Сегодня мы вспомним песню, которая когда-то, давным-давно, часто звучала по радио и своей чистой, светлой печалью неизменно трогала мою тогда детскую душу.
А началась её история летом 1929 года. В начале августа газета «Комсомольская правда» опубликовала заметку «Огненный тракторист» — о жуткой истории, случившейся месяцем ранее с 17-летним комсомольцем Петром Дьяковым, членом коммуны «Новый путь» в селе Усть-Ламенское (Голышмановский район Тюменской области), «энергичным организатором колхозов в Сибири»:
… Ночью 2 июля 1929 г., когда он обрабатывал коммунальное поле, на него напала кулацкая шайка бандитов. Тракториста сшибли с ног, раздели, зверски избили, потом облили керосином и подожгли…
(цитируется по сборнику «Русский советский фольклор», Ленинград, 1967 год).
Прочитав заметку, комсомольский поэт Иван Молчанов, взволнованный и даже потрясённый прочитанным, немедленно написал поэму «Дьяков Пётр», которая, однако, в «Комсомолке» по каким-то причинам не пошла и была опубликована значительно позже в журнале «Тракторист».

Иван Молчанов

Вот как начинается эта небольшая поэма:
       

Иван Молчанов

        Дьяков Пётр

Колосилась в поле рожь густая,
Шевелились усики овса.
Где-то за деревней замирая,
Девичьи звенели голоса.

Где-то переборами тальянки
Песня угасала на ветру…
В эту ночь ему не до гулянки,
Трактористу Дьякову Петру.

В эту ночь его не занимала
Любушка из ближнего села:
Полоса невспаханной лежала,
Молодого пахаря ждала.

Бронзовый от летнего загара,
С комсомольской хваткою, видать,
Он один из сотни коммунаров
Трактором умеет управлять.

Чуть заря, что рдела по-над лесом,
Росами упала в зеленя,
Пахарь выводил из-под навеса
Рослого железного коня.

Знает пахарь — сердце не забьётся,
Если в сердце нет горячих сил.
Не водой из светлого колодца,
А бензином друга напоил.

Под покровом ноченьки ковровой
Моториста скука не возьмёт:
Выезжал он с песенкою новой,
С той, какую милая поёт:

И далее в поэме следует та самая «песенка, какую милая поёт». Вот её текст:

«По дороге неровной, по тракту ли,
Все равно нам с тобой по пути, —
Прокати нас, Петруша, на тракторе,
До околицы нас прокати!

Прокати нас до речки, до лесенки,
Где горят серебром тополя.
Запевайте-ка, девушки, песенки
Про коммуну, про наши поля!

Не примяты дождём, не повыжжены
Наши полосы в нашем краю,
Кулаки на тебя разобижены,
На счастливую долю твою.

Им бы только ругаться да лаяться,
Злоба льётся у них через край.
Кулачьё до тебя добирается, —
Комсомолец лихой, не сдавай!

По дороге неровной, по тракту ли,
Всё равно нам с тобой по пути, —
Прокати нас, Петруша, на тракторе,
До околицы нас прокати!»

Именно эта песня вскоре облетела всю страну. Кто написал её трогательную мелодию? На этот счёт однозначного ответа нет. Её автором называют или практически неизвестного Илью Горина, или — гораздо чаще — знаменитого Владимира Захарова, позднейшего многолетнего руководителя Русского народного хора имени Пятницкого, народного артиста СССР, секретаря и члена правления Союза композиторов СССР. (Говоря в скобках, есть тут какая-то загадка. Ленинградский певец Илья Горин существовал, но он ли это? И что тот Илья Горин написал помимо «Петруши»? И откуда вообще взялось кочующее из статьи в статью убеждение в авторстве Ильи Горина? И когда и как на этом фоне возникла фамилия Владимира Захарова? Непонятно).

Печальная песня, особенно если знать о трагической судьбе юного организатора колхозов в Сибири. О судьбе комсомольца Петра Дьякова я уже тогда знал (по радио об этом тоже говорили), но мне всегда казалось немного странным, что в самой-то песне об этом говорится какими-то глухими намёками. Теперь же, конечно, я понимаю, что текст песни был вырван из поэмы, в конце которой Иван Молчанов ничего не скрывает:

Песня наливается и крепнет,
Не сорвётся голос молодой…
Далеко оставлена деревня,
Утонула в дымке голубой.

Рыхлым чернопёрым чернозёмом
К полосе ложится полоса…
«Стой, Петруха!..» — голосом знакомым
С полосы блеснули голоса.

«Стой, Петруха! Побалакать надо,
Посчитаться надо за дела…»
У межи кулацкая засада
С вечера Петрушу стерегла.

«Посчитаться надо, поквитаться
Нам с тобой, собачий депутат!
С солнышком собаке не видаться…
Ну-ка, поворачивай назад!»

Месяцу и снится и не снится
То, что не опишешь и пером:
Злобой перекошенные лица
Хрюкая, склонились над Петром.

Замолчала робкая машина.
Тракториста с головы до ног
Кто-то облил тёплым керосином…
Спичку вспыхнул… Чиркнул огонёк…

Цепенела в поле рожь густая,
Шевелились усики овса.
Отблеском зловещим налитая
В семь цветов окрасилась роса.

Поле, поле, что ж ты замолчало?
Жарко, что ль, от страшного костра?
На заре на утренней не стало
Комсомольца Дьякова Петра.

«На заре на утренней не стало комсомольца Дьякова Петра»… В 30-е годы весьма популярны были и поэма в целом, и песня, и ещё другая песня на эту тему, тоже сделанная из поэмы Ивана Молчанова («Колосилась в поле рожь густая…» — краткий пересказ поэмы, но уже за вычетом нашей «песенки, какую милая поёт»). Вот, например, что пишет в своих «Воспоминаниях» поэтесса Римма Кубанева:
… Летом страну облетела весть о том, что в далёком сибирском селе кулаки сожгли тракториста. Появились стихи об «огненном трактористе». Назывались они «Стихи о трактористе Дьякове Петре». Мы услышали их со сцены в исполнении молодой артистки — дочери известного Липецкого артиста драмы — Стагронского. Она читала их под музыку, и стихи произвели на всех слушателей огромное впечатление. Мы оплакивали тракториста Дьякова Петра и ненавидели лютых врагов Советской власти — кулаков… Мы учили стихи об «огненном трактористе» наизусть и читали их своим друзьям…
Если мемуары какой-то Риммы Кубаневой покажутся читателям не слишком авторитетными, то есть ведь и другие «Воспоминания». Вот, пожалуйста: Брежнев Леонид Ильич, Воспоминания: Жизнь по заводскому гудку. Чувство Родины. М.: Политиздат, 1981. Смотрим, что там есть:
…Однажды прочитали в газетах, что в соседней Тюменской области кулаки совершили гнусное преступление — одно из первых прогремевших тогда, в период массовой коллективизации, на всю страну. Ночью они подкараулили тракториста Петра Дьякова, спавшего в кабине, облили керосином и подожгли. Мы тяжело переживали страшную смерть неизвестного нам, но сразу ставшего родным соратника и товарища. И ещё решительнее, смелее повели наступление на ненавистных кулаков. А вскоре появилась песня о том трактористе. Мы полюбили её и пели без конца, притом часто стоя — в память о герое коллективизации…
Да, смерть и в самом деле страшная. Спящий, беспомощный человек, которого обступившие его со всех сторон безжалостные убийцы облили с головы до ног керосином… Дело нескольких секунд.
Разумеется, мы понимаем, что песня своей популярностью в тридцатые годы во многом была обязана пропагандистскому аппарату, для которого трагическая судьба комсомольца, павшего от рук озверелого классового врага, оказалась самой настоящей находкой.
Но время сглаживает горечь утрат. Уж и не стало в деревне никаких кулаков и подкулачников, появились новые проблемы и новые герои, и с годами все как-то стали забывать о комсомольце Петре Дьякове.

Так продолжалось до середины пятидесятых годов, когда песня «Прокати нас, Петруша, на тракторе…» и вся эта история вновь оказались востребованными. У истоков этой второй пропагандистской волны стоял блестящий журналист и один из самых влиятельных людей того времени — Алексей Иванович Аджубей.
Аджубей был молод, талантлив, энергичен и по-человечески обаятелен, но всего этого оказалось бы недостаточно, не будь он при этом зятем самого Никиты Сергеевича Хрущёва. Но Аджубей зятем Хрущёва был, и его карьера развивалась стремительно. Он был типичным представителем древней и славной когорты фаворитов. Широкое распространение получила тогда пословица: «Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей».

 Алексей Аджубей

В конце войны Аджубею исполнился 21 год. Между прочим, его ровесника Ивана Бывших призвали в действующую армию ещё в 1943 году, а в 1945-ом он, как известно, был уже комендантом немецкого городка Хайероде. Алексея Аджубея в армию не призывали, он находился в Москве и учился в Школе-студии МХАТ — вместе с Олегом Ефремовым и Павлом Луспекаевым. Его первой женой была юная тогда Ирина Скобцева, но была она ею недолго: сменив профессию актёра на профессию журналиста, Аджубей в стенах МГУ познакомился со студенткой Радой Хрущёвой и, оставив Скобцеву, в 1949 году рискнул стать зятем секретаря сталинского ЦК.
После смерти Сталина и по мере того, как Хрущёв перехватывал власть, Аджубей возносился всё выше. В 1957 году 33-летний журналист становится главным редактором «Комсомольской правды», полным творческих замыслов и идей. Через три года Аджубей — главный редактор «Известий». Он много ездит по стране, много ездит по миру, сопровождая тестя или выполняя его чисто дипломатические и нередко деликатные поручения. В 1960 году он становится лауреатом Ленинской премии, а на следующий год — членом ЦК. За глаза его называют «принц-комсорг». В 1964 году, день в день со своим всемогущим тестем, он был отправлен в сокрушительную отставку.
Так вот, одной из идей, которые принёс в «Комсомолку» энергичный главный редактор, была пропаганда людей-примеров. Совершенно очевидно, что Аджубей «раскопал» в архивах газеты ту давнюю историю о Петре Дьякове, потому что название статьи, которая в 1957 году появилась в «Комсомольской правде», осталось прежним — «Огненный тракторист». Название-то осталось прежним, да вот общее настроение круто поменялось: выяснилось, что десятилетиями оплакиваемый Пётр Дьяков жив и здоров, что все эти годы он тихо-мирно трудился, строил Магнитку, воевал на фронте…
Человек слаб. Неутомимый Аджубей, несомненно, гордился своей находкой, и в том же 1957 году даже написал книжку о советском былинном богатыре, название которой, впрочем, не отличалось оригинальностью — снова «Огненный тракторист».
И покатилась по стране новая пропагандистская волна: тысячи и тысячи писем трудящихся, слёты, встречи, собрания, рапорты, клятвы (именно эта волна накрыла в своё время и меня). В бесчисленном количестве статей, заметок, выступлений повторялось одно и то же: «Спящего… Облили керосином и подожгли… Но он чудом выжил… И трудился потом, и воевал!»
К примеру, вот какое событие зафиксировала «Хронология истории Алтая» в день 14 сентября 1967 года:
На конкурс молодых пахарей в Барнаул приехал знаменитый тракторист Пётр Дьяков, герой песни «Прокати нас, Петруша, на тракторе», которого в 1929 г. кулаки пытались сжечь, облив керосином. Тракторист, благодаря заметке в «Комсомольской правде», считался погибшим. Но его отыскали омские краеведы, и в 1956 г. Дьяков встретился с авторами песни.

 Пётр Дьяков

Сам же Пётр Егорович Дьяков был на тех встречах воплощением скромности: в знак согласия кивал головой, но от подробностей уклонялся, фамилий не называл, а если что и вспоминал, то скупо и бесхитростно: «У нас был колхоз. А у кулаков был трактор. Они его вскладчину в Америке купили. Мы этот трактор у них в колхоз забрали, а они за это стали нам вредить…» .
С годами поднятая Аджубеем пропагандистская волна опять стала постепенно затухать, пока не появились цитированные выше «Воспоминания» самого Леонида Ильича Брежнева, которые окончательно канонизировали всю эту историю:
…Лишь через годы, лет через тридцать, я узнал, что Пётр Дьяков чудом остался жив, да ещё отвоевал всю войну. Словом, подлинно человек из песни…
После столь авторитетной поддержки едва ли стоит удивляться, что эта история и по сей день живёт в умах людей. Вот, например, что написала 13 августа 2004 года «Тюменская область сегодня», газета областного правительства:
…«Огненный тракторист» Пётр Дьяков из деревни Усть-Ламенка Голышмановского района для многих поколений молодёжи был символом мужества, стойкости, патриотизма. В его адрес приходили тысячи писем со всей нашей необъятной страны. В июле 1929 года кулаки остановили в поле трактор Петра, его самого облили бензином и подожгли… Комсомолец остался жив. Это о нём страна распевала песню «Прокати нас, Петруша, на тракторе». Позже Петр Дьяков строил Магнитку, сражался на фронтах Великой Отечественной. Родина высоко оценила его труд и в послевоенные годы, наградив орденом Ленина…
«Огненный тракторист» Пётр Дьяков, которого десятилетиями считали погибшим, умер в 1990 году в возрасте 78 лет. Алексей Аджубей пережил его всего на три года. И примерно в то же время, где-то на излёте эпохи гласности, в редакцию тюменской газеты пришло письмо от земляков «человека из песни»:
Просим, снимите завесу с пресловутого героя-лжеца Петра Дьякова, так ловко оболванившего советский народ… Потасовка была не по политическим мотивам. Дрались, и частенько, из-за девчонок, по хвастовству в силе или за оскорбление. Однако эти драки были не злые, как сейчас, и кончались без жертв. И Петра никто не избивал, тем более керосином не обливал и не жёг. У него и на теле нет никаких шрамов — следов ожогов… Понятно, что эта песня плохого для Родины не принесла, а активизировала народ на выполнение сталинских пятилеток и способствовала упрочению колхозного строя. У Петра бывали ходоки-сотоварищи, предлагали ему отказаться от лжи, но колесо пропаганды уже было запущено…
Конечно, это письмо можно было с презрительной усмешкой выбросить в корзину для мусора: мало ли завистников и недоброжелателей, для которых нет ничего святого, у символов мужества, стойкости и патриотизма. Но в обстановке тех лет, когда всё святое вокруг рушилось и без этого письма, попробовали, хоть и не сразу, заглянуть в архивы ОГПУ.
Проверку производил Александр Петрушин, который в 2003 году, когда он сообщил о её результатах (Коркина слобода: Краеведческий альманах. Выпуск 5 — Ишим, 2003), был заместителем начальника регионального управления ФСБ по Тюменской области. Ему удалось разыскать подлинные протоколы допросов, так или иначе связанные с Петром Дьяковым. Чтобы понять выводы, к которым в итоге пришёл полковник ФСБ Петрушин, достаточно процитировать (со ссылкой на Архив РУ ФСБ по Тюменской области, арх. следственное дело № 6634, т.2, л.13) протокол допроса Григория Митрофанова, заведующего той самой коммуной «Новый путь»:
24 марта 1930 г. уполномоченный отдела полномочного представительства ОГПУ по Уралу Пономарёв допросил с соблюдением 128–142 ст. УПК и предупреждением об ответственности за ложные показания по ст. ст. 95–96 УК нижепоименованного гр-на в качестве свидетеля, который показал:
Митрофанов Григорий Анисимович, 1897 года рождения, уроженец с. Усть-Ламенского, беспартийный, сочувствующий Сов. власти и партии ВКП(б), зав. коммуной «Новый путь» и член с/совета, проживает в с. Усть-Ламенском в своём доме.
… Дело о покушении на жизнь тракториста коммуны «Новый путь» Дьякова Петра, по которому подозревались Герасимов Пётр Егорович, Герасимов Алексей Иванович, Мельников Иван Семёнович, Хамов Иван Михайлович, Родионов Павел Абрамович, Мельников Фёдор Алексеевич не так давно прекращено за отсутствием состава преступления, т. к. по ходу дела установилось, что Дьяков симулировал. Благодаря своей неопытности, при смотре бензина или керосина посредством освещения в резервуар спичкой произошла вспышка, которая бросилась на его костюм с последствием ожога тела. Это выявилось на суде, где Дьяков в показаниях спутался и не смог подтвердить свои подозрения.
Правильность своих показаний удостоверяю: Митрофанов.
Следственное дело № 6634, в материалах которого сохранился этот протокол, было заведено в начале 1930 года против многих и многих «зажиточных» крестьян и «кулацких элементов» Усть-Ламенского района по подозрению в подготовке вооружённого восстания против Советской власти и в массовой антисоветской агитации. Естественное стремление подключить сюда ещё и эпизод с «огненным трактористом» показалось бесперспективным даже следователям ОГПУ. Впрочем, другие обвинения, очевидно, нашли своё подтверждение: 25 апреля 1930 года специальная «тройка» рассмотрела во внесудебном порядке дело № 6634: кого расстреляли, кого отправили в лагерь, кого сослали.

Итак, очередной пропагандистский миф рухнул. Но, очевидно, человек так устроен, что он с лёгкостью верит в любые чудеса. «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Точнее, самообман. И вновь и вновь появляются статьи с одним и тем же бессмертным названием — «Огненный тракторист». Газета военного комиссариата Курганской области «На службе Отечеству», ноябрь 1998 года, пишет некто П. Устюжанин, «учитель истории»:
В предвоенные тридцатые годы одной из самых популярных была песня «Прокати нас, Петруша, на тракторе» на слова поэта Ивана Молчанова, родившаяся в ответ на трагедию, разыгравшуюся с трактористом-комсомольцем Петром Дьяковым из села Усть-Ламенка Тюменской области.
А история эта вот какова… Для начала решили у кулака Мельникова реквизировать трактор. А он взял да разобрал его по частям, да с дружками в разные места закопал. Разыскали тайники комсомольцы, трактор собрали. Первым трактористом стал в коммуне Петр Дьяков.
А в одну из ночей, когда Пётр пахал пары, на него напали кулаки, запинали до беспамятства, облили керосином и подожгли.
Об этой трагедии написала газета «Комсомольская правда». Тысячи молодых людей в ответ на злобствования кулаков вступили в комсомол.
Почти год в безнадёжном состоянии Петра Дьякова перевозили из одной больницы в другую. В выздоровлении победил характер комсомольца. Все считали его погибшим, а он после пережитого вступил в колхоз, прошёл с боями войну…
Учитель истории учит, естественно, истории. Подлецу Мельникову, видите ли, стало жалко своего купленного на трудовые рубли трактора… Между прочим, в протоколах дела № 6634 имеются сведения о тех самых людях, которых оговорил Пётр Дьяков. Например, Алексей Герасимов, вдвое старше юного комсомольца, малограмотный, женатый, имеет дом-пятистенку, нерабочую лошадь, корову, свинью, двух овец, железные грабли, земельный надел в три с половиной десятины, занимается сельским хозяйством. У брата Алексея Герасимова Михаила есть две лошади и две коровы, но вот землицы поменьше, только две десятины, на которых он и занимается хлебопашеством…
Учитель истории учит этой самой истории: разобиженные на счастливую долю комсомольца, кулаки вначале избили его до потери сознания, а потом облили керосином и подожгли. Но он «чудом» не сгорел дотла, попал в больницу (действительно, что может быть проще? очевидно, его перевезли туда те самые кулаки, но это ведь всё мелочи, правда?), и целый год лучшие врачи спасали его жизнь… Вот интересно: как представляет себе всю эту картину рядовой учитель истории? И представляет ли вообще? Он, вообще, понимает, о чём пишет?
Механизм воздействия пропаганды на сознание непостижим. Ведь миф о легендарном «человеке из песни» рухнул, в сущности, ещё в далёком 1957 году — усилиями Алексея Аджубея с его омскими краеведами. Воскресив «огненного тракториста» из мёртвых, Аджубей, сам того не желая, похоронил пропагандистский миф. Ибо если вполне ещё можно было допустить крайнюю реакцию крестьян, которых бессовестно разоряют, то уж чудесное спасение человека, который, находясь в бессознательном состоянии, да ещё в чистом поле, да ещё ночью, да ещё в окружении озверевших убийц, да ещё облитый с головы до ног бензином-керосином, вспыхнул ярким факелом и при этом не только не сгорел, но даже и не обгорел, а неизвестно как попал в специализированную больницу (не к сельскому же фельдшеру, в самом деле?) — всё это уже… слишком.
В 1957 году ложь стала очевидной для любого, кто захотел бы хоть на минуту представить себе то, что ему говорит пропаганда. Никто не захотел. Блестящего журналиста Аджубея не насторожило даже то, что его коллеги по «Комсомолке» в далёком 1929 году не напечатали поэму Ивана Молчанова, что было бы так естественно после их статьи «Огненный тракторист». Составители воспоминаний Леонида Ильича на рубеже 80-х годов досадливо прогнали от себя всякие мысли, предпочтя им магические слова «чудом остался жив». Учитель истории Устюжанин вместе с Курганским военкоматом в 1998 году, скороговоркой пересказав историю, с удовольствием описывает, как Пётр Дьяков, выживший назло всем, только за счёт одного лишь «характера комсомольца», был тогда-то приглашён почётным судьёй на всесоюзные соревнования пахарей, а тогда-то — почётным гостем на областной праздник под названием «Мастера искусств — мастерам труда».
«Понятно, что эта песня плохого для Родины не принесла»… Да, песня-то не принесла. Песня-то ведь хорошая. Тихая и печальная.
И вот подумалось мне: не просто ведь какую-то песню мы тут слышим. А слышим мы тут само время: жестокое и трогательное, великое и подлое.

Валентин Антонов, сентябрь 2007 года.

====================================================================

От себя добавлю. В чём я с автором не могу согласиться, так это в том, что он пишет, как Дьяков "в знак согласия кивал головой, но от подробностей уклонялся". На пластинке "Кругозора" за декабрь 1974 года есть интервью с Петром Дьяковым, где он достаточно подробно рассказывает свою историю, и звучит она в его изложении вполне правдоподобно.

Дмитрий, большое спасибо за очень интересный рассказ!!!

Кто бы мог подумать...

Ну до чего же здОрово, Дмитрий!

Замечательная История песни с развенчанием мифов о" Петре Дьякове огненном"...читала я..или о частичном развенчании ....все-равно интересно.

Очень понравилось. Побольше бы  такой информации,  опровергающей некоторые пропагандистские мифы(хотя вполне допускаю, что такие истории могли бы быть и в жизни в те  трудные времена)  

Хотя жизнь настоящая говорит, что и нынешние времена по трудностям не уступают прежним......  

Но уж песня точно-НЕ ПОМЕШАЛА...прекрасная, мелодичная....:)

Иван Молчанов, комсомольский поэт  

Алексей Аджубей и Рада Хрущева  

(Уж простите меня, пожалуйста, ну люблю вот картинки-ролики по теме))))))

Посмотрите, кому интересно, не серчайте....