Единственный мой. Часть 8.

В этот вечер они еще  долго сидели в   номере, пили кофе, о чем-то говорили. 

Мурад спросил ее:

- А хочешь сейчас чего-нибудь особенного?   Шампанского,  фруктов, сладостей?

У Аси засветились  глаза:

- Хочу…  Только где ты все это в столь поздний час   возьмешь?

Уже через  полчаса щедро  одаренная   за свои старания дежурная доставила им  в   номер    все, что  было  заказано.

Ася  выглянула в окно.

- Как много красивых огней  на улице. Вот бы   сейчас   канатная дорога работала, мы бы полетали над этими огнями.  Я этот наш сегодняшний   полет никогда не забуду -  мы летели над  деревьями так высоко.

Мурад посмотрел на нее:

- Ася,    хочешь  сейчас покататься на канатной дороге?

Мураду  очень  хотелось дарить Асе  чудеса  и исполнять любые  ее желания.  Он согласен был   сейчас отдать все, что у него есть,  только бы   для Ася  была довольна,    только бы  увидеть   радость в ее глазах. Но она посмотрела на него с удивлением:

- Нет,  Мурад.   

- Если ты захочешь,  канатную дорогу сейчас включат. Я сделаю все, чтобы ее включили в твою честь. Я попрошу, объясню, как это  сейчас необходимо!

Ася    посмотрела на него, потом серьезно сказала:

- Я верю, что ты  это сможешь, Мурад.  Но не надо. Там же так много людей работает, им  утром    на работу. Пусть   отдыхают. Посмотри, сколько уже времени, уже полночь.

Они пили шампанское  и говорили, говорили, говорили...   Но все не о том.  Наконец  Мурад    решился  на разговор, хотя и очень боялся.

-  Нам надо поговорить,  Асенька.  О том, что у нас с тобой было, и  как нам дальше жить. Я  очень  виноват перед тобой. 

- Нет, нет, не надо, - испуганно посмотрела на него Ася. - Я не хочу, Мурад.  Давай ни о чем не будем говорить.  Мне лучше не знать, в чем ты и почему  виноват,   чем знать. Я прошу тебя.  Пусть будет так. Только одно скажи: у тебя есть дети?

- Да,  у меня есть дочь, зовут ее  Гульнара. Ей   шестнадцать лет, она учится в Лондоне.

- Гульнара…   Значит, это   в честь тети Гули.  Ну и  хорошо, - сказала она немного грустно и   перевела разговор на другую тему.  Мураду   было неловко говорить сейчас о дочери, зная, что Ася все эти годы жила  одиноко - без семьи и детей.

Он опять  посмотрел на Асю, на ее губы, которые как магнитом притягивали    к себе  и доводили его   до головокружения.

- Как же хочется обнять ее, прижать к себе. С  ума сойду  от этого желания, - думал про себя  Мурад,  но тут же, вспомнив слова Лены,  остановил себя:

-  Ася может обидеться.   Возможно, в ее планы и не входит будущее с ним.  Иначе о чем  говорят ее слова: «Не надо,  ничего не надо... Пусть будет так».  Ася     не может  еще  до конца простить его. Как друга - простила,  а  как любимого мужчину - нет. Потому и избегает разговора  об их   будущем.  А   Мурад  умер для Аси    двадцать лет назад.  Сам в этом виноват.  Все эти мысли роем   кружились  у него в   голове.

Чувствуя,  что ему очень трудно сдерживать себя, он  поднялся, чтобы пожелать Асе спокойной ночи и уйти к себе в номер.

Ася   встала проводить его.  Подойдя к  двери,   Мурад   повернулся к ней и посмотрел  прямо в глаза любимой  женщины  – они были так близко  и  говорили о многом.

- Ася…  Я хочу спросить  тебя. Можно?

- Спроси, - срывающимся от волнения голосом ответила она.

- Мне  сейчас уйти?

Она     вдруг неожиданно сказала:

- Нет, не уходи... Я так долго,   всю жизнь  ждала тебя.

Мурад   шагнул навстречу Асе  и  крепко обнял ее,  прижал к себе, словно желал слиться с любимой  в одно целое, нераздельное.  Он  сейчас  боялся   только одного,  что   хрупкая и тоненькая Ася  не выдержит  его  крепкого  безумного  объятия.  Но  Ася  уже не способна  была думать и чувствовать  даже себя, она  неистово отвечала на   поцелуи  Мурада, а  он зарылся в ее густых пушистых волосах, не желая показывать слезы радости и любви.

- Ася... Асенька... ты  моя  …  – Мурад целовал ее лицо, глаза, губы,  волосы.

- Да, любимый… я твоя ...  Я  только твоя... А ты... Ты единственный мой… – безумно шептала Ася, задыхаясь от любви и нежности  в его объятиях.  Мурад   подхватил ее на руки  и  понес в спальню.  Он  бережно положил   свою дорогую ношу  на  широкую  кровать поверх покрывала.  И тут  только  заметил, что  Ася, только  что  отвечавшая на его поцелуи и объятия, почему-то   сжалась в комок и  напряглась.

- Что,  моя  родная? Я тебя обидел? – целуя ее, спросил он. – Все будет так, как ты скажешь, как ты захочешь, любимая.   Я  буду сидеть у твоих ног всю ночь и не дотронусь до тебя даже пальцем. Только не переживай ни о чем. Ты для меня самая родная на этом свете и дороже тебя у меня  никого нет.  Я так за тебя боюсь.

Ася  прижалась к нему.  Целуя ее,  он опять почувствовал,  что  она съежилась:

- В чем дело,  Асенька?  Я  тебе неприятен? Ты плохо себя чувствуешь? Или просто  не   готова  пока к тому, что будем вместе?    Скажи... Я пойму и приму  все, как есть, сделаю,   как захочешь.   Только  не молчи…  

-   Не в этом дело, Мурад. Я и  не знаю, как тебе   объяснить... Мне неудобно  сказать тебе  …

- Скажи, любимая... О чем ты?

-  У меня    никогда еще  не было мужчины.  Ни одного и никогда.  Знаю, это,  наверное,   смешно, глупо, нелепо, но это так. Как говорит моя Лена,  в моем возрасте это не плюс, а большой минус... Но так получилось …

Он не дал ей договорить. А поцелуи  его – горячие, безудержные -  страстные  ответы на сказанное ею - покрывали   лицо, глаза, волосы, губы Аси.

За свои сорок четыре года Мурад   знал любовь многих  женщин. Испытал на себе несмелую, но  большую  любовь своей первой жены Алины, боготворившей его. Познал    страстные  и  умелые ласки Ирмы, с которой ему было по-своему хорошо,  а также   любые изыски интима с супердевочками - профессионалками, которые за   деньги  радовали  его неутомимо. Но сейчас  он впервые  в жизни ощутил  безграничное счастье обладания любимой женщиной.  Это было совсем другое чувство, несравнимое ни с  чем. С  Асей он весь превратился в проводник любви. Кончики пальцев, каждый волосок, каждая его клетка  излучали и  одновременно  принимали в себя любовь. Мурад   забыл, кто он и откуда - все, что с ним до сих пор было. Он видел только ее, Асю, дышал с ней одним дыханием, горел одним огнем, ощущая ее и себя единым  целым.  На душе были восторг и одновременно покой – будто  он, наконец,  обрел то, что давно уже  искал. Словно после долгих, изнурительных  походов он, наконец, вернулся  из дальних странствий  домой.

- Ася, - задыхался от любви   Мурад, обнимая   самую желанную   женщину на свете. – Ася… любимая. Как же  я жил без тебя  столько лет? Зачем так обокрал себя?

 А она гладила его  по голове,  утешала:

- Так, видно, Богу было угодно, не думай об этом. И не вини себя,  Мурад,  все хорошо, и я очень счастлива с тобой.

И опять он  безудержно  целовал ее  лицо, глаза,   волосы,  но вдруг губами  ощутил соль ее слез:

- Что, родная моя? Что случилось?

- Мурад... Мурад... Я не могу   всего этого пережить. Не верю,  что ты есть. Ты обнимаешь меня, я чувствую твою кожу, твой запах, стук твоего сердца,  всего тебя. Но  мне кажется,  что ты опять  сейчас исчезнешь, как сон, как видение...  Так уже много раз было  в моей жизни - и во сне,  и наяву.

- Ася… Прошу тебя, поверь. Теперь  я всегда  буду с тобой, если ты этого захочешь...

Под утро  измученная  дорогой, нелегким днем и ночью безумной любви, Ася уснула. Мурад же ни на минуту  не смог сомкнуть глаз. Он смотрел на Асю  с нежностью и с жалостью, снова  и снова  вспоминая о том, что ей пришлось пережить за эти годы. Вспомнился   и недавний разговор с ней  о том, что в ее жизни не было мужчин до  этого.

Вначале, когда,   смущаясь предстоящей близости, Ася сказала ему об этом, Мурад не понял  любимую. Подумал,  что речь идет о внебрачных связях, любовниках,  о чем-то еще,  ведь  до этого  Лена говорила ему о замужестве Аси. Говорила, что Ася несколько лет назад вышла замуж за осетина Алана, только  жить с   ним   не смогла и вернулась назад  через две недели. Но сегодня ночью Мурад    понял –  он    действительно  первый  и единственный   мужчина в жизни  этой тридцативосьмилетней женщины.  

И когда они оба, устав от  безумных ласк,  остывали  от пожара страсти, в котором  оба  горели  ярко и неистово, Мурад прижал  Асю  к себе и,  перебирая пряди ее волос,   спросил:

- Значит  Лена сказала мне неправду о том, что ты была замужем?   Ты ведь  только моя,  Ася.  Ты ждала меня, родная, столько лет ждала.

Ася смущенно ответила:

- Да, я только твоя, Мурад. Но Лена сказала правду, я действительно  была замужем. Так получилось,  что я не смогла стать женой того человека, не смогла быть близка с ним, хотя он терпеливо ждал и готов был ждать еще. Через две недели, окончательно поняв, что  этот брак – моя ошибка,  я  попросила его простить меня и ушла.  Были  у нас с ним и регистрация брака, и штампики  в паспортах, и банкет в ресторане, и  обручальные кольца, и, ты будешь смеяться, даже недельная турпутевка на этот самый Домбай. Родители Алана  живут в Нальчике, они  и  пригласили нас к себе после свадьбы. Мы думали на Домбай поедем,  а  потом  к ним.   Все это было бы, но я не смогла. Тогда  окончательно и поняла,  что    не смогу  принадлежать другому мужчине.

Ты, наверное,  спросишь,  – зачем же  я  тогда соглашалась на этот брак? Алан   хороший, добрый человек. Очень меня любил, пять лет ходил  за мной  и терпеливо ждал  моего согласия. Знал, что любви у меня к нему нет, но был согласен жениться  в надежде,  что любовь  со временем придет.  Я и сама   немного, но надеялась на это… Думала: а вдруг? Разве мало пар соединяются без любви, а потом живут душа в душу?!    Но главная причина была  в том, что я ребенка хотела,  сына, чтобы   назвать его твоим именем. Я ведь думала, что ты…  что тебя нет.  Но потом  поняла, что  не смогу.  Так мы  и разошлись. Никто подробностей нашего брака    не знает до сих пор. Кому это расскажешь? Да и зачем?

Мурад  был почти в шоковом состоянии, не мог вымолвить ни слова в ответ,  хотя хотелось      сказать Асе так  много. Вот, оказывается, как у нее все было с этой свадьбой. Вдруг вспомнились Асины  слова двадцатилетней давности  накануне его отъезда в Москву:  «Я буду только твоей, Мурад. Твоей или больше ничьей. Ты единственный мой».

- Прости меня,  - повторял он  много раз  одно и то же слово,   пряча  свое лицо в ее густых   волосах. -  Прости … прости... прости…

- Простила... Я давно тебе все   простила.  Вот только  об одном  жалею  иногда….   Помнишь день,  когда ты уезжал.  Я сказала тебе тогда, что хочу  стать твоей, что мне все равно, когда  это  между нами  произойдет, – до свадьбы или после, ведь я буду  твоей или ничьей. Ты не поверил мне. А жаль... Может быть, моему сыну было бы теперь  уже  двадцать лет. Я часто об этом  потом  думала.

Мурад не нашел слов, чтобы ответить Асе,  к горлу опять подступил комок, а глаза предательски наполнились слезами. Он тоже хорошо помнит  тот день.  И опять подумал, сможет ли он хоть частично искупить свою вину перед этой редкой женщиной, ее необыкновенной верностью и  любовью.

На следующий день Мурад с Асей  возвращались уже не с группой в автобусе, а отдельно    на такси. Они выехали очень рано, чтобы  не оказаться в дороге в самое пекло. Всю    дорогу Ася спала на его плече, а Мурад боялся  даже   дышать,  чтобы не разбудить ее.

Он закрывал глаза и ощущал полноту счастья и необыкновенный покой в душе, думая: если   это не рай, то  что же?!

Прежде чем отвезти Асю  в  « Целебный нарзан»  и сдать  из рук в руки  строгой Лене, которая  собиралась  уехать с мамой и сыном уже  сегодня вечером, он  уговорил  любимую  сходить за подарками для отъезжающих.

Когда  Ася с Мурадом пришли  в санаторий, Лена ахнула: вначале восторга   от двух дорогих золотых колец, которые они купили для нее  и ее матери -  украшения  были необыкновенно красивыми и изысканными.   А  подаркам для  маленького   Мурада не было счета: здесь были и самые навороченные ролики, и  игровая приставка  «Сони» с множеством игр на дисках, и  фирменные кроссовки  со спортивным  костюмом, и много чего  еще. Запросы своего любимца Ася знала наизусть. А Мурад – старший   долго  умолял  ее выбрать   что-нибудь еще.

- Дядя   Мурад, это  все мне? Столько всего  и только мне? - глаза мальчика сияли от восхищения и радости.- Почему?

- Потому,  что « потому»  оканчивается на «у»,  – ответил он, и они с Асей, вспомнив детство, рассмеялись. А потом   добавил: - Потому что ты мой тезка.

- Да  вы с ума сошли, - обрела, наконец    после шока   дар речи Лена. И проворчала от неудобства:

- Зачем  вы так, Мурад?  Мальчишка   разбалуется, будет потом  такие  королевские дары от нас  требовать.

- Пусть теперь  мой тезка  требует  все  что хочет  только  от меня!   Я ему и телефоны свои все оставлю для заказов. А еще приезжайте всей семьей ко мне в гости в Германию.  Приедешь ко мне, Мурадик?

- Да, да, да! – благодарно воскликнул мальчик и обнял его. - Спасибо, дядя Мурад.  Потом повернулся к Асе и, заглянув  в ее лицо, спросил:

- Мама Ася,  я   не понял…  У нас у всех подарки…  А   тебе дядя Мурад совсем ничего не подарил?

Ася покраснела и машинально спрятала правую  руку, на безымянный  палец которой   Мурад     надел  сегодня  дорогое  бриллиантовое кольцо.

В том самом ювелирном  салоне, куда он все-таки затащил  Асю, несмотря на ее сопротивление, он сам выбрал   это обручальное  кольцо - самое дорогое,  с   редкими  якутскими бриллиантами.

- Девушка, пожалуй, мы возьмем вот это, - обратился  Мурад  к продавщице, а она,  окинув его взглядом, недоверчиво предупредила:

- А вы   посмотрели  на ценник?  Это очень   дорогое  эксклюзивное  кольцо из редкой  коллекции.

- Не беспокойтесь, - не обиделся Мурад  на слова    продавщицы и  осчастливил заскучавшую без торговли  женщину. – Мы его в любом случае купим.

Но Асе сейчас было   как-то  неловко сказать всем  о подарке  Мурада.   Она смотрела на любимого  с надеждой и мольбой,  и он,   без слов поняв  Асю,  ответил маленькому Мураду:

- Не беспокойся, Мурадик,  твоей маме Асе я всегда буду дарить все,  что она захочет.  Всегда. Она без подарков не останется. Я тебе  это твердо   обещаю.

Мальчик   посмотрел на Мурада  и остался   недоволен – мог бы  этот человек  и маме Асе что-нибудь купить. Она ведь  такая хорошая,  она лучше всех на свете.  Неправильно получается: им   всем   хорошие подарки купил,  а маме  Асе   только  пообещал    дарить подарки в   будущем.

Ася почти все время молчала. Лена  пристально смотрела  ей в глаза, выясняя для себя, не расстроена ли подруга, все ли хорошо с ее здоровьем. Но Ася была счастливой,  только очень  усталой. И они с Мурадом договорились:  немного  отдохнув,  она придет к нему  в гостиницу  вечером. И уже останется здесь,  а   завтра Мурад всерьез подумает об их   дальнейшем отдыхе. Так и решили.

Поезд отъезжающих уходил сразу после обеда,  но Лена категорически запретила Асе и Мураду  провожать их.

- Вы на ногах еле стоите, особенно Аська.   К тому же  вы, Мурад,  для нас и так много сделали. Столько радости подарили моему Мурашке. Спасибо вам за все.

- Это вам спасибо, Лена. Я в неоплатном  долгу перед вами. И всю жизнь  буду в долгу. За Асю...

Он позаботился об их отъезде – договорился с водителем  главврача, заплатил ему и  предупредил,  чтобы тот сам полностью занимался их   багажом от гостиницы и до самого купе. А потом обнял  Лену, Мурада, даже почти незнакомую ему  Татьяну Ивановну - маму Лены. Еще раз поблагодарил за все, что  они сделали  для   Аси.

-Мы еще встретимся, теперь  вы  родные для меня люди, - сказал Мурад   на прощание.

Вечером он собирался познакомить Асю с Виктором, а потом пригласить любимую и друга в хороший ресторан. А пока – спать, спать,  спать. До вечера еще    далеко.

Виктор встретил его  в холле  гостиницы и удивленно спросил:

- Приехал? Ты чего так сияешь, ослепнуть можно, глядя на тебя.

- Я счастлив, Витька. Знал бы ты, как я счастлив.

- Да уж вижу. Я  рад за тебя. А ты еще   ехать сюда не хотел,  хорошо, что  я настоял.

- Ты прав. Я твой должник,  Витька. Вечный должник.

- А я тебе сейчас еще счастья добавлю.

- Ты это  о чем?

- Ты свой  мобильник  у меня забыл,  а тебе вчера вечером дочь звонила.  Не поверишь, они, оказывается, все здесь – и Алекс с твоей Гулькой, и Ирма со своим мужем. Отдыхают в «Красных камнях».  Они в Москве у   Людмилы узнали, что мы здесь, и из-за Гульнары  твоей все  сюда  на  три дня  прикатили. Дочь, говорят,   очень  захотела тебя повидать, а Алекс и Ирма ее одну  не отпустили.     Им все, что южнее Ростова,  - это Кавказ,  Чечня и горячая точка.  Приехали все вместе. Так что  в любой момент жди их в гости.

- Ну,  Витька, ты меня обрадовал и добавил счастья. Я так по  девочке соскучился, хотя и не так давно виделся с ней!  Думал, возвращаясь домой, вначале  к ней заеду, увижу.  Я  век с тобой не расплачусь за   приятные новости, - обрадовался Мурад.

Мурад  очень хотел познакомить Гульнару с Асей, он еще вчера об этом подумал.  Личная жизнь Ирмы уже давно устроена, и никаких проблем с дочерью у него из-за этого  не будет. Они даже говорили с ней в прошлые ее каникулы об этом.

-Папуля,    ты женись, ты у меня такой молодой и классный. Женись. Только вначале познакомь меня со своей невестой, и  я  посмотрю, достойна ли она  тебя. Ты же  у меня необыкновенный.  Гульнара  обожала  и всегда во всем  понимала отца. Она и сейчас все поймет. И будет рада за него.

Мурад прошел в свой номер и тут же  свалился от усталости – бессонная ночь,  многочасовая дорога сделали свое дело  - он проспал до позднего вечера.

Проснувшись,  посмотрел на большие настенные часы. Они показывали половину восьмого. Боже мой, как хорошо, что Ася опаздывает. Договаривались встретиться часиков в 5-6, сейчас уже половина восьмого. Но это ничего – Ася,  наверное,  тоже, как   и он, никак проснуться не может.  Ася  придет   к нему насовсем, завтра они заберут  ее  вещи из « Целебного нарзана». Да что вещи, пусть  они    там останутся.  Мурад  никуда больше  не отпустит свою Асю,  ни  на минуту  не захочет остаться без  нее.  Они с Асей  так долго  ждали этой     встречи.  Мурад  купит своей любимой  все самое лучшее и  дорогое:  шубы,  бриллианты - все,  что она захочет, на чем остановит взгляд. Сейчас у него есть   возможность радовать и баловать ее, самую любимую женщину на свете.

Мурад посмотрел на себя в зеркало и поморщился... На кого же он похож – измятый, заспанный, в несвежей рубашке.  Он  заказал через дежурную  фрукты, цветы, шампанское, а    за это время принял душ, переоделся. Здесь они    устроят легкий фуршет в  честь Аси, он познакомит ее с Виктором, а потом все вместе пойдут в ресторан или как она захочет. А еще  хорошо бы пригласить  в ресторан и Гульнару. Но, наверное, лучше вначале поговорить с ней, подготовить девочку к знакомству с его будущей женой.

Уже через  полчаса дежурная принесла все,  что он просил.  Мурад  щедро оплачивал все дополнительные услуги, со  всеми  был  вежливым и доброжелательным,  и персонал  всегда был рад ему  помочь.

Часам к восьми в номере  зазвонил  телефон,  и дежурная  спросила:

- К вам гости, Мурад  Гамидович, пропустить?

- Конечно, - ответил он, и сердце радостно запрыгало в груди. Наконец-то! Ася... Моя Ася... У него, наверное,  сердце не выдержит, пока она  поднимется на  этаж и дойдет до  его номера.  Мурад  радостно открыл дверь   навстречу своей долгожданной гостье   и обомлел: за дверью стояла Ирма с Гульнарой.  Гульнара бросилась отцу на шею, а Ирма по-дружески чмокнула его в щеку. Она была  очень счастлива в своем  новом браке и потому претензий и обид к Мураду   не имела.   

- Только не говори,  что ты нас не ждал, – улыбаясь,  сказала бывшему мужу  Ирма. - Мы сюда  за сегодняшний вечер  уже второй раз пришли.   Часиков в пять еще приходили,  но  дежурная сказала,  что тебя нет,   не выходил из номера,  и телефон у тебя не отвечает. Хорошо,  что сейчас тебя застали. Вот привела к тебе твою дочь. Сдаю из рук в руки. Поболтайте, погуляйте, а потом проводишь  ее   к нам в  «Красные камни», хорошо, Мурад?  И папу   заодно увидишь, он  с нами приехал. Только об одном прошу тебя,  не очень поздно возвращайтесь. Я не усну, пока Гуля  не явится, а у меня режим. Мы на три дня приехали,  вы еще   успеете пообщаться.

- Ирма, Гулька,  я очень вам рад,  проходите,  располагайтесь - наконец-то  пришел в себя растерянный  Мурад.  Он говорил правду, он  и в самом деле был  рад дочери. Но в голове постоянно  была одна   мысль: где же  Ася? Почему ее до сих пор нет? А может, и ей сказали,  что меня нет в номере.

Вскоре Ирма  ушла, и Мурад остался вдвоем с дочерью.

- Папа, такое впечатление,  что ты мне не рад, - с удивлением сказала Гульнара. Она привыкла всегда  безраздельно владеть сердцем отца,  и  сейчас ей   было непривычно видеть его таким озабоченно-отрешенным.

- Нет, Гуленька, я просто очень долго спал. Недавно  только  проснулся, еще не пришел в себя, - сказал Мурад  девочке,  и,   пристыдив себя за такую растерянность, полностью включился в общение с дочерью.

- Наверное, Ася   решила прийти попозже, - подумал он. – А еще  она стесняется   дежурной и вообще может не прийти. Об  этом Ася  ему    вчера говорила:

-Неудобно мне прийти и остаться с тобой  в   номере, - сказала. - Что они там подумают? Она  не сразу  согласилась   поселиться с ним, но  он   уговорил ее.  Общаясь с дочкой,  Мурад  несколько раз  набирал номер  Асиного телефона, но  в трубке были только длинные долгие гудки  - к телефону не подходили.

- Странно, куда она могла подеваться? Может, сидит  во дворе корпуса, но почему? – терялся в догадках  Мурад, а потом решил, что     попозже он  пойдет в « Целебный нарзан»,     сам приведет Асю,  и  что   уже  сегодня  он  сделает ей официальное предложение.  Хотя   предложение, пока без слов, Мурад   сделал Асе  уже  вчера,  когда  купил ей  обручальное кольцо.  А сегодня  он   скажет Асе  и  эти главные слова.  И как  только  он   не догадался, что   будет лучше пойти за ней самому.

Гулька  увлеченно рассказывала отцу свои лондонские новости,  говорила об учебе, о друзьях, о том, что на следующие каникулы обязательно  приедет к нему в Германию. Потом, посмотрев на часы, сказала:

- Папулька, ты меня проводи,  пожалуйста,  мне должны звонить из Лондона.  А я мобильник свой у мамы в сумке забыла.

- Вот телефон, возьми, - протянул он ей    мобильник. - Можешь хоть на Мадагаскар звонить. У меня  роуминг.  И кредит неограничен.

- Нет, понимаешь, папа, я первой  звонить не стану. А те, кто звонить должны, не  знают, где меня искать, если дома не найдут.

-Понятно, - улыбнулся Мурад.

 Вот и у его Гульки появились  свои  женские секреты.  Может, это  любовь… Может быть, первая и самая большая в ее  жизни, как оказалось у него с Асей... Дай Бог,  чтобы эта  любовь   была для  его девочки  счастливой, взаимной и не принесла     разочарований.

Гульнара  заметно торопилась, и Мураду   стало  обидно:

- Ну  ты даешь,  дочь! Ты же меня так давно не видела!

Мурад немного лукавил, он   и сам всей душой торопился к Асе, хотел узнать,  почему же   она   не пришла.

- Папулька, мы же еще три дня здесь пробудем. Пообщаемся, а сейчас проводи. И мама  меня  больше   не отпустит, если поздно приду – она спать не может, когда меня нет.

Они вышли из санатория и некоторое время шли пешком по направлению к   трассе.

- Папуль, а чего ты не женишься? – неожиданно спросила Мурада дочь. - Не скучал бы сейчас   так – с женой бы сюда приехал.

- Гульнара, я как раз собирался тебе сказать, что я  скоро женюсь. Может, даже завтра  тебя с ней познакомлю.

- Папулька! Правда? Ты не шутишь?

- Как никогда серьезен.

- Ты с ней здесь познакомился, да? А это разве  не легкомысленно -  знакомиться на курорте и сразу в ЗАГС? – озадаченно спросила его Гульнара.

-Умница моя, не беспокойся. Я   знаю эту женщину  с самого  дня  рождения. И выросла она у меня на   глазах.

-Ух ты! Первая любовь, что ли, папуля? – загорелись глаза у Гульнары.

- Да,  можно сказать так. И самая, как оказалось, сильная.

- Она тебя не любила, да?

- Она любила, Гулечка, так, как никто вообще любить не может.

- Тогда почему  же вы не вместе?  Почему тогда  давно не поженились? Нелогично как-то. Ты  что, не знал,  что любишь ее? Что она любит тебя? - продолжала Гуля задавать отцу вполне резонные вопросы.

-Да, нелогично… - задумчиво сказал Мурад  своей уже взрослой дочери. В жизни  так много нелогичного. Знал ли, что люблю  и что она любит?  Вроде знал,   но даже не представлял, насколько сильно мы оба любим друг друга.

- Ой папа, как интересно. Расскажи… -  пристала  к нему  Гуля, взяв его за руку. – А вот мама говорит,  что ничего путного   от  первой любви не бывает. Что она бывает у всех,  но обязательно проходит,  оставляя маленький след и обычно разочарование.

Гуля смотрела ему  в глаза.

-Ах ты,  хитрюга, - подумал он про себя, - вот для чего ты этот вопрос  изучаешь.  Значит, это  для тебя на сегодняшний день актуально – первая любовь. Вот и хочешь про нее все знать. Хочешь знать,  пройдет ли, какой след оставит?

- Сегодня я тебе ничего  говорить  не буду. Мы спешим, тебе должны звонить из Лондона, - с легкой доброй усмешкой напомнил он дочери, и она опять заторопилась.

Мурад проводил Гульнару  до корпуса   санатория, передал привет деду и сказал, что завтра зайдет за ней, а заодно и повидается с Алексом.

- Да, папулька, обязательно заходи, а то деда тоже очень хочет тебя  увидеть,  он спрашивал о тебе.

Мурад, проводив дочь, тут же отправился в «Целебный нарзан». Было уже поздно. Отдыхающие,   вернувшись   с вечерней прогулки или с  дискотеки,    выстроились внизу со своими кружками за кефиром.

Тети Раи  не было, она сменилась сегодня  утром.  Он,  поздоровавшись с ее сменщицей  по вахте,  хотел пройти на четвертый этаж к Асе.

- А ваши уехали, - как ему показалось, даже злорадно сказала дежурная, которая тоже не раз видела его с Асей.

- Я  знаю. Но одна из них осталась, Ася.

- Нет, те еще днем уехали, а Ася   уже вечером.    Часа три назад пришла, за полчаса собрала вещи  и  куда ушла, даже не знаю, куда. Очень расстроенная была.  Кстати,  конверт Вам оставила.  Вас ведь  Мурадом  зовут?

-Да, - похолодел  от плохих  предчувствий  он.

 -Почему? Куда она уехала? Что такое могло  случиться за несколько часов с тех пор, как они расстались? Может, в дороге с Татьяной Ивановной  что-нибудь случилось  и ей сообщили?  Да и это вряд ли  - когда успели?

Мурад  боялся открывать маленький конверт, в котором на двойном  листике была написана небольшая записка, а также  вложено  было    обручальное кольцо,   купленное   сегодня.

«Мурад…Ты вчера задавал   много вопросов  и  просил меня обо всем всерьез подумать.   Я  думала, что готова ответить тебе сразу же,  ты  и сам знал, каким будет мой ответ.    Но уже  сегодня я подумала о том,  что     не хочу ничего менять  ни в твоей жизни, ни в своей.  Не хочу я ничего разрушать и строить свое счастье на несчастии других.  А то, что было между нами   на Домбае, - это праздник,  спасибо тебе за него.  Но  праздники на то и праздники, чтобы после них наступали серые будни. Я ни о чем не жалею и благодарна тебе за все. Не ищи меня,  пожалуйста, не ищи. Очень тебя прошу ... Не ищи. Я сама так хочу, пусть так и будет.   И прости. Прости, что возвращаю тебе  кольцо. Наверное,  нехорошо возвращать подарки.    Но ведь это обручальное кольцо. К тому же  слишком дорогое. Зачем оно мне?  Не привыкла я к такой роскоши…     Прости меня... Ася».

Мурад  несколько   раз перечитывал записку.  А дежурная не сводила с него любопытных глаз.

Не попрощавшись с ней, потерянный, он вышел из корпуса и,  сжимая в руке этот клочок бумаги, не замечая довольно длинной дороги, пошел в свой санаторий.

Дежурная, увидев его еще  издали, заговорщически махнула ему рукой, позвала.   Мурад  поспешил к  столику,  надеясь:

-Может, эта записка - розыгрыш. А Ася  уже  пришла и ждет меня. Иначе    зачем меня зовет дежурная, что хочет мне  сказать?

- Я вам  при    дочери говорить не стала,   Мурад Гамидович.  К вам тут одна  дамочка   сегодня приходила. Так я ее  и отослала от греха подальше.

- Что? Как это отослала? – ничего не понимая, спросил Мурад.

- А  к вам  в это время как раз жена и дочь прошли, а через три минутки и эта краля пожаловала. Я видела ее с вами, вы ее на днях   приводили. Тогда подумала:    ну, что ж, дело молодое. А вот сегодня  сразу сообразила,  что к чему,  и  спохватилась. Ну, думаю,   спасай,  Еремеевна,  Мурада Гамидовича. Эту дамочку сейчас туда пускать никак  нельзя.

- Что вы ей сказали? – побледнел Мурад.

- Так и сказала, - спокойно продолжала  довольная собой дежурная, - к нему, говорю,  жена с дочерью нежданно-негаданно приехали. Ты уж не серчай, говорю, на него за эту накладку.   И лучше  вертайся к себе в санаторий, мой тебе   совет.  А Мурад Гамидович  тебя, милая,  сам найдет, если надо будет.

Мурад  чувствовал, что начинает задыхаться от ярости, вдруг охватившей его:

- Да как вы смели, вы с ума сошли, – неистово  заорал он на весь холл гостиницы, так что на них стали оборачиваться.  – Вас... вас убить мало за это. Что вы наделали? Кто вам право такое давал?

Он, схватив себя за голову,  присел на стоящий рядом кожаный диванчик, откинулся  на спинку. Дежурная, видя его состояние, не обиделась, принесла ему воды.

- Ой,  Мурад Гамидович, не пугайте  вы меня так.  В чем же,  я  виновата? Я ведь как узнала, что   жена к вам пришла   с дочкой, пропускать вначале их    не хотела, так ваша жена сказала мне: «Нас пропустить  можно, мы - его жена и дочь». Смотрю,  а девчонка красивая, на вас очень похожа. Да и  дама была уж очень солидной. Ну  я,  старая,  хотела как лучше.  Подумала:  таких курортниц пруд пруди, а семья - это святое. Уж  слава Богу, много  лет по санаториям работаю – навиделась этих курортных романов и последствий их. Думала, вы меня за это благодарить будете.

Мурад уже не слышал ее. Сейчас  он хотел только одно  – найти в себе силы и добраться до своего номера. Теперь   ему уже  был    понятен    смысл Асиной    записки. 

Что ему делать теперь? Как  найти Асю, ведь  у него нет ни  адреса Лены, ни ее телефона. 

-Ладно, сначала  надо успокоиться. А завтра попробую через администратора узнать их адреса и  телефоны, - решил он.

Мурад  поднялся  к себе  и лег в постель одетым.  Нервы    были так напряжены и измотаны, что организм включил   свои защитные силы – Мурад уснул  крепким  сном, проспав  беспробудно  четырнадцать часов.

Разбудил его  и немного вернул к жизни живой   нежный  голос  позвонившей ему Гульнары:

- Ну  что, папулька? Знакомиться будем с твоей невестой или ты все-таки пошутил?

Мурад, помолчав с  минуту, тихо ответил:

- Пошутил, доченька. Нет у меня никого… Только ты у меня есть.

- Ты  что, папочка? Разве так   шутят, - возмутилась Гуля. - А я  настроилась, столько нарядов перебрала. И никому про   этот наш секрет    не сказала. Думала, пусть потом узнают. А ты, оказывается, пошутил?  Как жаль...

И гулять мы с тобой сегодня не пойдем?  Ни на дискотеку, ни в ресторан? Ты же обещал.

Мураду было не до прогулок. Душа болела как  посыпанная солью открытая рана    с тех самых пор,  как он проснулся и вспомнил вчерашнее.

-Господи, какая же все-таки нелепость. - Мурад на чем свет стоит проклинал  инициативную  дежурную. - Тоже мне – «прикрыла», «спасла». И все равно, надо будет извиниться, такого ей наговорил,  до слез  вчера старушку довел. Хотя что  он должен был сказать ей вчера, нечаянно сломавшей ему жизнь, теперь уже, видимо, окончательно?

 Встретиться с дочерью Мураду  было необходимо, ведь   приехала Гульнара  сюда только  ради него. И он   договорился с Гулей о том, чтобы она ждала его  через час у входа в корпус « Красных камней».

- А какая форма одежды? – сразу же оживилась дочка. - Куда мы с тобой пойдем?

- Мы идем в ресторан, Гуленька. Послушаем хорошую музыку, закажем наш настоящий кавказский шашлык, какой   на папиной родине делают. Хочешь?

- Хочу, – охотно ответила девушка, - только мне кажется, у тебя настроения нет, папулька.

- Есть, все есть доченька, просто я только что проснулся. Увидишь меня совсем другим. 

Мурад проспал так долго, что    сегодня уже опять опоздал   к администратору.  Ничего, сегодняшний вечер он целиком посвятит дочери, а с утра займется поисками питерских  координат Аси  и Лены.

Гульнаре в ресторане понравилось,  –и это не было удивительным - Мурад пригласил дочь в один из лучших ресторанов Кисловодска. Здесь было все  самое изысканное   и дорогое - и еда, и напитки, и  обслуживание, и музыка.

Мурад заказал для дочери  шампанское. А для себя попросил принести коньяк.

- Папулька, я же не пью, - удивленно посмотрела на него Гульнара.

- А ты и не пей, будешь поднимать бокал и ставить, чтобы мне компанию составить. Сегодня я хочу выпить за твой приезд ко мне, за твое счастье, за все   хорошее, что ждет  тебя впереди. Знай одно – папа всегда рядом с тобой, Гуля. И очень  тебя   любит.

Польщенная его словами  Гуля  чмокнула  отца  в щеку, подняла бокал с шампанским и спросила:

- А что если выпить за такой хороший тост? А, папуль?

- Можно, - спокойно ответил он. - Это же шампанское...   И многозначительно  добавил: - С папой можно.

Мурад  жадно пил коньяк, пил  большими глотками, пытаясь всю горечь  и груз, лежащие на  душе,  утопить в этом крепком напитке.  Но, к своему удивлению,  он   не пьянел.

Вечером он проводил Гулю и опять вернулся в свой номер, не зная, куда себя деть. И как   ему    жить  дальше?

Наутро он отправился к администратору, но  там  ему не смогли или  не захотели помочь.  Адресов и телефонов Лены и Аси, которые он просил,  в администрации санатория ему тоже  не дали. Не помогли и  обещанные  вознаграждения, а потом выяснилась банальная причина отказа  и настороженности администратора. Все три  женщины с ребенком отдыхали  в «Целебном нарзане»  по чужой путевке. Это строго запрещено, но им  пошли навстречу, так  как был звонок сверху.

-Что теперь делать?  – думал он. Он знал фамилию Аси, но удастся ли ее отыскать в таком большом городе,  как Питер. Фамилии Лены и ее мужа он не знал. Знал только одно - она кардиолог, а муж хирург.

- Найду, -  решил он  и пообещал   себе,   что все у них с Асей будет хорошо. Он ей,  глупышке, все объяснит, и  Ася  поймет,  что поторопилась с выводами.   Ирма – это  всего лишь  бывшая жена,  с которой он не испортил отношений,   у них есть  общая  дочь  и нет взаимных претензий.  Мурад  скажет Асе и то, что  жизнь его бывшей жены давно уже   прекрасно устроена, что   у них с  Ирмой  все  уже  давно и бесповоротно  закончено. Но сейчас   ему  надо подумать о Гульнаре - девочка в такую даль приехала,   и  всего на три дня, а  ее влюбленный  отец   на  своих переживаниях зациклился. Но он не будет терять времени даром -  он даст  задание своим московским друзьям , пусть наведут  нужные справки.

- Ты  что, с ума сошел,  Мурад, - ответил ему  Алексей, один из близких партнеров  и друзей,   когда  услышал его просьбу. - Искать Алиеву Асият Алиевну, не имея никаких других  данных,  в таком огромном городе, как Питер, где полно кавказцев и всяких азиатов с такой же фамилией -  все равно что искать иголку  в стоге сена.

- Тогда ищи  супругов  - хирурга Вячеслава и кардиолога Елену,  у которых мальчик с нерусским именем Мурад. Не знаю и знать не хочу, – трудно  тебе это или легко. Найди частное агентство, заплати  им столько, сколько попросят,    и не позднее двух - трех дней дай мне адреса и телефоны.

Но    это не понадобилось. Уже на следующий день   ему позвонила Лена.

- Ася вернулась домой,    - спокойно начала она. – Но она    в таком состоянии, что лучше  ее  не трогать.  Так надо для ее же блага, я вам это как  врач говорю. Как врач, который знает не только ее последний срыв, но и то,  как она болела раньше. А это было страшно. Ася  опять на грани срыва. Знаю, что вы всемогущий и можете найти  ее, нас, но не надо. Прошу вас, не ищите.

- Лена, послушайте. Она все неправильно поняла, -  торопился объяснить ей  происшедшее Мурад, но она перебила его:

- Возможно, Мурад.  Я тоже это предполагала и даже сказала ей об этом. Но я выполняю ее  просьбу. Она сказала, что не в обиде,  претензий к вам не имеет, просто привыкла уже  жить одна.  Так что причины роли здесь   не играют. Я сама вам позвоню, если ситуация изменится, хорошо?  Поверьте,  я тоже очень хочу, чтобы она была счастливой и чтобы не была одинока. Но сейчас Асю  надо оставить в покое, чтобы   она  не сорвалась и опять не заболела.

- Лена,  вы можете дать мне ее телефон. Или хотя бы ваш?

Лена   помедлила немного, подумала, потом решительно сказала:

- Нет, Мурад.  Я сама    позвоню, как  только это будет возможно.

Мурад растерянно молчал, видя, как категорично настроена Лена. Она же,  попрощавшись  с ним, повесила трубку.

…Гульнара сразу    заметила, что отец  чем-то  очень  расстроен, хотя Мурад старался не показывать ей своего состояния.  Два последующих дня он все время  был с дочерью.

- Папулечка, у тебя что-нибудь стряслось?– заглядывая ему в глаза, тревожно спрашивала девушка. - С делами твоими что-то не так?

-Все хорошо, Гуленька, – отвечал  он уклончиво. - А вот насчет дел ты вовремя заметила. Я тут загулялся, пора  мне уже и домой возвращаться.

- Не надо, отдыхай, - категорически заявила Гульнара. - Ты и так   много работаешь. У тебя есть  целая армия всяких директоров и заместителей,    на что они тогда?

Через день,  проводив дочь с  семьей бывшей жены,  Мурад   стал готовиться к отъезду. Виктор  уговаривал его плюнуть на все и махнуть  еще на недельку другую    в тундру или  савану, как он шутил. Но Мурад стоял на своем: 

- Еду в Москву, там дня  на три есть  дела, а потом – домой.

Через  день    они оба    были уже в московской квартире Виктора.  У Мурада была и своя квартира  в Москве,  еще покруче, чем у Виктора: пятикомнатная, в центре, но он не любил там останавливаться. А в гостиницу  его просто не отпустили Виктор и Людмила.

 Поздно вечером они традиционно курили с Людмилой на балконе и  как никогда доверительно говорили обо всем. Вначале жена друга  полушутя выясняла у Мурада,  как  им там отдыхалось,  на полную ли катушку  гуляли, вспоминала анекдоты на курортную тему. А после того  как пошутили и посмеялись  Людмила серьезно и грустно сказала:

- Знаешь, Мурад, Витька всерьез  думает,  что я  не знаю ни про его  похождения, ни про его девочек. А я   ведь  знаю обо всем и только радуюсь, что они  есть...

Мурад смотрел на нее и ничего не понимал.

- Мой Витька -  интересный мужик. Если бы не было   этих девочек, то во что превратилась бы его жизнь со мной – я, может, и хирург от бога,   как говорится, а вот женщина на  двоечку с минусом, - почти мужик.

- Ну и кто тебе мешает, Людка, все это  изменить, в женщину превратиться, -   спросил  у жены друга Мурад. - Разве так   трудно, имея деньги,  привести себя в порядок,  ухаживать за собой,  хорошо одеваться. Ты только пожелай – и  будешь куколкой. А манеры свои мужицкие  оставь в операционной. Нет, ты не права, Люда, все в твоих руках.

- Да ты меня не понял, Мурад, все можно сделать. Но нужно ли... Я пыталась  по-другому  жить и не раз  пыталась преобразиться.  Маникюр,  педикюр, макияж,  массажи, сауны, стрижки,  стильная одежда  - все это не для меня.  Это меня  не радует, а   напрягает, раздражает и кажется бессмысленной тратой времени. Бывают, наверное,  такие несчастные люди, которые не умеют что-то с чем-то совмещать, – даже семью с  работой. Вот и я такая.  Не поверишь,  еще в самом начале,   когда  и года мы с Витькой вместе  не  прожили,    в момент любви  могла его остановить, с кровати вскакивала и к телефону -  звонить дежурной с вопросами -  какое  давление у Иванова,   нет ли кровотечения у Сидорова,   не разошлись ли  швы   у кого-то из оперированных. Помню, Витька тогда смертельно на меня обижался, не разговаривал  потом  неделями, говорил,  что я   не любила его никогда и не люблю.  Я   часто себе этот вопрос  сама задавала. И поняла,  -  люблю я его. Я себя так сильно не люблю, как Витьку.  Если ему понадобится когда-нибудь вся моя кровь, сердце,  печень – ради него я все отдам. И девчонкам этим   я потому   благодарна, что могут подарить  моему Витьке  и ласку,  и любовь  и все то, что я ему дать не смогла. Вот  и суди теперь: люблю ли я его? Люблю.

- И он тебя любит, Люда, - серьезно сказал       Мурад, уже по-другому глядя на  эту никогда до этого не понятную ему женщину. Он вспомнил разговор с Виктором в Кисловодске и  повторил:

- Виктор тебя очень любит, Людмила.  Знаешь, как он сказал: «Людка – это для меня святое, она родная. Я ее не оставлю, если даже  ослепнет, если  с ума сойдет. Горшки буду за ней выносить, но не оставлю.   Я ему тогда   сказал: ну значит именно ее ты по настоящему  и  любишь. Он  ответил: «Люблю».

Мураду показалось, что в обычно  холодных и   бесстрастных глазах Людмилы  заблестели слезы, хотя она никогда  не любила показывать свои женские слабости,  поверила уже    сама:  в ней не должно быть ничего женского, и теперь старалась  соответствовать созданному годами имиджу.  Она   вышла на кухню, пообещав Мураду настоящий бразильский кофе.

- Одного бразильского футболиста оперировала, он мне  и подарил, - рассказывала она. - Вкус у  этого кофе потрясающий. Я  тому футболисту так и сказала: что же вы, мошенники, всему миру мусор какой-то продаете, а сами пьете это чудо.  А он  языка не понимает, улыбается, только  кивает: «Да, да, да!» 

Людмила принесла на балкон поднос с двумя чашечками кофе. Кофе был действительно отменный, и Мурад с удовольствием пил ароматный напиток, продолжая беседовать  с Людмилой.

- Мурад, ты какой-то другой из Кисловодска   вернулся, потерянный какой- то, расстроенный.   Что-нибудь случилось? – спросила  она, глядя ему в глаза.

С Людмилой они были знакомы уже  много  лет, и  она почувствовала изменение  в  его настроении.

Мурад не стал ничего отрицать. Он   уважал  ее   и всегда  доверял.

-Да, Людка, случилось...  Я    потерял  то, что неожиданно  обрел после давней потери.  До последнего  времени     думал, что уже безвозвратно потерял, даже искать  не пытался. И вдруг случайно нашел, но    снова потерял, - откровенно ответил Мурад.

 - Ты о чем, Мурад,  я не понимаю. Алину, что ли, встретил там? Так ведь она вроде замужем, говорят,  счастлива в браке.

- Нет, Люда, я встретил свою первую любовь... Асю. Ты все про нее знаешь, и Витька тоже  знает.

- Да что ты! – брови обычно невозмутимой  Людмилы поползли вверх. - Это сколько же лет прошло с тех пор, как расстались?

- Двадцать. Но она ничуть не изменилась. Только лучше стала.

На следующий день  Мурада разыскал по телефону Алексей, которому он поручил найти питерские  координаты Аси и Лены.

- Мурад,   нашел  я  тебе твоих   Елену и  Вячеслава  с сыном Мурадом и Алиеву Асият Алиевну. Это было нелегко, но питерские друзья помогли. У этой  Асият телефона нет, она  на рабочей окраине  живет, в коммуналке  на Щемиловке,  на улице Полярников. Могу дать адрес.  Супруги  – врачи     живут тоже не в  центре, но ближе к нему. В общем, записывай  адреса и телефон врачей,  - докладывал ему  с радостью исполненного долга Алексей.  

Мурад машинально записал все  продиктованное, но  все же  ответил:

- Прости ради Бога, Алешка. Не понадобилась информация.

- Ну  ты даешь! Если б  ты знал,  как я их искал, точно иголки в стогу  сена. Эх ты, бездельник-отпускник. Влюбился, что  ли, старый развратник,  или   внебрачного сына нашел? Точно,  как же я сразу  не  догадался? С чего это вдруг русская женщина твоим именем сына назвала?

- Дела, конечно, какая  тут  любовь? Я уже старый, ты прав.

- Ну да, конечно, так я тебе и поверил. Здесь   наши девочки умирают от счастья,  когда ты появляешься на горизонте.  Я поначалу сразу же подумал:   эти петербуржцы   скорее всего   твои  должники, а потом, когда отыскал их и  справки навел, понял –   они бедолаги, на  зарплату живут. Ладно, какая мне разница. Значит, все уладилось   и пропал мой скорбный труд. Тем лучше, пока.

- Спасибо, Лешка. Не забуду этой помощи, друг.

- Рад был стараться. Всегда готов  для тебя, как пионер.

Вскоре Мурад  вернулся в Германию, приступил к делам. Но мысли об Асе не покидали  его ни на минуту.  Не  раз  он  хватался за телефон, набирал номер Лены: несмотря на  трудность запоминания таких многозначных цифр, он запомнил   номер  сразу же. Номер  словно выбился  в  его  памяти четкой отметиной. Но  Мурад тут же клал трубку, вспоминая просьбу Лены и ее немного ироничное: «Я знаю,  вы всемогущий. Но не звоните».

- Что ж, может, Лена  и права. Ей виднее, и если это может повредить Асе,  надо подождать, оставить ее в покое и остаться в тени. Может, Лена все-таки даст мне знать, когда Ася   успокоится  и с ней можно будет   объясниться.

Мурад с головой ушел в дела. Спасала работа. Однажды  вечером, будучи в гостях у Сони, он рассказал ей о встрече с Асей, о том, что она спрашивала о  подруге детства, сожалела, что пути их разошлись.  Вначале Ася искала Соню и не нашла, потом та не раз звонила из Нальчика, но Ася с бабушкой уже переехали на другую квартиру.

Соня расплакалась от нахлынувших воспоминаний, расстроилась, вспомнила   маму, которая перед смертью говорила об Асе как о своей невестке. А еще сожалела о том, что и теперешняя встреча  Аси и Мурада   ничем хорошим не закончилась.

- Словно проклял  вас кто-то,  - сокрушалась Соня, жалея брата и видя его подавленное настроение. – Бывает же такое,- встретились через столько лет, оба живы, здоровы, любите  друг друга и свободны от прежних браков и уз... Почему же опять так  получилось,  Мурад?

- Не судьба,  значит, - грустно ответил он. - Я не хочу,  чтобы Асе  было плохо. И так    много боли и страданий  ей принес. Пусть теперь   сама решает. У  них   есть   мои координаты. Я буду с ней рядом в тот же день, как только  она  позовет меня. Слава Богу, самолеты пока  летают и  добраться куда угодно  можно быстро и  легко.

- Да, конечно, - соглашалась Соня и в то же время возмущенно выговаривала Мураду    относительно  Лены:

 -  Почему  ее подруга так много берет  на себя? Почему не дает  тебе  возможности  встретиться  и объясниться с Асей? То же мне  великий психолог!    Надо было   не ее слушать,  а поехать в Питер,  у тебя  ведь уже есть  адрес  и телефон   Лены.

- Есть, Сонечка. Но не в этом дело.  Лена – врач,  она   ближе родной  сестры    для  Аси. Не враг  Лена  ей, очень  ее любит. Но, видимо,  нельзя Асю сейчас   волновать.  Ее, говорят,   три года из депрессии   вывести  не могли, в больницах  подолгу  и не раз  лежала, в Москву   к врачам  возили.  Чуть в психушку  не попала от переживаний, вены   перерезала  - еле спасли.  Вот Лена и боится срыва. Потом,  говорит, во второй раз  мы  ее уже не вытащим.

Шло время. Не было ни дня, ни ночи, чтобы  Мурад  не вспоминал  об Асе.  И тогда,  когда запускал свой новый филиал и по этому поводу  была большая презентация, он вдруг  вспомнил о ней, когда  компаньоны, пришедшие туда с супругами,  спросили его:

 - А где же  фрау  Гасанова?  Мурад  ответил, что ее нет сейчас  в городе,   -  он имел в виду Асю.

И тогда,  когда одинокими вечерами возвращался в свой роскошный дом и мог при желании  скрасить свое одиночество  не с одной девочкой, а с  целым гаремом. Мог,  но не хотел. Никого   больше видеть не хотел рядом с собой, кроме нее.

Однажды  воскресным  утром его разбудил настойчивый  звонок телефона.  Мурад  не торопился брать трубку.

- Кто бы это мог быть? –   думал он,  никак не желая вставать  с  кровати.

Привыкший   к железной дисциплине,  а в ее рамках – к регулярной   зарядке и пробежке по утрам в будние дни, Мурад по воскресеньям нарушал все  привычки и традиции. Он   спал или просто валялся, сколько хотел, завтракал и обедал тоже не  в положенное время, а  когда захочется. Одно было неизменным – по вечерам в выходные  дни  он ходил  в гости к сестре,- его там  ждали Соня, зять  и племянники.

-Черт, кому понадобилось меня так рано будить? –  думал он,  глядя на  часы. Стрелки на них показывали без четверти  девять.

Но звонки были настойчивыми, и Мурад все-таки ответил.

- Мурад, это я, Лена, – услышал он в трубке.

- Лена? Из Питера? – не поверил он своим ушам и  окончательно проснулся.

- Да, это я. Хочу спросить,  есть ли у вас    возможность приехать   в ближайшее время?

Мурад   даже  вскочил с кровати:

- Да,  конечно, да! Я сегодня же прилечу! Только скажите,  с ней все в порядке?

- Не волнуйтесь, с  Асей с все хорошо, я правду говорю. Но ее сейчас рядом нет.  Мне очень надо поговорить с вами. О важном для вас обоих. Можно сказать, о приятном, но очень даже  серьезном. Приезжайте, если  можете   оставить дела? Запишите   адрес и телефон.

- У меня есть все ваши координаты, - спокойно сказал Мурад. - Но вы просили не звонить,  и я не звонил.

- Я  знала, что вы их любой ценой  добудете. Вы правильно сделали, Мурад, что не звонили. Видите, и я тоже  выполняю данное  обещание. Приезжайте, поверьте, это очень важно.

Он  тут же позвонил Соне, сообщил о звонке из Питера и о том, что сегодня вечером он к ним не придет. Потом заказал  по телефону авиабилеты и   сообщил о срочном отъезде своему   управляющему. А сам     сразу же вылетел в  Москву, чтобы уже оттуда добраться до  Питера.

Лена с мужем встретили его   тепло. Мурад познакомился с Вячеславом – это был скромный, приятный в общении  интеллигентный  мужчина.  Немного   пообщавшись с гостем   и чувствуя,  как тот  нетерпеливо   ждет  разговора с  Леной, Вячеслав оставил  их наедине. Он, конечно же, знал обо всем, но Мураду и Лене будет удобнее разговаривать вдвоем.

- Даже не знаю,  как вам это сказать…   Ася в больнице, - начала Лена.

Мурад побледнел – он так  и знал, что  Асе плохо, значит   она опять заболела,    и  Лена была вынуждена позвать его. Он  не торопился  задать вопрос, настолько боялся ответа.

Лена,  увидев, как побледнел Мурад, тут же  поспешила его успокоить:

- Нет, это не то,  что вы подумали. Ася ждет ребенка,   и,   учитывая ее возраст, первые роды, ее положили на сохранение. Есть проблемы со здоровьем, она ведь всегда была слабенькой, вот врачи и боятся за нее и за ребенка. А она настолько хочет его сохранить, что согласна пролежать там  все оставшиеся до родов  пять месяцев.

-   Ася ждет ребенка? Роды? Я ничего не понимаю, Лена, - растерянно сказал  Мурад.

- Я и сама об этом не так давно узнала. Уже   когда сама стала замечать, – Ася  мне призналась. Стеснялась, глупая,  сказать даже мне, так и мучилась в одиночку с тяжелым   токсикозом. Славка первым догадался, врачи мы с ним все-таки, а  я ему говорю:

- Вряд ли. И возраст не тот для первородки, и  все остальное не  предполагает к таким выводам.

Лена постеснялась  пояснить, но Мурад понял ход ее мыслей. У них с Асей была всего одна встреча на Домбае, всего одна ночь любви. Вот ведь  какие чудеса  способна  творить  любовь. В первую же ночь их любви она стала и женщиной, и матерью его будущего ребенка. Мурад почувствовал, что любовь и нежность к Асе снова  захлестнули его безгранично.

- С тех пор как узнала, просила Асю  разрешить сообщить вам эту новость, Мурад. Но она все время говорила о том, что не хочет рушить вашу жизнь и строить свое счастье на чужом несчастье. Что безгранично счастлива  и благодарна и Богу и вам за ребенка, а теперь  молит Всевышнего лишь о том, чтобы  пережить это счастье. И бесполезно было ей говорить, что вы  с бывшей женой в разводе. Она все думала -  вдруг  сойдетесь. Иначе зачем, мол, бывшей жене с дочерью  понадобилось приходить  к  нему  в гости? Ася решила, что ваша жена еще надеется. И,  наверное, этого же очень хочет и ваша дочь. Вот где   причина  того,  что Ася категорически запретила   сообщать о себе. Но я думаю, я   правильно сделала, что не  послушала  ее.

Лишившийся на время дара речи  Мурад наконец пришел в себя и перебил Лену:

- Да, Лена, вы все правильно сделали. У меня все равно не хватит времени и слов, чтобы  отблагодарить вас за все. Я у ваших ног и  в вечном долгу перед вами.  В вечном и в неоплатном долгу.  Я объясню  Асе,  что с бывшей женой мы  разошлись  более шести лет назад,  и она  уже давно   замужем.  И развелись мы с ней    по ее инициативе, я ради дочери   готов был жить с ней  и дальше.  Даже  не надеялся, что    когда-нибудь  судьба опять  сведет меня с Асей. Но и после развода с бывшей женой мы остались друзьями. Это нетрудно, когда любви  нет. Тем более,  у нас общая   дочь. А сейчас,   пожалуйста,  пойдемте  к  Асе.

- Да, конечно…   Только я сначала подготовлю ее  к вашему визиту,  а то мы    можем и навредить.

- Конечно, - согласился Мурад,  сердце которого уже рвалось навстречу  любимой.

 Палата Аси находилась в самом конце коридора отделения.

- Это относительно приличная палата, там    потише, хождений  меньше и условия нормальные.  Славка  помог нам Асю туда определить, - говорила ему Лена по дороге.

Она накинула на Мурада белый халат,  который прикрыл  только его  спину.

- Какой вы широкий,  Мурад, - улыбнулась Лена, - во всех отношениях, оказывается, широкий. Мурашка наш до сих пор   дары от доброго волшебника  всем показывает.

- Простите, Лена, я даже не спросил о нем, - виновато сказал Мурад и вдруг спохватился: - Да уж, я широкий – вот и в  больницу иду с пустыми руками.

- Успеете,  Мурад, все успеете. Сегодня  мы должны    поговорить  с врачом о ее выписке. А вот и заведующий, - показала она на идущего навстречу им мужчину средних лет. - Сейчас у него все и  спросим.

- Анатолий Сергеевич, здравствуйте, - поздоровалась Лена на ходу.

- Здравствуйте,  Леночка. Вы, наверное, к Асе. А  вы, мужчина, простите, к кому?

- Это ее… - Лена помедлила с ответом,  а потом  сказала: - это    муж Аси. - И уже уверенно повторила: – Познакомьтесь,  Мурад, это  наше местное светило   от медицины  Анатолий Сергеевич,    Ася, к счастью, оказалась под его наблюдением.  А   это,  - повернулась она к Мураду, - муж Аси,  Мурад Гамидович,  Живет и работает в Германии. Только что с самолета. Очень волнуется, как там   дела у его жены и будущего ребенка?

- Что ж, очень приятно познакомиться.  У нашей Аси   сегодня день приятных сюрпризов. Один из сюрпризов я сообщил ей  только что.   Мы   недавно провели УЗИ-обследование – у нее будет сын. Для  вас, кавказцев,  этот момент немаловажный, не так ли? Анализы тоже у  нее   хорошие. Гемоглобин мы  подняли,   давление стабилизировалось. С почками у Аси  тоже все в порядке, -белка нет. Сердцебиение и пульс у вашего мальчика  прослушали – все ритмичное и ясное, все в пределах нормы. Так что можете   ее домой забирать. Режим жизни обычный, только без перегрузок. Конечно, витамины, воздух, фрукты, покой. А уже  ближе к родам   надо будет положить  ее в больницу  и подготовить к операции. Лучше сделать кесарево и не рисковать, - ей тридцать восемь лет все-таки,   первые роды. Я буду настаивать на операции, хотя некоторые иногда предпочитают естественные роды.  Но этот риск не совсем  оправдан.  Вот и все,  что я  хотел  вам сообщить.

Врач говорил все это, глядя на Лену,  а когда вдруг перевел глаза на Мурада, обомлел: этот огромный, почти двухметровый мужчина прислонился к стене, а по  щекам его текли слезы, которых он не скрывал.

- Боже, что с вами,  вам плохо? – спросил  врач, видя, как побледнел Мурад.

- Нет, мне хорошо. Мне так хорошо, как никогда еще в жизни не было. Это  слезы  радости. Простите меня,  - сказал Мурад. -   У нас на Кавказе за радостную весть обязательно что-то  ценное дарят - это закон. Так что мы с вами еще встретимся.

- Ну что ж, - улыбнулся Анатолий Сергеевич. - Мне этот ваш  кавказский закон очень даже  нравится, особенно с учетом моей миссии сообщать ежедневно кому-то хорошие  новости. Если  б   не только кавказцы  сыновьям будущим так радовались,    куда бы я  тогда  подарки складывал?

Лена  прошла в палату к Асе, а Мурад, оставшись в коридоре, изо всех сил старался успокоиться.  Сейчас он увидит свою Асю, обнимет такую  долгожданную  любимую женщину,   жену,    будущую мать его ребенка.   Рождение  сына   было мечтой всей его жизни. Сколько раз он просил Ирму о  ребенке после  Гульнары, но она о детях и слышать больше не хотела.

Вдруг сейчас он узнает, что у него будет сын. Его сын…  А  Ася, безгранично любимая им женщина, будет   матерью его маленького сына.  Мурад подумал о том, что  в свое время  он не сдержал   данных Асе   обещаний. Наломал столько дров, наделал столько глупостей в жизни,  замучил ее и сам жил все эти годы без любви и особой радости. Жил  по инерции.  Исключением была лишь  дочь Гульнара. Все остальное не грело и не радовало его, не имело смысл в его жизни. А  Ася    сдержала все данные  обещания, спустя  двадцать лет.  Она   обещала ему тогда:

-В моей жизни будет только один мужчина – это будешь    ты, Мурад,   никого  другого в моей жизни больше не будет.  И он действительно стал  ее первым  мужчиной в   жизни.  А  еще  они  с Асей     говорили   о детях. Мурад как-то сказал, что очень хочет  сына.  Ася на это  ответила:   

-Я  очень девочку хотела, Мурад. Но если ты хочешь сына, пусть первым      будет сын.  

 Он тогда засмеялся  и сказал, что  дети по заказу   не рождаются.  Их Бог дает  по своему усмотрению.

-Знаю. Вот я и буду просить  Бога, чтобы  он  дал нам сына.  Я очень хочу, чтобы все твои желания исполнялись.

- Мурад, идите к Асе, – прервал его  неожиданно нахлынувшие воспоминания голос Лены. - Я ей  сказала, что  вы приехали,  и все объяснила.

Мурад  усилием воли пытался унять дрожь в ногах и руках, но ему было трудно это сделать. Лена одобрительно улыбнулась и легонько  подтолкнула его к двери:

- Идите, она вас ждет.

Мурад  приоткрыл дверь. На кровати  у окна лежала    Ася,   которая ждала его сейчас. Ася,  которая ждала его всю жизнь.

На второй кровати, прямо напротив двери, лежала совсем молоденькая девчушка, которая,  увидев Мурада, сразу же встала,  собираясь выйти из палаты.

- Галочка, тебе же нельзя вставать, - сказала ей Лена, вошедшая в палату вместе с Мурадом. - Ты лежи,  мы сейчас   выйдем,  Асе можно и  даже нужно больше двигаться.

- Нет, Елена Александровна, я уже и  так все бока свои отлежала, пойду в коридоре на диванчике посижу.

Мурад  смотрел на Асю.  Она  была такой же красивой,  только немного осунувшейся и бледной. Но счастье будущего материнства было уже  заметно в ней,    она была прекрасна  как Мадонна.  

-Почему в голову пришла именно Мадонна? – подумал Мурад и сам же ответил на свой вопрос: - Все правильно,  Мадонна-  символ материнства, а  моя Ася - будущая мать.

Говорят, нет  прекраснее  будущей  матери, носящей под сердцем   желанного ребенка. Любовь  женщины к   желанному ребенку и   к тому, кто подарил ей это счастье,   одухотворяет ее лицо, наполняет содержанием и особой  красотой  все ее черты и формы. Мурад  подошел к  кровати, наклонился к Асе. Хотел сказать так много, но в пересохшем горле застряли  слова радости, благодарности,  любви.

Он взял Асины  руки в свои и закрыл ими   свое лицо,  при этом  целуя руки любимой женщины.

Они и не заметили, как остались одни в палате. Лена, тихонько прикрыв   дверь, вышла.

- Аська, милая, любимая, ну  почему ты сбежала? Ничего сама не поняла и не захотела     спросить. Разве можно  так? Разве мало мы  страдали от моей глупости, совершенной  много лет назад? Неужели  ты смогла  бы  не сообщить мне о нашем  ребенке? Ведь  ты не хотела, скажи, не хотела? 

Она молча смотрела ему  в глаза. Потом  ответила:

- Я не хотела ничего разрушать, никому переходить дорогу. Не хотела,  чтобы   дочери твоей было плохо.

 - Все было бы хорошо, если б  ты не сбежала, как трусишка, а  поговорила со мной. Все бы   узнала. И то,  что у жены моей бывшей уже давно есть   муж, и что  развод был по ее желанию – какие  же  с ее стороны могут быть претензии?  Она    часто меня по-дружески спрашивает, почему я до сих пор один. А  Гульнара  очень просила  ее с тобой познакомить,   - я обещал. А ты сбежала.

Ася молча смотрела на него, потом сказала:

- Мурад, я хочу тебя  спросить. Только ты   правду скажи. Ты хочешь   ребенка?  Я не хотела    тебе его  навязывать. Но   отказаться от него  мне труднее,  чем отказаться от жизни. Я думала - если ты не захочешь,  он  все равно родится  и  будет  только мой.  

Мурад опять  взял    руки  любимой  в свои:

- Асенька, ну о чем ты говоришь, глупая моя. Ты забыла,  сын  всегда был мечтой всей моей жизни.  И ты мне его много лет назад  обещала. Помнишь?

- Помню, - тихо  сказала Ася. - Только  жаль, что все случилось так поздно.

- Нет, родная,  ничего не поздно. Никогда не поздно стать счастливым. Все у нас с тобой еще впереди. И все будет хорошо. Давай готовиться  к выписке. Завтра мы с тобой поедем в   детские дома, отвезем детям сладости, фрукты заморские – помнишь, ты так хотела. А потом надо собрать все необходимые документы, это долгая процедура, но постараемся ускорить. И я тебя заберу.

- Куда? – удивленно спросила Ася.

- Домой, - улыбнувшись,  ответил он. - К нам домой. Там и будем ждать своего мальчика. Нам к его рождению  надо еще подготовиться. 

Мурад обнял растерявшуюся от его слов   Асю  и  долго- долго пристально смотрел ей в глаза.    

- Спасибо тебе за все, родная.  И за любовь, и за верность, и  за сына.   Я люблю тебя, Ася. Смогу ли когда-нибудь искупить свою вину? Хватит ли мне для этого оставшейся жизни?  

Ася    молчала,  а потом подняла   глаза - в них    были любовь и счастье. И слезы радости.

- И я люблю тебя, - ответила она.  – И  всегда  тебя любила. Потому что ты, только ты -  единственный мой.

 Конец.