…Луны тоже вечером готовятся окунуться в что-то дивное и поучительное, что знакомые звездочки-сплетницы называли «сном».
Как же им хотелось тоже укрыться теплым одеялом из облачков и окунуться в него, только…

Вновь не получалось у малышки-Луны уснуть: она и со светлячками на балу танцевала, и на паутинке прыгала до упаду, и играла с маленькими листиками тумана… до того насыщенный досуг у нее, что спать никак не получалось – уж больно громко щекотала ей сияющие ушки музыка бала и не покидали ощущения после веселых забав с друзьями!

Совсем измучилась искристая малютка, поникла круглой головкой, с тоской ощущая свои упрямые глазки, что слипались, а все глядели на кружева синевы, развевающиеся вокруг! И устало побрела Луна к своим старым приятелям – авось они приведут к ней сон.
«Что надо сделать, чтобы кто-то уснул?» – поздоровавшись, спросила она у важного Филина, бездумно ухающего и пялившего круглые глазища в темноту.
«Нужно представить себе стайку чего-нибудь, что бы прыгало через забор, и считать! – вяло отозвался тот, ухая еще громче.
«А может, что-нибудь другое сделать? – призадумалась белая круглая малышка, - А то считать скучно..»
«Ну и думай сама!... А мне некогда!» - вдруг грубо отрезал Филин и продолжил глупо ухать и смотреть в темноту.
Луна пошла дальше, зевая и протирая крохотными ручками все неустающие, наблюдать за всем на свете, глазки – очень ей хотелось спать, а не получалось! По пути ей встретился Дедушка Ой – приветливый, бородатый старичок, пугающий шаловливо путников в лесу.
«Дедушка Ой, - попросила его блестящая малышка, - скажи, пожалуйста, что нужно, чтобы кто-то уснул?...»
«Нужно спеть ему убаюкивающую песенку! – с охотой отозвался Ой и, запнувшись на миг, добавил, - Только, видишь ли, на это умение нужно… А у меня его нет!... Ты уж не сердись на меня, маленькая!...» - и Дедушка Ой, ободряюще погладив Луну, отбежал в чащу, где с азартом снова на разные лады, пугал всех, кого ни опадя.
А малютка-Луна побрела дальше, совсем приуныв и вспоминая, как хорошо кому-то спать и видеть радужные и занимательные сказки; а ведь ей тоже хотелось побывать в них, но… не получалось! И неожиданно она встретила маленькую Комету, что с кислым видом швыряла в лужицу искорки, видимо желая как-нибудь утешиться.
«Почему ты грустишь?» - спросила Луна ее.
«Да есть одна беда у меня… - горячо отозвалась та, - Знаю я много историй, да некому мне их рассказывать!... Вот и кручинюсь!»
«Давай я их послушаю!» - с радостью воскликнула Луна и присела на колыбельку из мохнатых лап елки.
«Спасибо тебе, малышка!... выручила ты меня!... – оживилась Комета, засверкавшая от радости невиданными красками, - За это буду я с тобою дружить и каждый раз рассказывать столько историй, сколько пожелаешь!... Ну, слушай…

И рассказала она Луне, как «жил-был Светлячок. Летал он себе и встретил Паучка – хитрого, жадного и злого. Не знал об этом Светлячок и остановился, увидев, как раскачивается в паутине тот.
- Освободи меня, дружок! – притворно охнул Паучок, задумавший съесть маленького бедняжку.
- А разве ты в беде? – с готовностью спросил Светлячок, осматривая мягкую, послушную сетку из почти прозрачных кружев.
- Да, вот попал я в эту сетку и не могу вырваться!... Помоги мне! – еще громче охнул тот, понарошку стремясь выпутаться из паутины, которую специально набрасывал на себя.
Светлячок, не долго думая, храбро ступил на нити паутины, помогая Паучку выбраться из них. А тот только этого и ждал: как только он ступил на ветку, за которую была привязана паутина, он быстро-быстро побежал вдаль.
- Стой, друг! – жалобно крикнул ему вслед Светлячок, который по-настоящему запутался в ее вязких кружевах. – Ты меня покидаешь?... Почему?...
- Потому, что я хочу кушать! – злобно захохотал Паучок и принялся копаться в своем кармашке на брюшке, чтобы взять нож и убить несчастного доброго малыша. – А ты сам виноват, что попал в паутину, вот и погибай теперь!...
Сказав это, он направился к Светлячку, испуганно съежившемуся на дрожащих серебристых нитях – бедный кроха плакал, звал на помощь и просил Паучка не трогать его, но все было, казалось, напрасным – пузатый и мохнатый хитрюга уже занес над малышом нож.
И тут он, не успев ойкнуть, исчез в каком-то огромном блестящем треугольнике; Светлячок открыл глаза и увидел, что это был клюв Птички, что не побоялась злобной рожицы Паучка и спасла малыша.
Обрадованный, он ощущал, как Птичка распутывает его из паутины, со смешком стыдя при этом всех спрятавшихся букашек, которые «боятся много, а делают мало!». Светлячок хотел было отблагодарить свою спасительницу, но она только легонько ласково дотронулась клювиком до его крылышек и сказала:
- Вот так малыш: учись сначала хорошо разглядеть, а потом уже быстро бежать!... Смотри же, будь осторожен!... Прощай!
И Птичка упорхнула во тьму листьев леса»….

Оттуда, тихими шагами приблизился и сон – мягкий, волшебный сон, что осторожно закрыл глазки Луне и закачал ее в вихре звездного ветерка.
Я видел, как Комета, обрадованная дремой своей новой подружки, балуясь, залила и крыльцо моего дома жемчужными капельками, а листья моего сада – и вовсе алмазной росой…

Как же замечательно, скажу вам, видеть это – переливающиеся словно зернышками сапфира, траву с душистыми цветами, бледную радугу темных тучек, танцующих над моей головой и… Луну, счастливо, тоненько посапывающую тихим-тихим гулом своим светлых бусинок, незаметно крадущихся на землю и рассказывающих нам все те истории, что несет ее дивный сон шаловливым хвостиком Кометы к ее чудным, белоснежным глазкам…