А.Золотов

Ссора.

Полина слышала, как хлопнула дверь, по шагам мужа определила, что он, основательно  навеселе.  Она попыталась уйти через смежную комнату, но Андрей окликнул ее.

 —Ты хотела уйти? Нет желания видеть меня! А я твой суженый и венчанный! Куда же ты?

 Его глаза смотрели  в упор,  не мигая.

—Что, опять хлебнул лишку?!

—Это не имеет к делу никакого отношения. Я пьян от никчемной жизни нашей.

—Какие дела в таком состоянии? Иди, проспись! – Полина, гневно сверкнув глазами, повернулась и пошла.

—А такие дела! Твой рыбочка, карпик вернулся. 

Известие стрелой кольнуло ее откуда-то снизу, в голову. Она качнулась и медленно повернулась к мужу. В голове полный сумбур. Наконец, она поняла, что надо что-то говорить или делать.

—Что ты сказал? – выдавила она то, что пришло в ее голову.

—Ха-ха-ха! – Андрей смеялся зло и истерично. – Что стоишь, беги, беги к своему любимому, глянь какая у него красавица жена, не сравнить с тобой! Ха-ха-ха! А детки, двое, говорят, что ангелочки.

Полина отступала к двери. Его слова терзали, били  больно, в самую душу.

—Прекрати! – закричала она во весь голос.

—Нет, не замолчу!  Сколько же мне носить в себе твое равнодушие, и пренебрежение? Сколько?  Ты предала Карпо ради этого богатства! – он стал указывать на дорогую обстановку, — а меня обрекла на вечную каторгу. Какая же ты стерва?!  Какой же я был слепой?

Последние слова вернули Полине самообладание.

—Да! Я стерва!  Но не ты ли со своим папочкой сделали меня такой?! Забыл, как сожгли сено, как хотели убить Карпо? А когда не получилось, упекли на высылку? Забыл!?  Если забыл, я напомню, что может своими страданиями  спасла любимого человека.  Он на каторге, видите ли!? Нет, это я на каторге! Это мой отец  убил себя, чтобы не прятать глаза от людей.

— Нет! Нет! Это ты убила его! Ты! Ты! И только ты. – Андрей резко выбросил вперед правую руку с вытянутым указательным пальцем   и будто вонзил его ей в самое  сердце.

Полина юркнула в дверь комнаты, придавив ее спиной. Она зажала ладонями уши, чтобы не слышать его крик. Но его слова, минуя все преграды, проникали в ее мозг и били,  били, били.

—На песке и на камнях растет трава, а ты бесплодна как лед!

Она лежала на кровати, смотрела в потолок. Слезы не вытирала, ей хотелось по-волчьи выть, но она задавливала в себя рыдания.  Полине казалось, что она провела долгое время  под плотным, черным одеялом, ей хотелось свежего ветра, чтобы он выветрил  скверну из ее помятой души.

За окнами дома занимался новый день.

Одевшись, она вышла из комнаты, муж спал одетым на кровати. Она мышкой хотела проскочить мимо него, он остановил ее.

—Подожди дорогая, еще не все тебе сказал:

  Полина смотрела на мужа и чувствовала, что он держит большой “камень за пазухой” и выжидает момент, чтобы им больнее ударить. Его довольное лицо расплывалось в язвительной улыбке, он подчеркнуто, вежлив и предупредителен.

 —Полина, я тебе такую сногсшибательную новость принес….

 —Судя по твоему виду, эта новость сильно ударит меня по голове. Спасибо, что предупредил, – в тон ответила она мужу.

 —Ну что ты, дорогая, новость, как новость, конечно, она вызвала повышенный интерес среди жителей села, но ничего трагичного.

 —Говори, или я пойду к кухарке, она лучше расскажет  с красками и мнениями села.

 —Не стоит беспокоиться, у меня все есть.  Итак, — Андрей повернулся, сделал паузу, чтобы акцентировать внимание и видеть реакцию Полины.

 —Представляешь!?   У Куриловых скоро родится третий ребенок. Они счастливые люди.

 При этих словах  он не выдержал роли, которую избрал. Его лицо вдруг скривила мучительная гримаса.

 —А ты! Ты пуста и порочна, не способна родить даже ребенка. Тебя Бог наказал за твое вероломство и подлость.

 —Может быть, Бог наказал нас двоих!

 Спокойный ледяной тон еще больше взбесил его.

 —Карпо больше не станет на нашем пути, — Андрей потрясал сжатыми кулаками, его скрутило в комок, пригнуло к полу, лицо покраснело так, что не стало видно веснушек, на шее бугрилась лиловая жила, — его сошлют в Сибирь, я его там сгною. Сгною-ю-ю-у!

 —Руки коротки  достать до Сибири.

 Полина усилием воли подавило свое волнение.  После первых слов мужа, она подумала о самом худшем.

 —Ничего здесь достал и там достану, — Андрей в ярости терял контроль  над своей речью, — я его выследил на станции и упек в тюрьму, а там загоню в могилу, так и знай.

 Полина внутренне ужаснулась новым граням подлости своего мужа и поняла, наконец, его частые отлучки. Она думала, что у него появилась женщина, а оказалось….

 —Как же ты его выследил, под забором сидел сутками?

  Несколько успокоившись, Андрей опять пренебрежительно выплевывал слова: 

 —Мой отец говорил: «Если не хватает силы, включай мозги, хитрость, деньги».  У меня есть и первое, и второе и третье.

 —Какая же ты мразь! — задохнулась Полина.

 Она хотела сказать еще что-то, но муж опередил ее:

 —Ты меня сделала таким! Я вынужден защищаться! Поэтому я теперь тайный агент охранного отделения полиции, – при этих словах он даже приосанился, —  руки, как ты теперь понимаешь, у меня длиннее, чем ты думаешь.

 —Ты смешно выглядишь, — она  усилием воли заставила себя хихикнуть над ним, затем добавила, — агент драный.

Конь  светло-рыжей масти  вынес ее далеко в степь, которая бугрилась пахотой и кое-где  щетинилась нетронутой стерней.   Полина не смогла бы себе ответить, как и почему   оказалась на той делянке, где первую ночь они провели с Карпо. Спешившись, пошла к тому месту, где стояла та копна. Она почти явственно ощутила волнующе запахи еще не высушенного сена. Комок подкатил к горлу, Полина, обняв шею коня, дала волю слезам. Слезы смыли самые черные ощущения и принесли мысль, которая слабым, радостным огоньком  прогнала кошек, скребущих ее душу.

—Он приехал, я увижу его.

Сладкие грезы привели ее к Карпо, но это были скорее воспоминания, чем мечты о будущем. Едва она успела взглянуть в даль своей жизни, как ее придавила глыба пустоты и безысходности.

— Карпо никогда не простит меня!

Май. Ласковые и нежные лучи солнца раскрашивают степь  в неповторимые цвета радуги, хочется смотреть на изумрудные краски трав и деревьев.  Лазоревые дали рождают воспоминания о непорочном детстве, о первых волнениях души и первой детской любви.

  Солнце и красоты степи  разбудили в ней сущность женщины, которая подхватила ее, понесла к почти детским  и потому несбыточным грезам.   Она видела себя:  то на реке, то в стогу, а рядом был он,  желанный и любимый преданный ею человек, который  не помнит зла, он ее ласкает…. Губы, вне сознания, повторяли одно и то же имя.

 Она не заметила, как грозовая туча поглотила солнце, а степь, в ожидании грозы, затаилась, спрятала свои яркие краски, будто боялась, что дождь смоет их навсегда.  Туча обрушилась на землю сначала сильным ветром, а затем дождь стал стеной. Конь под Полиной остановился, низко  к земле опустил голову. Раскат грома заставил ее спрыгнуть  с лошади и инстинктивно прижаться к животному. Туча затянула все небо, в ней бесновались молнии, не смолкал гром. Полина, давно уже промокшая до нитки, стучала зубами от холода. Наконец на Западе просветлело и уходящая туча, будто сожалея об уходе, разрядилась  молнией в дерево, которое росло в полутораста метрах от Полины. Ствол дерева раскололся надвое, дымил.

 —Почему не в меня? – пришла шальная, но настойчивая мысль. — Почему не в меня?

 На листьях и стеблях травы, дрожали еще не высохшие капли дождя, искрились  в лучах уже заходящего солнца. Степь парила, как бы возвращая небу розовый туман недавних грез Полины. Действительность тяжелой ношей вернулась к ней. Домой ехать не хотелось. Чтобы высушить  одежду, она разделась догола.  Ощущение наготы привело ее опять к  ночной реке, когда Карпо хотел подарить отражение звезды.

 —Жаль, что я ему не дала этого сделать, может, звезда принесла бы нам другую, лучшую судьбу, и мы….

  Ей страстно захотелось оказаться рядом с ним у реки и начать все по-другому….

 —Если бы он оказался рядом, я пала бы на колени перед ним и умолила его простить меня. 

 Все, что накопилось в ней за день, вырвалось наружу слезами и частыми детскими всхлипываниями, она упала ничком на еще не высохшую траву, тело ее долго сотрясали рыдания.

 Рядом нет никого, чтобы успокоить, заглянуть ей в глаза, дать надежду. Солнце погладило ее нагое тело ласковым лучом и скрылось за горизонтом.