Оно манило странными звездочками, отходящими от…темно-синих древних хранительниц тайн. Самая страшная из них – житель звездных пирамид и все, что там происходило.
Говорят, что живет в них волшебница, заманивающая звездами, а потом превращающая людей в черный мрамор, из которого пирамиды истроились!
- Такого не может быть! – гордо возражал Государь, нехотя оторвавшись от пира со своими слугами, узнав о страшно большом количестве пропавших у звездных пирамид. – В лучшем случае, это Садовник, который снова разозлился от тяжелой работы и теперь использует вои ножницы не для мирных цветов, а для людей!...
- Что, если вэтих звездных пирамидах и правда что-то страшное? – спрашивала девочка, которая, за любовь к скрытности, была прозвана Маской. – Нужно пойти, посмотреть…
- Пустое! –равнодушно бросил Государь, снова потягиваясь за кусочками лакомств и кубком. –Пирамиды стоят себе, не трогают нас – и хорошо… Нечего к ним ходить, тем более это опасно для такой малышки!...
- А я не маленькая и совсем не боюсь! – упорно возразила Маска, обиженно отвернувшись, и упрямо произнесла. – А я пойду!...
- Ну, как хочешь! – безразлично решил Государь, уже окунаясь в пир. – Только принеси мне кусочек меха из гривы розового льва, что там хранится – говорят, что она приносит богатство!....
«Эх, пока вы так и будете запивать дни и заедать ночи– вы ничего не добьетесь, даже если будете иметь самого Пегаса!» - горько подумала девочка и, укутавшись в свой любимый плащ, поспешила к пирамидам.
Странные это были постройки – от них веяло солнечными листиками и лунными зеркалами. Они отражали многочисленные, странных форм инаправлений, лестницы внутри себя и непрестанный свет звезд, закатов, мерцающих туманов. Среди этого всего крались и тени всех цветов, отчего трудно было неиспугаться, но…
Маленькая смелая Маска неумолимо шла к своей цели –малюсенькой пирамидке, сверкающей алмазом в темном тумане. Пирамидка, казалось, была соткана из чистейшего черного гранита, все еще отдающего жалостливым человеческим теплом.
«Эге, да тут и вправду пропали люди!.. – догадалась Маска, беспрестанно пытаясь зажечь, постоянно гаснущую от чего-то дуновения, свечу. – Есть кто живой в этих лабиринтах мистики?..»
И даже эхо девочки, казалось, только гуляет среди едва заметных снежных колон, золотого ручейка, но не откликалось о чью-то жизнь.
- Вот кладбище в сказке!... – от разочарования и скуки Маска сказала это вслух, уверенная, что темно-зеленые водоросли невидимого моря звездных пирамид не слушают ее. – И к чему пафос унынию, это же смешно, странно и… жутко!
- Ты чего-то боишься?– раздался вдруг тихий голос где-то из-за радужных ветров вдали. – Не бойся, останься здесь, тут так хорошо…
- Не может быть привольно на месте памяти и тьмы! – вскипела Маска и хотела уже замахнуться камнем в шевельнувшуюся во тьме пирамидку со звездочкой, как обомлела: ее слуха коснулся скрежет ножей и гулкие, ужасающие голоса живых камней. Маска с усилием всмотрелась в их беспорядочный полет и разглядела среди них Садовника, совсем изменившегося – он стал бледным и облаченным во все черное, мрачное, с несколькими угрожающе лязгающими ножницами, словно приросшими к рукам; и теперь он разрезал безобразные формы камней на новые ужасающие и живые создания.
- Эй, перестань! – крикнула она ему, с отчаянием наблюдая, как создания черными ручейками просачиваются к миру ее друзей, к Государю и гостям, слишком радующихся, чтобы напугаться до смерти! Увы, Садовник лишь испуганно вздрогнул,слепо и рассеянно обвел глазами обзор и снова принялся вытачивать щелкающими ножницами новых безобразных творений.
«Вот я ему покажу, как невежливо молчать!» - снова забылась в глухой обиде девочка и хотела швырнуть камнем над головой осторожно работающего Садовника, как увидела– он однообразно чуть покачивает головой и руками, устало и с видом исполнившихся сладких мечтаний уставился глазами на предмет своей работы; и ничто не могло его вывести из этого состояния.
«Да он будто что-то слушает… - догадалась Маска. – Но что именно тут можно услышать, кроме капель и гула ветра, а также эха всей этой странной и нелепой фантасмагории?.. Попробую понять…»
И она, бесстрашно направляясь, мимо длинных ножниц, к Садовнику, наклонилась к нему; даже вздрогнула от удивления – магические звуки, гулкие и чем-то мрачные, но такие завораживающие, исходили из… самого Садовника! Это было предзнаменованием чего-то предельно неясного и трагического, отравляющего привычное, прежнее светлое творчество; нечто непоправимо калечащее и грозящееся превратить в куклу, которая, в истоме от дивной музыки, даже не заметит, что погибнет из-за истощения или жестокости того, кто осмелился таким отвратительным образом поработить ее!
«Но не убивать же его из-за какой-то шумящей дребедени, вселившейся в него!.. – одернула себя со спасительным страхом Маска, пожалев Садовника – молодого и красивого человека, неряшливо застывшего в одной позе, работе и мысли, в беспрестанно навевающемся мистическом звуке. – Что же делать?... Милый Садовник, от грусти по твоему уходу завяли все цветы, наши горожане, ввиду этого, получают все меньше воздуха красоты и превращаются в жестоких созданий, нуждающихся лишь пище и сне!... Сон настиг и тебя, но как?... Может, напрячь голос и легонько толкнуть тебя; тогда ты проснешься и мы попробуем снова вернуться домой?...Попробую»
Но, как ни кричала Маска, как она не била неведомые блестящие вазочки, разбросанные по всей звездной пирамиде, Садовник словно цеплялся за усыпляющий звук и даже неосторожно отмахивался от девочки своими ножницами, сверкающими и больно ранящими.
- Эй, это уже не шутки! – плачуще говорила она, судорожно постукивая по его, механически работающим рукам, надеясь привлечь внимание. - Очнись, Садовник! Прекрати!... Прошу, бросай эту работу и мы…
- Зачем ему это делать? – снова раздался тихий голос, и черная пирамидка со звездочкой еще раз колыхнулась, среди рассеивающегося темно-синего тумана. Миг – и он совсем растаял, открывая перед Маской дивно одетую девушку в черном платье, украшенном звездочками. Это в ее фантастическом головном уборе, украшенном… переливающейся светлой гривой розового льва, сияла ярко звездочка в таинственной пирамидке!
- Как это «зачем»?– возмутилась девочка, до того уставшая от жутких чудес и плена звездной пирамиды, что не обращала внимания на все необычное, желала лишь скромного, простого, живого. – Он же словно впал в сон из-за каких-то звуков, что раздаются внутри его!... Надо лишь его этих звуков!
- Не надо этого делать! – чуть притворно ахнула девушка в черном платье со звездами. – Это же его незримая и вечная вещь!... Разве можно ее отбирать?
- Вечная? – с эхом ужаса прошептала Маска и яростно выкрикнула. – Признавайся – это ты – та самая ведьма звездной пирамиды? Что ты сделала с Садовником?
Девушка погрустнела и обида щемяще отразилась на еекрасивом лице. Она печально отвернулась и тихо пошла прочь, едва слышным голосом приговаривая:
- Как жаль, что сегодня все торопятся, спешат даже думать, показать агрессивную весомость, выкрикнуть, отпихнуть непохожего и желающего… Совсем при этом не зная, что к чему!
С этими словами хозяйка маленькой черной пирамидки со звездочкой уже открыла одно из лунных зеркал, чтобы исчезнуть, может, как дивная фея, навеки. Маске вдруг стало жаль ее, такую волшебную, красивую и печальную; она внезапно ощутила, что не права, что ее уже сжимает в когти нестерпимое одиночество, спасением от которого является уже не, падающий в механический сон, Садовник, а эта рассуждающая, откликнувшаяся девушка.
- Стой, не уходи! – с жаром подбежала к ней, попросила девочка, доверчиво беря ее за, почти сотканную из белого шелка, руку. – Я тебя обидела – прости, пожалуйста!... Расскажи мне еще что-нибудь, мне так скучно одной!...
- Тебе скучно?– с какой-то, убегающей за недобрую затею, заботой осведомилась та. – Скажи,что ты бы хотела больше всего на свете?... Ведь я – Жрица звездной пирамиды, владеющая гривой розового льва… А она, знаешь ли, исполняет желания, совершает чудеса!...
«Значит, Государь был прав?» - изумилась мысленно Маска и, следуя за Жрицей, отмечала, что эти, застывшие в удовольствии, подобно Садовнику, лица в искристом мерцании, она уже видела. И ей стало мучительно любопытно, почему это странное состояние охватило почти всех обитателей пирамиды.
- Скажи, а что они все такое слушают? – с интересом спросила девочка, неспешно прогуливаясь сказочными лабиринтами вслед за Жрицей.
- Они слушают то, что отражает их настроение и мечты, что вдохновляет и дает второй взгляд,что является целым, прекрасным миром, знаешь ли… Лучше этого мира нет! –загадочно ответила та.
- Нет, есть!...Вот, например, у меня в стране люди работают и помогают друг другу… - с охотой поведала Маска новой знакомой. – И им от этого не скучно… Они не лезут от отчаяния за заоблачными и смешными неуловимыми полетами мечты!... Они счастливы, потому…
- Потому и оглупели.. – задумчиво заключила та. – Обленились… Им проще топтаться в кругу околопыльного и отвлекающего интереса и необходимости, чем подняться ко мне, в пирамиду, за настоящим и прекрасным… Вот здесь бы они были в блаженстве,которого не узнаешь за суетой!
Маска почуяла нехорошее тщеславие, дуновение которого касалось этих слов. Она еще раз посмотрела на посетителей звездной пирамиды – они были неряшливыми, находящими в оцепенении, приводящим мучительно еще быстрее минуту их гибели!
- Нет, стой! –крикнула тогда она, не в силах больше держать свои опасения в себе. – Разве они не пропадут, всю жизнь находясь неподвижно в пирамиде и слушая одно и тоже?... Разве не сойдут с ума и не превратятся в тех монстров, что незаметно текут ручьем к нам?...
- Откуда ты это знаешь? – нахмурившись, спросила Жрица, у которой недобро потемнела звездочка. –Никто не имеет право видеть, как новые спасители мира рождаются на свет…
«Это разве спасители? – ужаснулась Маска, отпустив ее руку, какую-то даже мраморную и отдающую темным оттенком. – Спасители – не монстры, а то, что не увидит своих, пусть иногда и уставших, недовольных, но все жеутешающих и согревающих, хозяев, что неволятся тут в замораживающем смертельно сне… Это – животные, цветочки, простые дети и надеющиеся на доброе слово… Где взяться слову, когда тут не надо трудиться произносить ничего?... Труд – вот спаситель!... Зачем ты надумала его нас лишить?»
С этой мыслью Маска похолодела, ощутив правду опасений и захлопнувшуюся ловушку, огласившуюся какими-то торжествующими, едва слышными звуками мистической музыки. Как она уже надоела свою липкой однообразною сладостью. И девочке ужасно захотелось чем-нибудь остановить ее, хотя бы на миг, чтобы спасти пленников.
Для этой храброй попытки она взяла кусочек каменной соли и прицелилась в тени, мерцавшие жемчужными салютами. Кусочек, попав в такой салют, произвел ужасный раскат грома и шумный вздох падения… звездочки с платья Жрицы.
Она с ужасом заметила пропажу своей драгоценности и, придерживая платья,закричала неузнаваемо жалким воем:
- Не смей больше так поступать, жалкая глупая статуэтка!... Я не выпущу никого и никогда отсюда, если ты украдешь мои звезды, столь усердно собираемые мною…
Маска невольно опустила камень потому, что… нет, ей не стало стыдно за свои поступки, не страшно от угрозы, столь зловещей и блистательной, феи звездной пирамиды! От невыносимо оскорбляющей лжи – звезды с платья Жрицы были фальшивыми – настоящие, в ее городе, всегда приветливо встречали утомленных днем… Но зачем тогда ей понадобились призрачные звездочки,что за сила от них?
- Хорошо, я не буду трогать ничего, чтобы не портить твоего платья! – смиренно сказала Маска, надеясь снова войти в доверие к этой странной и немного зловещей девушке. –Только скажи, для чего тебе эти звездочки?
- А они нужны для того, чтобы.. – расслабленно заговорила та, самодовольно поглаживаясверкающую гриву розового льва, что покоила ее темноватые мысли. - …грива наливалась большим светом, большим блеском, затмевающим солнце и луну, способным творить невозможное! Так я буду уверенна, что владею магией не зря, и моей волшебной музыке есть от чего родиться…
Шокированная всем услышанным, девочка даже невольно упала рядом с, едва заметной во тьме, решеткой, с покоящимся за нею, усыпленным волшебными звуками, невольником: Жрица просто занималась самообманом и погружала в него других, грива просто наливалась новыми соками от усталых и измученных колдовством, но не в силах оставить его иллюзорную силу, посетителей; но… кажется, полностью утратила способность действовать!
- Ты не хранительница волшебства! – отчаянно крикнула Маска, бросаясь к Садовнику. – Ты– хитрая, жадная и бестолковая чародейка, надумавшая украсить свою смазливую внешность опустившимся небом!... Нет к тебе доверия, сиди тут, пропадай в вечной неподвижности черного мрамора, со своими фальшивыми звездами и звуками сама, если это – смысл твоей пустой жизни; а я не дам всем этим, постоянным и механическим, погубить людей!...
С этими словами она храбро взяла один из ножей Садовника и отыскала глазами едва заметную бледную, сияющую во тьме дверцу, из которой… питалась блеском и магической силой грива розового льва, от него - рождались мистические камни, манящие искры и, так безжалостно усыпляющая навеки, музыка звездной пирамиды!
- Я всего лишь хочу одного! – эхом доносилась мольба Жрицы. – Чтобы я, дающая чудеса в раздражающую вас всех скуку, и все вы стали бессмертными, благодаря сохранению этой музыки и гривы!... Зачем же ты хочешь пресечь мои чары?... Остановись!
- Нет! – твердо сказала девочка, решительно беря в руки острый нож. – Ты должна понять, глупенькая фея-красавица, что, всю жизнь каменея в черный мрамор от удовольствий, нельзя стать бессмертным!...
С этими словами девочка поспешно и метко ткнула ножом прямо в центр дверцы. От этого она взорвалась тысячей волшебных звуков, от их избытка задрожала, затрещала и затянулась черным мрамором, а потом… Просто исчезла навеки, вместе с миром звездной пирамиды, оставляя только радостные окрики спешащих к дому, очнувшихся пленников!
Они были небрежно встречаемы Государем, что нетерпеливо ждал Маску, обещавшую когда-то совершить подвиг для него. И потому он чуть не сбил прохожих, быстренько сойдя с трона и спеша навстречу девочке, сияющей радостью от следующего – с нею оживленно и взволнованно беседовал… Садовник, с которого, в момент треска мистической, исчезнувшей дверцы, слезла черная одежда и с рук спали ножницы!
Он торопливо рассказывал внимательно слушающей Маске о дивных снах, порожденных сказкой, каких-то неотступных, томительных.
- Как хорошо, что они закончились и я снова с тобою и могу потрогать цветы! – мудро заключил он, весело здороваясь с каждым встречным и с удовольствием играя с девочкой.
Она даже вздрогнула от оглушительного капризного вскрика Государя:
- Где моя грива розового льва?... Ты обещала мне ее достать, несносная девчонка!... Где она? Не принесла ее?... Осмелилась ослушаться своего Государя?!... Ах, я тебя…
- Ваша Милость!– встрял, бледнея, Садовник, очень ценящий свою дружбу с Маской. – Пожалуйста, не гневайтесь!... Она ведь вернула стольких Ваших подданных к жизни!.. Вернула меня, и я снова буду садить для вас розы, разводить поющих птиц в Вашем саду!...
- Ну и что? –плаксиво взвизгнул тот, топая ногами. – У меня нет гривы розового льва, нет его силы, дающей все, что пожелаешь, потому нет настоящего счастья, неужели вы не понимаете?!... В конце концов, если его сила пропала – ладно, я бы просто носил его в качестве мантии… Где грива? Где она, негодники?... Если вы мне ее недостанете, то…
Несчастный Садовник, только заслонил собой испугавшуюся девочку и зажмурил глаза в ожидании, холодящего безвозвратно будущее, приказа, как…
- Ой, а ведь она еще краше, чем сказывали! – восхищающимся тоном прозвучали словами…Государя, поглощенного рассмотрением гривы розового льва, все еще сверкающей естественною, светлой красотой!
Маска искала глазами, и вспоминала, как могла попасть к Государю грива. Неужто нечистые темные чары Жрицы сохранились, и она все еще колдует в другом, более страшном и заманивающем месте, ради несбыточным, пустых мечтаний?
Нет, Жрица стояла рядом и кормила голубей; ее совсем нельзя было узнать: она стала светящейся радостью и сверкающей бело-солнечным платьем. И ставила в воздухе радужную мелодию, которая снимала грусть и боль, лечила и придавала силы; а после – разбрызгивала в небе дождик заждавшимся цветам и деревьям, украдкой клала беднякам гроши и скромный хлеб, детей онарадовала булочками, игрушками и книжками с жемчужными бабочками, солнечными щенками и котятами!...
Заметив Маску, Жрица резво подбежала к ней, все еще оставив за собою самый свежий, самый согревающий ветерок жизни на свете.
- Ты все еще ломаешь голову, как попала грива к Государю? – с добродушным лукавством спросила она.
Удивленная переменами, девочка только кивнула и осторожно взяла ее за руку – она стала согревающей и искрящейся маленькими лучиками.
- Ну так это яподарила ему гриву розового льва! – ласково рассмеялась Жрица, крепче беря девочку за руку. – Чтобы он наконец, получил желаемое, и не вздумал тебя и Садовника обижать!... Пойдем к нему?
- Как это ты изменилась? – только и могла робко пискнуть Маска, в глубине души с упоениемсмакующая, ни с чем несравнимое, появление еще одного друга.
- Я просто поняла, насколько ты мудрая и хорошая девочка! – искренне и просто ответила та, помимо этого освобождая из капкана ласточку с поломанным крылом и одним прикосновением придавая ей здоровье и силу. – Действительно, ты правильноосознала, что звук – вне времени, он мало на что может повлиять… Тем более,если позволить ему засосать в бездействие!... Надо двигаться и отдавать,делиться всем, что имешь, с другими, трудиться на пользу им, помогать и небросать в одиночестве… Так, надеюсь, тогда ты почувствуешь, что живешь незря!...
С таким солнечным выводом новая подруга поспешила с Маской к, ждущему неподалеку, Садовнику…
Она бесконечно удивлялась и радоваласьвыздоровевшей и улетевшей с песней теплого колокольчика ласточке, дышащим и очем-то тихо размышляющим цветочкам, светло-светло смотрящим на мир детям, щенкам и котятам, всему на свете…
И солнышку, голубому, чистому небу, легким облакам, которые, конечно, не поблекнут перед эхом звездных пирамид никогда!...