…- Когда-то всебыли простыми и счастливыми – трудолюбивыми, честными, кроткими и добрыми. – поиспуганным глазам и шепоту Нищенки было видно, что все произносимое являлосьчем-то вроде тайны, которую не позволялось разглашать, -
Но что-то случилось странное, даже страшное, и унеслоих в далекую, живую и радужную, черно-белую башню; такую, которой никогда небыло: без крыши и ступеней, без кирпичей…
А ведь она стоит и посылает невидимок, забирающих всебольше и больше сердец, умов, душ…
- Что же это забашня? – спросила Богачка, дрожаще прижимая к себе кошелек из белого меха, - Икто в ней живет, кому нужно губить людей?
- Я не знаю… -тихо ответила та, обрадовавшись, что впервые над ней не насмеялись и не пнулиногой за рассказ, любому кажущийся выдумкой. – Неужели ты и вправду решилаотправиться туда, чтобы освободить ее пленников?....
…И тут что-то промелькнуло в сознании Нищенки, жадноторопившееся украсть ее огонек надежды на простой ответ, она не могла понять,что именно, но все еще пыталась отмахнуться от догадки, больно упавшей на слухслепяще-звучащей репликой ее собеседницы: «А что в этом сложного, ведь у меняесть золото, с помощью которого я договорюсь с хозяином башни… Покажи путь, заэто получишь награду!»
-Мне не нужна награда! – скромно отвечала Нищенка, в силу своих юных лет всебоящаяся надвигающейся ночи, ежась по этой причине от страха и холода, -Приближается темнота, лучше тебе переждать…
- И не подумаю! – Богачка потеряла терпение. –Я не привыкла что-то откладывать «на потом», без этого не было бы моихсокровищ!... Отправлюсь сейчас же!...
- Может, перекусишь перед нелегкойдорогой? – гостеприимно спросила Нищенка, доставая краюшку хлеба. – Я охотноподелюсь с тобою…
-Вот еще! – фыркнула лишь та, отскочив в сторону, - Есть сухие крошки!... Да ябыстрее насыщусь от подаренных конфет и лимонада, более достойных, чем твоиобъедки!... Прощай и не смей меня преследовать, донимать своими жалкимисказками и советами – у меня есть приборы, с помощью которых я все сама смогу!...
С этими словами Богачка села на,украшенную драгоценностями, почти белоснежную, лошадь и ускакала от Нищенки,бросив ей монету в знак благодарности...
…Какой-то искусственной и скоропостижной, какмелькающие вдали, забавляющие стены; где стрелки часов стираются и падают втемноту с глухим, жутким лязгом, шумом…
…Сквозь него, задремавшая Нищенкаувидела огромную вывеску на столбе противоположной стороны улицы, гласившующелкающим голосом некой маски, скрывшейся за тенями башни: «Если хотите вернутьБогачку, принесите мне все, что имеете!»
-Я так и знала, что не приведет к добру затея бедной девушки, понадеявшейся назолото!...
Не хватало еще, чтобы и другие из-за моейнеосмотрительности попали в беду!...
Сейчас сорву эту картинку, чтобы не смогла никогозаманить в ловушку, потом – отправлюсь выручать бедняжку! – сказала сама себеНищенка и принялась сдирать вывеску со столба.
Ее остановила рука сурового мужчины согромным мечом на поясе.
-Безобразничаем? – отчеканил он, отталкивая Нищенку от столба, - А вот я сейчасотведу тебя в темницу и покажу, как эстетику улицы портить.
В этот миг глубоко внутри ее, почти не помнящейгрубого отталкивания девушки, со слабыми бледными руками, вновь зазвенелколокольчик веры, подкрепленной диковинными словами мужчины, отозвашегося на еерассказ о случившемся: «Что за чушь?... Доказано, что все подвластно науке!...Но если все это правда, награжу тебя высшей ученной степенью!...».
- Не надо мнеученной степени! – горячо ответила Нищенка, доверчиво отступая перед ним, - Какнадумаете идти в башню, идите на зов темно-синего огонька, он появляется какраз в ночи и, если Вы будете ласковым с ним, огонек укажет путь!...
Увы, как ни грустно, а пришлось ей наблюдатьтихий-тихий гул разочарования, улетающий синим следом в темный ветер – мужчинарассмеялся.
- Что засуеверия! – воскликнул он, подавая Нищенке, с видом поспешной, испуганнойласки, красивую толстую книгу – Вот поэтому нужно знать астрономию сгеографией, чтобы не пугаться, наслушавшись белых небылиц!... Я по звездамнайду башню, не задерживай меня, пока их хорошо видно на небе…
- Но что, если хозяин башни заточит и Вас в плен,опутав ловушками и головоломками?... Может, лучше возьмете меня с собой; япомогу?…– спросила девушка, от чего-то ощущая боль в сердце и не отпускавшаяего руку.
- Отвяжись,глупая девчонка! – вновь оттолкнул ее мужчина, любовно гладя листы с таблицамии схемами. – Отойди, дай сосредоточиться с мыслями… Я конечно, же отгадаю всеголоволомки, ведь знаю все науки, все!....
После этого он взгромоздился на, нелепо улыбнувшегосяему, механического дракона и с довольным видом улетел в сторону башни…
…Все смеялось что-то глубоко в ее недрах, вдали отспутавшихся дорог, домов и потоков людей, безразлично проходящих мимо Нищенки,устало бросая с чувством спокойного благородства монеты называя ее «сумасшедшей».
Она же ждала, когда туман, как на зло, окутавшийсонный город, рассеется, и готовилась выбежать навстречу дороге к башне, спочти детским, свойственным ее годам, любопытством, мечтами и раздумьямираспутывая клубок ее радужно-черно-белой загадки; уже замечая на туманномгоризонте, вновь показавшийся, печально-ясный глаз правды…
…Его заслонили ярко-голубые глаза, дивно-блестящеразодетого юноши, в блестящей пудре и в причудливом головном уборе, с беспечнойулыбкой склонившегося над Нищенкой.
- Все ушли намое представление, а ты сидишь и грустишь… Я не начну своей игры, пока не увижутебя на ней, радостной!... В чем дело?
- Зачем Вамзнать! – вежливо ответила Нищенка, от робости долго не решаясь брать от парняпротянутую, усыпанную звездочками, розу. – У Вас своя жизнь, свое любимое дело…Сегодня оно Вас снова ждет, идите же и отдайтесь его приятному, согревающемуветерку!...
- Нет я неуйду, пока не узнаю, что тебя заставило задуматься и быть печальной! – упрямо-смешносморщил нос тот, от рвения присев поудобнее на корточки и приготовившисьслушать.
- Пропали,неизвестно почему, в одной, радужно-черно-белой башне, люди; затем - Богачка, -как можно быстрее, старалась поведать Нищенка, краснея от осознания нелепойправды рассказа. – Я хотела идти за ней, но настала холодная ночь…
Думала перебороть ее и все же отправиться в путь, какменя остановил; устремился за пропавшими, ученый; решила догнать его, но нашелтуман…
Сейчас же онразвеялся, и я готова идти к башне…
А вы ступайте, вас ждут; забудьте все, что слышали отменя!...
- Действительнозагадка с этой башней! – бодро, неожиданно произнес собеседник, веселовскакивая на ноги, - Разгадаю-ка я ее, наберусь опыта; будет, что потом людямпоказать, тебе рассказать…
- Но как Вы освободите пленников, не имея оружиясокрушить башню? – тревожно спросила Нищенка, не желая, чтобы легкомысленностьзавела в душные воды и этого добродушного незнакомца.
- Мое умениеотвлечь от мыслей – самое мощное оружие! – уверенно сказал тот и, подхвативчемоданчик с масками, костюмами, выкрикнул на прощание: - Представление покаотменяется – я иду сыграть героя по-настоящему!... Жди!
Это было последним, что скупо впитала пыль дороги,скептически провожая, немыми глазами, колеса его велосипеда; скрывшегося за огнямисердито-уснувшего города…
…Он, как ни в чем не бывало, оглашался привычнымикрасками смены круга стрелок, слабо подергивающихся и этим самым напоминая,что…
…В башне нет никаких колдунов, нет хозяина, толькозастывшие лица людей перед ее окошками, странно вывернутыми во внутрь холодныхстен...
…Нищенка еще раз провела по ним рукою – они будтосотканы из застывшего внимания…
…Его эхо блуждало и выглядело причудливо-красивым вневидимых трелях птиц и картинах, двигающихся, разговаривающих, продолжающихсясколько вздумается…
Но они не привлекали Нищенку, тщетноискавшую двери и лестницы в башне – были только страшные темные коробки,приветливо бормочущие, разноцветными огоньками, лживую приближенность к птицами впускающим, уносящим, качающим всех, кто в них заходил, однако…
Коробки не открывались, а двигающиесякартинки не прекращались, создавая пейзажи из фантастических животных,деловитых жителей диковинных миров на… пустых, холодных стенах, шепча: «А виделли ты?... А нравится ли тебе?... Хочется ли тебе побыть…».
«Возможно ли это? - ужаснулась Нищенка,в который раз возвращаясь к огромному зеркалу, за которым, сквозь шум мелькаличерно-белые ломанные фигуры. – Тут нет ни души, ни дверей, но как же сюдапопали люди, где они?...».
Тут ее взгляд различил в хаотичной игрелиний испуганное лицо… Богачки, старающейся перекричать шум словами:
«Я пришла, чтобы освободить людей, но как только прониклав башню, передо мною лежала…
…большая куча из алмазов, что заговорила: «Хочешь тыстать богатой еще больше?... Посмотри в это большое зеркало, и твой кошелек избелого меха покажется тебе невзрачной тряпкой – настолько ты всегда будешь житьв роскоши и счастливо!....»…
Алмазы были такими маленькими, так слабо сияли идружелюбно звенели голосами, что я подумала: «А ведь действительно, что в этомтакого - взять больше богатства?… Видно, моего не хватит, чтобы выкупитьпленников… Поступлю-ка я, как мне сказали!...»…
Я взглянула в зеркало и… очутилась среди этих линий,которые щекочут, оглушают, а выбраться не дают!.... Видно, быть мне и придетсятут вечно, не видать больше простой монетки…».
Нищенка бросилась к зеркалу, чтобывытащить Богачку, но… едва прикоснувшиськ нему, мгновенно упала от щиплющего удара, чего-то быстрого-сверкающего ималенького, незаметного.
«Я же говорил, наука везде, и она выше суеверий!... –с оттенком явной гордости вдруг заметил голос ученого, раздающийся из-зазакрытой коробки, с застывшими разноцветными кнопками. – …Пришел сюда, хотелпоискать людей как… увидел, что советуют мне, танцующие роботы, масло для моегодракона…
Я подивился чудо-свойствам этого масла, оно на моихглазах придавало неимоверную скорость, выносливость и долговечность механизма;как раз то, что я искал для моего единственного, железного друга!
«А ну этих людей! – подумал я, чувствуя, что не уйдубез канистры с этим маслом, - Потерпят они еще, всегда найдутся бездельники,которые испугаются суеверий и побегут их спасать… Куда уж мне этой чепухойзаниматься, когда такое редкое масло могут другому отдать!...»
И потребовал я роботов продать мне это масло. «Дапожалуйста! – говорят мне они, - Берите сколько хотите, только оно все за этимидверьми! – и показывают мне на двери этого лифта…
Я зашел и… приклеился к половицам лифта – масло-тотягучим оказалось!... Перепробовал все формулы, а пока выбраться не могу!... Нонаука еще мне поможет!»
Нищенка охнула и стала искать глазами длинного лома,чтобы открыть двери лифта, выпустить ученого… но неожиданно замерла, словногромом пораженная.
В шаге от нее стояла, переливающаяся темными красками,витрина с, жуткого вида, манекеном, в котором сочетались и веселые и грустныеобразы, и старость и детство; даже глаза у него были неодинакового цвета, акожа переливалась несколькими оттенками.
«Не трогай ничего в этой башне! – прорычал манекенголосом, который невозможно было передать простому и живому ветру с каплейдуши, - Иначе ты станешь такой же, как и эти создания – он с усилием указал наклетку, обнятую чьими-то огромными, отражающимися, черными руками, в сквозьмелькающие строками, заплетающиеся в паутины, иероглифы, было видно…
…Женщин,выбрасывающих друг на друга магический огонь, чтобы уничтожить деталь одеждыили лица, прически, которая казалась лучше той, которой они владели; детей,которые рисковали упасть с, шатких игрушечных, качелей в острые ступени тьмы; стариков,смеющихся и плачущих, кричащих без причины перед пыльными образами денег,флагов, украшений и удовольствий…
«… Мне было слишком легко и весело среди публики ижемчужных декораций… - продолжал рассказывать манекен, приближаясь к Нищенке, -Было столько модных и восхваляемых образов, что я стал накапливать их, игратьсяими, совсем забыв про людей, похищенных башней!....
Постепенно я превратился в того, кого ты видишь,перебирая день-деньской маски и расшитые золотом костюмы…
Потому говорю: не трогай ничего, почти все тутпревращает в монстра!.... Есть только одна безопасная, невзрачная вещь –железный шест, дающий власть над башней…
Но его не получит никто, я этого не позволю: слишкоммного красивых образов дала мне она!....
Ты многое узнала и, хочешь этого или нет, должнатеперь отправиться домой или мне придется уничтожить тебя!...».
Нищенка шокировано прижалась к холодной стене: онаузнала в жутком создании, заговорившем с ней, добродушного юношу, подарившегоей розу; и не могла поверить, что злая улыбка башни поработила и его.
«…Есть один выход спасти тебе жизнь! – после паузывнезапно сказал манекен. – Если взять шест и сломать его, я затвердею ирассыплюсь, а все монстры превратятся в веселые картинки, среди них вырежетсявыход из башни, и ты сможешь уйти…
….Что же ты медлишь?! – вскричал он, страшно-отчаянносжимая пальцы, почти мраморных, рук, - Я открыл тебе слишком много, чтобы быть вправеуничтожить тебя, и башня толкает меня на этот грязный долг; но…
…Ведь мне не хочется этого делать!... Ломай шест,скорее!...»
Нищенка отчетливо слышала его шаги, как огромныетемные руки перестали сжимать клетку и потянулись к манекену.
В одной огромной руке извивалась фиолетовая змея,превращающая мимо пролетающие листья в камни, в другой – фальшиво сияющий ключот, призрачно замелькавшей среди холодных стен, двери башни.
Несчастный превращенный юноша измученно потянулся кключу, взглядом умоляя темные руки не выпускать на него жалящую змею.
В ответ на это руки насмешливо кинули ему ярко-желтыйнож и указали на... Нищенку.
В этот миг она осознала, что стрелки мгновенийстучащего сердца все еще силятся подняться из темноты, жадно сжимающих их рук!
- Время вам неподвластно, не пытайтесь его удержать! – смело крикнула она и, вовсе не обращаявнимания на шепоты Богачки и ученого: «Привыкай, башня любит постоянство!», - «Одинудар лома по манекену может разломать его, а тебе обеспечить богатства, которыеты даже во сне не видела!...»; кинула лом прямо в…
…Темные руки, которые, поспешно-спокойно, вновь удалялисьпод потолок башни, к полураспахнутой клетке, из которой создания радостнодоказывали Нищенке, что жизнь в клетке миражей гораздо лучше, чем настоящая.
Тем временем, руки, с жутким криком, отпрянули кхолодным стенам, завидев, как лом, пролетев сквозь них, сломал цепь, державшуюподвешенную клетку; пробил стену башни, впуская этим свет, поспешно зарычали ипопытались жадно загородить дыру золотом.
Но оно расплавилось. Тогда руки метнулись и накрылипроникающий солнечный свет, богато расшитыми, костюмами.
Однако они вспыхнули и загорелись; а между тем,солнечные зайчики блуждали по башне, возвращая человеческий облик всемпленникам.
Видя, что к бывшим слугам возвращается воля, созание, уми изобретательность (они стали плести из одежд, разбросанных в башне и потерявших магическую силу, канаты, спускаться поним вниз, к настоящей природе и миру); руки зашипели и…
…Прежде чем Богачка, ученый и, дивно-блестяще,разодетый, юноша, успели обернуться, они бросили Нищенке монету, переливающуюсяядовитыми красками и вмиг коснувшуюся ее платья…
От этого его владелица стала рваться выбежатьнавстречу ребенку, который тянулся к летающей куколке феи, но не могла – ееноги словно связывались невидимой веревкой.
Из последних сил она подняла камень и бросила его вмираж, уже открывший для маленьких любопытных глазок новую клетку; и…
…С нестерпимой болью ощутила на своей шее и рукахупавшие и крепко защелкнувшиеся кандалы, быстро отнимающие у нее силы, нечто,что устрашающе ложилось алыми ободками вокруг их, железно-тускло блестящих,кривляний.
Все освобожденные застыли и смотрели, с жалостью ипочтенным гулом мнимого движения, застыв на месте, обливаясь холодным потом ине отрывая, округлившихся от ужаса, глаз; как борется с их неотвратимой силоймаленькая, слабая девушка, молящая… не о помощи!
- Руки башни уносятсяв тучи и могут вернуться! – кричала она, слабо дергая немеющими ногами ируками, пытаясь порвать кандалы. – Только направьте на них какой-нибудь свет иони расстают навсегда; исчезнут от света!... Это ведь легко: зажгите спичку инаправьте ее свет вслед темным рукам – и ужасы башни растают!...
… - Раз она несет такую чушь - значит, она была вхолодном помещении и подхватила лихорадку… - сухо распространялась в толпенаблюдающих одна старуха, поспешно удаляясь, прижимая к себе целебные травы, - …Оттого ей надо вызвать врача, вот мой совет!... А мои травы ей не помогут, явообще плохо понимаю, как их применять!....
- Так ей и надо! – вдруг сказала…Богачка,будто ни в чем не бывало, прихорашиваясь и кокетливо перебирая белый мех своегокошелька, – Раз на ней кандалы – значит, она украла что-то и ее осудили!...Надо позвать полицейского, пусть она отправляется в тюрьму и не смущает своими кривляньямичестных людей.
- Что ты такоеговоришь?! – ужаснулся юноша, сбрасывая неудобный дивно-блестящий наряд, порываясьпройти сквозь толпу и помочь Нищенке, - Неужели не помнишь, как она хотелавытащить тебя из зеркала; как спасла всех нас?!... Пустите меня к ней, раз самибоитесь снять простые оковы!...
- Подобноезаявление доказывает, что ты ее сообщник! – сказал ученый и, в ответ нанедоуменные глаза юноши, добавил. – Можешь не строить из себя святого, яюриспруденцией владею в совершенстве.
Этого, весомо звучащего, предложения было достаточно,чтобы толпа развернулась и, оставив Нищенку, с дикими криками принялась гнатьсяза парнем, который не знал, что делать.
По дороге он споткнулся о кусочки механическогодракона ученого, разбившегося о скалы, а теперь, вновь собирающиеся и,подкрепленные дивным маслом, порывающиеся улететь.
«Нет, это лишь неподвижное железо, не выдерживающеевечной красоты и живости природы!» - решил, отдышавшись юноша, и побежалдальше.
За поворотом ему встретилась лошадь Богачки, капризно стоящаяперед простым низким бревном и лениво жующая траву.
«Нет, это избалованная кукла роскоши, забывшая, чтоимеет, кроме красоты, и силу, которую нельзя нежить, избегая малейшихпрепятствий!» - рассудил парень и снова побежал.
У ворот города он наткнулся на свой пестрый велосипед,забытый верный чемоданчик с костюмами и масками, издалека уже обещавшимигонорары и любовь публики; нашептывающие: «Замаскируйся, ведь в другойгород!... Что тебе стоит, ведь это так привычно и легко, ведь это принесет тебестарую, достойную жизнь!».
Парень уже хотел повиноваться этому неведомому голосу…хохочущих, в последний раз, из-за туч, темных рук, но его взгляд упал на розу,которую Нищенка, так давно, украдкой кинула ему; перед путешествием к башне!
«Это тоже лишь цветок… - решил он, бережно поднимаярозу, - но он напоминает мне о ней, ее честности, храбрости!... Разве могу япросто бежать, оставить ее в беде?!... Как это будет непростительно-низко!....Вперед, я еще успею ей помочь!».
Ветер этих мыслей, казалось, придал большей силынеутомимым колесам его велосипеда, его надеждам, в которых он приносит еще одно,незаменимое, простое и непритворное волшебство…
…Увы, оно улетает, может, листьями, может, эхом ветра,осторожно треплющего неподвижно застывшие, воздетые к исчезнувшей толпе, руки…Нищенки.
Парень соскочил с велосипеда и бросился к ней; онбезуспешно звал ее и аккуратно гладил по волосам – она навек замерла…
…Что могло быть для него больнее, чем осознавать это?
В гуле мелькающих, по этой причине, смятений, им незамечалось, что вновь стелился туман и с факелами прибегают люди.
Он почти не слышит, как они с победоносно-облегченнойбеспечностью говорят: «Ну вот, что и требовалось доказать: преступникипривязаны друг к другу, потому он и вернулся!...», - «Хотел мою лошадь украстьи продать?... Я это видела, не потерплю такого!... И правильно, что тебя отправятв темницу!», - «Что горюешь, одной плутовкой меньше!... Лучше не реви, авспомни, все что совершил, авось помягче приговор будет!..».
Он видел перед собою только башню, полную масок и лжи,которая вела его к невидимой гибели…
Исчезнувшей, перед простой и необыкновенной, Нищенкой…
…Стук сердца которой навсегда подарил ему свет; дивнуюзагадку, над которой бессильны темные руки, рассеевшейся башни…