Единственный мой. Часть 7 .

Они говорили тихо  и  в абсолютной тишине курортной зоны,  где лишь изредка  доносились отголоски    дискотеки, обрывки их фраз были  чуть слышны.

- И что мне теперь делать с этой   картиной? – спрашивала Ася подругу.

- А ничего не делай. Считай,  что это подарок судьбы. Ты же мечтала о ней.

- Да,  мечтала, Лена. Но ты не представляешь себе, какая она дорогая. Я просто ума не приложу,  кто мне ее прислал и почему.

- А может, тот художник, ты ему, по-моему, очень понравилась, он с такой  нежностью смотрел на  тебя  в парке.

- Да нет, что ты. Это не то. Ему просто было приятно, что  я оценила его работу по достоинству. Он так и сказал:  эту картину  не все поймут, а только утонченные натуры. Льстил, конечно, чтобы купила. Но   для меня цена была запредельной.

Ася  всю дорогу держала мальчика за руку,  не менее   опекала   его и блондинка: то вытирала   нос своим носовым платком, то, достав из сумки расческу, приглаживала его вихры,  то отчитывала за что-то,  отведя в сторонку.

-И  подруга у нее  очень  хорошая, - подумал Мурад о блондинке. - Бездетная, наверное,  или старая дева, вот и  тянется к сыну Аси  как к своему.

Оставаясь  по-прежнему незамеченным, Мурад проводил их   до самого санатория. Видел через  стекло, как они вошли в холл  и как  дежурная  вручила  им тот самый огромный букет голландских роз. Женщины переглянулись. Мурад приоткрыл дверь в холл и услышал ответ дежурной:

- Передал цветы тот же, что   картину   передавал днем. Красивый и высокий мужчина, волосы   темные, с сединой немного, глаза    синие.  Одет хорошо, -  сказала  при этом  пожилая женщина и тут же второпях, видимо, вспомнив просьбу Мурада, добавила: - но внешность его я не помню.

Последнее предложение дежурной вызвало хохот женщин.  А блондинка сказала:

- Что ж, спасибо, тетя Рая. Приметы  его Вы  описали нам очень хорошо,  хоть  и внешность не помните, будем теперь этого доброго волшебника искать.

- Что  с цветами  делать будем? - озабоченно спросила у подруги Ася.

- А ничего делать не будем, - спокойно ответила ей блондинка.  Подарки надо благодарно принимать. Цветы - это  тоже  подарок и,  наверное, его сделали от всей души. Давайте, тетя Рая, наш букет. В нашу Асю, видимо,  какой-то  иностранный принц или дипломат влюбился.

Ася еще что-то тихо сказала  подруге, а та что-то  ответила, но Мурад услышал лишь конец их разговора, слова блондинки:

- И все-таки, может, это  Заур? Он же собирался приехать. Приехал, видимо, и решил красиво поухаживать за тобой, пока оставаясь в тени.  На что Ася  ответила:

- Но   он должен  приехать  только  дня через три.

На сердце  у Мурада заскребли кошки. Значит, они все-таки  ждут кого-то. Очевидно, не мужа. Тогда кого? И кто ждет? Логика проста – раз подарок и цветы были  переданы Асе  и ее подруга предполагает, что все это от   некоего Заура, -  значит    Ася   ждет его через три дня.  Выходит, у Аси  есть любовник? Почему бы и нет – это ведь  такая классическая ситуация - встреча любовников на курорте.

Настроение  Мурада было  испорчено,  и он, ругая себя за непозволительную    ревность,  вернулся в свой санаторий.

Виктор, как оказалось, уже разыскивал его  повсюду.

- Слушай, где ты ходишь? Сейчас к нам гости придут. И не вздумай отказываться!  Твой  друг   о тебе позаботился тоже. Такая девочка к тебе придет, упадешь от восторга, она  всем твоим германским куклам нос утрет.  Это мой тебе подарок, чтобы не хандрил больше. И ко мне придет девочка не хуже. Студентки из Пятигорского института иностранных языков. Лет  по двадцать каждой           , не  больше. Сами предложили вместе отдохнуть, так что никакого совращения малолетних.

-Ты с  ума сошел, старый козел?  Зачем нам этот детский сад? – сказал Мурад, но  неожиданно  для себя  добавил:  – хотя почему бы и нет. Пусть приходят. Отдохнем…

Через полчаса в одном из   номеров был  накрыт    щедрый стол,  и к ним пожаловали две  красивые и молоденькие девушки. Мурад   еще раз   отметил  неплохой вкус  Виктора и подумал: и   каково ему теперь   после таких супердевочек к своей Людмиле   возвращаться…

Девочки оказались общительными, интересными и,  самое главное, без комплексов.  Ужин при свечах удался на славу. Гостьи много  и без всяких уговоров пили, танцевали под магнитофон, намекали при этом, что могут и стриптиз показать. Уже через час одна из них уселась на колени к Виктору. А другая  обняла Мурада  и тесно  прижалась к нему.

Мурад  обычно был душой  компании  и тамадой, мог  умело вести любое застолье, но сегодня, к удивлению Виктора, он весь вечер  подавленно молчал. Всю инициативу на себя пришлось брать Виктору. Но  через некоторое время он ушел с длинноногой Олей в свой номер, оставив Мурада с  красавицей Натальей.

Перед уходом  Виктор  позвал Мурада  в другую комнату и с удивлением спросил:

-Что  это с тобой сегодня? Тебе уже и девочки не нужны? Начало конца наступило, так постарел, что ли,  безнадежно? Не валяй дурака, возьми себя в руки.  Посмотри, какую куколку я тебе привел - разуй глаза и лови момент.

Наташа,  заметив настроение Мурада и истолковав по своему, принялась развлекать его, поднимать  настроение, сама  налила ему в бокал вина, а потом медленно  расстегнула его рубашку, стала целовать,  нежно гладить  его плечи,   спину, грудь.

 Мурад  явно  чувствовал, что все это ему не нравится,   не радует, а, скорее,     раздражает его, становится неприятным. Наконец  он  не выдержал:

-Прости,  пожалуйста, Наташа. Я    сегодня не в форме, не очень хорошо себя чувствую, устал, наверное. Мне  неудобно, но давай в другой раз встретимся.

-Не переживайте вы так.  С мужчинами вашего возраста это  бывает, - ответила   Наташа,  улыбаясь. - Это дело поправимое. Только доверьтесь мне.

-Нет. Давай все-таки в другой раз я тебе доверюсь, - мягко,  но тоном, не терпящим возражения, ответил  Мурад   и стал застегивать рубашку.

-Значит, мне уйти?

-Да, Наташенька.  Прости. Я  провожу тебя.

-Если из-за денег, то я останусь с вами и без них, вы мне очень  нравитесь, - девушка явно не хотела  уходить отсюда - то ли женское  самолюбие пострадало, то ли Мурад ей  и в самом деле  приглянулся.

-Нет, не в этом дело.  Еще раз извини. А на память о нашей встрече купи  себе что-нибудь, - сказал он и сунул в руку девушки две стодолларовые бумажки.

Настроение  у девушки сразу же поднялось. Она  оставила  номер мобильника  и  сказала, что  очень  будет ждать перемен в его настроении.

-Позвоните, о кей? – чмокнула она его в щеку,   усаживаясь в такси.

-Обязательно -  ответил он и облегченно вздохнул, как только машина отъехала.

-А может, Виктор прав и я уже того… - пошутил Мурад   сам с собой. – И мой мужской  «поезд» ушел?  

  И все же  он один  знал причину – сегодняшний день  и без    девочек  был перенасыщен событиями, на него  так  ошеломляюще  повлияла неожиданная   встреча с Асей.

-Что ж, хорошо   это или плохо, но у меня в их санатории есть верный агент, тетя Рая. Только  не очень опытный, - подумал он  и вспомнил,  как она, подробно описав  Мурада женщинам, стала  заверять  их, что внешность  дарителя   не помнит. - Вот через нее я и узнаю все новости.

Мурад долго не мог  заснуть - он   думал об Асе. О ее сыне Мураде, названном   в его честь, о ее муже. И о том, кто должен был приехать через три дня.  

А уже через три дня тетя Рая с удовольствием рассказывала Мураду  интересующие его новости:

-К ним  приехал какой-то Заур, но  живет отдельно,  я его документы на заселение оформляла.  Лену  в щечку  поцеловал, а с Асей за руку поздоровался.  Он   в нашем  корпусе поселился,  только  на пятом этаже, тоже в одноместном люксе.

- Ну вот,   еще одно доказательство того, что  он приехал к Асе, - рассуждал Мурад. – С Леной  он расцеловался – скрывать-то нечего. А с Асей, значит, скромно за руку поздоровался. Все правильно, на людях нельзя,  она - замужняя женщина и здесь на отдыхе с сыном. Вечером  после ужина он опять пошел к «Целебному нарзану», присел на  дальнюю  скамеечку стал высматривать Асю и ее компанию…

Их все еще не было. Зато погулять с мальчишкой  своего возраста вышел  Мурад. Они  долго  бегали по двору, играли в бадминтон, потом, устав, присели на сиденье-качалку.

Мурад долго не решался, но  потом  окликнул   тезку по имени и  попросил   подойти. Мальчик соскочил с качалки и  быстро  направился  к нему:

-Вы меня  звали?

- Да.

-А откуда вы знаете мое имя?

-Так, случайно услышал. Скажи, Мурад, у тебя папа есть?

-Конечно. У меня очень хороший папа. Его Слава зовут.  Он врач-хирург,  и мама тоже врач, кардиолог. А что?

-Ничего. Просто мне  показалось,   что я тебя знаю. А ты из какого города?

-Из  Питера.  А вы?

-А я из Москвы, - сказал Мурад  первое попавшееся в голову. - А еще кто с вами отдыхает?

- Мамина подруга, а еще  моя бабушка. Только бабушка моя   сейчас  болеет, у нее давление. Она с нами сейчас гулять не ходит.

-Вот как! У Аси муж, по-видимому, русский. А  пожилая мадам, что была  в кафе,  – ее свекровь. Значит, живет Ася теперь в Питере. И не подозревает даже ее питерский Слава, какие рожки ему  готовит жена с каким-то Зауром, да еще под носом у свекрови, - продолжал накручивать  себя Мурад.

- А кто тот мужчина, который вчера приехал? – спросил он у мальчика.

-Это   дядя Заур. Он тоже врач, хирург. С моим папой вместе  работает. Он  мамин и папин друг, - охотно ответил мальчик и  убежал.

Мурад поморщился. Как пошло, грязно, банально... Любовник - друг семьи, коллега. Что же с его Асей  стало, она ведь такой никогда  не была?  Ложь, измена, предательство – как все это не походит к ней.  Так все это не похоже на  нее. Хотя какое право  он имеет   плохо думать о ней? Может, этот Заур и вправду их общий друг.

-Почему в голову всегда лезет только самое плохое?  - подумал Мурад  и вдруг увидел,  как из дверей санатория вышли Ася,  Лена и высокий интересный мужчина примерно его возраста.

-А вот и Заур, - подумал Мурад. Мужчина производил хорошее  впечатление:  уверенный в себе,   видный, атлетического телосложения,  одет просто, но стильно.

-У нее  хороший вкус, - раздраженно  подумал он об Асе.

Тут компания разделилась – Ася с Зауром пошли  в сторону близлежащего парка, а блондинка, взяв мальчика за руку, свернула за угол, видимо, опять на дискотеку.

У Мурада закружилась голова от ревности.  Ирму  он ревновал совсем иначе. Сейчас ему не хватало воздуха, а сердце  в груди бешено колотилось. Ноги сами  несли его за этой парой. Он понимал, что   неприлично и некрасиво     шпионить, подсматривать и пытаться улавливать долетающие  фразы, но, весь превратившись в зрение и слух,  шел за    Асей и   ее спутником  и ничего не мог с собой поделать.

 Ася была особенно  красива в этот вечер, и это тоже больно кольнуло  его.  Пара  медленно прогуливалась по аллеям огромного парка. Потом  они присели  в летнем кафе, заказали что-то легкое. Заур  довольно  пристально смотрел на Асю – во взгляде его были  восхищение, интерес, желание. Ася  же вела себя скромно,  почти все время смущалась, опускала глаза.

Мурад обошел кафе с другой стороны и,  сев за соседний столик спиной  к этой паре, заказал себе кружку пива.

-Ты все знаешь, Ася,  тебе и решать. Неволить и торопить тебя не буду, - услышал он слова мужчины, обращенные к ней.

-Что это –  роман у них только начинается или она просто боится привлечь внимание, боится встретить знакомых?- рассуждал наблюдавший за ними Мурад. - И что  этот Заур хочет  от Аси? Может,    решил жениться на ней, увести ее от мужа, от своего друга и коллеги Славы?

И вдруг он увидел,  как Заур взял тонкую кисть Аси  в свою руку. Та попыталась  мягко высвободить  руку, но он,  улыбаясь,  не дал ей этого сделать. Нагнувшись к ней,  он что-то говорил, а она,  смущенно улыбаясь, тихо  отвечала ему.

Между столиками кафе пробиралась женщина с   розами, предлагая отдыхающим купить своим дамам цветы. Один из мужчин, долго торгуясь и возмущаясь запредельными ценами,  все-таки купил своей женщине  длинную, упакованную в целлофан розу. Предложила она цветы и Зауру.  Тот, не торгуясь, купил  их  и  положил перед Асей три    розы.

Женщины  в кафе с завистью посмотрели на Асю. У Мурада  защемило сердце. Он  вышел из кафе  и, дождавшись  возвращающуюся из кафе  цветочницу  в полутемной аллейке парка, спросил ее:

-Сколько роз  у вас осталось?

-Много, -  ответила она. - Они вон в том киоске лежат. А сколько вам надо, они у меня, правда, здесь немного дороже, чем на рынке. Сами понимаете, этой разницей и  живу, - виновато добавила она.

-Понимаю, понимаю. Несите их   сюда.

- Но их же много, - удивленно сказала женщина. – Кажется,  тридцать пять, не меньше...

-Как раз  столько мне и нужно.

Женщина  как  на крыльях бросилась к киоску. Розы голландские  очень дорогие, редко когда удается и половину за весь вечер продать. И то если все рестораны и бары обойдешь. Женщина быстро соорудила роскошный букет    невиданной  красоты роз    и вернулась к Мураду.

-Сдачи не надо, - сказал Мурад, принимая букет и расплачиваясь, - вернее, сделайте  на них одну услугу – передайте эти розы вон той женщине.

-За тем столиком? – удивленно спросила цветочница. -  А что я ей скажу, от кого?

-Ничего не надо говорить – скажите только,  что их  передал  один ее старый знакомый. Школьный друг, скажите, одноклассник.

Женщина неуверенно пошла к столику,  за которым сидели Заур и Ася. Они уже собирались уходить. Мурад видел, как сбивчиво  женщина отвечала им на   вопросы и  что-то  при этом объясняла. Ася стала смотреть по сторонам, видимо, в поисках щедрого дарителя, но Мурад уже отошел  в другую сторону и оттуда наблюдал за всем происходящим.  Цветочница растерянно показывала им на место, где только что стоял Мурад, разводила руками и,  кажется,  пыталась его описать.

Зауру все это, конечно же,  мало понравилось, и он первым направился к выходу. Ася, минуту  постояв  у столика,  сплошь покрытого охапкой роскошных роз, собрала   цветы и пошла за ним. Все отдыхающие в кафе провожали их любопытным взглядом.

Мурад испытывал   злорадство, ему казалось, что    три розы Заура были посрамлены этим цветопадом.

- Господи, глупость какая, ребячество,  совсем с ума схожу, -  вдруг   подумал он  и осудил  себя. Перестав преследовать  Асю с Зауром, он отправился в свой  санаторий совсем по другой дороге.

-Не буду больше ходить за ними, что это   за унижение? - подумал он  о себе и решил оставить слежку за Асей.  - Зачем? Что сейчас можно изменить?  

Но назавтра все повторилось. Весь день  Мурада  словно магнитом тянуло к «Целебному нарзану», а   вечером он, не выдержав, снова отправился туда. Опять сел  подальше  от   корпуса, не сводя глаз с входной двери. В этот вечер ему долго пришлось ждать Асю. Наконец из  здания вышла блондинка с мальчиком. Судя по их одежде и сумке в руке Лены,  они    шли  гулять. Мураду     опять стало   не по себе – значит  эти двое любовников  остались в корпусе  вдвоем – в его или в ее номере.  Он  просидел на скамейке долгие два часа, а потом,   сам не зная зачем,   направился к корпусу. И в тот самый момент, когда он подошел к входной двери и открыл ее,  прямо перед ним  появилась  стройная женщина в светлом брючном костюме. Они столкнулись в узком проходе, и Мурад, не успев   отойти, поднял глаза на  женщину, чтобы извиниться и пропустить ее. Перед ним   стояла  Ася.  В тот же момент и она подняла     глаза. Мурад  увидел,  как Ася  с изумлением   смотрела на него, а затем внезапно побледнела,  и ему показалось, что она сейчас упадет.  Он схватил ее за руки и отвел в сторону. Она облокотилась  о  стену  и  не сводила  с него глаз, переполненных  ужаса, изумления, слез.

-Мурад... Это ты? – наконец спросила она, вся дрожа. 

Мурад   не мог найти слов для ответа. Только  повторял ее имя:

-Ася, Ася, Асенька…

Она, словно сделав вдох без выдоха,  замерла и  молча    смотрела куда-то  в сторону. Ее почти безумный взгляд  испугал Мурада:

-Ася, Асенька,  успокойся, родная моя, - говорил он ей,  но, казалось, она ничего не слышит и не чувствует.

Мурад растерянно посмотрел по сторонам и в ту же минуту заметил, как  к ним почти бегом спешит  блондинка, подруга Аси.  За ней, еле поспевая, бежал маленький Мурад.

-Что с ней? – с тревогой  спросила Лена у Мурада. А потом обратилась к Асе:

 -Асенька, что с тобой? Что тут произошло?

Ася  покачнулась и чуть  было не упала. Мурад тут же подхватил ее.

-Помогите мне, пожалуйста, отвести ее  в номер, - попросила  его  Лена.  - Там я разберусь, вызову неотложку, да я и  сама   врач. Пойдемте.

Мурад   пытался идти  рядом с Асей, поддерживая ее, но она   не могла  сделать ни шага.   Не долго думая,  он машинально  подхватил ее  на руки и пошел за Леной, бережно держа в руках свою  дорогую ношу.

В холле уже хлопотала тетя Рая, вызывая неотложку и разгоняя любопытных:

-Ну чего вы  уставились? Что за народ? Не видите - женщине плохо… Идите по своим делам.

Ася казалась Мураду почти невесомой. Он легко донес ее по лестнице на четвертый этаж  в ее номер, положил на кровать и,  взглянув в   лицо,   испугался ее бледности.  Лена дала подруге  воды,  умыла ее, дала какое-то лекарство. Через несколько минут прибыла  неотложка,   они  измерили Асе  давление, осмотрели  ее, сделали успокоительные уколы. И сказали, что ее состояние, скорее всего, похоже на шоковое.

 Врачи неотложки, узнав, что Лена   врач, дали ей некоторые   рекомендации и, оставив ампулу с лекарством и  разовый шприц, удалились.

-Если что, звоните, приедем еще. Может, придется  ее госпитализировать,  если состояние не стабилизируется, - сказал  уходя  пожилой врач неотложки.

Накрыв   уснувшую  после укола Асю, Лена,  наконец,   посмотрела на Мурада, который все это время был в их номере, и   сказала:

-Давайте выйдем в другую комнату. Я хочу поговорить с вами.

Плотно прикрыв за собой дверь, она спросила:

-Я хочу спросить у вас. Вы же в этот момент были рядом. Что с ней   произошло там внизу? Она говорила с кем-нибудь?

-Нет, - ответил Мурад, - она была одна.

Заметив  теперь уже,  что и на нем нет лица,  Лена с интересом спросила.

-Простите, а Вы знакомы с Асей? Кто Вы? 

-Я …  Мурад не знал,  что сказать Лене и как ей все  объяснить. - Понимаете, я знал ее  много лет назад.  Не просто знал…   Мы любили друг друга.      

 -Что?! – изумленно спросила Лена.  – Значит    Вы - Мурад?  Тот самый Мурад? - Она продолжала смотреть на него  широко раскрытыми глазами  и не могла найти слов.

 -Но разве  вы  не   умерли двадцать лет назад?  Теперь  мне   понятен    шок Аси. Еще бы, я  и сама в шоке!  Не каждый ведь  день  мы видим воскресших с того света.     Лена  изо всех сил старалась взять себя в руки.   

Мурад молчал, не зная, как ей все объяснить.  Через минуту,  успокоившись, Лена недобро  и  даже язвительно сказала:

-Так значит  вы, Мурад,  живы и даже здоровы. И где же вы были все эти годы? Хотя какое это теперь имеет значение. Только одно я хотела бы знать: зачем вы явились   теперь?  Зачем? Чтобы опять сломать ей жизнь, как сломали  ее  двадцать лет назад?

Мурад молчал, он не находил слов в свое оправдание. 

 Помолчав  немного  Лена добавила:

 -Лучше бы вас на самом деле не было.

 Мурад  продолжал молчать, а Лена никак не  могла прийти в себя. Она расплакалась и сказала:

-Наверное, очень  удивились, что  я ваше имя знаю.   Что ж, я вам все объясню.   Вы видели мальчика,  который был со мной?  Его зовут Мурад,     и  это мой сын.    Мы с мужем ради Аси  увековечили ваше имя, назвав  русского мальчика  Мурадом   в  вашу честь.  Мне   очень не хотелось  давать сыну имя  усопшего, но я  Асе  это обещала. И сделала. А вы,  оказывается, живой и невредимый.  

Мурад не верил своим ушам:

-Мурад  - ваш сын?

-Мой,  а чей же еще?    Только Ася его не меньше  любит, чем мы с мужем. И вырастили мы его с ней  вместе,  он ее по праву  называет  мамой Асей.

Лена  замолчала, а на  глаза  ее  навернулись слезы.  Мурад   стоял рядом, не зная, что ему  сейчас  делать и что говорить. Лена   нарушила затянувшуюся паузу:

-Я не хочу знать, где вы были и что   делали, Мурад, все эти годы.  Я хочу знать  только одно - зачем вы опять появились в   жизни Аси? Зачем? Вы хоть представляете что с ней  было  тогда, когда вы пропал,  и все последующие годы?   Ася  потеряла из-за вас  все, что можно было потерять. Заболела и бросила институт, слегла совсем, когда узнала, что  с вами случилось несчастье.

Мы учились с ней вместе, дружили очень близко,  и я была в курсе всех ваших  событий.   На   втором курсе  она оставила учебу,  хотя   училась отлично  и  мечтала стать врачом.   Не  стала она врачом. Уже потом, спустя годы,   Ася  закончила медучилище  и  дослужилась до  «высокой»  должности медсестры   детского садика.  Вот и вся ее карьера, потому что она даже  в больнице  после случившегося с вами  работать не смогла.  В каждом тяжелобольном и умирающем  видела вас  и опять переживала.

Рассказ Лены потряс Мурада.  Ася, как оказалось,  болела три долгих года,  лежала в больнице с тяжелейшим неврозом,    и врачи  с большим трудом вернули  ее  к нормальной жизни. Но и потом она дважды собиралась уйти из жизни. Все плакала:  «Отпустите меня, я хочу к Мураду», мы   с ним  там  обязательно  встретимся. Я  его найду. В первый раз  Ася   напилась таблеток, и  врачи чудом   спасли ее. Во второй раз  она  перерезала себе вены, месяц лежала в больнице. Шрамы  на руке сохранились до сих пор.

Мурад молчал, чувствуя, как  его  начинает трясти.

-Что,  тяжело  все  это слушать,  Мурад? - зло, почти истерично  спросила    Лена, видя, как он нервничает.  -  И все же дослушайте меня до конца.  Я вам все расскажу  подробно. Вы должны знать,  что вы  с ней сделали, какой грех на свою душу взяли. Но не ради этого  я рассказываю, а для того, чтобы  вы поняли:  не надо    больше беспокоить  Асю, если не хотите окончательно  погубить ее.

Мурад не смог поднять глаза   на Лену и чувствовал, что задыхается от подробностей    ее рассказа. А она продолжала, заново остро переживая всю боль за случившееся с подругой  много лет тому назад.

… Мы окончили институт, а Ася  все еще продолжала болеть, не могла спать без снотворного, мучилась кошмарами и  часто впадала в  истерику. В  вашем доме ей напоминало о вас все. Сколько раз Асю  видели  прильнувшей к вашей двери, хотя там давно  уже жили   другие жильцы. Она  показывала мне скамейки, на которых вы с ней  сидели, площадку, где играли с дворовыми мальчишками в футбол, крышу, с которой со сверстниками гоняли голубей.  И  во дворе,  и в доме  все напоминало ей о вас. Бабушка   Аси  только из-за этого  продала  и   квартиру - срочно, за бесценок - и переехала  с ней в Буйнакск. А я  каждое воскресенье ездила к ним туда.  Ася   болела настолько серьезно, что большая часть денег, полученных  за квартиру,  ушла на ее лечение,   а  ее, находившуюся на грани сумасшествия, родные  несколько раз возили  на консультации  в Москву.

Потом умерла ее  бабушка,  и моя  Ася осталась совсем одна. В семье дяди ей было несладко, родным надоели ее нескончаемые  болезни,  и жена дяди еле терпела ее, не раз намекая, что   место  ей  в стационаре   для душевнобольных.  Мы с  мамой, переезжая  их Махачкалы  в Питер,  решили  забрать  Асю с  собой.  Я    не могла оставить  лучшую подругу  совсем одну, да  и оставить ее было  не с кем.  Ася  жила с нами, продолжала лечиться,   деньги   катастрофически  таяли,  и нам  все время приходилось  экономить и добывать   деньги, чтобы помочь больной Асе.   Болезнь отступала  очень медленно, иногда давала рецидивы.

Постепенно  она стала возвращаться к нормальной жизни,  по настоянию моей мамы  закончила медучилище,   стала работать. Так мы   и жили.   Спустя годы,   я вышла замуж, а  Ася осталась жить с  мамой.  Она  часто  говорила о том,  что стала нам обузой, хотя мы с мамой   считали ее членом нашей  семьи. Когда с мамой случился инсульт,  Ася доказала, что она  нам   родная.  Она  отблагодарила нас за все и   сполна,  полностью взяв на себя уход за мамой. Ася   нашла  для себя  надомную  работу – печатала на машинке, шила, вязала.  Ася, добрая душа, говорила, что теперь это  и ее мама.  А когда у меня родился сын, радости Аси не было предела,     она умоляла меня назвать  мальчика    вашим именем. Преодолев сопротивление родных мужа,  их  возмущение и обиды,  я назвала  сына,  как и обещала своей Аське,  - Мурадом. Родные еще долго недоумевали  по этому поводу - с чего это вдруг  русского мальчика  решили  назвать Мурадом, да и к отчеству  имя  не очень подходит - Мурад  Вячеславович. Но мы все же назвали сына именно так.   Ася  не отходила от малыша,  а потом вообще забрала его к себе, в свою комнату, вставала к нему ночью,  гуляла с ним, купала его. Одним словом,    разрывалась между ребенком и мамой.  У меня в семье в это время  были материальные проблемы,  я  вышла на работу,  когда Мураду исполнилось пять месяцев. Хотела отдать его в ясельки, - другого выхода просто не было, но  Ася была категорически против.  Она  решила  остаться   дома, чтобы самой смотреть      за Мурадом и ухаживать за моей мамой.

Все постепенно налаживалось. Врачи  и по сей день удивляются – как  ей удалось поставить на ноги маму,  ведь  она была на волосок от смерти. Ася  неустанно делала ей  какие-то особые массажи,  – специально для этого обучившись профессиональному восстановительному массажу, по часам  колола ее,  давала   какие-то знахарские капли, настои, отвары. Мы с мужем традиционные врачи  и  потому   не верили в   нетрадиционное  лечение, но  терять было  уже  нечего - врачи сказали нам,  что мама обречена, а любой эксперимент   был  оправдан этой безысходностью.    Ася верила  в мамино выздоровление   и  упорно изо дня в день – аккуратно через каждые три часа поила маму   настойками,  массажировала,  готовила  ей отвары из каких-то редких трав.  Одним словом,  маму поднял   на ноги только   ее любовь и  воля.

 Подрос и Мурадик, удивляя всех   в саду  и в школе  подготовкой: умением читать, писать  и  даже говорить по-английски. Все   это была заслуга  Аси. 

К небольшой  сумме,  остававшейся  у Аси  от продажи    квартиры,    мы   добавили все, что у нас было,   и смогли  купить  для Аси  лишь   крошечную комнату в коммуналке,  да и то на окраине Питера.  Она долго протестовала, но  потом сказала:

- Ладно,   у  меня  нет ни семьи, ни детей,     пусть это будет квартира для  Мурадика.   Мы  с мамой  все же надеялись, что  время залечит Асины  раны, и она   выйдет  замуж за хорошего человека.

Ася  почти  не  жила    в этой  коммуналке  и  большую часть времени  проводила у нас, ухаживая то за мамой то  за Мурадиком,  и принимая самое  активное участие в его  воспитании.

Так мы и жили. Теперь вы, наверное, уже поняли –  кто для меня моя Ася. Сестра не могла бы стать мне ближе. Так же к ней относится вся моя семья: и мама, и мой муж.  А сын …  Мурад, честно говоря, больше ее сын, если не считать роды и кормление грудью. Я иногда даже думаю, что  ее он любит   больше. Но не ревную.

Когда Мурад в трехлетнем возрасте заболел скарлатиной и находился в кризисе – надо было видеть Асю. Даже мы со Славкой держались, а она не могла.

-Я жить не смогу, Лена, если с нашим   мальчиком что-то случится, - сказала  она тогда.   Но, к счастью, все обошлось. 

Нас  всегда беспокоило   одиночество Аси,  и так хотелось, чтобы   у нее,  такой хорошей и милой, тоже  была семья, дети. Ася  нравилась многим  мужчинам,  и мы  не раз пытались познакомить ее с кем-нибудь. У  нее была  не одна  возможность выйти замуж. Но она хранила верность вам, Мурад. И бесполезно   было     говорить ей, что живым надо жить.  Ася отвечала: 

-Мое   сердце умерло вместе с Мурадом. Меня  больше нет,  разве вы не видите,  что  осталась только оболочка, тело. А меня самой больше нет.    

Несколько лет назад,  еще до рождения  моего сына, Асе  тогда и тридцати лет не было,  мы уговорили ее выйти замуж за хорошего человека, который пять лет неотступно ходил за ней по пятам. Красивый хороший парень, осетин.  Звали его  Алан.  Друг  мужа  однажды   привел  его к нам в гости. Алан влюбился в Асю  без памяти, хотя  она  даже  не смотрела в его сторону и      надежды  никакой  ему  не оставляла.   Мы   с мамой пошли на маленькую хитрость - до сих пор себя за  это  ругаю.  Я  уговорила ее выйти  замуж, напомнив о вас, Мурад:

-Ты же хочешь  ребенка,  Ася,  чтобы     назвать  его  именем своего любимого?  

Эти  слова, видимо, подействовали, и Ася    наконец согласилась,  но при этом   в который   раз сказала обезумевшему от счастья Алану, что не любит его, а только уважает. Он  довольствовался и этим, потому что     безгранично  был в нее влюблен.  Любое   сердце на  такую любовь откликнулось бы, но не Асино. Она  была замужем две недели, а потом  вернулась и виновато сказала:

-Не могу я, Лена. Не смогу.

 Так она и осталась одна.  И   теперь, когда, спустя годы     мы  с мамой  все же уговорили ее присмотреться к хорошему, достойному человеку, который    искренне  любит ее,   появились Вы, Мурад.    Заур   - наш земляк, дагестанец,  уже много лет после окончания мединститута живет  в Питере, работает с мужем в больнице - прекрасный хирург, умница. Он  хочет и может сделать Асю счастливой,  у него  самые серьезные намерения. Заур    сюда приехал   ради нее, чтобы поближе познакомиться, чтобы она привыкла к нему и к мысли о замужестве. И все было бы замечательно, не появись  вы  опять на   дороге  моей бедной Аси...

Мурад молчал.  От  всего услышанного он  был в глубокой растерянности, не мог переварить все то, что  рассказала ему только что Лена. Ему хотелось кричать  от отчаяния и запоздалого раскаяния. Но он так и не проронил ни слова, стоял, молча опустив голову.

Лена видела, что он  сильно переживает. Она не стала больше  ничего говорить,  а только предупредила:        

-Мой вам совет, уезжайте отсюда, Мурад. Не появляйтесь опять  в ее жизни…     Второго  такого   удара она не вынесет.

-Лена, я только  хочу ей сказать. Я так много  хочу ей сказать…

-Не надо ей ничего говорить. Вы же видели, в каком она состоянии.  Лена  помолчала  и через некоторое время, пожалев его, добавила:

 - Идите к себе, Мурад. Надо успокоиться и вам, и мне.    А потом еще подумать – что  нам с Асей дальше делать. И не даст ли это опять срыв ее и без того слабой нервной системы. Приходите  завтра,  но не к ней, а ко мне. Я вам все скажу...

 Мурад не знал, как он в тот вечер добрался до дому. Такси  и машины в курортной зоне - явление крайне редкое, а ноги его просто не держали. Войдя в номер, он сел на диван и    просидел на нем до следующего утра – не было сил раздеться  и лечь в постель.

На следующий день  рано утром ноги сами понесли его в «Целебный нарзан».

-Под утро Асе  плохо стало,  и  ее  забрали в больницу, - сообщила ему тетя Рая. И он,     узнав,  в какую именно,  тут же побежал   туда.

Навстречу  вышла Лена в белом халате. Она была заплакана. Мурад испуганно  посмотрел на нее  в ожидании новостей.

-Она почти в шоковом состоянии, Мурад, а ночью была сильнейшая истерика. Сейчас врачи делают все,  чтобы помочь ей, чтобы не допустить срыва. Я сказала им обо всем, что знаю - о ее болезни и  депрессивном состоянии.

- Лена, послушайте. Умоляю вас! Я знаю, что во всем виноват я  один, только я. Но скажите, что я могу сейчас для нее сделать,  – может, мы отвезем ее в Москву в любой институт  или за границу,  может, профессоров московских  сюда самолетом доставим,  я  могу все это устроить и оплатить.  Только скажите, что можно сделать?

-Все  теперь ясно.  Теперь   понимаю,  кто прислал  Асе  такую   дорогую картину и   букеты цветов,  доступные  по цене только очень богатым господам. Нет,  к сожалению,  Асе  сейчас ничего, кроме покоя,  не нужно, Мурад. Ничего. Прогнозы  пока делать трудно. И, наверное,  вам лучше не показываться ей на глаза. Вы не обижайтесь,  поймите. Я вам это  как врач говорю.

-Да,   я понимаю. Согласен со всем, что вы скажете, лишь бы Асе легче  стало.

Ася пролежала в больнице  две недели, и Мурад пропадал там все эти дни вместе с Леной, но не входил в палату. Через четыре дня после поступления ее  в больницу     он  нашел     опытную сиделку,  чтобы  сменить   и немного освободить  Лену, до этого  безвылазно  находившуюся у постели больной.  

Лена, глядя на осунувшееся,  измученное лицо Мурада, наконец,  сжалилась над ним.

- Не переживайте  так. Ей  уже лучше, кризис миновал. Но   надо подлечиться, окрепнуть немного.

-Да, да, спасибо вам.

-И вам, несмотря ни на что,  спасибо, Мурад. Я  одна  не потянула бы сейчас таких дорогих лекарств, сиделку и  все остальное.  Странная штука- жизнь. Совсем недавно я вас люто ненавидела, теперь  же  благодарю.

Однажды к Мураду,  сидевшему в коридоре в накинутом на плечи белом халате,  вышла  Лена и позвала его:

-Мурад,  она все время зовет вас.  Я не говорила  вам об этом,  потому что боялась, что ей хуже  станет. Но врач сегодня  разрешил, сказал  надо исполнить    то, о чем   Ася просит. Зайдите к ней, а я   пойду,   маму надо  проведать.  Сиделка была  здесь, но я отпустила ее на час, чтобы вы  могли  спокойно  пообщаться.

Не зная, как  он посмотрит сейчас на Асю,   Мурад,   волнуясь и слыша стук    своего сердца,   вошел в палату. На кровати лежала бледная, как полотно, осунувшаяся за  это время  Ася. И смотрела на него ясным пристальным  взглядом.

Мурад   молчал, чувствуя,  как ком в горле  перекрывает ему дыхание. Жалость к этой  молодой еще  женщине, которая по его вине перенесла за эти годы так много страданий, переполняла его. Он сел рядом  и   низко опустил голову. Ася  протянула к нему руку, погладила   по голове.

-Мурад,  Мурадик..,    ты мне не снишься?

Он,  сильный,  здоровый сорокачетырехлетний мужчина от этих   слов не смог сдержаться и  заплакал и  скупые мужские слезы медленно  текли  по щекам.

- Мурад, о чем ты? Не надо, мне так хорошо, - успокаивала его Ася.

  Он  взял   руку Аси,  поцеловал, прижал к  своим глазам,  губам,  к сердцу. И повторял только одно:

-Прости, прости меня. Если только  можно простить. Что мне сделать, Ася,  чтобы ты простила?

-Я    тебя  давно    простила.  На этом свете   нет ничего такого, чего я не могла  бы тебе простить, Мурад. Наверное,  даже собственную смерть я  могла бы заранее простить тебе. Не надо больше об этом. Мне ничего не нужно, только знать, что ты есть и что ты жив. Теперь я это знаю.

… Мурад  приходил к Асе  каждый день,  проводил у нее почти все время, пока  врачи мягко не попросили его дать больной отдохнуть.   Щедро  одаренные  им     врачи    разрешали  ему слишком много - он принес в палату    маленький цветной телевизор, небольшой японский  магнитофон с дисками   музыки для души. А еще  каждый день он приносил Асе  огромные букеты цветов.

-Весь этот цветочный базар на ночь выносите на балкон, а то наша красавица может    от их дурмана  не проснуться,  - сказал, улыбаясь, заведующий отделением. - Комиссия вчера была,    нам  замечание сделали  из-за  цветов, пришлось сказать им,  что кинозвезда у нас в отделении  лежит,  что  это все благодарные поклонники   принесли. Поверили, потому что  в Кисловодске звезды нередко отдыхают.

Еды,   фруктов и всяких  сладостей  Мурад  приносил  в больницу  в таком количестве, что хватало  всему отделению: и больным, и персоналу.

-Зачем так много?-  говорила   Ася, а потом добавляла: -  Мурад, вот бы это все    в  детский  дом отдать? Там дети- сироты,  они,  может быть, и не пробовали никогда   кокосов,  ананасов,  киви -  всей  этой экзотики.

-Поправляйся  только, Асенька,  и мы с тобой обязательно это сделаем. И не в один, а в два-три  детдома фрукты и сладости отвезем… Все сделаем,  как  ты захочешь. Только поправляйся поскорее, - с нежностью глядя на Асю,  отвечал    Мурад.  Для него она так и осталась той  маленькой девочкой, какую он знал в юности. Словно и не было между ними этих двадцати лет.

Иногда  он приходил к ней в палату утром и оставался до вечера.  Ася ни слова не говорила о прошлом. О том,  как жила, потеряв его из виду, как искала его, как тяжело болела, как безуспешно попыталась устроить свою личную жизнь и все же осталась одна – все это     он знал от Лены. Не спрашивала Ася и  о том, где он    был все эти годы, что с ним было.

Но Мурад  понимал, что они  с Асей  должны поговорить,  а  он  должен объяснить  любимой  все и  повиниться. И потому в один из вечеров начал   этот  трудный  разговор,  но  Ася  сразу же сказала:

-. Я вижу, Мурад,  как трудно тебе   говорить о прошлом.  Мне тоже  нелегко. А потому давай   оставим  эту тему. Я хочу думать,  что    тогда случилось  какое-то  недоразумение   и  потому  иначе  поступить ты  не мог. Мне  легче думать   так.  Да и  какая сейчас разница?!  Слава богу, что все   это ошибка, что ты жив. Я молиться теперь начну,  как только выйду отсюда. Однажды,  тогда, когда все это случилось,  я подумала:

-Господи, сверши чудо, ты  же все можешь. Сделай так, чтобы он был жив, и я буду молиться тебе до конца дней своих,  и день, и ночь. И буду.

Мурад целовал   тонкие пальцы Аси  и почти все время молчал,  не зная,  что   сказать  той единственной, которую, оказывается,  любил все эти двадцать лет, но  тогда   так жестоко предал.

Заметив, что Мурад  увидел     шрам  на ее руке, Ася   тут же пояснила:

- Порезалась  сильно много лет назад,  а шрам  остался…

Мурад,  опустив глаза,  чтобы не  было видно  набежавших   слез,  прижался губами к     запястью  Аси -   он  уже  знал  от Лены,  что это   за шрамы.

В один из дней  довольная  Ася сказала Мураду,  что завтра ее выпишут.

-Так мне врач сказал, но  я   хотела бы  уйти отсюда  уже сегодня. 

-Это  несерьезно, Ася.  Остался только  один день, потерпи.

-Не могу я здесь сегодня оставаться, мне  почему-то  кажется, что ты    уйдешь,  и я  тебя больше никогда не увижу.

Губы Аси задрожали, и она заплакала.

- Она еще не совсем  здорова, не   окрепла и  не оправилась от стресса, - подумал он, а  жалость и нежность к ней, такой бледной и  похудевшей   за эти дни,   переполняла его сердце:

-Что ты, Асенька,  никуда я  не  денусь. Хочешь, я останусь  с тобой  до утра?  Ты будешь спать, а я   посижу  рядом  и  буду держать твою руку. Хочешь?

-Хочу, -  обрадовалась  Ася. А ты можешь?

- Ради тебя я  все смогу.  Только обещай,  что    будешь спать, иначе тебя завтра могут и не выписать.

-Хорошо, я обещаю. Буду спать. Только    не уходи…

 

Мурад  остался,  но  спокойной ночи  и отдыха для выздоравливающей Аси     не получилось.   Они  вспоминали всех и все:  детство и юность, его маму, Соню,  Асину бабушку,   своих друзей  и  все, что было  у них в те далекие годы. Запретной чертой  в их разговоре  был отделен лишь тот период, когда Мурад  просто исчез из  Асиной жизни.     Мурад с удивлением   думал   о том, что Ася за все  это время    ни разу не  спросила, есть ли у него семья, дети, не сказала ничего и о себе.

На следующий день Асю выписали из больницы,   у входа  ее встречали   Лена и Мурад со своим   маленьким тезкой.  Мальчик  бросился к Асе, обнял ее колени. Она нагнулась к нему  и нежно поцеловала  своего любимца.  

- Мурашка, родной, ты так  за мной  скучал? – спросила она,  видя, как ребенок прижался   к ней и прячет лицо, чтобы не расплакаться.

- Да,  очень, – ответил он, а потом,  все-таки  расплакавшись  от избытка чувств,   добавил:

- Я боялся, что ты умрешь, мама Ася. Что бы я тогда делал?

Ася постепенно выздоравливала, становилась прежней.  Время пребывания в санатории подходило к концу. Теперь они виделись с Мурадом  ежедневно.  Гуляли по городу, танцевали на дискотеке,  просто сидели в кафе.

Заур, не сколько раз      видевший их вместе,  вскоре уехал, догадавшись, что Ася  теперь уже  точно  не ответит ему взаимностью и все его ухаживания тщетны.

Мурад с Асей часто оставались наедине:  гуляли по темным  аллеям парка, Ася была в гостях и в его одиночном «люксе», удивляясь всей имеющейся там роскоши.  Но  при этом  Мурад  не решался даже обнять любимую. Ему очень хотелось прижать Асю к себе,  поцеловать ее,  сказать о том, как сильно он ее любит,  но он  не мог этого сделать  – боялся  обидеть   любимую, всколыхнуть в ней переживания.

- Я на вас надеюсь, Мурад, - строго сказала ему Лена. – Асе  нельзя расстраиваться, нельзя  переживать   стрессы  и  сильные  эмоции, даже положительные. Ей нужен покой, пока  только покой. И Мурад, помня  предупреждение Лены,   изо всех сил сдерживал себя.

Однажды    для отдыхающих   санатория  «Москва»,  где жили  Мурад с Виктором,     организовали    поездку  на Домбай.  Им  предложили  два варианта экскурсии:  вернуться    к вечеру этого же  дня  или остаться там с ночевкой. Поездка с ночевкой  сулила много интересного: катание по  канатной дороге до самого поднебесья, где под палящими лучами солнца не тают вечные снега,  вечером - форель и  шашлыки на ужин, выступление   известной вокальной группы, отдых в шикарном горном отеле.  Мурад предложил   поехать туда всем вместе. Но Лена отказалась,  сказала, что из- за недомогания  мамы   останется в Кисловодске, тем более  им  надо было уже собираться в дорогу   – завтра  они уезжают домой,  а вот Ася давно хотела увидеть Домбай  с его вечными снегами.

- И я, и я хочу, - сказал Мураду его маленький тезка.

- Конечно,  и ты поедешь с нами, - пообещал     Мурад.

  Лена покачала головой:

- Нет, Мурашка.  Мы с тобой  в другой раз  на Домбай съездим. А сейчас ты нужен мне здесь.   Ася с Мурадом  уедут, а  я  здесь останусь  одна с  твоей больной бабушкой. Мне может  понадобиться твоя помощь.    

И маленький мужчина, чувствуя  свою ответственность,  неохотно, но все же  согласился остаться.  Мурад понял – Лена   хотела, чтобы они с Асей   поехали  в поездку  вдвоем.     

Накануне  Мурад    сказал Лене, что хотел бы  продлить отдых Аси, она ведь почти  все время   пролежала  в больнице.   

- Мы можем остаться здесь, можем поехать   в Испанию, в Турцию, куда   она захочет, - сказал он,  ожидая от Лены  поддержки и  зная, как много от нее зависит в этом вопросе.

- Ну что ж,   поговори  с Асей  об этом,  я  думаю, она против  не будет. А я только  за!  Асе   очень    нужен   полноценный отдых, – согласилась  с Мурадом Лена.   Только   не знаю,  как   у нее   с работой получится.

 Он  улыбнулся:

- Это не проблема, Леночка.  Ася  больше  работать  не будет - нет такой надобности. А если и будет чем-то заниматься, то не ради денег. У меня их достаточно. Конечно,  если она согласится…   Конец фразы он не договорил, но   оба знали: Мурад имел в виду брак.

В тот же вечер   Ася  с  радостью  согласилась остаться   с Мурадом   в Кисловодске  и  после отъезда     Лены с семьей.   Они  решили  на недельку  задержаться  здесь, а маршрут  дальнейшего отдыха выбрать попозже.   Мурад   за это время  собирался  оформить документы,  заказать для них любой тур. А  еще  надеялся  уговорить Асю уехать  с ним  в  Германию сразу же  после отдыха.

Но об этой   самой главной своей надежде  он, помня предупреждение Лены, ничего Асе пока не сказал.

Ася радовалась всему, что Мурад  для нее делал, и удивлялась, как ребенок:

- Ой, Мурад.  А я и не знала, что так бывает. Ты все можешь…

Сейчас   Мурад и Ася в составе группы  добровольцев  из числа отдыхающих санатория   ехали на Домбай. Удобный «Икарус»  пять часов вез их к заветной цели. А  там Мурад насмотреться на мог на Асю, которая визжала от восторга  как ребенок, катаясь   по  канатной дороге. Она держала в руках свои легкие босоножки и болтала босыми  ногами  в воздухе,  глядя сверху вниз на  деревья  и горы,  мимо    которых они проносились.  Радовал   Мурада  и появившийся у нее   аппетит - она  с удовольствием ела все подряд: шашлыки и фрукты, шоколадки и чуду, которые   продавали местные жители.

- Ой, Мурад, у меня булемия, кажется. Я  боюсь,  что умру от переедания или лопну.

- Ешь на здоровье, тебе это   пока не грозит, - с нежностью глядя на  худенькую фигурку Аси,   отвечал     Мурад.

Вечером они долго  сидели в ресторане. Тихо играла музыка,  горели свечи. Их мерцающий огонь отражался в красивых глазах Аси, которые были переполнены  счастьем. Оба  молчали. И   Мураду  вновь  захотелось  поговорить    всерьез о них, об их будущем, но  он   боялся ее растревожить.  Первой нарушила   молчание   Ася: 

- Мурад… Я  и не знала, что бывает так хорошо. Спасибо тебе.

А он опять промолчал,  хотя хотел сказать ей так много. И самое главное - сказать то,  что отныне   Асе всегда будет  хорошо рядом с ним, он сделает для этого  все,  потому что он безгранично  любит Асю,        признателен    за  ее верность, и  хочет   дать ей все то,  чем она была обделена все эти годы.

-Родная моя,   милая, любимая...  Вот, оказывается,  как жила  она все эти годы.  В детском садике работала за копейки,  нуждается.   Жила   в коммуналке, купленной  чужими людьми,     на  рабочей окраине, одна все эти годы. Грелась    у «чужого костра», потому что своего не было.  Благодаря мне, подлецу   ни семьи у нее  не было, ни детей, -  виновато думал   Мурад, проклиная себя. И каждая такая мысль была для него наказанием, била   как пощечина. Господи,  будет ли ему   прощение за то, что он  сделал с Асиной  жизнью?   И если это прощение   Мурад  получит,  он  до конца   жизни будет     у   ног любимой, будет служить ей,  исполнять любой ее каприз.   Мурад молча смотрел на  Асю.  Ему казалось, что он  никогда не видел ее такой красивой и счастливой.

- Почему ты так смотришь, - смущенно спросила Ася. – Я, наверное,   после больницы   страшная стала, да?

- Ты сейчас красивее,    чем была двадцать лет назад. Я даже и не знал,  Ася,  что ты такая красивая, - сказал Мурад и взял ее тонкую кисть в свои руки, прижал к губам, расцеловал каждый пальчик. А потом они танцевали, и он, обнимая в медленном танце      худенькое тело Аси,  так  сильно  желал  прижать  Асю  к себе, что от этого   кружилась голова   и сводило скулы. Хотелось расцеловать любимую,  подхватить  ее на руки и унести  далеко-далеко, укрыть от всех  печалей  и проблем, которых  была  полна вся ее    жизнь.    И Мурад вдруг почувствовал,  как   плечи  Аси под его руками  задрожали.

- Что,  Асенька?- тревожно спросил он. - Тебе плохо? Холодно?

- Нет,  мне   хорошо, - ответила она смущенно. – Может,  стало немного прохладнее,    - пыталась она  объяснить Мураду  непонятную  дрожь. Или я волнуюсь. Не знаю, я ничего  не понимаю.  

Их разместили в самые лучшие  номера корпуса «люкс», Мурад взял  для Аси отдельный номер, чтобы не тревожить ее лишний раз. Вся остальная группа  устроилась в номерах подешевле   в другом корпусе.  Мурад и Ася  сидели  в холле, ожидая пока  в их королевских апартаментах не наведут  порядок и чистоту.  Закончив уборку,  дежурная, виновато улыбаясь,  объяснила:

- В нашем  Вип-корпусе все номера люксовые. А  три номера  на этом этаже    - это, можно сказать,  «суперлюкс».  В  них    давно уже   никто не жил,  слишком     дорогие  они  для простых смертных.  Сдаем   только  иностранным делегациям или местному правительству.     

- Зачем  ты взял такие дорогие номера, Мурад? - спросила Ася, войдя в   номер и увидев все великолепие «суперлюкса». Мы ведь могли обойтись    номерами  подешевле   и  не обязательно  в   Вип - корпусе. Вся наша группа разместилась  в соседнем  корпусе, более скромном. И мы могли бы снять их там же.    Ты   слишком много тратишь, и мне как-то  неудобно. И в больнице просто  сорил деньгами.   Не будет у тебя потом проблем из-за расходов? Или ты теперь такой богатый?

Мурад  улыбнулся в ответ   и сказал:

 - Пусть тебя это не волнует. Ни сейчас,  ни   потом. У меня не будет  проблем  с деньгами. Ты можешь   быть в этом уверена.