Эта странноватая конструкция, превращающая человека в подобие рыбы-шара, — костюм сибирского охотника на медведей или смельчака, участвующего в борьбе с медведем. Для охоты в одиночку такая «кольчуга», конечно, была тяжеловата: сложно представить, что в этом наряде человек мог бы свободно передвигаться и уж тем более быстро бегать. Но когда такой необходимости не было (например, на боях или когда на охоту ходили группой), костюм хорошо защищал от медвежьих укусов и ударов лапой.

 

Самый ранний аппарат для проверки силы ружейного пороха из тех, о котором есть запись, был изобретен Берном в 1578 году. Это был небольшой цилиндр с прочно прилегающей крышкой на петле. Порох взрывался внутри, и угол, на который крышка поднималась, как считалось, указывал силу пороха.

 

По сути, это просто модель глазных яблок (они выполнены как полые шары, движущиеся вокруг собственного центра вращения). Глазные яблоки приводятся в движение глазными мышцами — роль мышц здесь выполняют шесть шнуров, прикрепленных в разных местах к глазным яблокам и отходящих назад, как и в настоящих глазах. Все шнуры перекинуты через блоки и уравновешены гирьками. Натягивая тот или иной шнур, соответствующим образом вращают модель глазного яблока.

 

Как хорошо известно из литературы XIX века, дамы тех времен поминутно падали в обморок. Однако зачастую причиной обмороков был отнюдь не избыток чувств, а слишком тесные корсеты, испарения от обоев (часто в составе краски содержался мышьяк или свинец, что приводило к отравлениям) или попросту ужасные запахи на улицах городов, не знавших канализации. Поэтому дамы носили с собой бутылочки с нюхательными солями или же небольшую уксусницу, в которой находилась ватка, смоченная в уксусе или нашатыре. При первом же ощущении недомогания полагалось открыть крышечку и сделать вдох.

 

Применять почтовые ящики для обмена письмами стали моряки в XVI веке. Морской путь из Европы в Индию был долгим и опасным, и таким образом мореходы сообщали доверенным адресатам о количестве людей на судне, направлении и цели путешествия. Мыс Доброй Надежды у южной оконечности Африки стал местом обмена письмами. Послания помещали в ящики и прятали в условленных местах, маскируя их под камни для того, чтобы посторонний не мог найти записки. Проплывающие мимо корабли заходили в бухту и забирали записи из тайника, оставляя взамен свои. Таким образом, если корабль пропадал без вести, можно было узнать, куда он собирался отплывать и кто был на борту.

 

Такими жетонами расплачивались в борделях за пикантные услуги в XIX веке в США. Использование таких жетонов было удобным для владельцев заведений — это сводило к минимуму возможность женщин оставить себе побольше денег и раскрутить клиента в процессе.

 

Зарубки о взятом в долг товаре одновременно делались на обеих палках. Одну хранил покупатель, другую — продавец. Это исключало мошенничество. Когда долг погашался, палки уничтожали.

 

Использовалась в Германии в XVI–XVII веках для публичного унижения плохих музыкантов, а также в качестве наказания за незначительное нарушение законов: клевету, сквернословие, ересь и богохульство. Свое название «инструмент» получил за вид, напоминающий флейту. Изготавливали шандфлёте из разных пород фруктовых деревьев.

 

 

Внушающий страх чемодан выглядит так, будто его изъяли у маньяка или забрали на память со съемок очередного голливудского фильма о вампирах. Но на самом деле такой набор — не бутафория и не аксессуар на Хеллоуин, а вполне реальная вещь из жизни наших предков.

 

Небольшой сосуд с узким горлышком сделан так, чтоб можно было прижимать его прямо к уголку глаза. Его назначение — сбор слез, а история насчитывает более трех тысячелетий. Ловцы слез упоминаются еще в Псалтири, в псалме 55: «Положи слезы мои в сосуд у Тебя, не в Книге ли они Твоей?» Сосуды для слез были популярны, например, в Персии: мужчины, возвращавшиеся после боя домой, первым делом проверяли слезные бутыли своих жен, чтобы определить, сильно ли они скучали.

 

В Викторианскую эпоху, когда качество и количество освещения на улицах крупных городов оставляло желать лучшего, преступления на улицах были обычным делом. Поэтому для обеспечения своей безопасности викторианцы придумывали разнообразные устройства.
С помощью двух маленьких кнопок в перстне откидывались острые лезвия — и перевес в уличной борьбе тут же оказывался на стороне его обладателя.

 

Мортсейфами называли стальные или чугунные решетки-колпаки, которые надевались на гробы.
В начале XIX столетия с развитием медицины и анатомии в Англии и Шотландии возникла большая потребность в трупах для препарирования. Но в богобоязненном викторианском обществе не было не то что института донорства органов, но царила стойкая неприязнь к захоронениям не по правилам: даже кремация была встречена как нечто совершенно ужасное, сатанинское и чудовищное — прогрессивным викторианцам пришлось даже организовывать движение «за кремацию».

 

Одним из главных производителей таких механизмов была французская фирма Bontems of Paris: сначала в конце XIX века производить механические шкатулки с голосами птиц начал Блез Бонтем, а затем его дело продолжили сын Шарль и внук Люсьен, совершенствовавшие механизм уже в XX веке — их производство работало вплоть до 1950-х годов.

 

Внутрь закручивающихся блохоловок в качестве приманки клали небольшой кусочек ткани, пропитанный медом, кровью, смолой или душистыми веществами. Заползшее внутрь насекомое прилипало к приманке. Блохоловки носили под париками и внутри женских причесок, под одеждой и на шее, словно подвеску, а также ставили в спальне у кровати. Вылавливание блох было делом повседневным и в какой-то степени даже эротическим.

 

Врачами в прошлом были только мужчины, и им запрещалось непосредственно касаться высокопоставленных пациенток. Поэтому для диагностики использовались специальные куклы. Их делали из слоновой и мамонтовой кости, дерева и даже из перламутра высотой 10–25 см. Интересная деталь: на некоторых китайских куклах видны бинты для формирования маленькой ножки. Приносил ли куклу врач или у дам были собственные, историки пока точно установить не могут.

 

 

 

Во времена древних римлян, когда не было мыла, гелей для душа, шампуней, скрабов и прочих достижений химии, всю грязь, пот и пыль с тела соскребали такими скребками.

 

 

Это изобретение принадлежит доктору Джорджу Мериуэзеру, который жил в городе Уитби в Англии в XIX веке.
Однажды доктор заметил, что перед наступлением грозы пиявки начинают вести себя беспокойно, и решил использовать эту их особенность. Он придумал хитрый агрегат, который получил название «предсказатель бури».
В круг ставилось 12 бутылок емкостью в одну пинту. На горлышке каждой бутылки находилась металлическая трубка с куском китового уса и проволокой, прикрепленной к молоточкам. Чувствуя приближение бури, пиявки начинали карабкаться вверх по бутылке и задевали китовый ус, который, в свою очередь, дергал проволоку и приводил в действие молоточки, ударявшие в колокол.

 

 

 

 

Тостеры в XIX веке были крайне популярны и оттого воплощались в самых разнообразных конструкциях: например, у некоторых, особенно дорогих моделей была керамическая сердцевина, нагревающаяся более равномерно, двойные стенки и съемные «дверцы», чтобы было легче чистить внутренности устройства, а также две снимающиеся проволочные подставки, чтобы класть туда кусочки хлеба для подогрева или для того, чтобы свежий тост не так быстро остывал. Модели попроще представляли собой просто жестяную пирамиду с дырочками в боковых панелях в качестве корпуса — под пирамидой тлели угли и тем самым поджаривали прислоненные к панелям куски хлеба. Затем, разумеется, появились первые электрические тостеры — одну из первых моделей разработал Алан МакМастер в Эдинбурге в 1893 году.

 

Строение извлекателя довольно простое: в полой длинной трубке находится нечто вроде отвертки: ее с помощью винтов опускают в рану, нащупывают пулю, подцепляют ее и вытаскивают. Несмотря на свою кажущуюся пользу, извлекатель пуль зачастую приносил куда больше бед, чем облегчения: анестезии и антисептиков в те времена практически не было, поэтому многие пациенты умирали от болевого шока, а другие — от занесенных инфекций.

 

Устройство ее было крайне простым: дымная клизма была похожа на обычную, но вместо груши у нее были меха из свиного желудка, которые подавали табачный дым в задний проход больного. Табак считался неплохим средством от сонливости и простуды, и его даже прописывали больным. Однако методикам нестандартного введения его в организм европейские врачи научились у североамериканских индейцев. Такая процедура, как считалось, должна была помогать при болях в желудке, а также оживляла утопленников. Считалось, что дым высушивает всю лишнюю влагу в теле.

Шатлен (в русском языке такого слова толком и нет, если переводить дословно — «связка хозяйки дома»; в английском произношении — шателен) представлял собой декоративную связку мелочей, крепившуюся на пояс. С этой связки свисало внушительное количество цепочек, на которые, в свою очередь, крепились разные мелочи, которые могли бы понадобиться хозяйке дома и должны были всегда быть под рукой: ключи, наперстки, часы, ножницы, печать, уксусница (на случай, если станет плохо).

 

Как и в нынешнее время, горожане XIX века страдали от домушников. В качестве защиты применялась революционная механическая сигнализация от грабителей. Сигнализацию клали под дверь с внутренней стороны, дверь подпиралась штырьком, когда ее открывали снаружи, штырек падал и попадал на звонок, который громко оповещал хозяев о том, что в доме чужие. Придумана сигнализация была в 1870-х годах и являлась эффективным средством оповещения о проникновении в дом, например, ночью, что было нередко. Однако грабителей, если никого не было в доме, это не останавливало, да и тех, кто забирался в окна, тоже.

Искусственную пиявку, изображенную на картинке, придумали в 1840 году, для уменьшения объема использования настоящих пиявок. Считалось, что искусственная пиявка более эффективна, гигиенична и стерильна, хотя один ее вид внушал куда больший ужас пациентам, чем живое создание.