Гроза

Елена Карамзина

– Мама! Мама, смотри, солнышко к нам спускается! Мама! Можно я его потрогаю? Ой, какое красивое! Мама, смотри же, ну обернись!

С трудом разгибаю затекшую от собирания земляники спину. И смотрю в сторону убегающей к раскидистому красавцу вековому исполину-дубу, растущему посреди лесной душистой поляны. И поверх жужжащего разноцветья вижу кудрявую рыженькую головку своей пятилетней дочурки спешащей к, висящему рядом с дубом, переливающемуся ярко оранжевому шарику, создающему вокруг себя тоненькими лучиками-ниточками перламутровое свечение. Я заворожено смотрю на неопознанное диво и на приближающуюся к нему дочь. И тут меня охватывает неописуемый ужас:

– Стой! Настя, стой! Не подходи к этому солнцу! Настя, остановись! Кому сказала?!

Настенька! Ну ради меня, солнышко мое, не подходи к нему! Остановись!

Дочь удивленно оглядывается и останавливается:

– Ради тебя мамочка? Ну почему же? У меня еще никогда не было такого красивого яркого шарика!

– Стой Настенька! А лучше присядь на корточки и подожди меня. Я сейчас к тебе потихонечку подойду.

На лице дочери появляется немой вопрос, но она послушно садится на корточки, и я слышу ее тихий тоненький голосок, напевающий веселую, детскую песенку:

– Я на солнышке лежу. Я на солнышко гляжу. Все лежу и лежу и на маму не гляжу…

Ноги почему-то сделались свинцовыми, и по спине проскользнул противной змейкой колючий холодок. Заполз мне в сердце и сжал его тугими кольцами. Но мысли побежали быстрее, разгоняя страх и заставляя действовать, собирая волю в кулак и разливая анестезирующее спокойствие:

– Что это? Действительно, какой красивый шар. Что это может быть? Блик? Нет, не похоже. А лучи, переливающиеся и расползающиеся в сторону от шара, и тут же, как энергетические щупальца, втягивающиеся назад в шар… Энергетические щупальца… Думай, Лена… Энергетические щупальца… Энергия… Что вырабатывает энергию и может висеть в воздухе, без посторонней помощи, светясь и переливаясь?.. Шар… Энергия… Боже!!! Шаровая молния!!! Бежать нельзя! Кричать нельзя! Интуиция подсказывала – никаких резких движений!.. Но откуда, над поляной безоблачное небо? Только мертвая тишина, как будто все спряталось… Почему? Странно что я не заметила, как перестали петь птицы… Когда?.. Еще недавно был такой гам от разноголосья. Мы лежали на поляне, смотря в небо на проплывающие облака, и придумывали, на кого они похожи. И слушая пение птиц, угадывали, кто это так заливчато и весело поет. Дочка очень любит слушать рассказы Бианки про животных, а потом отгадывать, что за птичка перед ней и какой у нее голосок. Соберись, Лена, выход есть всегда. Не бывает закрытых дверей. Самое главное – без паники. Дочь не должна видеть твоего ужаса, ни в глазах, ни в поступках.

Спокойно дочери:

– Настенька, доченька, сиди, солнышко мое, в травке, не двигайся резко. Мама идет к тебе.

И тихонько подпеваю дочурке:

– А я к доченьке иду. И я доченьку найду. Все иду и иду и Настюшку я найду!

Вот он, мой рыженький детеныш. Беззаботно играющий веточкой с мурашкой и не подозревающий о смертельной опасности, висящей буквально над нашими головами. Кажется, что до шаровой молнии можно дотянуться рукой. Метра три, не более. Какое гипнотическое зрелище. Никогда не видела ничего подобного. Даже и представить не могла, до чего же она красивая! Глаз бы не отводила. Это как огонь в камине. Смотришь-смотришь и не можешь отвести глаз. И чем дольше наблюдаешь за игрой огненных лепестков, тем больше завораживаешься и растворяешься в пламени. И уже кажется, что ты с ним одно целое, и ты танцуешь, как влюбленная одалиска танец пламенной страсти. И вокруг тебя нет ничего. Только ты и твой бог, повелитель, твой мир и сущность – Его Величество Огонь.

Так и сейчас, сижу и молча, как заколдованная, наблюдаю за играющим шаром.

– Странно, почему я не чувствую страха рядом с ним? Мне рассказывали, что когда видишь молнию, то появляется неописуемый ужас… А я не чувствую его… Наоборот, мне очень хорошо и спокойно… Чересчур спокойно… Даже хочется спать… Что за наваждение? Может это не шаровая молния? Тогда что? И воздух тоже какой-то особенный… Чем это пахнет? Напоминает раскаленную хвою, так пахнет в зной в сосновом лесу… Сосновые шишки, покрытые дурманящей смолой… Но тут же нет сосен? Рядом дуб. Откуда такой сильный аромат? Неужели от шара? А я думала, что рядом с молнией должно пахнуть озоном, как после грозы… Да, но грозы тоже что-то не намечается… Так что это?

И тут к головке моей дочери от шарика потянулась тоненькая золотая ниточка-щупальце, и вокруг девочки образовался переливающийся, светящийся ореол. Кожа приобрела бронзовый оттенок. И глаза… А зрачки стали золотого цвета…

– Мама! Что это? Мне так тепло… – донесся до меня нежный голосок дочки.

А я, как парализованная, могла только смотреть на нее, не в силах пошелохнуться и отвести глаз от происходящего... Словно тело мне вовсе не подчинялось:

– Не шевелись, Настенька… – все что я смогла произнести.

– Мама, у тебя глаза золотые! И ты как бронзовая богиня! Что это с тобой? Мама, почему я не могу пошевелить пальцем… Мама...

Я перестаю слышать дочь, перед глазами проносятся какие-то картины… Огромный пылающий костер… Трещит и корежится исполинское дерево… По небу мечутся ватные обрывки облаков, сизых туч… Все так быстро… Ливень хлещет… Но я его не чувствую… Я ничего не чувствую… И вижу все как будто со стороны… Как в кинотеатре, только экран вокруг меня… А я в капсуле… Вернее не я… У меня нет тела… Я стала ветром?.. Нет, я не могу сдвинуться… Я звук?.. Но я не могу произнести ни одного слова… Я мысль?.. Я стала мыслью?.. Это единственное что я сейчас могу – думать и видеть… Что это за действие вокруг меня, почему все горит и корчится?.. Две скрючившиеся обгоревшие фигурки внизу, и вокруг них пылающее море огня… Что это? Это мы с дочерью? Что это с нами произошло? Откуда взялся этот огненный смерч бушующий повсюду?.. Надо же, как интересно быть в середине бушующей стихии и ничего не чувствовать – ни страха, ни боли, только любопытство… Всегда мечтала залезть во внутрь костра и посмотреть на мир из середины… Странное желание… Я всегда любила проявление силы природы, будь то дождь с громом, градом… Выбегала босая под водопады ливня и промокшая насквозь бегала по струящимся по асфальту потокам и заряжалась энергией низвергающейся воды… Именно заряжалась… Но не то что энергетикой, а как будто умиротворением, как будто вода смывала с меня всю накопившуюся усталость, горечь, что-то еще, что мешало мне радоваться жизни… И так же всегда к себе влек огонь… Как хотелось попасть в него, но он не вода, он обжигал…

И вот я внутри огненного смерча, и мне не больно… Мне интересно и легко – вокруг буйство, а мне невыразимо хочется смеяться и танцевать… Почему? Я же вижу трагедию под собой… Получается, я с дочерью погибла… Почему же мне это безразлично? Мне, напротив, очень хорошо… Спокойно… Как красиво внутри огня… Он всюду… И я – огонь. Я танцую, как влюбленная одалиска танец огненной страсти и рядом Он – моя сущность и Бог – Его Величество Огонь…

– Мама, может быть хватит спать?! Мамочка, ну не спи… Ты меня пугаешь… Мама, проснись… Я сейчас заплачу…

– Что случилось, Настенька? Я спала?

– Я играла с мурашками и заснула… Мне снился какой-то странный сон, как я с тобой танцевала какой-то смешной танец внутри висящего шарика. Проснулась, а ты тоже спишь… Ой! А где золотой мячик? Мама! Он исчез!!? Ну почему?

– Ты тоже спала? И тебе тоже снился танец огня? Странно… И мы были бронзовые и глаза у нас были золотые?

– Ага! Это так красиво! Мама, я, когда вырасту, буду обязательно красить волосы в золотой цвет…

– Ну да, и глаза тоже.

– Ой, мама, смотри, какая черная туча над полянкой!

И тут я вспомнила все, что увидела во сне:

– Туча… Шквальный ветер… Смерч… Ливень… Разряд молнии… Две скорчившиеся фигурки на земле… Пылающий костер… Я видела, то что с нами произойдет… Вот что это было… Нас предупредили о вероятном исходе… Кто предупредил? Светящийся шарик? Что это было? Но некогда сейчас думать об этом, бегом отсюда…

– Настенька, быстренько дай мне ручку, бежим с полянки.

– Ой, мамочка, я рассыпала землянику, дай соберу.

А туча стремительно летела к нам и закрыла собой уже четверть поляны…

Я схватила брыкающуюся дочь под мышки, крепко обняла ее и побежала в противоположную от тучи сторону. В спину толкал налетевший внезапно ветер. Толчки становились все сильнее и сильнее, как будто ветер хотел поднять и перекинуть нас быстрее с поляны. Когда мы добежали до леса, сильный порыв сбил нас с ног, и мы покатились по траве.

– Мама, мне же больно. Что ты мной кидаешься? И землянику оставили под деревом. Ты чего?

– Прости, Настенька… Посмотри на то место, где мы сейчас были…

И, захваченные разворачивающимся пред нашими глазами действием, замерли в оцепенении. На поляне разыгрывалось, никогда ранее не виданное нами, представление. Огромной силы ветер создал непроницаемую прозрачную стену в радиусе приблизительно четырех метров от дуба, по окружности вращаясь вокруг него. Свинцовая низкая туча запуталась в кроне исполина-дуба и разразилась проливным дождем. Небо грохотало и переливалось всеми оттенками радуги. То вспыхивая неземным свечением, то погружаясь в полный мрак и опять разрываясь неоновыми вспышками молний.

И тут, посреди поляны, произошел огненный взрыв, земля содрогнулась. На нас посыпались сухие ветки, упало гнездо какой-то пичужки. Настя, прижавшись ко мне, что-то кричала, но ничего невозможно было разобрать в этом грохоте. Дуб раскололся надвое и корчился в судорогах пытаясь сбросить с себя пожирающее его пламя. Он походил на гигантского, танцующего таинственный обряд смерти, индейца, тянущего к небу в мольбе свои ветви-руки. Выл ветер, хлестал дождь, грохотал гром, сверкали удаляющиеся молнии. Казалось, мир превратился в один сплошной костер. Ливень усилился, и в считанные минуты пламя начало гаснуть, послышалось громкое шипение, как будто тысячи змей собрались в одном месте и, вплетясь в ветви черного обуглившегося исполина, шипели прощальную погребальную песню о кончине векового красавца. Песня становилась все тоньше, жалобнее, пока не прекратилась совсем.

Туча уползла.

Выглянуло, как ни в чем не бывало, веселое летнее солнце, запели птицы, зажужжали и закружились над умытыми цветами пчелы, мушки, шмели, вылетели спрятавшиеся бабочки. Безмятежная жизнь леса продолжалась дальше. Только в центре поляны в радиусе приблизительно четырех метров лежал поверженный исполин, красавец-дуб, раскинув свои мощные ветви-руки. А около одной из них, как нечаянное чудо, нетронутые огнем и стихией, стояли два наполненных земляникой бидона…

04.10.2008 14:54 г. Чита.