ЕДИНСТВЕННЫЙ МОЙ  Продолжение ( часть 2)

Ася знала:  никогда  и никому он не даст ее в обиду, защитит от любой  беды.

-Я Мураду скажу, - говорила она, угрожая своим обидчикам во дворе, а потом уже и в школе.

Много лет прошло с тех пор, но и сейчас Мурад,   уже взрослый солидный мужчина,   отчетливо помнит первый школьный день Аси, когда  увидел ее, нарядную и счастливую первоклассницу  с огромными белыми бантами в волосах. Он смотрел на свою воспитанницу и думал:  какой красивой она  стала, повзрослев.   Мурад  помнит, как перевел взгляд на ее бабушку, стоящую  рядом. Та старалась спрятать набегавшие на глаза слезы. Боль старушки ему  была понятна:  дочери и зятю, родителям Асеньки, не суждено было проводить  свою девочку в первый раз в первый класс. И теперь  из родных  Аси  здесь только она. Вот и расстроилась старушка, вспомнив покойных дочь и зятя. Но двенадцатилетний Мурад серьезно сказал тогда пожилой женщине, отведя ее в сторонку:

-Не плачьте, пожалуйста, бабушка. У Аси сегодня праздник. Не надо ее расстраивать.  А своими слезами Вы ей все плохое напоминаете.

Бабушка Аси   тут же взяла себя в руки, обняла мальчика и  пообещала держаться.

Каждый школьный день для первоклассницы Аси был праздником. Она        светилась от счастья, показывала Мураду свои книжки и ранец, альбомы и пенал, вертелась перед ним в своей новой юбке и туфельках, которые купил ей в подарок   дядя. А приходя из школы, ежедневно показывала Мураду  свои тетрадки, хвалилась пятерками, засыпала своего  лучшего  друга  многочисленными вопросами. В школу Мурад и Ася тоже  ходили вместе, учились они в одну смену, но забирала девочку из школы бабушка:  уроков у  Аси было еще не так много, как у старшеклассника Мурада.

…Шли годы.  Мурад из мальчика подростка   превратился в долговязого юношу.  К Асе у него по-прежнему было родственное, особо трепетное отношение. Он искал ее глазами на переменах, спускаясь на этаж младших школьников, опекал и защищал от обидчиков и школьных задир, которые вскоре поняли: лучше эту девчонку не трогать,   с ее телохранителем шутки плохи.

В семье Мурада к Асе относились как к дочери – она много времени проводила  у них, но играла   не с Соней, которая была не намного  старше ее, а  с Мурадом. Но при этом  Ася  никогда не мешала Мураду, если он читал, делал уроки  или играл, когда говорил с друзьями по телефону. Девочка  тогда пристраивалась где-нибудь рядышком и, не отвлекая его, делала свои дела: читала, рисовала, играла в куклы, мурлыкала под нос какие-то песенки, говорила сама с собой. Или просто тихо сидела, наблюдая за Мурадом.

Ей было  одиннадцать, когда Мурад  перешел в выпускной класс. Одна из соседок, заметив, что Ася  ходит за ним по пятам и  все время  пропадает у соседей, в основном  в комнате Мурада, сказала его  матери, что не следует  подросшей  девочке и мальчику  все время быть вместе. Как бы  из этого чего не вышло. Всё-таки девочки и мальчики - они как огонь и вода.

-Да что ты такое говоришь, Ума, - возмутилась  мама Мурада. – Они же  еще дети  и  всегда были как брат и сестра, даже с Сонечкой, родной   сестрой, Мурад не так близок. Я только рада этому. У моего сына теперь две сестры, ведь покойная Луиза была мне  не чужим,  а очень близким    человеком.

Тогда слова соседки   показались матери Мурада абсурдными и противоестественными. Но и потом, когда особое отношение девочки к ее сыну стало очевидным, мать Мурада   видела в этих проявлениях все что угодно, но  только не влюбленность.

Так было и тогда, когда одноклассники  Мурада, не найдя  подходящего помещения для проведения вечеринки к 8 марта, решили  с разрешения его мамы  отметить это мероприятие  у них дома. Они собрали деньги, накупили продуктов и собрались  для  подготовки  и  проведения    праздничного  застолья.  Самая  большая  и  почти пустая комната  в их  квартире вполне подходила для вечеринки  с танцами.    

Девочки, одноклассницы Мурада, вместе с его мамой и сестрой с утра суетились на кухне, готовили  разные блюда и салаты, а ближе к вечеру стол был накрыт и ломился от обилия   еды,  печеного, фруктов, сладостей.

Молодежь быстро перешла от праздничной трапезы к танцам, и мама Мурада, радостно глядя на повзрослевшего сына, танцующего с одноклассницей, ушла на кухню, чтобы не смущать его.

 Аси у них не было с вечера накануне - вместе с бабушкой она уехала на выходные и праздники к родственникам в село. Но девочка  уже на второй день заскучала и стала проситься домой. Бабушка, во всем и всегда уступавшая просьбам внучки-сироты, согласилась вернуться в город, хотя ей очень хотелось побыть с родными   еще  день- два.

Ася с бабушкой приехали  домой уже вечером, когда праздник  у соседей был  в самом разгаре. Девочка, и без того соскучившаяся по своей второй семье и особенно по Мураду, уже в подъезде  услышав музыку за их дверью, даже домой заходить не стала, сразу же помчалась туда. Она не видела своего кумира два дня, и они показались девочке вечностью. Так много ей хотелось рассказать Мураду о своих впечатлениях, о встречах с родными, о самом разном. Она привыкла делиться с ним всем  до мелочей, советоваться и обсуждать   все свои планы и детские дела. Так было и на сей  раз. Она мчалась к Мураду, чтобы    показать медальончик, который подарила ей сестра бабушки. Узнать о том, как он жил тут без нее целых  два дня.

Входная дверь соседей была открыта. Девочка  тихо и незаметно вошла в квартиру и прислушалась. Из кухни  слышались незнакомые голоса, и среди них  голоса матери и сестры Мурада. В большой комнате,  в которую Ася приоткрыла дверь, несколько пар танцевали медленный танец…

Ася  глазами искала  Мурада. И вдруг у нее словно перехватило дыхание. Она увидела его танцующим с красивой высокой девушкой. Мурад шептал  ей что-то на ухо, они смеялись и  смотрели друг на друга с нескрываемой симпатией.

Ася, так и не замеченная увлеченными танцем гостями, стояла  как вкопанная  у двери. Она и сама не сразу поняла, отчего ей вдруг стало так горько и больно, причем   настолько, что глаза ее наполнились слезами. Откуда ей, девочке – подростку,  было знать, что в ней  впервые проснулась женская ревность. Ася  вдруг вспомнила лицо   девушки, с которой танцевал Мурад,  она не раз видела ее на фотографиях. В альбоме  Мурада  было много фотографий, но на большинстве снимков была запечатлена именно   эта красавица с челкой.

Мурад  заметил  Асю и обомлел. Она стояла бледная, растерянная, с уже готовыми пролиться из глаз слезами.

-Что такое, Аська? – подошел он к девочке, оставив свою партнершу посреди комнаты. Он взял дрожащие руки  Аси в свои и  обеспокоенно   спросил: - Почему ты плачешь?

Вопрос Мурада окончательно вывел  расстроенную Асю  из равновесия, и она расплакалась. А потом неожиданно для себя  вцепилась в девочку, с которой он только что танцевал.

-Уходи, зачем ты сюда пришла? Уходи… Я тебя ненавижу, - кричала она громко и истерично, схватив  испуганную   соперницу    за руку.  Девочка с челкой ничего не могла понять и только испуганно пряталась от нападок одиннадцатилетней Аси за спиной Мурада.  А он, ошеломленный происходящим,  схватил  соседскую девочку   за руку и  вывел из комнаты:

- Ты что, сдурела,  Аська? Что тебе Диана плохого  сделала? Ты ведь даже  не знаешь ее?

-Знаю, знаю, - продолжала рыдать Ася, - я видела ее у тебя на фотографиях. Пусть не трогает тебя, пусть вообще  уходит отсюда!

Мурад и сам был еще слишком молод, чтобы распознать в этом порыве соседской девочки обыкновенную ревность. Он так ничего и не понял, а потом, обсуждая с матерью и Соней внезапную истерику Аси, они  всей семьей пришли к выводу:  это была своеобразная ревность сестры…

-У  нее ведь никого нет, кроме  нас. А тебя она особенно любит, Мурад. Ты для нее  и отец,  и  брат. Вот Аська и ревнует тебя ко всем. Она и к Сонечке, по-моему, тебя тоже  ревнует, когда ты ей больше внимания уделяешь, - сказала ему мама, не предполагающая даже, что в сердце одиннадцатилетней соседской девчонки, которую Мурад опекал с самого рождения, может родиться совсем другая любовь…

Ася   не отдавала себе отчета в своем отношении к Мураду. Но  она знала одно – для нее этот парень был всем - самым близким, родным и дорогим человеком на этой земле. И никого на свете она не любила так, как  Мурада,   даже бабушку.

Асе было интересно все, что его  касалось. Она любила все, что любит Мурад, так же, как и он, выбирала вареный лук из супа, любила фильмы о войне и комедии, смотрела и слушала  спортивные передачи. Болела вместе с юношей    за его  любимую  футбольную команду, вырезала фотографии его любимых спортсменов из журналов и газет, часами слушала   рассказы Мурада о футболе, карате  и даже о незнакомых ей  спортсменах. Одним словом, смотрела на мир только его глазами.

Мурад окончил школу и поступил в университет. Ася по-прежнему была его тенью, но, взрослея, уже научилась подавлять в себе муки ревности, хотя  теперь у нее с каждым днем было все больше поводов. Мурад, ничего не подозревая о   чувствах  соседской  девочки к нему, звонил при Асе знакомым девушкам, иногда они и сами звонили ему. Безнадежно влюбленная в Мурада девочка, оказываясь свидетельницей этих телефонных разговоров,   молча выходила из комнаты. И только она знала, какие страдания испытывает, слыша  в телефонной трубке женские голоса, приглашающие к разговору  Мурада. Но переживала и даже плакала  от неразделенной любви  девочка уже у себя, спрятавшись от посторонних взглядов. Мурад  же  не замечал ее особого отношения. Вернее, всегда думал,  что   Ася любит его как брата. Так же, как и он любит ее. А потому поручал  девочке иногда звонить его подругам и вызывать  их   к телефону, не представляя, на какие страдания он обрекает Асю. Потом еще и хвалил ее, еле сдерживающую слезы:

— Спасибо, Аська. Ты свой парень...

А  Ася тем временем росла  и  постепенно становилась девушкой.  Впервые он заметил это в день ее шестнадцатилетия.   Все хлопоты по поводу  дня рождения Аси взяли на себя мама Мурада и жена ее дяди. С вечера женщины вместе с   Асей и Соней  готовили, пекли, нарезали салаты.  Застолье  решили  устроить не у именинницы дома, а  в большой комнате  соседей, той самой, где отмечалось 8 марта.  

-Сынок,  ты завтра пораньше домой  приходи. К нам в гости Асины одноклассницы и родственники  придут.    А ты  на правах ее отца и брата     должен будешь  гостей   встречать и провожать, - полушутя, но всерьез сказала Мураду   мама.

В  тот же вечер однокурсник Арсен  позвал его  на  вечеринку, которую они   устраивали  на квартире  одного из друзей. Туда же  пригласили   знакомых девочек,  а потому вечер  обещал быть  интересным и содержательным.  Но Мурад  идти   на вечеринку  отказался, объяснив, что сегодня  должен быть дома, на дне рождении  Аси.

- А мы вполне успеем и то, и другое,  - уговаривал  Мурада  друг. - Пойдем к вам, посидим часиков до восьми, потом скажешь маме, что ко мне ночевать идешь, позаниматься, мол, надо - зачеты, а учебников нет. И поедем…. Не опоздаем, наши там всю ночь гудеть собираются.

Мурад колебался,  не представляя, как сможет оставить почти семейное торжество, но Арсен стоял на своем.

-Ты что, с ума сошел? Из-за какой-то малявки-соседки такой кайф хочешь испортить  и себе, и нам с Тагиром? Там такие девочки классные будут, закачаешься. Кстати, одна из них, Ирина  с  Иняза, тобой очень  интересовалась, ради тебя на приглашение Тагира  и клюнула. Переспросила при этом – будешь ли ты? Она придет, и  что мы ей скажем? Кем тебя заменим?

После недолгих уговоров друзья так и  решили:  побудут немного на дне рождения  Аси,  а попозже отпросятся «заниматься»  на вечеринку.

Мурад оставил  друга в комнате с Соней и другими девушками, накрывающими на стол, и  отправился к маме на кухню. Ему надо было уже сейчас подготовить ее  к своей  ночной отлучке из дома. Через несколько минут Арсен заглянул  к ним  и глазами позвал Мурада. Он явно был чем-то взволнован.

-Все в порядке, – сказал Мурад, думая, что другу не терпится  узнать результаты   переговоров с мамой.

-Я не о том, Мурад. К вам  сейчас  одна девочка пришла, куколка. Такая классная,  красивая, супермодель. Глаза на  пол-лица. Познакомь меня с ней, стрела любви попала в самое сердце твоего друга. 

Мурад усмехнулся:

-Хорошо еще, что  стрела нашла себе место. У тебя же  все сердце в этих стрелах, бабник несчастный. Ты  же  на вечеринку собрался, а сам тут еще на кого-то глаз положил. Предупреждаю: кто бы там ни пришел, ты  губу не раскатывай, это или  Сонькина,  или Асина подружка. Это тебе   не твои  девочки с иняза, - сказал Мурад, но, заинтересовавшись выбором друга, направился в комнату за ним. Он хорошо знал Арсена – обычная девочка никогда бы не вызвала у него такого восторга.

-О ком ты? – спросил Мурад  друга, войдя в зал. И вдруг все понял сам.  У окна спиной к нему стояла девушка - стройная, высокая, в нежно - голубом платье. Она и в самом деле была похожа на супермодель, -   Арсен, описывая ее, нисколько не преувеличил.

Мурад обомлел, он  не сразу  узнал в   юной красавице свою Асю. Его  можно было понять. Он  никогда не видел Асю такой. Сейчас это  была совсем другая девушка. Обычно Мурад  видел  соседскую  девчонку   в школьной форме или в домашней одежде - брючках, футболке. Сейчас же перед ним стояла  девушка,   богато  и со вкусом   одетая,  ухоженная. И  самое главное - взрослая, в отличие от   девочки-подростка, которую он еще утром, уходя на занятия, оставил дома.  Мурад  не узнавал преобразившуюся Асю. От нее невозможно было оторвать глаз: точеная фигурка, огромные красивые глаза с поволокой, роскошные волосы, уложенные в красивую прическу. Это была не Ася  и  в то же время  это была она. Мурад, не отрываясь, смотрел на девушку, а она, заметив его восторг и растерянность,  засмущалась и покраснела.

- Аська, ну ты даешь! Ты такая сегодня… - только и сказал он, но договорить не смог. Не нашел  подходящих слов.   

Все в тот вечер проходило мимо   Мурада. Он  словно наблюдал со стороны, как суетятся женщины, как все вокруг   восхищаются Асей, которая из Золушки в одночасье превратилась в прекрасную принцессу, из девчонки-подростка - в красивую девушку. Мурад  все думал: как в сказке все получилось, неужели так может быть? Неужели столь  чудесное превращение возможно?

 Недаром  самый любвеобильный парень их факультета Арсен потерял дар  речи при виде Аси и тут же «положил глаз» на нее, искренне восхищаясь ее красотой. А потом еще умолял Мурада  познакомить его со своей соседкой поближе.  

Весь вечер Арсен не сводил с Аси восхищенных глаз, приглашал ее на танец,  говорил комплименты. Его поведение почему-то  раздражало  Мурада. В конце концов  он вывел друга на балкон и сказал:

- Слушай, Арсен, ты и думать о нашей  Аське    забудь, не то,  что мечтать. Даже  не смотри в ее сторону! Она  тебе не Ирка с иняза, понял?

Арсен  недоуменно пожал плечами, но поспешил ответить:

- Успокойся, псих... Знаю,  она  тебе   как сестра. Так ведь я тоже ничего плохого относительно  ее  не хотел. Может, я жениться на твоей соседке  хочу?!

- Оставь  эти разговоры, придурок. Поищи себе  другую для своих утех.  Ася еще ребенок. У тебя в коллекции девчонок не хватает, что ли?

- Такой, как она, нет, - серьезно сказал Арсен, восхищенно глядя на Асю.

- И не будет, – ответил ему Мурад так твердо, что Арсен понял: лучше оставить эту тему и эту девочку, иначе он потеряет друга.

- Ладно, - примирительно сказал он Мураду, - тогда,  может, пойдем  на вечеринку, нас уже  ждут.

- Ты иди, наверное, один, я попозже подойду, - ответил тот.

- А с чего это вдруг я должен один идти? Ты ведь отпросился? – не отставал Арсен, но через некоторое время все же ушел, взяв с Мурада честное слово, что тот заглянет к ним на огонек.

- Перед девчонками неудобно, сам подумай - недокомплект получается: два парня и три девушки.  А куда нам с Тагиром Ирку девать? У нас свои кадры  есть. Танцевать  нам как? Хоровод  водить что ли? – продолжал он уговаривать Мурада уже  на ходу, одеваясь.

День рождения   проходил шумно, весело, гостей, подарков и цветов было много.  Одноклассницы Аси и ее классная руководительница сказали  об  имениннице много хороших слов. Потом слово предоставили матери Мурада. Она не  могла говорить, расплакалась и только обняла Асю. А Мурад, глядя на повзрослевшую девушку, так удивившую всех своим чудесным перевоплощением,  почему-то  вспомнил серый сентябрьский день, когда он, сам еще двенадцатилетний  ребенок, обнимал маленькую сироту и плакал. Вспомнил,  как она тряслась  тогда от холода и непонятого еще до конца, но уже прочувствованного   детским сердцем большого горя.

Ася  и сейчас почему-то вызывала в нем  жалость, несмотря на то, что   была неотразимо красива, хорошо одета и выглядела  как девушка с обложки  модного журнала.   Но при всем этом  было в ней  что-то такое, отчего хотелось ее обнять и прижать к себе, защищая  и ограждая   от всех бед и возможных печалей.

Да, теперь у Мурада забот прибавится. Не один ведь Арсен глаза имеет. Аську надо будет из школы встречать и предупредить ее строго, чтобы  нигде допоздна  не задерживалась.  

-Надо запретить  ее вечерние занятия в  танцевальном  кружке, - размышлял он про себя. - Пусть или днем туда ходит или вообще  обходится без танцев.

Кто-то из гостей предложил потанцевать, и все дружно поддержали эту идею. Столы были сдвинуты, и в круг  вышла не только молодежь - одноклассники и подруги  именинницы, но и вся ее родня.

Ася улыбалась всем счастливо и безмятежно. Ее часто приглашали на танец, и она с удовольствием выходила в круг, удивляя присутствующих   своим умением хорошо танцевать.  Годы посещения кружка танцев не прошли для нее даром. Зазвучала медленная музыка, и кто-то из девочек  предложил   объявить белый танец,  самым смелым  хотелось   проявить свои  личные симпатии к одноклассникам. 

Ася подошла к Мураду,  молча  протянула к нему руки,  и они закружились в танце.  На их пару  не обращали  внимания, никому и в голову не могло прийти, что  Мурада и Асю могут связывать  другие, не братские отношения. 

Они танцевали, а Мурад  никак   не мог понять своего нового отношения к соседской девушке. Словно он сейчас  обнимал в танце не Аську, знакомую ему до боли девчонку, которую  когда-то носил на руках и кормил  из бутылочки с соской, водил в   садик и в  школу.  Мурад  чувствовал   необъяснимое волнение и без конца сбивался с ритма в танце. Ася почему-то также была натянута,  как струна,   и не заметить ее волнения было невозможно.  Они нечаянно встретились взглядами, и  Мурад вдруг увидел в глазах девушки столько обожания, что растерялся вконец.

-Господи,  что  со мной происходит? Что это мне мерещится? Может, я выпил  много шампанского, – растерянно подумал о своих ощущениях  Мурад  и решил  побыстрее  уйти к друзьям, чтобы уже там, в шумной веселой компании  спрятаться от непонятного ему  настроения, а  возможно, и чувства.

- Мне уйти надо, - сказал  Мурад  девушке  немного позже, объяснив и ей  свой  ночной уход  заранее приготовленной для матери версией:

 -Завтра  у нас зачет, учебников мало, потому придется готовиться с ребятами в общежитии. Ты же не обидишься, Асенька? Позволишь мне уйти?

 Девушка  кивнула и посмотрела Мураду  в глаза. И опять на него нашло что-то незнакомое - земля поплыла  под ногами, и накатила волна нежности и волнения. Сердце поднялось куда-то очень   высоко, а оттуда вдруг упало наземь.

-И все-таки причина в шампанском, -  нашел для себя оправдание   Мурад  и поспешил уйти на вечеринку.

Но и  там    ни девочки, которые, как и обещал Арсен, были куколками  без комплексов, что   требовалось для хорошего отдыха, ни веселая компания друзей  - ничто не могло вывести Мурада  из странного состояния, которое он и сам  пока   понять не мог.

Ирина, одна  из приглашенных  на вечеринку студенток, как оказалось, действительно была давно влюблена в Мурада. Об этом знали все, кроме  него самого. Выпив пару бокалов шампанского, она стала открыто оказывать ему знаки особого внимания. Весь вечер по ее инициативе они танцевали вместе. Ирина приглашала  Мурада на танец, а он безвольно следовал за ней в танце, хотя  мысли его были далеко и никак  не давали  ему включиться в происходящее.

Мурад  вышел на балкон, Ирина, как тень,  последовала за ним…

А через какое-то время он почувствовал, как девушка прижалась к нему всем телом и попросила:

- Поцелуй меня, Мурад. И вообще, давай уйдем отсюда.  Ты проводишь меня домой, а  я угощу тебя настоящим бразильским кофе. У нас такого не продают, это папе друзья заграничные прислали из самого Рио.

Мурад  удивленно посмотрел на девушку, а она ответила на незаданный вопрос:

- Мы никому не помешаем. Мои родители в отъезде, в Москве.  И  при желании  ты  можешь у  меня сегодня остаться. Я бы очень этого хотела.  А чтобы ты ничего не боялся, знай: жениться   на себе после  проведенной   вместе   ночи я  тебя  не заставлю. Разведенная я, так что спроса за любовь  с тебя не будет.  

- Ты разведенная? – удивился Мурад. - Когда  успела?

- А вот и успела, - горько усмехнулась Ирина. - Очень торопилась, на свою беду. В 18 лет замуж вышла, а через полгода разошлась. Так что, пойдешь ко мне?

Мураду стало неприятно от такого откровенного и недвусмысленного предложения девушки, но ему очень хотелось избавиться от  настроения, которое весь вечер странным образом   мучило  и будоражило его. Через некоторое время они с Ириной   ушли, провожаемые  многозначительными взглядами  и  шутками друзей.

Богатство и роскошь  квартиры, в которую  привела его Ирина, поразили Мурада. Дорогая старинная мебель из красного дерева с инкрустацией, картины в золоченых  рамках на стенах, современная техника, большой импортный телевизор - такого  в те далекие времена ни у кого еще  не было. Все в этой квартире было необычно – и ковры, и посуда, и тяжелые гобеленовые портьеры, расшитые золотом.

-Не квартира, а музей, - подумал  Мурад, с интересом разглядывая  редкие картины домашней коллекции.

А потом Ирина принесла на маленьком  подносе  две чашечки обещанного  бразильского  кофе - ему и себе.   Мысли Мурада были далеко, но  ни на  одной из них   он  так и не смог сосредоточиться. Лишь иногда, вспоминая о  девушке, которая сидела напротив и   что-то говорила ему, Мурад пытался вникнуть   в ее слова. Ирина рассказывала ему о себе. О том, как вышла замуж по большой любви, хотя родители были против. Любимый муж оказался наркоманом, и Ирке  потом было трудно  выдворить его из  своей  жизни. Восемнадцатилетней девушке впоследствии пришлось избавиться  и от беременности, потому что врачи расписали ей во всей красе возможное будущее ребенка, рожденного от наркомана. Рассказ Ирины  тронул Мурада, ему стало жаль ее. Ирина, всегда казавшаяся ему беззаботной и даже легкомысленной, вдруг горько расплакалась. А  Мурад  смотрел на нее   и думал о том, как  же жизнь, неправильно складываясь  с самого начала,  затем  меняет  и даже ломает людей. Вот и Ира вышла замуж по своему выбору, совсем еще юной и невинной. Любила  мужа до умопомрачения, хотела иметь от него детей.   Муж был первым и единственным тогда   в ее жизни мужчиной. Но он подвел, разочаровал девчонку, не оправдал ее надежд.  И  она сломалась,  пустилась во все тяжкие  от обиды на судьбу.  Кто  знает, может, и у Ирки, старающейся  заполнить образовавшуюся в ее  жизни пустоту веселыми, не всегда пристойными вечеринками, все потом будет хорошо. Встретится ей хороший парень,  женится на ней, будут у них дети.  Дай   бог, чтобы  все было именно так - Ирина, как видно, неплохой человек. Вот и плачет сейчас  так жалобно, по-детски кусая губы…

- Все у тебя будет хорошо, Ириша. Тебе   еще и двадцати  лет  не исполнилось,   не стоит так отчаиваться, - от души пожалел девушку Мурад, пытаясь успокоить ее. Ты обязательно выйдешь замуж,  станешь мамой,  и все для тебя сбудется.

- Может быть, все так и будет, - ответила Ирина  грустно. - Но  трудно  в  это   верится.  По-моему,  и у родителей мало надежд на мое счастливое  будущее. У меня,  казалось бы, есть все для  этого. И     квартиру  со всем содержимым родители мне  подарили, у нас  еще один дом есть,  а я у родителей одна.  Папа сказал:

-Выходи замуж за хорошего парня. Я  все для вас сделаю. И машину, говорит,  зятю подарю, и на работу  хорошую устрою,  лишь бы достойный человек  рядом с тобой был. И чтобы ты    другой стала. Я отца понимаю и согласна измениться,  ведь  все мои  шатания от скуки.  Выйду замуж,  буду безвылазно дома  сидеть – хочу семейной быть, мужа  с работы ждать, детей воспитывать. Но вот где его найти - мужа достойного? Хорошие  ребята себе  подобных девушек ищут. А кто меня  возьмет с моей  подмоченной  репутацией? Скажи,  Мурад, ты бы на мне женился?

Мурад растерялся от такого прямого вопроса  девушки и  опустил голову. А Ирина, выдержав паузу, вдруг махнула рукой, встала и извлекла из бара бутылку французского шампанского. Тон ее из грустного  и задушевного вновь стал другим – бесшабашным и неестественно веселым.

- Мы просто мало выпили сегодня, Мурад. Вот меня на эти грустные разговоры и потянуло. А ты не верь мне! И не надо меня жалеть! Все у меня хорошо. Я сама себе такую жизнь выбрала. Черт с ним, один раз живем. А медали за отказ от удовольствий еще никому нигде не вручали. Давай  с тобой выпьем за любовь! За счастье, не  важно,  с кем  и когда  оно у нас будет, если вообще будет!

- Ира, не надо, не пей больше. Ты же и там немало выпила, – попросил ее Мурад. - Мне и самому достаточно.

- А почему не надо? - шаловливо улыбнулась девушка. – Чем я рискую? Приставать ко мне ты, к   сожалению,  не собираешься - это заметно. Хотя я была бы не против!  Так  давай хотя бы выпьем.

Мураду так же, как и Ирине,  хотелось сейчас забыться, заглушить в себе  так не нравившееся ему странное настроение, которое тревожило и волновало. В этом непонятном  состоянии  он пребывал весь вечер. И  они с Ириной опять выпили. Шампанское приятно расслабляло, и на душе постепенно становилось спокойно и приятно.

 А потом Ирина достала  с полки  японский магнитофон, погасила верхний свет и  включила настенное бра. В комнате стало еще уютнее,   полилась тихая медленная музыка, под которую сам Бог велел любить и быть любимым.

Ирина прильнула к Мураду и положила свои руки на его плечи. НЕ успели они сделать     несколько  движений в медленном  танце,  как   Ирина   взяла инициативу в свои руки. Горячие поцелуи девушки, ее страстный шепот, жгучие объятия, нежные и нетерпеливые руки, расстегивающие ворот его рубашки … Мурад вяло откликался на  ласки  Ирины, отмечая про себя и ее изящную  фигуру, и нежность ее кожи.  Девушка была красивой, страстной, умелой в любви. Мурад и не заметил, как Ирина  завела его в спальню. Они сели на край огромной кровати. Девушка жадно целовала Мурада, увлекая теперь уже на подушку, ее руки обнимали  и ласкали, и он, наконец, сдался, будучи  уже не в силах бороться с  возникшим   ответным желанием. Мурад  словно провалился в какое-то сладкое забытье: рядом была красивая и нежная женщина, которая любила его, желала, щедро ласкала.  Вдруг резко, как удар молнии, перед ним встали  грустные   большие глаза Аси.   От этого видения  Мурад  неожиданно вздрогнул,  и, мгновенно протрезвев, вскочил с кровати.  Почти оттолкнув от себя   девушку, он  виновато сказал ей:

- Прости меня, Ирочка, не могу я… Прости…  Может быть, в другой раз…

Ирина   растерянно  посмотрела на него, а он, стараясь не встречаться с ней  взглядом, торопливо оделся, извинился и вышел из комнаты. Боковым зрением Мурад видел:  Ирина плачет.

Домой он  пришел   поздно. Ася, уже переодетая в халатик, вместе с Соней мыла посуду на  кухне. Девушки обсуждали прошедший вечер.

- О-о, Мурадик пришел, - обрадовалась Соня, - а мы уже заканчиваем убирать. Чай будем пить с тортиком? Ты  присоединишься? 

-Нет, - сказал он, пряча глаза от Аси,- я спать пойду.

С тех пор их отношения с Асей стали совсем другими. Девушка  перестала пропадать у них, заходила редко, а мама и Соня все время спрашивали Мурада, не обидел  ли  он  ее?

 Мурад и сам не мог до конца разобраться  в том, что же произошло  между ним и  девушкой.  Мысли о    возможной влюбленности в соседку он для себя  почему-то не допускал, а если они и  возникали, то сразу отгонял их  как недозволенные.

Однажды Соня,  расстроенная новостью, по секрету  сообщенной ей знакомой   однокурсницей  Мурада, поделилась  ею и с Асей.  Она сказала, что  в брата  влюблена   легкомысленная разведенка с иняза   Ирина. И что самое  обидное:  Мурад, кажется,   отвечает ей взаимностью. Говорят, встречается с ней,   иногда даже ночует у этой Ирины. Та девчонка  сказала Соне, что однажды   она видела, как  они ушли с вечера  домой к Ирине.   

- Даже не знаю, стоит ли  говорить  об  этом  маме, - огорченно делилась с соседкой  и подругой Соня, - она  очень расстроится. А если не сказать, вдруг  Мурад  сдуру влюбится  в эту Ирину и женится на  ней.  А разве   о такой невестке  мечтала мама?

- Может, неправду говорят? - спросила побледневшая Ася, чувствуя, как у нее дрожат ноги.

- Да нет, видимо, это правда. Ирина не раз сюда звонила, только я тогда не знала о ней ничего, - продолжала сыпать соль на рану, ничего о чувствах Аси  не подозревающая Соня. – Значит, ночевки  Мурада  в общежитии накануне зачетов – не что иное  как отмазка. Он ходит к ней, к этой разведенке, теперь я    это  знаю.  Вот и сегодня, говорят, в общежитии намечается  вечеринка, однокурсница Мурада отмечает свой день рождения. Она   пригласила  туда и  эту Ирину, видимо, ради  Мурада.   А потом, ясное дело, он к ней  ночевать  пойдет, а нам позвонит и соврет что-нибудь про семинар и дефицитные учебники. А бедная наша  мамочка, конечно же, разрешит ему заночевать в общежитии...

Ася, еле сдерживая себя, попрощалась с Соней, даже не подозревающей, какое страдание доставили  девушке ее новости о Мураде.

В тот вечер на улице шел  проливной дождь. И молодежь, собравшаяся на день рождения,   никак не хотела расходиться – все ждали, что ливень вот-вот перестанет.  Было уже поздно, и комендант общежития не раз намекала им, что  гостям  надо уже  расходиться,  пора и честь знать. Тем более, что они  засиделись, а торжества, начавшиеся   после занятий, затянулись до поздней ночи.

Наконец гости, так и не дождавшись прекращения дождя,  собрались расходиться. Шумно собирались, распределяли, кто кого  пойдет провожать.

- Ты  проводишь меня, Мурад? – спросила у него  Ирина.

-Конечно,  Ира я тебя  провожу. После той ночи Мурад испытывал неловкость перед девушкой, ему казалось, что  он обидел и унизил Ирину   тогда своим внезапным  уходом.   Но ведь он этого не хотел.  Неужели Ирина  и сегодня хочет  позвать его к себе? Как же  ей объяснить, что он не пойдет  к ней ни сейчас, ни потом.  И почему она сама до сих пор этого не поняла.   Мурад твердо решил для себя  – проводит Ирину  до подъезда, сошлется на то, что ждут дома,  и сразу же уйдет.

- Везет же   дуракам, - искренне завидовал ему Арсен, - у нас, бедных,  столько проблем возникает: где девочку  без комплексов, найти,   где с ней время получше провести и  средства где взять  на какие-то угощения, подарки.  А от тебя, придурок, девушка ничего не хочет – только тебя самого. И какая девушка! Мне бы на твое место...

Мурад только рукой махнул в ответ:

- Место рядом с Ириной свободно, так что  можешь попробовать  оказаться  там. А меня оставь   в покое,  Казанова. Знаю, у тебя других проблем нет. Не могу я быть с Ириной, не люблю я ее...

 Вот и сейчас Арсен поглядывал на уходящих вместе Мурада  и Ирину  с завистью. Он бы с удовольствием провел время с этой куколкой,  а  может,  и женился бы на Ирине – ради ее папочки  с его деньгами и связями   и вытекающих из этого   перспектив.

-А что? Ирка сейчас, конечно,  гуляет без руля и ветрил,  но, может,  потом, когда замуж выйдет,  станет другим человеком.  Из таких, говорят,  примерные жены и матери потом становятся, - рассуждал Арсен,  пожирая девушку глазами, - Да нет, жениться на Ирке - это уже слишком. Придется потом с вечно опущенной головой по городу ходить.  А вот  время  с ней  провести  можно. Но эта дура зациклилась на Мураде  и, говорят,  ни с кем теперь  даже рядом  быть  не хочет. А ведь до этого с любым шла, только пальцем помани.

- И чем ты ее в ту ночь так удивил? – нагло улыбаясь,   двусмысленно спрашивал Арсен  друга. А Мурад,   вспоминая  прошлое после дня рождения Аси,  и сам думал о том, как удивил Ирину и даже самого себя,  оторвавшись от нее  в самый разгар их разбушевавшейся страсти.   Вряд ли до этого вечера он  так  мог  поступить.  И  нашел бы силы оторваться от  такой безумно  красивой  и страстной Ирины,  да еще  в   момент, когда они были почти близки.

Но сейчас  Мурад твердо решил для себя:   в квартиру  Ирины он не поднимется, уйдет  сразу же, проводив ее до подъезда.

  Дождь лил как из ведра. Ирина нежно прижалась к Мураду, взяла его под руку. Ребята разбились на группы и ловили такси. Ирина с Мурадом стояли отдельно от всех.  Ребята  то ли   специально оставили их наедине, то ли в их сторону не было попутчиков.

Мурад поймал такси и, посадив в него девушку, собирался сесть   сам, как вдруг его окликнул Арсен:

- Мурад, подожди!

- Чего тебе? Опять ты со своими  пошлыми  шуточками? – спросил Мурад нетерпеливо, спеша  укрыться  в машине  от дождя.

- Посмотри, кто  там, у стены. Там эта девушка, соседка твоя, Ася…

Мурад обернулся и увидел Асю. С нее, промокшей до нитки, струйками стекала вода. Девушка вся дрожала от холода. Одежда прилипла к ней и   облегала все ее стройное красивое тело. Волосы и лицо были мокрыми, но даже при этом на лице   были заметны слезы. Ася плакала. Лицо ее выражало такое невыразимое  страдание, что Мураду стало страшно.

Он  заплатил за такси,   глазами  перепоручил другу проводить Ирину, и когда  машина  тронулось с места, подбежал к дрожащей Асе.

- Ася, Асенька, - Мурад взял ее мокрое от дождя и слез лицо в ладони, - что случилось с тобой? Как ты оказалась здесь? Не молчи, что стряслось?

Ася безутешно плакала. Мурад быстро стянул с себя куртку, сам не зная,  зачем, надел ее на совершенно мокрую Асю.  И уже  затем, взяв ее за руку, стал искать на пустой дороге свободное такси, одновременно продолжая  расспросы:

- Что случилось, Аська?  С бабушкой твоей  что-то случилось или у нас? Не молчи,   прошу тебя.

Ася отрицательно покачала головой, и опять рыдания стали сотрясать ее худенькое, насквозь промокшее под одеждой  тельце. Мурад, видя, как она дрожит, решил отложить разговор – в любом случае дома все станет ясно.

На лестничной площадке Мурад прислушался к голосам за их дверью. Бабушка Аси, как оказалось, была у них, и оживленно спорила о чем-то    с мамой  Мурада.

Они, видимо,   и не заметили отсутствия Аси, думая, что она   дома или у подружек.  Девушка  никуда, кроме школы и кружка танцев, не ходила, и потому беспокойства по поводу ее отсутствия  никогда и ни у кого не возникало.

 Мурад, услышав  за дверью голоса мамы и Асиной бабушки,  немного успокоился  и вздохнул с облегчением:  значит,  ничего особенного в их семьях    не случилось.

- Сейчас же переоденься, Аська! Набери себе горячую ванну, выпей чаю и прими аспирин. Как бы ты не заболела, вся дрожишь, - заботливо сказал он Асе. - Приведи себя в порядок, а потом спокойно  объяснишь мне, что произошло.  Я так ничего и не понял. Но не хочу тебя  сейчас  пытать.

- Не надо, Мурад, не будем об этом говорить. Так получилось, ничего особенного. Я случайно оказалась недалеко от общежития, увидела там тебя и твоих друзей, потому и остановилась, только и всего, - сказала Ася, пряча глаза.

Девушка  немного успокоилась  и  усилием воли взяла себя в руки.

- Но  почему тогда  ты  плакала, где успела так промокнуть? – спрашивал Мурад, но его вопросы оставались без ответа.

Ася, опустив голову, молчала. Не могла же она сказать, что,  узнав от Сони    о влюбленной  в него  Ирине и ожидавшейся вечеринке, она более трех  часов простояла под проливным дождем у входа в общежитие. Хотя  сама не понимала, для чего она это делает, что хочет предпринять, как потом объяснит  этот поступок  Мураду.

Пауза затянулась, и Мурад, видя, как промокшая насквозь девушка дрожит, тут же  сменил свои  вопросы командой:

- Ладно, сейчас это не так важно. Прими горячую ванну, выпей чай - и в постель, потом поговорим, завтра.

Мурад  пошел к себе и  внимательно посмотрел  на мать, Соню, Асину бабушку. Не заметив ничего особенного,  спросил:

- Все нормально у вас?

 - Да, - удивленно ответила мать. - Все живы и здоровы. Аська, наверное, где-то у подружек, а мы, как видишь, тоже в полном составе.

  На  следующий день, вернувшись с занятий, Мурад узнал, что Ася заболела.

- У нее высокая температура, сбить никак не могут, - тревожно сообщила ему мама. - А бабушка ее  врача вызвать не догадалась, решила  Асю  народными средствами подлечить - травками, курагой.   Я  сама  о болезни ее только вечером узнала, послушала – хрипы у нее.

- Надо бы  врача вызвать, - обеспокоенно сказал Мурад.

- Понимаю, ты мне свою подопечную не доверяешь. Но я, к твоему сведению, тоже врач, пусть    детский, но мединститут окончила, - полушутя сказала мама. – А   Аська пока еще больше ребенок, чем взрослая. Хотя  ты прав,  врача в любом случае  надо вызвать,   и флюорографию сделать не мешает, чтобы пневмонию исключить...

У Аси действительно оказалось тяжелейшее воспаление легких. И Мурад  с мамой и Соней все время были у соседей, жалея  расстроенную бабушку Аси, которая  все время  плакала, видя, как внучка  с высокой температурой   бредит.

 - Почему Вы отказались  уложить Асю в больницу?   - отчитывала бабушку девушки  мать Мурада. - Завтра  же  надо уложить девочку  в стационар.   

Мурад не находил себе места. Он не мог смотреть на осунувшееся личико Аси, темные круги под   глазами.

Жалость, нежность и что-то пока еще  незнакомое переполняло его, когда он видел  чистые темно-синие глаза девушки, ее   измученный взгляд.

Девушка  уснула,  и  бабушка с  матерью Мурада ушли на кухню.  Он сидел в кресле и тупо смотрел в телевизор,  работающий без звука.

Весь вечер девушка металась в бреду, а мама, измерив девушке температуру, сделала ей укол и испуганно сказала:

- Скорее бы уж утро, температура у Аськи  сорок с хвостиком. И ничем не сбивается. Девочку  надо срочно  госпитализировать.   А то  ей все хуже и хуже  становится.

Мурад подумал о том, что, прожив почти двадцать три года, он и не знал до этого, что такое настоящий страх. Сейчас страх сковал его душу, он боялся за Асю.

- Мама,   она не может умереть? – не выдержав, спросил он у матери, заметив ее беспокойство.

- На такие   вопросы ответы бывают не у врачей, сынок,  а  у Бога. Наша  Ася, конечно же, тяжело заболела, но пневмонию наши врачи, к счастью,   лечить умеют. А потому будем надеяться на лучшее.  Завтра   положим девочку  в больницу, попросим, чтобы уделили  ей  побольше внимания.

- Мама, пожалуйста,   сделай что-нибудь, - умоляюще сказал Мурад. - Я боюсь за Аську.

Мама внимательно посмотрела на сына, но и на этот раз материнское сердце не подсказало ей истинной причины панического страха Мурада  и его беспокойства за девушку. Она и сейчас увидела   в этом  особую  братскую привязанность его к девушке-сироте.

Мурад пытался отогнать от себя грустные мысли, но почему-то не получалось.

Ася  снова застонала, опять заметалась по кровати, слабо шевеля сухими губами  и  пытаясь что-то произнести…

- Мурад, Мурад, - услышал он  вдруг свое имя.

Жалость и нежность к ней, такой больной и беспомощной, полностью захлестнули его. Мурад  почувствовал, как комок предательски подкатывает к горлу. Но  он тут же попытался взять себя в руки,  подошел к девушке, положил руку на ее пылающий лоб. 

-Аська, Асенька, что ты наделала, глупая? Зачем ты гуляла под проливным дождем? - мысленно говорил он с ней и вдруг подумал: а может, у нее, уже повзрослевшей девушки, есть своя тайна, своя любовь. Может, в тот вечер  на свидание к кому-то бегала. К какому-нибудь однокласснику  или еще к кому. И в тот дождливый вечер этот «кто-то» посмел ее обидеть,  потому Ася и плакала так горько и отчаянно. Об этом девушка, конечно, просто постеснялась бы ему сказать. От этих неожиданно пришедших на ум догадок кровь ударила ему в голову.

-Я убью того, кто хоть пальцем ее тронет, кто ее обидит, я за одну ее слезу могу убить, - сказал он сам себе и тут же поспешил успокоиться: – Да нет, такого быть не может. Ася - ангел, чистый ангел. С ней не может ничего такого приключиться. Мурад опять посмотрел на измученное болезнью лицо девушки и обратился к ней уже вслух:

- Ася, Асенька…

Она открыла глаза. Взгляд был   мутным. Ася прищурилась, глядя на него, словно пытаясь его разглядеть. Видно было, что даже это простое движение глаз, взгляд давались ей  сейчас  нелегко.

- Мурад, Мурад, - прошептала она слабым голосом, и слёзы вдруг градом хлынули  из ее глаз.

- Что, Аська? Что, хорошая моя? – замирая от нежности к ней и страха за такую для него дорогую    жизнь, спросил он.

- Я люблю тебя, Мурад. Я люблю тебя, - повторяла Ася, а по горящим от жара щекам ручьем бежали  слезы. Мурад,   сам не понимая, что делает, приподнял ее лицо с подушки и  неожиданно поцеловал прямо в сухие пылающие огнем губы. Ася обвила его шею своими горячими руками:

- Мурад, скажи, ты любишь ее?  Ты любишь эту Ирину? Иначе, зачем в тот день хотел уехать к ней? Я не смогу жить,   если ты ее любишь. Я  умру   без тебя.

Мурад остолбенел. Вот, оказывается, в чем дело. В ту дождливую ночь Ася   не случайно оказалась у общежития, ее привела туда ревность.

- Ася, глупая, глупенькая... Я никого  не люблю, кроме тебя, -  признание и полное осознание этой истины пришли к Мураду  одновременно. Он вдруг озвучил ей то, что и сам абсолютно точно понял только что.

-Да, да, да! Я люблю ее, как же я не мог понять этого раньше? Или понимал, но прятался от этой правды, - лихорадочно думал он, прижав к себе девушку, гладя ее спутанные, взмокшие от жара волосы.

- Аська, Асенька  моя. Только моя. Ты всегда со дня своего рождения была моей,  и никому я тебя не отдам.

Весь вечер  Мурад  так и просидел с ней рядом, держа  ее  руку.

- Не уходи,  - попросила она, прерывисто дыша от не оставляющего ее жара. - Ты уйдешь,  Мурад, и я сразу умру.

- Я не уйду, Аська. Я никуда от тебя больше не уйду, - сказал он, чувствуя, как  у него предательски дрожит голос, и на глаза набегают слезы.

-Боже мой, что эта девчонка делает с ним? Мурад даже в детстве стеснялся плакать, считая, что мужчина и слезы –   понятия несовместимые.

На следующий день Асю положили в больницу с двусторонней пневмонией. Мурад ходил к ней по два раза в день, подолгу сидел у ее кровати. Но и тогда это никого из родных не удивило.

- Я всегда знала,  что наш Мурад к Асе   привязан, но что до такой степени - и не представляла. Он, наверное, собственных детей так любить и опекать не будет, - с удивлением говорила его мама Асиной бабушке и соседям, глядя, как переживает за соседскую  девушку ее сын.  Но о том, что между ними могут быть другие отношения,  она даже и не  задумывалась.   

Ася медленно поправлялась. Мурад спрашивал себя:  помнит ли девушка  их признания в любви и поцелуи   или   это так и осталось в   ее горячечном бреду?  С тех пор  они больше ни разу не говорили на эту  тему.    Но   Мурад  не бредил, он любил Асю и, до конца осознав свое отношение к девушке,    уже не скрывал этого.

-Почему я так боялся признаться ей в любви? Почему  даже  себе в этом не мог признаться?  - удивлялся Мурад. - Ведь Ася  не сестра мне, и даже не родственница. Почему же  мне нельзя ее    любить? Почему нельзя, если это уже случилось?