…Осторожно ходят на цыпочках, между важных деревьев, страшно гордящихся новыми переливающимися шубками.
Только аккуратнее прикасайтесь к их пышным складкам, они могут щипнуть за пальцы особо любопытных и тут же убежать, куда-то в бездонный, темно-синий дворец, усыпанный звездочками!
Кто, как не они знают, что скоро пробьют в часах три звона одного чуда (наверное, потому так торопятся одеть свои блестящие платьица)?...
…Давайте не будем им мешать и тихонько спрячемся за старые скамейки и ограды сада, ведь уже идет…

Маленький Медвежонок, которого послала мама за сладеньким медом.
«Вот уже посыпалась на землю первая волшебная пудра! –говорила она. – Иди на улицу и покопайся в ее хлопьях, что укрывают деревья; авось даст она нам мед!».
Но сын только зевнул и медленно, недовольно фыркая, покинул порог тепленького домика.
Навстречу ему встретился Зайка, щеголявший беленькой шкуркой и играющийся с мячиком.
Медвежонку стало интересно, откуда у Зайки такая шубка (которая уж очень ему понравилась).
«Так я, всю пору желтых листиков, папе помогал, морковку-капусту поливал – вот и порадовал волшебную пудру; так, что она ко мне прилипла, щекочет, отстать не хочет!...» - ответил Зайка и отправился дальше.
А косолапый малыш лишь проводил его глазками, зевнул и стал потирать глаза (дрема на него накатила), поглядел по сторонам, на пляшущие бусинки волшебной пудры… только и чихнул – так ему непривычно было, не хотелось лезь на деревья, окунать в дупла лапки.
«Ничего, Зайка папе помог, а я маме уже помогаю!...Мне волшебная пудра за это обязательно мед даст!....» - смекнул Медвежонок и принялся разгуливать по лесу да сучками стишки чертить.
Слышит – идет по лесу Дедушка Тетерев и насупливает мохнатые красные брови, все ухает, ворчит, чтобы все чистенько в лесу было.
Испугался мишка и бегом за кустик, забыв сучки подобрать и стишки стереть.
А Дедушка Тетерев увидел их и принялся еще громче ухать да летать, чтобы того, кто их начертал, найти.
Как ни прятался Медвежонок, а вытащил его легонько заушки Тетерев и, еще насупив мохнатые брови, говорит: «Ты что же, балуешься?...Безделками занимаешься?...»
«Почему же… - пряча глазки, заикаясь, протараторил тот. – Я стихи волшебной белой пудре посвящаю, чтобы она обрадовалась и меня собою осыпала, чтобы мед мне сам в лапы потом падал!»
«Несмышленый малыш! – чуть смягчился Дедушка Тетерев, пряча робкую улыбку, - Надо не ждать, пока волшебная пудра тебя осыплет, нужно это заслужить; да не стишками; а собиранием трав для крепости и хорошего настроения тому, кто рядом (ну, как я сделал, для своей жены)… Вот тогда и будешь белый, как пудра ходить!».
Сказав это, он потрепал мишку по пухлой щечке и улетел.
Медвежонок же посмотрел ему вслед, зевнул еще громче, лениво потянулся и вновь обвел глазами лес – все приглашало не скучать, не спать, карабкаться выше, так, чтобы доставать, припасенные ласковым ветерком, звездочки…
«Ничего… - подумалось ему, с интересом принявшемуся наблюдать и гоняться за резвящимися белочками, - Я ведь уже почти достал маме мед, для ее радости и пряников мне… Сейчас, вот-вот – и я стану белым от волшебной пудры»
Гонялся он, гонялся, и, устав, еще разок зевнул, скучающе обвел глазами вокруг, потянулся, посопел и… заснул.
Снилось Медвежонку, как он играет с шишками, гоняется за рыбками замерзшей речки, гуляет по лесу и в глубине него находит Фею белой, волшебной пудры, которая усыпает его сладостями, игрушками, дарит большую бочку меда и говорит: «Ты такой труженик, что заслуживаешь быть волшебником и брать от волшебной пудры все, что захочешь!».
И взмахнула Фея руками – стала у мишки шубка красивая, переливающаяся дивными искорками, такая белая и пушистая, какой от родясь небывало у Зайки, его папы, у Дедушки Тетерева и у его жены.
Обрадовался Медвежонок своей новой шубке, так возгордился этим подарком, что громко закричал: «Вот он какой я, молодец!»
«Да ну? – неожиданно услышал он над головой. – А по-моему ты просто соня, плутишка!... Сейчас я тебе за это покажу, что с такими делает волшебная тростинка!...»
Мохнатый малыш так перепугался, что… проснулся, вскочил и увидел свою маму, стоящую прямо перед ним, очевидно, не в самом хорошем настроении.
Она повела домой и там немного пожурила, легонько шлепнула тростинкой, а потом… обняла, поцеловала и укрыла одеялом (Медвежонку пора было спать) своего сына, ставшего пунцовым от стыда и тихо пообещавшим ей «никогда больше так не поступать!».

«Когда-то – слышал сквозь тихий сон счастливый, такой доброй мамой (которая лучше всякой Феи волшебной пудры), Медвежонок. – жил-был жадный мальчик.
Все, вроде бы, у него было: и большой, блестящий домик, и наряды, и плюшевые лошадка с дракончик, все делающие для него днем и ночью; а ему было мало.
Хотелось все мальчику оказаться где-нибудь там, чтобы он все мог видеть с этого места; за всем мог смотреть; думать, что все у него есть.
- Покажите мне такое место, - говорил он. – И я сделаю для того все, что он желает!
Плюшевая лошадка робко заморгала и выступила вперед.
- Если я с дракончиком покажу тебе это место, ты отпустишь нас домой? Ведь мы соскучились по своим друзьям и давно не виделись сними!
- И дашь нам что-нибудь из своих богатств – вставил дракончик.– Неудобно будет идти нам к друзьям с пустыми руками!
- Хорошо! –кивнул им мальчик – Только скорее!
Как только он это сказал, помчались маленькие плюшевые приятели, со всех ног, искать для него подходящее место - высокое с которого все будет видно…
Увидели они море, такое глубокое, словно вся-вся земля видна с его глубин; и само оно было дивно красивым: всюду плавали радужные рыбки, гирляндами колыхались разноцветные жемчужинки, развевались в волнах золотые водоросли и красовались серебряные кораллы.
- Смотри, какое место! – предложил дракончик. – Кажется, лучше места и не надо – и сокровища, и все отсюда видно!
- Нет, не нравится оно мне – завертела головкой лошадка. – Тут холодно, темновато; да и голову постоянно задирать, чтобы поглядеть на «все». Разве нашему мальчику это надо?
- Пожалуй, ты права! – согласился ее друг, и они снова отправились дальше…
Остановились они перед скалою, настолько высокую, что, казалось, все страны мира можно сосчитать с ее вершины, и по себе она была необычной: были в ней и водопады, и переплетения диковинных растений с ароматными огромными цветками, и пещеры с алмазами и янтарем; летали над нею и белоснежные бабочки, и звездные птички, и солнечные листики.
- Гляди! –заметила лошадка. – И чудеса, которые не везде встретишь, и все видно отсюда!
- Ты что? – не соглашался.ее плюшевый, маленький товарищ – У нее такие скользкие и острые края… А вдруг наш мальчик засмотрится на что-нибудь, упадет с нее; разве это дело будет?
- Точно! –поддержала его лошадка и они пошли еще искать…
Шли малыши горами, лесами, реками, пустынями, и совсем истомились.
Заметили они черно-блестящую башенку, украшенную розовыми масками, и осторожно зашли внутрь.
- Приветствую!– радостно воскликнул, едва они вошли, бодрый мужчина в бежевом костюме, украшенном оранжевыми блестящими звездочками. – Я многое умею и знаю, смогу вам подсказать!... Спрашивайте!
- Наш мальчик хочет выбрать самое высокое место, чтобы все-все было видно! – горячо сказала лошадка, с робостью угощаясь, поднесенными мужчиной, булочками.
- Я знаю твердо, что это будет не солнце! – неожиданно-быстро нашелся тот.
- Почему, ведь оно согревает! – изумился дракончик, с удовольствием присев на подушки.
- Но оно можети обжечь! – вкрадчиво сказал мужчина и, подумав, добавил: - Лучше скажите мальчику, что луна – лучшее место, с которого все видно, она же не жжется!
Обрадованные гости вскочили и уже готовы были наспех поблагодарить и вернуться к хозяину, как владелец башенки напутствовал:
- Только осторожнее, не давайте ему быть там слишком долго; это опасно!
- Хорошо! – набегу пообещал дракончик, а лошадка, с оптимизмом встречая знакомые дороги, про себя только и подумала: «И что может быть плохого, в том, ч наш мальчик будет на луне столько, сколько ему хочется?...»
Она сначала только улыбалась и от радости плясала, наблюдая, как мальчик катается на луне, играется с ее лепестками, поглядывая с нее со смешком на города, которые казались совсем крошечными.
Но потом, когда прошел день, другой, третий (мальчик все не желал слезать с такого необычно-высокого и волшебного трона), лошадка стала сильно беспокоиться и звать хозяина домой, а дракончик даже, со всех сил прыгал и взлетал, чтобы долететь до него и вернуть в настоящий, блестящий домик; но, как не пытался, ничего не помогало: мальчик только взлетал с луной еще выше и смеялся над попытками своих преданных друзей.
А они смирились и хотели было спокойно идти, но вспомнили одну вещь и снова подбежали к нему, весело раскачивающемся на огромном, ослепительно-сияющем, круглом диве-светиле.
- Мальчик, если не хочешь слазить с луны – пусть; но отпусти нас хотя бы к друзьям! – вежливо попросила лошадка.
- И дай что-нибудь в дорогу! – вторил ей дракончик.
- Даже не подумаю! – вдруг прокричал с высоты тот. – Мне столько всего открылось интересного и блестящего; что я не собираю терять и отдавать ни крупицу из всего этого!... Вы никуда не пойдете, и ничего я вам не дам!
- Но ты же обещал! – чуть не плача встрепенулся его маленький плюшевый приятель.
- Ты же хороший, выполни такие простые обещания! – поникла головой и лошадка. –Пожалуйста.
Мальчик только рассмеялся и стремительно поднялся с луной ввысь, чтобы собрать глазами еще больше земель и еще дольше наслаждаться их чудесами…
Вдруг небо разлилось сиренево-красной тучей, из которой будто вырос мужчина в бежевом костюме, на лице его больше не было привычного добродушия и учтивости: его глаза сверкали с каким-то разочарованием, приталенной обидой; мальчик, увидев это, испуганно вскричал.
- Знай ты, захотевший невозможного и ради этой глупой мечты покинувший своих друзей: луна притягивает и не отдает того, кто слишком много ею играется!
После этих слов он исчез.
И внезапно разразилась синеватая молния, мягко скинувшая гостинцы встревоженной лошадке и дракончику, ставшим настоящими, свободными; мальчик испугался ее свистящего раската грома и хотел бежать, но не мог: он так и остался на луне.
Теперь мы в ней видим его, прозрачно отраженные, глаза, соскучившиеся по родному блестящему домику, нарядам и своим друзьям (лошадке с дракончиком), которые готовы все были сделать для него.
И черты этого мальчика напоминают нам, что жадность и опасная мечта заставит нахмуриться и приветливую луну…

Она незаметно убаюкивает, усыпанные звездным туманом радуги, облачка, напевая им одну, таинственно-памятную мелодию…
Это было что-то вроде флейты ветерка, когда он снова скучал среди снежных пирамид, темных деревьев и грустных людей.
Казалось, они, подобно Медвежонку, готовы были все время спать, откладывая в темные дверцы свои надежды, планы и мечты.
А их уже много накопилось у маленького ключника Времени; он, как мужчина в бежевом костюме, умел создавать тучки и молнии.
Только одни из них, искристо-бархатно-зеленые, служили творчеству; другие, светло-шелково-малиновые – рассуждениям о ритме стрелок и своем направлении в их течении; третьи – фантазиям о стройном силуэте жемчужного инея своих грез.
Маленький ключник Времени выбился из сил и все тоскливо глядел на рой ярко-желтых пчелок нехороших идей, не дающих шанса ухватиться за убегающую ниточку конца своих нелегких дней труда (охраны чувств, дел и мыслей людей).
Пчелки идей только жалили воспоминаниями о своих слипающихся, от постоянного написания и чтения книг поступков людей (совершающихся во сне и наяву), глазках.
Лишь и гудел у него в головке их шорох крылышек, треплющий время от времени маленькую темно-бриллиантовую рубашечку, запыленную от постоянной погони за темно-коричневыми жалами их ошибок и безрассудных, необдуманных шагов и увлечений.
Думал малыш-ключник, испуганно поглядывая из-за высоких решеток на совсем замучивших его, победоносно кривляющихся пчелок, думал и… кинул в них простой сосулькой в форме елочки; чтобы хоть на миг они улетели и дали ему вздремнуть, отдохнуть и спокойно продолжать свое дело.
Как только сосулька коснулась крылышек пчелок, они навсегда превратились в добрые, послушно-веселые, пушистые разноцветные меха, которые тихонько легли на… пышные ветви выросшей, изумрудно-шелковой елочки, кокетливо танцующей, оставляя след из подарков, огоньков, разукрашивающих небо радужными цветочками, звездочками.
Маленький ключник Времени дивился этому чуду, а потом решил, что такая сказка должна порадовать, раз в кругу, охраняемых им, мистически переливающихся стрелок, и людей; только она откроет им путь для исполнения их желаний, исправления ошибок, достижения любых, светлых, вершин…
И открыл малыш ворота своего убежища, выпустил кружащуюся, с солнечными бабочками, листиками ночи, елочку и дивный, блестящий глазками лунный зверюшек, туман мирной, вдохновляющей и укрепляющей, ожидающей тишины, отдаленный цокот копыт кареты словно мужчины в бежевом костюме; приближающийся звон радостных колоколов и…

….Важные деревья, страшно гордящихся новыми переливающимися шубками.
Они молчаливо и зорко следят за нами из глубины лунного сада; знают, что скоро пробьют, под его феерические переливы сияний и шепот снежинок, в таинственных часах, три звона одного, на цыпочках приближающегося к нам, чуда…