ТРИЗНА

Будем пити и ясти

На прощальном пиру,

Но с последним причастьем

Не оставим игру.

Нас, играя, помянут –

Голова к голове –

На поющей поляне,

На весёлой траве.

Озираясь незряче,

Вечным светом дыша,

Безутешно заплачет

Над живыми душа.

Робко в горсти зажато

Всё, что было игрой.

Там и лепта, и плата.

И цветок луговой...

© Александр ЖДАНОВ 2000

Спасибо, Наташа. Александр живет в своих песнях, и это будет всегда.И в нашей памяти он тоже всегда жив.

Танечка, сейчас ищу певца - артистичного и многопланового. Готовлю книгу. Отдала в обработку песни, что записаны на диктофон. Все фотопленки и слайды отсканированы. Правда, черно-белые необходимо долго чистить от пыли и сора, которые стали видны при таком высоком разрешении. В день могу привести в порядок не более четырех снимков. А их - сотни. Оставляю все дубли, не выбрасывая ничего. Вот несколько кадров из 80-90 гг.

© Наталья Аксенова.1989 - 1995

Какие фото..

.Книга...это ж здОрово...только вот вряд ли мне ее удастся купить-до наших палестин она не дойдет...ничего, буду клянчить купить у российских знакомых-для меня...Наташа...вы ...я даже не знаю, как высказать все это.Вы-замечательная, и Дай Бог вам долгих лет  жизни с памятью  об Александре Жданове.Пока мы помним-они живы..............пока живы мы.

ДУШИСТЫЙ МЁД

Цветёт обыкновенная трава –

Простая, безымянная, степная.

Ей обещает неба синева

Не ночь зимы, а свет высокий рая.

И кажется, прекрасней нет судьбы,

И в небо лепестки душа раскрыла,

И голосом серебряной трубы

Её чарует звон пчелиных крыльев.

Не ведая неверия и страха,

Душа травы в пчелиный рай летит.

А тело станет семенем и прахом,

А семя сон о крыльях повторит.

Не так ли мы в тоске о небесах

Готовим душу вечную к исходу,

Чтобы на миг у Бога на устах

Блеснуть янтарной капелькою мёда…

© Александр Жданов. 1989

Крым. Песчаное. Сентябрь 1990. База Союза журналистов, которую через год заселили крымские татары. Крошечные домики, удобства - где положено, на улице. Холодный ветер с суши. Мускатный виноград. Били галькой на пляже миндальные орехи. Захотелось мясного, купили дороговущих горячих пельменей. Несла кулек, который расплавился, и обед вывалился в песок. Может, поэтому, за нами всегда ухлестывали голодные бродячие собаки и заглядывали с любовью Саше в глаза? Саша пел для своих, тех, кто в лагере отдыхал. Потому, когда уезжали, нас провожали большой толпой. Когда начинал петь, так волновалась, что приходилось держать руками коленки, так они подпрыгивали. Потом немного успокаивалась. Впрочем, это было всегда. Уже в Симферополе Санечка сорвал мне ветку рябины, удивив тем, с какой скоростью и как ловко забрался на дерево - многолетняя шабашка по сбору яблок (молодежи не понять). Перед отправлением поезда услышали об убийстве Александра Меня. Начиналась какая-то другая жизнь.