в траву брызгает…

Очень я хочу, на люди,

Осень, навсегда высказать!

                 ЗИМЕ

Так  в чём же дело, пригласи

меня в торжественную вьюгу,

букет снежинок принеси

и ими выстели округу.

Плесни морозное в бокал,

пускай стекло прохватит иней,

на обозримое - пока -

узоры живописи зимней.

От откровений Рождества

до рани Встретенья рассвета,

где я в завьюженных местах

смогу побыть Твоим поэтом.

Твоим возлюблённым, на вдох,

влюблённым  мальчиком - до дрожи…

И нам прочувствованный Бог

построит храм в снегах, быть может.

                *****

Полифоничности полутона…

Струится ткань тончайшая из звуков…

Строка за ней, почти что, не видна,

и ощутима только чутким ухом

на грани ультра, инфро, - мышь вспорхнёт

летучая, ведомая наитием,

так и поэт, он только пропоёт,

касаясь лишь свеченья над событием…

Какая тишь безвременья Души -

основою у образа творения.

Поспешного в себе не соверши,

и изойдёшь - порой благодарения!

В мир источая, тверди истончив,

и возлюбив, всех не смиренных прочих,

так никого - любить - не научив,

оставишь здесь отгаданный источник…

        В ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ЧАС

Так что же мне вызнать в далёком звучанье октав,

где радужить сызнова в полночь торопится свет?

Я слушаю истово, зреньем к эфиру припав,

как арфы и рифмы колышутся в терпкой листве.

Пустынь богомольная, к сердцу поэта, пристынь,

наивную музыку слога терпеть, не устань.

Вливая энергию нежности в эти персты,

возможно кресты переплавливать в тонкую скань.

Узоры звучаний - энергией чистых начал,

мелодией Света на мне, оставляйте печать.

Я слушаю чувственно этот торжественный час,

где только Поэзия может отныне звучать. 

                      *****

Будет облако висеть у порога

белым творогом с холодной росиной.

Как до таянья осталось немного,

и январская душа заслезила.

Показалось мне, что всё, понарошку,

и, вот-вот, морозец за ухо схватит…

Но темнеют дни сугробьих подвздошин

под ветвями тополиных распятий.

И краснеет только острая верба,

к ней и талое потом не пристынет.

Знать, сильна её тончайшая вера,

что под ветром согревает персты ей.

                       СНОМ ИЛИ ЯВЬЮ…

Бог мой, ну кто я в оплечьях червонного золота,

плоть воссияла в окружье свои ожерелия…

Сон или явь этой песни звучащее облако…

Верной строки - высочайшей - дрожит расширение.

Имя моё просыпается в утренней графике,

в створе оконном - стеклянной мембраны, отзвонится,

голос росится, послушный дождящей динамике…

Сном или явью мне всё приходящее помнится…

Золото дня истончается в ниточки-лучики…

Зная меня, снизойди до ответа нескорого,-

Кто я в порывах энергии Света могучего,

Отче, способный из тела выплавливать золото…                                                             

                     ВОСПОМИНАНИЕ

Вихри врожденья, вращения в ветры и мраморы,

воспоминанья проливов в артериях разума…

К берегу зЕмному катит прибоями амфоры

со ниспосланьями, с тем, что доселе не сказано…

Шрифты листая, песком присыпая горячее,

режут на камнях слова необъятные символы…

Это ли мудрость, в людское, застывшее, зрящая,

нам посылает, построчно, увидеть - посильное.

Мне тяжело. Я страдаю от этой генетики,

в скрученных снах и молекулах жизни очерченной…

Слушаю знаки такой отдалённой поэтики

в грамме судьбы суетливой, умом незамеченной…

         ОКУНУТЬСЯ

Окунуться, уметь, аки в медь

в межпространственное

море царственное!

Там своё навсегда, заприметь

и цианистое, и цыганское…

Как струна у костра грустит…

В брызгах плачут мониста -

в пламени…

Ты себя самоё прости,

будто имени вбиты в кАмени.

А Душа, возвращаясь в такт,

просит в этих полянах - выхода.

И себя понимает так,-

словно в вечер впорхнула иволга…

..цок, цок, цок...

танца сок...

с каблука на носок...

с каблука - в облака...

выше сосен - сто солнц!

Этот пламенный ритм

над хорАми цикад...

вечной вольности гимн

исполняет цыган!

            *****

..Сметь, удивительно петь -

верой и правдой...

то, что придумать нельзя,

просто скользя...

Тайна души, эта медь,

как струна, стонет ладом...

больно - Любовью,

сильно - Любовью,

вся!

                    *****

Я вырос из Музыки Света….                     

Ах, где это давнее счастье,

Земле поверяться об этом,

рождением новым случаться.

А в Музыке всё органично.

А в имени светится тайна…

Влюблённое с болью граничит,

и всё вспоминает, летально,

и в кровном подкожии слышит

своё возрождение  - presto!

Я знаю, как Музыка дышит…

и я откликаюсь - челестой!..

                           *****

Все леса

отмолили меня -

в небеса

и луга в сорок уст отчитали,

окропила округу святая роса…

А слеза моя ныне,

чиста ли?

Всё ли мне

откровенное

вымолвил век,

все ль подарки я радостно принял?

Небеса призовут:

Возвращай, человек,

всё приданое -

душу и имя!

Все со мной -

отражённые ивы ночей,

поклонЯтся земле серебристо…

Позовут небеса,

и предстану Очей

только голосом,                                        

ныне и присно…

              ЭТО ВСТРЕЧА

Человек - это встреча

через эльфов - травинь,

как варьирует Вечность

от - ни зги, до - Аминь!

Где, стыкуя два мира,

лишь наитьем дыши…

откликается лира

в бесконечность - Души!

И взрываются почки,

и пульсирует сок…

всё от встречи воочию,

к тайне - на волосок.

                        *****

На языке пророчества и истины,

на самом первозданном языке

с подругою, округою таинственной

ты говори, как ветерок реке…

Без долгих слов, глазами и дыханием,

грунтуя чувством, выполни объём…

Такая вот древнейшая механика,

когда своим источником - поём.

А осень - это озимь, час познания,

полеглая трава и жёлтый лист…

мелодия мелодий гениальная,

любви высокой тихий вокализ…

                              *****

Что ни пытаюсь рисовать,-

всё ангелы и птицы…

И, если чей далёкий взмах

расслышу, уловлю,

прольётся песня - целовать

глазами поле ситца…

И сердца Роза в небесах

распустится,- Люблю!

                  *****

И через пелену заката,

где солнца отблеск дотлевает,

приходит к лежбищу сохатый,

рогами небо задевая.

Июльский запах льётся острый,

чуть колыхнёт его движеньем.

Ещё плывут над зверем сосны.

А он прилёг в изнеможенье.

А свет над лесом и над лугом

проходит солнечною дрожью.

И лось поводит чутким ухом,

как будто это слышать может. 

                  *****

И через пелену заката,

где солнца отблеск дотлевает,

приходит к лежбищу сохатый,

рогами небо задевая.

Июльский запах льётся острый,

чуть колыхнёт его движеньем.

Ещё плывут над зверем сосны.

А он прилёг в изнеможенье.

А свет над лесом и над лугом

проходит солнечною дрожью.

И лось поводит чутким ухом,

как будто это слышать может.