…Опускается взгляд, ее глаз, ниже, и чувствую я ее все ближе, тяжелых слов ненужный шум улетел в закате послебранном, я вижу себя, в зрачке карих глаз, в ее, нежданно - и мнится мне, как тяжелая стрела пронзает, мой покой твердой гортани и члены ослабляет...

Короткий волос ее ночи темней, зовет он, зовет в нити хмеля, и тоскую я, трепету покоряясь, шепчу ее имя, робея... 

"  - Патрокл, и ты, как и я, от холода бренного боя, одиноко пьешь чашу страха, рискуешь за царя собою... Не касайся меча боле, ты устала служить мойрам, вмиг они могут и тебя забрать, станут игрушкой их воли прекрасные твои плечи и губы скует пламень костра... И я грешен, и смертен, и я метаюсь меж Орфеем и сиреной тщеславия для духа... Но жизнь моя пуста, покорюсь, клянусь, тебе, убей, если я докучающая вам муха... Но если ты, кладешь меч, раба-воина жалея... Молю, приди в мое объятие, я убийства в беспамятстве для тебя посею...»

 - Так говорю и тихонько касаюсь ее губ взглядом дрожащим (пусть, если хочет, отвечает молчаньем коротким и раздумья, но чувствую - все, одним лишь касаньем, я смогу запечатлеть на маленьком найденыше... -          

"Любовь это скользит по ее дыханью, как чудо, потаенное в очах Афродиты, оно манит, ведет за собой и теряет мой ум, как по пересечениям углов Крита... Потеряю я свой неровный вздох в поцелуях - пусть, скорей... Я впитаю в себя жар стрелы Купидона быстрей"... Тихонько она подходит положить на склоненные колени мои веточку оливы и уйти... Но нет, ни за что мне не упустить мига, в котором так сладко в царство дурмана прийти…

Успел я догнать земную славу,  докучила она мне тоже, смотрю, нет слов, и глаз мой - точно язык, все трогает взгляд, как он, кожу, и томно и дивно, и кроткий миг - ты у меня в руках... Теперь я знаю, когда далеко от нас, зажигаются звезды в облаках... Тогда царство мною забыто, и тени убитых молчат, тогда сотни биений сердца "восторг, желанный плен" говорят...   

Хотел бы я найти тот бич незримый, который навек свяжет нас в минуту битвы нелюдимой, он укроет щитом неги всякий кровавый и пыльный зной, хотел бы я из уст твоих услышать тихое пусть "царь", но "мой!" Да не прошу движеньем рук ретивым служить на верность Агамемнону, мне, Греции всей... Взгляни. Не бойся и взгляни осторожно в движение рук робких (молит оно, безмолвно - будь моей)           

Прощу тебе тетиву остру, и стрелы, что ранили моих солдат, прощу, куда б не спрятала ты нежность шеи своей - своею вмиг я ее найду                 

Не воображаешь ты, как сотни чувств моих скверных угасли, от прелести твоей нагой шеи, сбросившей тяжелые латы, так ты возбуждаешь бросить свои к ногам Аида и сказать: "прокляни, но дай миг прикоснутся к ней"  

Мы будем у него вместе, так что ж бояться, и славная река времен не вспомнит нам наших перебитых ран, Но кажется мне - утихнут они и в его мрачном месте, если я окунусь с головой в беспамятну реку, обнимая тебя

Касайся, касайся рукой пяты моей смело - от этого Дионис вливает мне в душу вино, каких Олимп никогда не ведал... Лишь шеи твоей дрожащая мягкость таит что-то во мне, можешь упасть - я подхвачу, лишь рядом будь, так близко, чтобы она, шелк, точно дурманящий для ласки, касался моей...”

 - Так плакал я, не зная счет слезам, вспоминая жгучие минуты - когда ты была со мной, была жива, и не постигло тебя ложе Проскрута (Гектор, злодей, ты ненавидишь меня, уже ль видишь меня во всех) так пусть же боги покарают тебя, что за моими латами украл навек ее жизни смех... Память, ты - моя богиня, не оставляй слабого царя, придай силу мне для мести, чтоб вновь быть с той, ради которой долг забыл, любя...

Ты точно заплатила Харону и за меня - не стоило, хрупкое, неразумное дитя, война не стала тебе укрытием от горечи, как не нашли дары от деревянного коня..

Ненавижу свое оружие, и все эти раздоры царей, как черная молния ночи нарушает покой морей... Патрокл, мечта моя, жизнь моя тихая... Не забуду ни твоего уставшего бега (свои - чужие - ты металась пусть) не видать мне твоих глаз как дальних стран снега... Стрела пускай б пронзила меня тогда, твоя, мне не было б и мига вопля боли, но почести костер, не вижу за монетами (и благо) - никто не видит в искрах вихрастых огня, как... моя шея у твоей, незримо, навсегда…