ЕДИНСТВЕННЫЙ МОЙ 

         - Только пиво? – разочарованно  спросила молоденькая официантка, внимательно посмотрев  на респектабельного вида  мужчину лет сорока.  Это было уже профессиональное – с первого взгляда определять статус и состояние кошелька   клиента. И потому скромный  заказ  солидного мужчины,  вошедшего в их элитное кафе, немного удивил. Девушка еще раз внимательно окинула его взглядом: высокий мужчина, видный,          с легким  «серебром»  на висках,   одет   просто и  одновременно с лоском. Олеся  сразу же   определила  клиента в   разряд «жирных» и,  подавая ему меню, надеялась на дорогой заказ. Но мужчина заказал только  пиво.

Заметив   недоумение девушки, он понял причину   и сразу же  отреагировал: окликнул  ее, уже  направившуюся за заказанной  кружкой пива.   

- Погодите, милая, принесите, пожалуйста,   все, что к пиву положено - кальмары, орешки.  А еще фрукты, хороший коньяк, шашлык, закуски. И обязательно все то, что любите   сами, -  попросил он  и, взглянув на бейджик  с именем   девушки, сказал:

-Составьте  мне компанию, Олеся?   Народу в   кафе сейчас не очень много. Поужинаете со мной?     А для  начала познакомимся, меня зовут  Мурад.

- Я бы с большим удовольствием, Мурад. Но сейчас не  могу, нам это запрещается  на работе, даже если в кафе никого нет. А в другое  время  я бы с радостью.

Олеся сказала это и одновременно подумала о том, пригласит ли  ее мужчина  поужинать  или прогуляться по городу  после работы. Мурад понравился ей сразу.  Относительно ее двадцати пяти, конечно, староват, но  с таким  мужчиной не стыдно  пройтись по городу или посидеть в  ресторане.  А там  кто знает –  может, он свободен и  присматривает себе невесту? За такого она,  Олеся,  пошла бы замуж  без оглядки.  Мурад   производил впечатление  надежного и во всех отношениях положительного мужчины, олицетворяя собой  мечту женщин всех времен и народов.  За таким, наверное,  как за каменной стеной…

Олеся, как и большинство девушек курортных  городов,   не надеялась выйти замуж за местного.

- Все пьянь да рвань безработная, - справедливо, хотя и жестко,   характеризовала  местных ребят   ее  мама, - хорошие  парни  давно   разъехались, работают и учатся  в больших городах. 

 Так считали все, но что  с этой данностью   поделаешь? Работа для мужчин  здесь - большой дефицит, да и женщины трудоустраиваются в основном  в разгар курортного сезона. На работу по специальности тем, у кого она есть, рассчитывать не приходится- везет лишь немногим счастливчикам, да и то не без  денег и связей.

Вот и  Олеся  с дипломом   Пятигорского  института иностранных языков вынуждена работать  официанткой  в парковом кафе, но  не жалуется. Эта не престижная, но доходная  работа дает им с мамой возможность выжить  в столь  нелегкое время. 

Претендентов на руку и сердце  красивой и скромной  Олеси  за последние годы было немало. Но она,   неплохо зная  литературу от   классики до современности,  особенно увлекалась  восточной поэзией,  а потому  жила по  мудрой  заповеди из Омара Хайяма: «ты лучше  будь один, чем вместе с кем попало». 

Многие  подружки Олеси  в надежде устроить   личную жизнь охотно  знакомились с курортниками, которые на волне   любвеобильности  и временной  свободы  обещали им золотые горы, а нередко и законный брак. Но  двадцать один день  курортной смены  проходил быстро,  и,  проводив  своих ухажеров домой,  девчонки,  за редким исключением,    больше ничего потом  о них    не слышали. Не было  от   возлюбленных   ни обещанных  писем и звонков, не было и  визитов с целью забрать невест к себе.   Наученная чужим горьким опытом, видевшая немало слез  обманутых доверчивых девушек из числа своих подруг, Олеся в эти игры не играла и ни одно ухаживание   отдыхающих  не воспринимала всерьез. Но к Мураду она почему-то  сразу   почувствовала   расположение и  доверие:  он не был похож на других,  даже смотрел на нее иначе – с симпатией, тепло и дружелюбно. И не  было в его взгляде  ничего грязно-похотливого.

-Размечталась, глупая, -  пристыдила девушка  себя. - Успокойся и работай.  Клиент  просто догадался, что ты  ждешь   от него большей щедрости. Вот и заказал  вдогонку   так много всего.

- Вы можете ничего, кроме пива,  не заказывать, это не обязательно, - смутилась Олеся от своих же  догадок.

- А как же   план? Его ведь одним пивом не выполнишь.  Принесите все то, что я заказал. А когда  подойдет мой друг, мы с ним  еще что-нибудь закажем, - сказал мужчина и одарил  почти влюбившуюся  в него  девчушку своей  голливудской улыбкой.

 Олеся,  польщенная  вниманием обаятельного  клиента,  улыбнулась ему в ответ и ушла.     

      Мурад    посмотрел по сторонам. В этом довольно дорогом кафе у входа в кисловодский парк обычно собирались для трапезы или беседы     состоятельные туристы – цены здесь «кусались» и были доступны лишь иностранцам,  а еще «новым» русским, «новым» кавказцам, одним словом,    «новым»…

-  Здесь многое изменилось, - подумал он. За  почти два десятка лет его  жизни в Германии  Мурад неоднократно   бывал в Москве по делам. Но    никогда ничего,  кроме нужных ему партнеров и фирм, не видел  и тем более  не   успевал глубоко вникнуть в происходящие в стране перемены.    Знал, конечно,  что   в России   все уже  не так, как было раньше. Нет  очередей и дефицита. И все же он был далек от новых российских реалий. А отдыхать, обычно два раза  в год,  предпочитал  где угодно,  но не на   Родине.  В этом году Виктор,     старинный  московский  друг  и партнер по бизнесу,  все же  уговорил  Мурада  отдохнуть в России. Программу отдыха он также взял на себя, предложив  другу  следовать его рекомендациям.

- Слушай, Мурка,  отмени в этом годы все свои Канары и Майорки. И про солнечную Турцию забудь.  Недельки две мы с тобой в кисловодском санатории отдохнем, водички из источника попьем, подлечимся. Поверь, такого воздуха, как там,  больше нигде нет.  А потом  остаток отпуска,  где    захочешь, там  и проведем. Хочешь, в Якутию с тобой махнем, к моему другу Егору?  На рыбалку там   сходим, на охоту.  А хочешь - в горы к тебе  слетаем. Я давно хочу  в Дагестане побывать – все никак.  Да и ты уже  столько лет там  не был.

Как  ни странно, Мурада, долгие годы жившего за границей,  совсем не мучила ностальгия, он не вспоминал не только Москву, которую  когда-то очень любил,  но и свой  южный город, столицу горного края, в котором  родился и вырос.

Такое полное равнодушие  к своей маленькой родине  и желание забыть  все, что в  жизни   с ней было  связано,  Мураду и самому казалось странным,  хотя  в глубине души  он понимал: на то есть   причина и  кроется она  в  его далеком  прошлом. Но когда-то он именно так смог  справиться с нежелательными воспоминаниями - плотно закрыв  в прошлое дверь. Мурад  закрыл ее прочно и плотно, не  оставив  ни малейшей возможности сквозь эту дверь просачиваться даже  и  тени прошлых событий.

Поначалу это не всегда ему  удавалось, но со временем  Мурад усилием воли  заставил себя  не  вспоминать все то, что хотел забыть: родной городок, друзей детства и юности, и, самое главное, Асю, возникающие  в его памяти мысли о  которой он всегда  мгновенно  отгонял, не позволяя  им возрождаться     и будоражить его душу.

Куда  только ни забрасывают человека дороги  жизни. Вот и Мурад,   ныне один из преуспевающих бизнесменов Германии,  родился в Дагестане, в  простой  семье более чем скромного  достатка. Мог ли он тогда предположить, что судьба занесет его так далеко и даст  столь  удивительный шанс.

Вспомнилось детство… Неголодное, но и не легкое. Он никогда не был завистливым,  но,  глядя на жизнь более обеспеченных одноклассников и соседей,    роскошь в их домах, думал:  «У меня все это обязательно будет. И не столько, а гораздо больше».

Мурад жил с матерью и сестрой. Отец умер,  когда  он  был еще совсем маленьким, и мальчик  плохо помнил его. Мама работала в детской поликлинике врачом, жили  трудно - на одну ее зарплату.  Мальчика с детства угнетала скромная обстановка их  квартиры, старая обветшалая  мебель, плохо одетые мать и сестра.  И Мурад  очень рано решил для себя: он вырастет и сделает все, чтобы их семья  жила богато, а мама  и сестра  Соня одевались лучше всех знакомых ему женщин. Мальчик мечтал о красивом большом доме, где у каждого из них будет отдельная комната, о машине, на которой он будет возить  маму и сестру  на работу и на рынок. 

Все сбылось, хотя и с опозданием. Рано ушедшая из жизни  мама так и не успела  увидеть, каким состоятельным  и солидным  стал ее  преуспевающий  сын.  А у  Мурада теперь  не одна, а  целый автопарк шикарных иномарок, фирма  по продаже автомобилей с филиалами в других городах, недвижимость в Германии, Москве и даже  один из островков в Испании.   Испанская недвижимость   Мурада  была намного дешевле  его  пятикомнатной квартиры в центре Москвы, но  словосочетание «собственный остров» звучало особо значимо  и радовало его слух. Но и это престижное  приобретение   грело Мурада  недолго, впрочем,  как и все  его выгодные сделки, контракты,  удачные вложения  и   приобретения,  они    развлекали его лишь на время, как новая игрушка – капризного    малыша.

Теперь у Мурада  было много денег,   их    суммы были гораздо больше,  чем    те,  о которых он когда-то мечтал как  о  максимуме.  Его материальные возможности  позволяли   теперь  жить на очень широкую ногу.   Но, несмотря на то, что состоятельность  когда-то  была для Мурада мечтой  и целью жизни, богатство  не сделало его ни на йоту счастливее.  Теперь  он часто   с тоской  и сожалением  думал о  том времени, когда  бредил  большими  деньгами, оно для Мурада   было счастливее, чем теперь. Сбылись все его мечты и планы,  а ему почему-то стало совсем   неинтересно жить. 

Мураду, здоровому, состоятельному, преуспевающему во всем, за что он брался,   было грех жаловаться на жизнь. У него    не осталось ни одной неосуществленной мечты,  но рост капитала  давно уже не приносил  того острого счастья, какое, казалось, было вначале. Семейного счастья так и  не случилось -  Мурад  дважды был женат, и оба раза неудачно.  Второй раз он развелся шесть лет назад. В этом браке   родилась его  единственная  дочь   Гульнара, она  теперь учиться  в Лондоне.

 Холостяцкая, но при этом совсем не одинокая жизнь вполне устраивала сорокалетнего красавца, на которого по сей день  засматривались молоденькие  дочери его компаньонов и коллег. И помани  Мурад  любую из них пальцем – побежали бы за ним без оглядки. Почти двухметровый красавец- мужчина, похожий на супермена из рекламы,  он вызывал    повышенный интерес к себе  везде, где  бы ни появлялся.

В Дагестане его никто уже  не ждал.  Мамы   давно не было в живых, а сестра Сонечка в первый же приезд    в Германию  к брату  вышла замуж за хорошего парня – переводчика  Генриха, и теперь их сыновья-близнецы   стали студентами.  Друзья, одноклассники  Мурада давно  разъехались по стране и зарубежью   кто куда, и он давно потерял с ними связь.

- В Дагестане у меня никого нет, - отвечал он Виктору, неоднократно предлагавшему ему поездку на родину.

- Но ты же, Мурад,  там родился  и вырос.  Неужели не хочешь   посмотреть, что там теперь и как? Неужели не  тянет тебя  в родные места? – удивленно спросил Виктор.

- Может,  это и странно, но  не тянет, - честно отвечал Мурад.

- Странно, конечно. А еще говорят, ностальгия, первая любовь, первая учительница…

… Любовь Ивановну, свою  первую учительницу,   Мурад помнил хорошо: с  первого же  дня учебы  она, как и мама, называла его Мурашкой.  А ученики все годы  неизменно  называли ее между собой  «Любаша».  Говорили, что Любовь Ивановну переименовал в «Любашу» один из  дедушек ее учеников  в первый же год  ее работы в школе. Это ласковое  имя-прозвище   закрепилось за ней на многие годы, и среди других ярлыков, щедро розданных остальным   учителям:  «Циркуль», «Жаба», «Машка»,  «Барбос»  и «Оляндра» -   «Любаша» было самым нежным, да и не прозвищем вовсе.  Ученики любили свою первую учительницу, и эта  любовь  была взаимной - все годы до  самого выпускного класса  для  каждого  из  них  у  доброй     учительницы всегда находилось ласковое  слово, полезный совет.  А в  день последнего звонка Любовь Ивановна  обнимала и целовала   своих учеников  со слезами радости  на глазах:

- Родные мои, какими же взрослыми  вы стали ... 

Любовь Ивановна не теряла связи со своими бывшими учениками и после окончания ими  школы, она  приходила к ним домой, знала все   новости - кто из них,  где  учится и работает, кто – в кого влюблен  и на ком собирается жениться.   

Высокорослому  Мураду приходилось нагибаться к ней для поцелуя, иначе  она   никак не могла дотянуться до него.

- Ой, Мурашка, родной мой,  как же девушки тебя целовать-то будут, - говорила она,  шутя, а он заливался краской от этих слов. Такой вот  была его первая учительница…

А первая любовь… Ася...  Ее он, конечно же, не забыл. Но   Ася  давно уже не живет в Дагестане. Еще с тех пор, как он  так некрасиво и не прощаясь,  исчез из ее жизни. Хотя,   что бы изменилось, если бы она и сейчас жила  там, а   их встреча, спустя двадцать лет,  состоялась? Что бы Мурад   сказал ей  сейчас,    как объяснил бы все, что случилось в прошлом. Разве  есть  оправдание тому, чему нет оправдания. Мурад  тут же отгонял  эти мысли. Ему не хотелось  вспоминать давно прошедшие события, в которых было много такого, отчего  становилось не по себе.

- О  чем теперь жалеть?   - успокаивал он себя. – Все, что  случилось, -  к лучшему. Вот и Ася  давно, наверное,  замужем за хорошим  человеком, семья у неё есть, дети. Конечно, она счастлива. Почему же нет? Ася красивая, милая, хозяйственная – что еще нужно в браке нормальному мужчине? А вот он, ненормальный,  дважды попробовал свить домашнее гнездышко - не получилось. Не семейный он человек, видимо, по сути своей. Так что еще неизвестно, кому из них  не повезло.

- Слышь,  Мурад, а  давай я тебя   познакомлю с какой-нибудь козырной  московской дамой и женю на ней. Ты ведь  в  Европе живешь, сам  знаешь, какая  сейчас мода на русских невест? Даже  американцы наших девушек  с удовольствием   импортируют в жены. А почему бы и нет? Русские  женщины  красивы, трудолюбивы,  не то,  что  ваши   западные «эмансипе» - воблы  сушеные…

- И что я тебе плохого сделал, Витька? Зачем  ты меня женишь? - шутил Мурад с другом. - Мне и так хорошо. Может, завидуешь? Хочешь, чтобы и мне тяжко стало  от домашнего гнета?  Нет уж, меня моя жизнь  вполне устраивает.

Этот разговор с Виктором на разные лады    уже много лет периодически  повторялся. Вот и в этот раз  перед выездом из Москвы  в Кисловодск Виктор   решил свести его со своей  знакомой Тамарой, познакомил друга с ней.  Тамара Мураду понравилась: молодая, красивая, независимая, доктор наук, врач- патологоанатом.    Он отметил про себя все   прелести и заслуги очередной невесты, но ограничился    приглашением   Тамары погостить  два  выходных дня    в загородном доме  Виктора.  Мураду  вдруг захотелось отдохнуть с этой красивой женщиной     на природе, вдали  от шумной  и    перенаселенной  Москвы. Ни о чем другом он  изначально  не думал. А потому с  самого же начала  дал Тамаре недвусмысленно понять:  ни на что другое,  кроме короткого романа, ей    рассчитывать   не стоит. Несмотря на это, она согласилась провести с ним время. Два дня пролетели незаметно, и  Тамаре очень не хотелось расставаться с Мурадом, за  два быстротечных дня общения  и    их внезапного, но приятного обоим  сближения   мужчина понравился ей еще больше.  Тамара  все еще надеялась на продолжение отношений,  так как чувствовала по  отношению и настроению Мурада,  что   понравилась ему  как женщина.  А после разговора с  Виктором, подробно рассказавшем  ей о своем  друге,  Тамара очень   рассчитывала  на перспективу  более серьезных отношений  с Мурадом.

 Провожая Тамару домой  после двухдневного отдыха с ней на природе, Мурад  подарил ей  роскошный букет роз и   очень дорогую вазу, на которую она засмотрелась в одном из антикварных магазинов на Арбате.  

- Не могу я  принять такой  дорогой подарок, - сопротивлялась  Тамара, тронутая его вниманием. - Это антиквариат, ваза стоит  сумасшедших денег. Я просто загляделась на красоту.

 - У тебя очень хороший вкус, Тамара.  А  такой   женщине, как ты,     надо  дарить  только  редкие  вещи, - галантно ответил ей Мурад. – Пусть эта красивая  ваза будет у тебя    в память о нашей  встрече.  Спасибо тебе за все. Мне было хорошо с тобой. Мурад все- таки  настоял на том, чтобы  растерявшаяся Тамара  приняла подарок. Откуда  ему  было  знать, что  тем самым он разрушил все иллюзии,  мечты и планы Тамары  на счастливый брак с ним.

- Ну и как? – спросил Виктор,  встретив друга после их уикенда.  Он уже говорил с  Тамарой по телефону и знал о том, что  все   планы  женщины разрушены. Но  последняя  надежда все- таки  свести друга с Тамарой  не покидала Виктора.

- Твоя Тамара  -  хорошая женщина, умная, деловая, уверенная в себе, - ответил Мурад, улыбаясь.  Словом, русский вариант Маргарет Тэтчер.

- Не понял, - озадаченно спросил Виктор. – Тебе Томка как женщина  не понравилась,  что ли? 

- Почему же?  Понравилась. Говорю же, Твоя Томка  -  хорошая женщина. И   что бы я  без тебя делал, старый сводник?

- Снял бы себе, как обычно,  девочку дорогую, на большее ты не способен, ленивец, -  недовольно ответил  Виктор. А с этим твоим  контингентом, даже из элитных, мозги напрягатьне приходится. Не надо  стараться понравиться, удивить  чем-то. Не надо  даже любить самому. За деньги  эти девочки  все сделают сами – и за тебя, и за себя.

- Кто бы  уж говорил то  про элитных  девочек и  нежелание напрягать  мозги и душу.  

- У нас с тобой разная ситуация, у меня  в плане личной жизни все позади. А у тебя все еще  очень даже  может быть …. Сам Бог велел.

- Нет,  Тамара – это настоящий подарок, я тебе его не забуду,  ведь даже   среди   нашего с тобой элитного    контингента  подруг на одну ночь    нет докторов наук. Хотя  иногда   встречаются с  солидным  высшим образованием.  В прошлый раз   я  ушел из ресторана  с  девочкой.  А она, ты не поверишь,   окончила философский факультет МГУ. Вначале понять не мог, кого  это я снял, удивлялся    ее грамотной  речи,  изысканным   манерам.

- Верю! И даже объясню  такой феномен - философам даже  с ученой степенью не платят за месяц работы  так, как ты платишь этой девчонке   за  одну ночь.  А ради таких денег   можно не только философский факультет  закончить, но еще и  освоить  множество  разных  специальностей, наук и навыков. Твоя девочка – философ  - всего лишь  жалкий русский  вариант    японской гейши- те ведь  тоже  годами готовятся   к  искусству обольщения,  изысканным манерам, умению говорить, петь, играть на разных инструментах. Однако, мы отвлеклись. Скажи только честно - как  тебе Тамарка?

  - Твоя  Тамара во всем хороша и универсальна: и красивая, и умная,  и любовница классная,  и все при ней. 

- Да ну тебя! Чего ты дурачишься, когда я тебя серьезно спрашиваю?  Тамарка - отличная женщина, а ты дурак. Надеюсь, все про себя понял? - огрызнулся Виктор.

- Понял,   я дурак.  Мурадушка-дурачок - почти как в русской сказке, - рассмеялся Мурад и обнял друга.

В тот же вечер на плече Виктора рыдала Тамара.

- Мурад  мне  как  элитной путане цветы подарил и вазу дорогую, - заливалась слезами она. - И   ни слова о следующей встрече не сказал, словно попрощался. За кого он меня принял-то?

- Дура ты, Томка. Где же это видано, чтобы путанам цветы и вазы дарили? И вообще,  чего ты  ревешь? Он же тебе  не  зелененькие под подушку положил?! Не поймешь вас, женщин, ей-богу.

- Я замуж хочу, Витька, ребенка хочу, – плакала  над своими утраченными иллюзиями Тамара.

- А  какого  черта  сразу же  поехала с этим бабником  за город, на дачу?  Даже в продвинутой Америке умная женщина   в постель сразу не прыгнет. Или думала, что  Мурад  женщин  никогда не видел, удивить и поразить  его  хотела, да?

Пристыженная  Тамара тихо заплакала, а Виктор сочувственно  обнял  подругу за плечи:

- Ну, все, Томка, все, родная. Прости, я не прав. Не в тебе дело,   не  в том, что на дачу с ним поехала,  –  это  Мурад такой, он свободу  свою потерять боится. А так, ты ему очень понравилась, правда.

Виктор  решил больше  не приставать  к Мураду  с предложением жениться.  Понял, наконец: его друг  более  чем на короткий роман не настроен.

Вот и сейчас  в ожидании Виктора Мурад  откровенно скучал в этом кафе. Смотрел по сторонам,  искал  хоть какую-то радость для глаз – ножки,   глазки, женские формы  покрасивее, но все вокруг было не то.

 Неподалеку от Мурада  сидела немолодая пара в возрасте  под семьдесят,  а может быть, и больше.  И мужчина, и женщина  были одеты  по-спортивному - в футболки, кроссовки, шорты. Мужчина – стройный, подтянутый – лишь  морщины и дряблая кожа его рук и шеи выдавали возраст, на голове бейсболка. Женщина - необъятная толстушка, каким-то образом втиснутая  в шорты небывалого размера. На голове у пожилой дамы – кокетливая  пышная шляпа с перьями,   в ушах - огромные нелепые серьги, на шее и руках множество  дешевых украшений, которые   она, видимо,  только что приобрела здесь же, на ярмарке безделушек у входа в парк.

Она была ярко напудрена, напомажена, налакирована, а из-под шляпки  выглядывали седые волосы, сжеванные химической  завивкой. Мурад окинул  пожилую даму   взглядом  и невольно улыбнулся: на  ее  ногах   были самые настоящие фирменные адидасовские кроссовки с носочками. Все это – вычурные клипсы, пышная шляпка,  шорты с футболкой и кроссовки «Адидас» на ногах   старушки  произвело на Мурада такое впечатление, что он вдруг неожиданно  рассмеялся. И получилось довольно громко.

Пара в недоумении обернулась,   и Мураду  стало неловко. Он   улыбнулся бабульке и кивнул. Она  ответила на его  приветствие    и улыбнулась, вложив в   улыбку всю свою женственность,  былое очарование и кокетство.

-А может, так и надо жить, - подумал Мурад. - Сказано же  у классика -  не умирай, пока живешь. Надо радоваться жизни, каждому ее дню и мгновению, а не  ждать заранее  смертного часа.   Вот  старики  и радуются. И кому-  какое дело,  кроссовки старушка надела или туфли на высоком каблуке, шорты или вечернее платье? Она так хочет, ей так удобно, ее любимому  это нравится (старик в подтверждение его мыслей не сводил со своей спутницы восхищенных глаз) – значит, все остальное неважно.     

       -Старею, философом становлюсь, - подумал Мурад, рассердившись  на себя. – Даже отдыхать  разучился. Все бы  мне  искать гармонию во всем, правильность. Что  со мной    в последнее время происходит?   Мне  уже и женщина никакая понравиться не  сможет.

Мурад был недоволен  тем, как начался их с Виктором  кисловодский отдых. Они  уже четвертый день  живут в  одном из самых дорогих элитных санаториев Кисловодска, но  до сих пор    не  познакомились с интересными женщинами. Вернее, это  Мурад не познакомился, а Витька даром   времени не теряет. И  правильно делает! Что   за отдых без женщин?

Он  опять осмотрелся  вокруг. В кафе  за столиками женщины были. Но  одни из них отдыхали со своими спутниками, другие были совсем не в его вкусе.
 

Мураду всегда нравились блондинки. Вот и сейчас  он почти машинально обратил внимание на молодую женщину с волосами цвета спелой пшеницы  за одним из соседних столиков. Она сидела одна и, с пристрастием глядя на себя в маленькое зеркальце пудреницы, подкрашивала пухлые  губы.

- Ну вот, и эта златовласка  ждет кого-то, перышки чистит, - подумал он. – Хороша, ничего не скажешь. Хотя  могла бы быть и помоложе, - подумал про себя Мурад и стал придумывать повод с ней познакомиться.

Но в это самое время к столику подошла молодая  женщина с маленьким мальчиком. Блондинка радостно поприветствовала  ее и усадила рядом.

 Мурад попытался рассмотреть вновь прибывшую. Женщина была в темных очках, и единственное, что  сразу  бросалось в глаза, – ее   точеная фигурка.  Это была миниатюрная статуэтка, а не женщина. В отличие от   сидевшей с ней   за одним столиком  блондинки  она была  жгучей брюнеткой.

-Они  с    златовлаской  как день и ночь  - настолько  контрастные, - подумал  Мурад о женщинах, за которыми с интересом наблюдал. 

Густые красивые волосы брюнетки  спадали на узкие  изящные плечи. Она села спиной к Мураду, а блондинка, к его удовольствию,  осталась на своем месте, и потому  он мог продолжать наблюдать за ней.

-А брюнетка тоже ничего, –  из любопытства  продолжая рассматривать обеих женщин, подумал Мурад. - Мы с Витькой могли бы  неплохо  провести с ними время,  если бы не этот мальчишка. Брюнетка, видимо, замужем, с сыном отдыхает, потому вся из себя такая серьезная, неприступная.  Блондинка попроще, но  кто знает- может, и она не свободна. Хотя какое значение имеет для мужчины  семейное положение  понравившейся женщины, когда речь идет об отдыхе и ни к чему не  обязывающем времяпровождении? Курортный роман  на то он и курортный, чтобы не учитывать, что было до него и что будет после.  И все - таки   лучше бы златовласка  осталась одна без    этих пришельцев - Мурад  к  ней сейчас же подсел бы  и познакомился. Принесла нелегкая эту брюнетку- статуэтку, да  еще и с ребенком. Виктору эта черненькая, скорее всего, понравится. Ему всегда брюнетки нравились. Бурный  роман молодости Виктора   со  студенткой  из Армении помнили все его друзья, которые тогда с трудом вывели его из депрессии. А его ненаглядная Анаит, вдоволь поморочив голову безумно влюбленному в нее русскому парню, все-таки уехала в свой Ереван. И не одна, а с защитившим диссертацию соотечественником Кареном.  Виктор тогда почернел от горя: эта была его вторая неудача в любви, но Анаит зацепила его крепко - он долго не мог забыть свою  смугляночку.  Может,  потому и женился потом, не глядя, не раздумывая,  почти случайно.  Вряд ли,  будучи  в здравом уме,   смог бы  остановился   на своей Людмиле.

-Интересно – эта блондинка натуральная или крашеная? – Мурад снова переключился  мыслями на   приглянувшуюся ему    женщину.

И в то же время, продолжая  пристальное  наблюдение за соседним столиком, он  думал: почему  так задерживается Виктор?  Пора бы ему уже прийти.

Женщины о чем-то оживленно беседовали. Брюнетке стало жарко,  и она  собрала  волосы в руку,   пытаясь связать их резинкой  в пучок на затылке. Из-под копны роскошных черных волос показалась тоненькая шея. Она была такой неестественно белой,  относительно  черных, как смоль  волос,  и такой беззащитной, как травинка на сильном ветру, что   Мурад неожиданно для себя вздрогнул.

Внутри у него словно что-то оборвалось, сердце вначале птицей взлетело вверх, а потом резко упало наземь. Мурад и сам удивился своей реакции,   почувствовав  прилив  волнения  и необъяснимо щемящей  жалости  к    незнакомке.  И от этого странного  чувства  к   пока еще  даже не увиденной им   женщине  у него   перехватило дыхание. Мурад почувствовал, как его целиком и полностью  охватило не  желание, не влечение, а именно нежность, трепет и что-то  давно забытое.

-О, господи... Что это со мной происходит?  Видимо,     давно женщины не было, -   осудил он  себя за такой всплеск эмоций, хотя знал:  это было совсем не похоже на его обычную реакцию относительно женских прелестей.

Мурад  вновь  перевел взгляд на блондинку.

-К черту статуэтку!   Вот  то, что мне сейчас надо. Блондинка была беленькой и пухленькой, как сдобная булочка, хотя полной ее не назовешь. Мураду  всегда нравились женщины типа Мэрилин Монро. Блондинка была чем-то  отдаленно похожа на кинозвезду.   Тонкая кофточка так красиво и аппетитно облегала  ее пышные формы, высокую грудь и тонкую талию...

-А   эту  дистрофичную Нефертити  надо  будет  Виктору показать, - подумал Мурад о брюнетке. Она ему  точно  понравится. Виктор  всегда любил в женщинах кожу да  кости, и чтобы ни жиринки на них. А  Мураду   с некоторых пор   нравились женщины, что называется, приятной полноты, кошечки, как он их называл.  И блондинка была именно такой. Женщины, изможденные диетами прожаренные в соляриях, как  куры-гриль, Мураду  и в Германии надоели,  в нем всегда брал верх  здоровый дух кавказского мужчины.  Но, несмотря на это,  худенькая, как балерина, брюнетка, почему- то  особо  привлекла его внимание.

Блондинка, заметив боковым зрением  интерес Мурада к собственной персоне, стала удивленно поглядывать  на него. Брюнетка  сидела к нему спиной и потому не замечала   пристального  наблюдения за их столиком.  Она  была занята только мальчиком, увлеченно болтала с ним о чем-то, потом встала и подошла с ним к огромному аквариуму, где плавали удивительно красивые и  необычные рыбки.   В это время  им   подали мороженое,  и мальчик   нетерпеливо увлек  свою  спутницу  за столик.  Блондинка, продолжая разговаривать с подругой, все время посматривала на выход, и Мурад  забеспокоился:

 – Так и есть, блондинка явно кого-то ждет, а он тут  как последний идиот  о ней размечтался.  Наверное, уже сейчас на горизонте   появится ее мужчина. Но вместо мужчины  за столиком  появилась пожилая женщина с маленькой комнатной собачкой на руках.

Брюнетка поднялась с места навстречу ей, а потом обняла  пожилую даму и усадила рядом. Они смотрели друг на друга с удовольствием,  обе были радостно  взволнованы встречей. Поприветствовал  старушку и мальчишка, он,      чмокнув ее в щеку, забрал  из ее рук собачку,  а потом  полностью переключил внимание  на  нее. Спокойнее всех отреагировала на вновь прибывшую  блондинка - улыбаясь, кивком поздоровалась со старушкой и, подозвав официантку, сделала дополнительный  заказ.

Виктора все еще  не было. И Мурад, посмотрев на часы, позвонил другу на мобильный. Телефон Виктора был   отключен.

-Все ясно с этим стареющим Казановой, - вспомнил вдруг Мурад. - У него же свидание! Вчера Витька  активно «клеил» Наташу – диетсестру из столовой, настойчиво приглашая ее прогуляться к источнику вместе. Глаза Наташи горели ответным огнем. Виктор накануне  проводил ее  после работы домой, вручил какие-то дары. Вначале девушка подумала о благодарности очередного отдыхающего, к чему они в санатории привыкли. Но даже для их элитного контингента подарки Виктора были дорогими, к тому же,  отдыхающие  обычно благодарили  персонал  накануне отъезда. А курортная смена щедрого москвича  только началась. Наталья сделала вывод, что Виктор просто ухаживает за ней, невозможно было не заметить его интерес и воодушевление. Наташа была рада этому, и ее можно понять. Виктор,  интересный, обаятельный и щедрый,  всегда вызывал в женщинах  как минимум симпатию. Вот и Наталье он сразу же понравился.

      -Значит, Витька занят сейчас этой сестричкой. Ну и черт с ним, - подумал Мурад, почему-то вдруг развеселившись от своей запоздалой  догадки. – Пусть отдыхает и отрывается по полной, его Людмила  из той категории жен, которые не располагают мужей  к верности.

 Мурад дружил с  женой друга, ценил  человеческие качества Людмилы и  даже любил  ее почти по-родственному. А  также  уважал  в ней  профессионализм.

Людмила была одним из лучших хирургов Москвы, профессором, доктором медицинских наук.  Кроме большой хирургической практики, от которой она   не только не собиралась отказываться, но и не  уменьшала количество выполняемых операций, Людмила  вела научную и педагогическую работу в одном из медицинских вузов столицы. И всегда была в работе. Дома прибиралась и готовила для них  за зарплату соседка Елизавета Сергеевна. А мужские радости в   редкие свободные часы успешного бизнесмена Виктора доставляли  ему дорогие «девочки» - красотки, словно сошедшие с обложки глянцевых журналов.    Многие  из них были  бы не прочь   завести с ним более близкие отношения, и даже не основанные на  материальной заинтересованности.  Но Виктор   всегда  хотел иметь именно такую, ни к чему не обязывающую связь  с женщинами. Это позволяло ему   порой даже  не спрашивать имени очередной куколки во  время встреч и любви, а уже наутро без угрызений совести  забывать  о ней как об очередном  сладком  сне.  

Мурад в душе жалел друга: его жену Людмилу - резкую,  грубоватую    трудно было  назвать нормальной женщиной. А суровая   профессия хирурга, не располагавшая к сантиментам, с годами выхолостила из   Людмилы остатки женственности. Они с Мурадом часто  уходили от некурящего Виктора на балкон  покурить. Мурад смотрел на Людмилу   и понять не мог: как утонченный   Виктор  с его  особыми критериями эстетики и красоты  мог жениться на ней – мужеподобной, неинтересной во всем  и даже не пытающейся   преобразиться женщине. 

-Дура ты  какая-то, -  по- свойски  ругал Людмилу в моменты их задушевных бесед  Мурад, но в то же время     жалел  жену друга.  - Сейчас  даже  уродливую  обезьяну в институтах  красоты преображают до неузнаваемости. А ты нормальная женщина без изъянов и уродств, но  словно обещание   себе дала – не дай Бог хорошо выглядеть.

Мурад был прав:  Людмила и не  собиралась  прихорашиваться: совсем  не пользовалась косметикой,  а ее простая  стрижка  была задумана так, чтобы особый уход и укладка  ее волосам не требовались.   Казалось,  Людмила даже одежду выбирает самую безликую и по фасону, и по цветам,   чтобы ее в этих серых нарядах, не дай бог, никто не заметил. Семейная жизнь друга вызывала у Мурада тоску – ему  было жаль Виктора, заслуживающего семейного счастья и  лучшей жены. Интерес у противоположного пола Виктор вызывал  всегда и немалый, но продолжал  жить с     Людмилой  в  их  сером,  безрадостном и  даже бессмысленном браке. У них не было детей, общих  друзей и интересов,  а потому  супруги  абсолютно  не нуждались  друг в друге и почти  не пересекались ни в  повседневной  жизни, ни в   делах и планах.  Может быть, потому   на все попытки Виктора женить его  у Мурада сразу же возникал протест  - пример семейной жизни  друга  вызывал у него отвращение к браку и стойкое  желание оставаться холостым.     Он  в свою очередь тоже советовал Виктору:

- Тебе, Витька,  надо найти себе  достойную женщину для души и тела одновременно. Много ли радости дают тебе путаночки - однодневки?

- Бросить Людку я  уже не смогу, - отвечал Виктор. – Может, и надо было сделать это раньше,  не получилось у нас с ней жизни. Но  теперь я  уже не оставлю ее.  Она родная мне,  как сестра,  родная, понимаешь.  Мы уже давно забыли с ней, что супруги. Я только шаг в ее сторону сделаю -  она тут же лапки кверху поднимает:  - Витька, будь другом,  не надо.  Мне выспаться надо. Я устала, как черт, как три черта. У меня  сегодня три сложные  операции, нервы на пределе. А завтра  у меня - лекции, студенты, дипломники.   И вот  так  ежедневно в разных  вариантах  –  уже много лет. Одно время с ума сходил – думаю, может, кто-то  появился у нее. Узнавал, следил за ней, но нет у Людки никого, она действительно вся в работе.

-Ты меня не понял, Витька, - сказал ему Мурад. - Не бросай свою Людмилу  ни в коем случае. Разве я, ее друг, тебе такое посоветую? Просто заведи себе милую и  хорошую  подругу- женщину   для серьезных отношений.

-Заведи!! - передразнил  Мурада Виктор. – Разве  женщина – собачка или хомячок, чтобы  я мог ее себе  завести?  Женщину надо или счастливой сделать или уж лучше ее не «заводить». А какое может быть счастье  нормальной женщине  с женатым человеком, который не собирается оставлять жену? А я не собираюсь. Ни за что и никогда не брошу Людку!  Сам подумай, на кого я ее, ненормальную, оставлю? Кому она нужна? И ребенка  в свое время не родила, дура несчастная, сколько ни просил. Все резала людей и штопала.  Но теперь уже все.  Ладно,  Мурка, меня такая жизнь вполне устраивает, уже привык.   Девочки супермодельки     меня  ни к чему не обязывают, и совесть  на следующий день молчит.  У меня, русского  человека,  менталитет другой, Мурад. Это вы там,   на Кавказе почти все многоженцы.

Мурад молча смотрел на друга и  восхищался гениальностью Толстого: прав был старик - каждая несчастная семья несчастлива по-своему. Виктору - успешному, благополучному во всех отношениях мужчине,  не хватало самого  элементарного и такого естественного - женской ласки, внимания жены. У   Мурада  в его  двух браках было все,  и даже в избытке. Обе его жены - Алина, первая  его жена, с которой он прожил совсем недолго, и вторая - Ирма,  подарившая  Мураду счастье отцовства  в лице единственной дочери   Гульнары, были женственны, красивы, успешны, любили мужа страстно и нежно. Все    было, но,  к сожалению,  не сложилось. А потому  за  его плечами  два развода.  К счастью, бывшие   жены Мурада  удачно  вышли замуж и теперь  счастливы  в своих новых семьях. Значит, он    никому не испортил жизнь. А свою дочь Гульнару  Мурад  обожает, как и раньше,  и балует  как принцессу: она совсем не чувствует отсутствия в ее жизни отца.

У   бывших жен   Мурада  все сложилось. А у него? Что у него  сейчас и в будущем? Фирма и недвижимость в разных странах, много денег на счетах в банках. Дочь - любимая рыжая девчушка, уже студентка, но еще такой ребенок…

Почему же он не чувствует себя счастливым? Что омрачает его,  в общем-то, удавшуюся жизнь?  Может, Мурад  однолюб? Но что тогда помешало ему остаться с  единственной  любимой?

-Как глупо  все получилось, - с досадой и чувством вины подумал он об Асе, своей первой и, видимо, единственной любви. Он никогда больше не был счастлив в отношениях с другими женщинами. А с ней…. С  ней он понял: поэты ничего не придумывают, когда пишут о небе в алмазах и  полетах души, о крыльях  у влюбленных и  сладком  опьянении,  об  уходящей  из-под ног земле и головокружении, когда любимая рядом... Все это  и  у него было когда-то.  Только с ней  и было,   с Асей.

….Ася, Асенька…  Они познакомились в день ее рождения. Вернее, в этот день Мурад, шестилетний мальчик, узнал, что у соседей по лестничной площадке родилась девочка.  А  впервые он увидел Асю в   день   выписки из роддома.

Мураду  не терпелось увидеть малышку, потому что и мама, и сестренка на все лады говорили об Асе  как о чудо-девочке:

- Это же надо  родиться такой красивой! - восторженно говорила его мама о новорожденной дочке своей подруги и соседки. - Глазки огромные, уже с ресничками, волосики   длинные, взгляд вполне осмысленный, умный.

Мурад до этого  никогда не видел таких маленьких и даже представить себе не мог, какими они бывают. А в тот день, когда их соседку тетю Луизу вместе с маленькой Асей забрали из роддома, он вместе с мамой встречал их.  

-И что они все  красивого в ней увидели? - думал мальчик, вглядываясь в сморщенное красное личико  новорожденной. Эта живая кукла вызывала у него только жалость – она была такая крошечная,   беззащитная, жалобно  пищала.

Их матери дружили, и Мураду  часто поручали присмотреть за девочкой – покачать коляску, погулять с ней во дворе. Иногда это ему нравилось, а порой надоедало так, что хотелось выбросить эту орущую девчонку из окна или с балкона.

- Мне надоела эта ваша Ася, - сказал он однажды ее маме, устав от  своих обязанностей  внештатной няни. 

- Зря ты так,  Мурадик,  - улыбалась тетя Луиза, - вот подрастет моя Аська, красавицей станет, ты в нее влюбишься. А я ей тогда скажу, что ты за ней   смотреть не хотел.

- Я? Влюблюсь? В нее?! – удивился семилетний Мурад. – Нужна была  она мне,  ваша Ася!

Но девочка  очень часто оставалась с ним. Вскоре Мурад  научился   кормить малышку  детскими смесями,   поить  ее из бутылочки, и даже при необходимости  переодевать девочку. Она росла,  и  он все больше и больше  привыкал к малышке. Ясли-сад находился рядом с их домом, и   восьмилетнему Мураду   со временем  стали доверять сопровождение маленькой Аси в ясли. А девочка  была крайне недовольна,  когда  вместо Мурада за ней   приходили  родители. Плакала всю дорогу: «Муяке ачу!», что в переводе с детского лепета  означало: « К Мураду хочу».  Малышка души не чаяла в  соседском мальчишке,  выбегала  ему навстречу, обнимала от радости  ноги Мурада. Он тоже   привязался к Асе  как к родной,   и нередко откладывал для нее даже единственную конфетку или яблочко, которым его угощали.

Ему было двенадцать лет,  когда однажды, придя из школы,  он увидел у подъезда толпу людей.

- Что случилось? -   спросил он у соседских мальчишек.

- Ваши соседи разбились на своей машине, они погибли. Только твою Асю выбросило из машины, она почти не пострадала.

- Девочка в рубашке родилась –  ни переломов, ни серьезных ушибов, только ссадины, - обсуждали произошедшее  соседи.

У Мурада впервые за всю его недолгую жизнь так не по-детски сильно сжалось сердце. Впервые он   увидел горе так близко. Мурад  зашел в соседнюю квартиру,  где собралось множество людей - плачущих и кричащих. На  диване сидела испуганная Ася, о которой, казалось, все забыли.  Ножка девочки была наспех перебинтована, на щечке  и голом плечике  были царапины и ссадины.  Ребенок со страхом и непониманием смотрел на происходящее вокруг, а  в огромных глазах  маленькой  Аси застыли слезы. Увидев Мурада, девочка потянулась к нему, и он, неожиданно для себя, рванулся к малышке.   Никому ничего не говоря, он взял Асю на руки, она тут же благодарно обвила его шею своими  ручонками. И Мурад   унес ее к себе домой. Запершись в своей комнате, он  горько плакал, прижимая головку малышки к себе, а она грустно смотрела на него и гладила его лицо, вытирала ладошками   слезы, утешала, еще не осознавая случившегося несчастья.

Так в одночасье  Ася потеряла родителей  и осталась  круглой  сиротой. Мурад помнит, как долго и безутешно плакала  тогда мама. Как через некоторое время в квартире соседей поселилась бабушка маленькой Аси, до  этого проживавшая  в доме сына.   У сына была большая семья - четверо детей, и потому бабушка   решила поселиться с  девочкой- сиротой    в квартире покойной дочери. Мурад по-прежнему провожал Асю в садик, а вечером, возвращаясь из школы, забирал ее. Асина бабушка говорила ему, что может делать это и сама, но мальчик  оставил эту обязанность за собой.    Мальчик не мог передать словами своего счастья, когда маленькая Ася, увидев его, радостно выбегала   навстречу, и быстро начинала одеваться.  А потом послушно протягивала ему свою ладошку, и они вместе шли домой.

Перед Новым годом Мурад попросил маму, чтобы Ася встречала праздник с ними. Мама  и сама собиралась пригласить девочку с бабушкой к ним в новогоднюю ночь. А накануне она дала Мураду  денег,   столько, сколько он просил у нее  на   дорогую игру. Мама приготовила   подарки и для Сони с Асей. Но Мурад не купил себе желанный подарок,  хотя давно  мечтал о  нем. Сложив деньги, подаренные мамой,  с содержимым своей разбитой копилки, он купил подарок для Аси -  огромную куклу и нарядное пышное  платье.

- Ты же  не будешь меня ругать? – спросил Мурад маму,  придя из «Детского мира». - Я все свои  деньги на подарок Аське потратил.  Купил ей большую куклу, которую  она  давно  хотела. А еще -  платье,  она  мне  такое на других девочках показывала и  просила: - Когда будешь большой и на работу пойдешь – купи  мне такое платье, как у принцессы. Хорошо? Я пообещал, а потом решил  не откладывать   Аськину просьбу  надолго. Решил     купить ей   и платье, и куклу к Новому году. Я же  правильно сделал, мама?? 

Мать, тронутая самоотверженной добротой сына, расплакалась, обняла Мурада.

- Боже! Какой у меня в семье, оказывается, уже взрослый мужчина, – сказала она, целуя   своего двенадцатилетнего сына. - Вот я и дождалась. Мой сын совершил  настоящий мужской поступок.

Игру, от покупки которой ему пришлось отказаться во имя подарка для Аси, мама купила Мураду в тот же день, а вечером положила ее под елку.  Платье,  с любовью  выбранное  Мурадом  для его   маленькой принцессы, они с мамой поменяли на другое, еще более красивое Асиного размера.

Вечером в новогоднюю ночь Мурад  зашел  к соседям, чтобы напомнить им о приглашении.   Но бабушка Аси, еще не так давно потерявшая дочь, не захотела праздновать и участвовать в застолье, осталась дома.     Асю же, принарядив в новое платье,   она отправила к соседям.  Девочка  веселилась от души, показывала всем свое платье и куклу, благодарно обнимала Мурада, Соню, свою любимую тетю Гулю, которая теперь стала для нее второй мамой. А та тайком смахивала с глаз слезу.

-Бедная девочка, она даже  не может  осознать всю глубину постигшего  ее горя...

Накануне Ася, будучи у них, долго сидела у окна и думала, а потом тихо сказала:

-Раньше,  когда папы и мамы не было дома,  я  их ждала. Иногда долго ждала  - но   они все равно  приходили.  А сейчас  почему-то  не приходят. 

Мать Мурада,  и без того тяжело  переживавшая  смерть близких ей соседей,  не выдержала и расплакалась.  

Ася повернулась и посмотрела на нее:

-Не плачьте, тетя Гуля. А то мне  вас  жалко, и себя жалко и вас.

Она немного помолчала и добавила:

-  Скажите мне, тетя Гуля,  что    такое  «погибли»? Это значит, что мама с папой никогда не придут  и   даже  не позвонят нам?  Ни вам, ни  нам? И никогда мы их больше не увидим? Никогда-никогда? Их  больше нигде нет?

Глаза девочки были грустными и полными слез. Кажется,  в тот день   она впервые всерьез задумалась о своей   потере. Но сегодня, в  новогоднюю ночь, Ася, уже забыв обо всем на свете, вертелась под елкой. Детство само по себе безоблачно.  Так Мурад и Ася  почти все время были вместе. Девочка-сирота души не чаяла в Мураде:  для нее соседский мальчик  был самым непререкаемым авторитетом, всемогущим, всесильным. Он – ее защита и опора.

 ( Продолжение следует)