…Признаюсь,  не легко было мне завернуть за угол этой 20-ти этажной каменной громадины. Я не был здесь лет 30, и все казалось мне  теперь чуждым и неприятным. А ведь именно тут прошло мое детство! Как все изменилось – там, где ютились дровяные сараи, теперь расположились железные гаражи.  На месте приземистой избы деда Потапа –  бетонный монстр. Некогда огромный, заросший кустами и деревьями двор, стал голым, закатанным в асфальт пятачком, заставленным автомашинами.
Давно-давно тому назад я,  пацаном, играл здесь с крепкими друзьями в разведчиков и индейцев. Мы знали наш двор до каждого камушка, до каждого гвоздя в заборе, грозящего нашим штанам, до каждого дерева, на которое можно было залезть и стрелять оттуда в прохожих горошинами. Или вечерами подглядывать в таинственно освещенные окна чужих квартир (особенно в окна проститутки Маринки).
А огромные чердаки запираемые на висячие замки, куда нам было соваться строжайше запрещено и в которых хранилась масса интереснейших вещиц! Начиная от сломанного патефона до свежевыброшенного, почти уже действующего макета вечного двигателя Веньки-изобретателя, которого вечно бранила его злющая от постоянной нехватки денег жена – ведь Венька почти всю зарплату тратил на свои изобретения.
Простодушный и веселый, он несомненно был с искоркой в голове, но в той жизни у него просто не было шансов. Над ним подшучивали и искренне любили, он был достопримечательностью нашего двора. Особенно его любили мы, пацанье – он научил нас пилить, строгать, забивать гвозди и много еще чему!
Жили мы дружно и  интересно. Это сейчас все поврозь сидят дома с компьютером. Тогда все были заодно и вечно вместе что-то придумывали. То делали рогатки, то самокаты. Вообщем - очень важные и нужные в мальчишеской жизни вещи.
Как-то, после очередного фильма, мы затеяли делать арбалеты. Из материнских шкатулок враз поисчезали мотки резинок для трусов, а из отцовских сундучков – гвозди и проволока. Заборы снова лишились половины досок, которые очень подошли для изготовления прикладов.
Конечно, начались соревнования, у кого стрела полетит дальше и выше. А для этого стрела должна быть тонкой и тяжелой. И тут мне крупно повезло. Благодаря отцу, который единственный из всех отцов округи работал на секретном заводе. Там, кроме всего прочего, делали чудесный материал – текстолит! Тяжелый и прочный, совсем не мокнущий, он очень годился для стрелы. И отец сделал мне одну на день рождения.
Лучшего подарка у меня не было за всю жизнь! Стрела была выточена на токарном станке - длинная и тонкая, с тяжелым латунным наконечником, она сразу стала мечтой всех моих друзей! - Ну, дай стрельнуть! - просили они, когда я выходил во двор. Но я давал не каждому, только умелым стрелкам, чтоб не потерять такое сокровище!
И тут как-то вышел спор – полетит стрела выше нашего тополя или нет? Этот тополь был еще одной приметой нашего двора – самый высокий, чтоб вы знали! Выше всех домов! Даже двухэтажных! Раскидистый и густой. Мы в него  ножи и напильник метали на меткость. Ему это, конечно, не нравилось и он кидался в нас сухими ветками и обломками сучьев, как живой. Вообще-то, он тоже был в нашей компании.
Стреляли мы стреляли – куда там! Сильно не дотягивали до вершины стрелы. Ну, начали приставать – пусти свою! - Долетит или нет: Что, слабо!
- Эх, пустил я, не подумал.
Ушла стрела в самую вышину, в листву, да и пропала. Застряла в ветвях, хоть ты плачь! Без нее мне хана – я как все стал! Нечем стало мне гордиться! Тогда это важно было – чем-то гордиться. Кто великом, кто башмаками новыми, кто гильзой от автомата… А у меня только  стрела и была.
Вот от этих всех чувств я на тополь и полез. Сперва по стволу, потом по ветвям. Высоко залез – никогда так не лазал. Страшно стало, но виду не подаю – внизу ребята смотрят. Потом, слышу, уж они кричать стали, чтоб слезал - им за меня страшно стало! А тут как раз ветка подломилась, и я вниз рухнул!
Лечу очень долго и чувствую, что сейчас о землю стукнусь и сразу помру! Как  я тут заорал! Потом мне рассказали, что я чудом прямо на нижнюю ветку угодил, сломалась она и меня мягко на землю спустила.
Мне это так  дед Потап объяснил, дворник наш. - Ты, говорит, спасибо скажи тополю-то – это он тебе руку подставил! Жаль, сломалась -. Потом он лестницу принес, аккуратно сломанный сук опилил и зеленой масляной краской замазал, чтоб не загнило.
И стал этот тополь мне особенно дорог. Ну, как друг-товарищ. И потому я его защищал, когда пьяный дядя Юра его срубить пытался – темно ему мол в комнате было, тень ему мешала. Тоже могло плохо кончиться, хорошо дед Потап вступился... 
…И вот я снова здесь. Пустой, чужой, не мой двор. И вдруг – вот он, Мой тополь! Один из всего моего Детства! Какой же он теперь маленький среди этих высоких домов. Грустный и одинокий!
Я подошел к нему, погладил шероховатый, в старых шрамах, ствол. И заново припомнил былое. Вот он след топора, а вот здесь был забит когда-то крюк, к которому привязывала бельевую веревку мама. А вот и следы от нашего напильника.
Захлестнула волна ностальгии и грусти. - Друг! Тополище!  Ах, если б хоть на мгновение вернуться нам в наше с тобой детство, хоть на миг!
Тополь зашумел ветвями, что-то прилетело с вершины и упало к моим ногам. Да! Это была она – моя стрела! Почерневшая от времени, но все такая же крепкая и стройная, с неровно нацарапанными сбоку  инициалами МЩ.
Братцы, я пустил слезу! Вот оно – Детство! Вернулось! На мгновение вернулось всё – двор, давно потерянные друзья, безвременно ушедшие отец и мать, и я сам в 12 лет! Со всеми своими, наивными теперь и серьезными тогда, переживаниями.
Я обнял дерево и прошептал – Спасибо Тополь! Ты не одинок. Мы снова вместе! Я теперь буду приходить к тебе часто.  Ведь мы друзья, мы с одного двора, с одного Детства! Это дорогого стоит!
И старый Тополь тихо зашелестел листвой – он был согласен…
  ..И еще я подумал - Наверное, стоило потерять тогда эту стрелу, чтобы вот так вернуть её сегодня...