День художника сегодня.... Не знаю почему...

Анна Март      

Душа художника! Трепетная и свободная, как птица. Сколько мыслей, идей, эмоций в его голове, кружится как в вихре.
В мастерской пахнет красками и чудом.
Здесь сказочные, невообразимой красоты пейзажи соседствуют с унылыми, грязными, запыленными вещами.
Бутерброд с засохшим куском колбасы рядом с пустой жестяной банкой из-под пива. Окурки, кисти, краски, все возможные тряпки и тряпочки.
Среди всего этого хаоса в центре, еще неоконченная работа. Из маленьких чердачных окошек пробивается тусклый свет и мягко ложится на полотно. Юная, свежая, чистая девушка, слегка склонившись, лукаво смотрит прямо в душу. И взгляд ее еще не до конца очерченных, но уже волнующих глаз манит и зачаровывает.
Картина оживает, набирается сил, рождается…
Слышно как воркуют голуби и бьют крыльями по стеклу.
Новый день!
Маленький, худенький в сером шарфике человек спросонья трет глаза. Потягивается, лениво встает с постели. Пьет терпкий кофе и подходит к картине. Долго смотрит, изучает, говорит с ней. Берет кисти, не спеша наносит штрихи. Его глаза наполняются светом, все исчезает, остается только она. Вся его сила, вся его энергия, вся его душа устремляется к ней и наполняет жизнью.
Черты становятся четче, глаза наполняются светом. Последний штрих. И вот она сияет и заставляет сердце биться быстрее.

За окном шумит дождь. Он накрывает ее полотном. Выключает свет. И выходит во двор. Сутулясь, кутается в старый плащ. Перепрыгивает лужи и спешит домой. Немного постояв у своего подъезда, решается, наконец войти, заранее готовя ответы на бесконечные вопросы жены….

Игорь Кораблин


Горящий жираф
С картины Дали
Несется
По миру
Предвестником Бури.
И заревом
Небо
Пылает
Вдали,
И жалят,
Как осы,
Жужжащие пули.

И злой басурманин
Кавказский хребет
Отцовской нагайкой
Кромсает
На части -
Все делит
Презренный.
Уйми ж,
Магомет,
Горячего горца
Звериные страсти.

И Ты,
Бог Язычный, -
Смирил бы славян,
Коль мало им
Грешным
Любови Христовой.
Устала Земля -
Погибает от ран.
Яви же,
Владыка,
Свой облик суровый.

Кощунствую? -
Вряд ли.
Обидется ль Бог?
Лишь глупые люди
Обидчивы
Очень.
Я -
Ради спокойствия
Вызвать готов
Всех Ангелов Дня
И всех Демонов Ночи.

История мира -
Кровавый пирог.
Отведайте ж,
Братцы.
Ведь все мы здесь -
Гости.
Как жернов
Молотит
Солдатский сапог
В муку -
Наши души
И хрупкие кости.

А тесто
Замесят жрецы-повара
И сказку поведают
О патриотизме,
Накормят
И гаркнут:
"На бойню!
Пора!
Объелись,голубчики? -
Нате
По клизме."

Любви возжелали?
С оружьем в руках?
Вы - жертвы прогресса?
Вы - дети застоя?
Заботясь о женах
И матерях, -
Примите ж всю скорбь
Материнского горя.

Все вы:
Президенты,
Министры,
СудьИ,
Ты, воин,
Явившийся в мир исполином,
И вы - богословы,
И вы - попадьи, -
Вернете ль крестьянке
Убитого сына?

И долго ль
Носить ей тот траурный шарф?
И долго ль
Планету терзать будут черти?
Смотрите -
Вот мчится
Горящий жираф
Зловещепылающим
Факелом
Смерти.

Анатолий Лемыш
ПЕСЕНКА О ЦВЕТНОМ ВЕТРЕ

Пора мне, братцы, судьбу налаживать!
Я буду нынче ветра раскрашивать!
Вот выйду в сад, сотворю молитву я,
И встану - к ветру лицом - с палитрою.

Глядите - вот он подует ласково,
А я коснусь его кистью с краскою!
Следите - легкими мановеньями:
Мазок - карминовый, штрих - сиреневый!

Пусть бродит ветер летучей радугой
В горах Кавказа, в лесах над Ладогой,
Пускай под взглядами изумленными
Парит над киевскими балконами,

Пусть носят вихри в своем кружении
Сраженья красок, их отражения,
Пускай мерещатся в их неистовстве
Всех дам волнительные волнистости...

Всех галерей, всех музеев марево
Над миром вспыхнет закатным заревом,
Картины тех, кто был назван гением,
И тех, кто нынче, увы, в забвении...

Поэты мира, всех рас художники -
Цветного ветра мы все заложники,
Его бесцельного дуновения,
Его бесценного мановения.

Пора мне, братцы, судьбу налаживать!
Я буду нынче ветра раскрашивать!
Вот выйду в сад, сотворю молитву я,
И встану - к ветру лицом - с палитрою.

Взлетит – то яростный он, то ласковый,
Играя красками, словно масками,
Переливаясь Мане с Ван Гогами
Над нами - сирыми да убогими...

Ирина Карпинос
Художник

Старый дон Франсиско Гойя
Водит кистью неустанно:
Что же, черт возьми, такое
Эта ведьма Каэтана?
Герцогиня или маха,
Праведница или шлюха?
Та, что поведет на плаху,
Прошептав "люблю" на ухо?

Гениальный дон художник,
Заклинатель форм и линий,
Никогда постичь не сможет
Душу этой герцогини.
Как она его любила,
Как она его пытала,
Как она его слепила
Сплавом воска и металла!

И мадридскими ночами,
Черными, как чертовщина,
Белоснежными плечами
Как она его лечила!
А потом швыряла в бездну
Ненависти и проклятий,
Чтобы он, как бред болезни,
Помнил жар ее объятий!

О, Мадонна, как же прочны
Связь подобного с подобной,
Как чисты и как порочны
Эти взгляды исподлобья!
Гениальный дон художник,
Все познавший в мире этом,
Никогда уже не сможет
Совладать с ее портретом.

БОГИ ЭЛЛАДЫ

Где вы, боги далекой Эллады?
Кто теперь поклоняется вам?
Нынче вы - лишь герои баллады,
Люди вас не впускают в храм.
Вы живете лишь в мифах, в преданьях.
Олимпийский огонь угас.
Ах, оставте свои притязанья, -
Мир давно не боится вас,
Лишь хранят изваяния камня
Ваши стройные телеса.
Как встречали вы час изгнанья,
Покидая навек небеса?

Зевс с дружиной спустился в долину,
Продал меч, колесницу, коней,
Потолстел, выдал замуж Афину,
Ферму взял и разводит свиней.
Апполон - ротозеев в баре,
Разукрасив цветами картуз,
Развлекает игрой на гитаре
С хором полураздетых муз.
Позабыты богини Эллады,
Разбрелись кто куда по земле.
Гипнос - витязь ночной прохлады
Вспоминает порой в тишине
Как шептал он царю Соломону,
Появляясь в его вещих снах,
Прикасаясь небрежно к трону
На котором дремал монарх:

"Когда бог умирает, прислуга,
Что приблизила этот момент,
Истреблять начинает друг друга,
Чтобы влезть на пустой постамент.
Тщетен труд сей и муки напрасны...
Так не трать же здоровья и сил, -
Те высоты рабу не подвластны.
Верь мне, смертный, тому, кто там был.
Бог - не вещь, не каприз и не мода,
И не правил придуманных свод.
Бог - не плоть, Бог - душа народа,
Но мятежный народ восстает,
Сокрушая кумира былого,
Разбивая скульптуры святынь,
И душа рвется снова и снова
В бездну диких, бескрайних пустынь.
И, в ночи нагулявшись, блудница
Будет жадно глядеть на восток.
С солнцем утренним должен явиться
Новый день, новый свет, новый Бог."

Николай Гумилев

Портрет мужчины

(Картина в Лувре работы неизвестного)

Его глаза — подземные озера,
Покинутые царские чертоги,
Отмечен знаком высшего позора,
Он никогда не говорит о Боге.

Его уста — пурпуровая рана
От лезвия, пропитанного ядом;
Печальные, сомкнувшиеся рано,
Они зовут к непознанным усладам.

И руки - бледный мрамор полнолуний,
В них ужасы неснятого проклятья,
Они ласкали девушек-колдуний
И ведали кровавые распятья.

Ему в веках достался странный жребий -
Служить мечтой убийцы и поэта,
Быть может, как родился он - на небе
Кровавая растаяла комета.

В его душе столетия обиды,
В его душе печали без названья.
За все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.

Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи.
Он может улыбаться и смяться,
Но плакать... плакать больше он не может.

Игорь Кораблин      

Кораблекрушение (Айвазовский Иван)

Скитальцы
Занесло нас в открытое море.
Гневно шхуну швыряют волны.
Коль погибнем - на то божья воля,
О спасеньи надеждами полны.

Ветер волны подняв,опускает
На бродяг,не спросив - откуда?
Как с затравленной жертвой играет,
От судьбы ожидающей чуда.

Кто-то нервно орет у борта:
- Не спастись нам от водной халеры!
Братцы,ради какого черта
Забрались мы на эти галеры?

Лучше б дома всю жизнь прозябали,
Чем бросаться в бурлящие воды.
Только гибель себе отыскали.
Видно нету на свете свободы.

Тут все в панике скорбно взвыли.
Бросив весла,в предсмертный час
Мы от страха будто забыли,
Что был храбрым каждый из нас.

Капитан в сапогах высоких
Прохрипел: Вы сдурели,ребята!
Вы - скитальцы морей далеких!
Вам назад yже нет возврата!

Впереди ждут прекраснык страны,
Не завидна у нас одиссея.
Не считайте ж убитых и раны,
Ведь спасается тот,кто сильнее.

Вновь на весла отчайно насели,
Но не все добрались к расвету
До земли - самой мягкой постели,
Солнцем утреним нежно согретой.

По картине Фёдора Решетникова "Опять двойка"

Опять двойка

Стоишь, лопоухий, вихрастый
И скинуть пальто не с руки…
Домашние смотрят пристрастно…
В потёртом портфеле коньки,

Забыты на полке тетрадки,
Позор не оправдан никем…
Смеётся братишка украдкой
Над двойкой в твоём дневнике…

Такое забудешь не скоро…
Так стыдно, что чувство не скрыть
Под взглядом презренья - укора
Отличницы – старшей сестры…

И мама… Расстроена очень.
Жалеет… Не может сказать…
Так горько…В ресницах щекочет
Дрожит, наползая, слеза…

Один только пёсик весёлый
И рад он, виляя хвостом,
Что ты возвратился из школы.
Гав! Двойка?... Исправишь…потом…

Анна Март
Прекрасной бабочкой душа...
Прекрасной бабочкой душа
Вспорхнет, покинув кокон тела,
Ах! Как свобода хороша
Ты так ждала, ты так хотела.

Лети, лети к себе домой.
Тебя там ждут, в тебя там верят.
Ты путь прошла уже земной
И в небеса открыты двери!



Сальвадор Дали

Алексей Толстой

Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель!
Вечно носились они над землёю, незримые оку.
Нет, то не Фидий воздвиг олимпийского славного Зевса!
Фидий ли выдумал это чело, эту львиную гриву,
Ласковый, царственный взор из-под мрака бровей громоносных?
Нет, то не Гёте великого Фауста создал, который,
В древнегерманской одежде, но в правде глубокой, вселенской,
С образом сходен предвечным своим от слова до слова.
Или Бетховен, когда находил он свой марш похоронный,
Брал из себя этот ряд раздирающих сердце аккордов,
Плач неутешной души над погибшей великою мыслью,
Рушенье светлых миров в безнадежную бездну хаоса?
Нет, эти звуки рыдали всегда в беспредельном пространстве,
Он же, глухой для земли, неземные подслушал рыданья.
Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,
Много чудесных в нём есть сочетаний и слова и света,
Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать,
Кто, уловив лишь рисунка черту, лишь созвучье, лишь слово,
Целое с ним вовлекает созданье в наш мир удивлённый.
О, окружи себя мраком, поэт, окружися молчаньем,
Будь одинок и слеп, как Гомер, и глух, как Бетховен,
Слух же душевный сильней напрягай и душевное зренье,
И как над пламенем грамоты тайной бесцветные строки
Вдруг выступают, так выступят вдруг пред тобою картины,
Выйдут из мрака всё ярче цвета, осязательней формы
Стройные слов сочетания в ясном сплетутся значенье...
Ты ж в этот миг и внимай, и гляди, притаивши дыханье,
И, созидая потом, мимолетное помни виденье!

В мансарде под крышей старого дома, жил Художник. Он любил музыку и дождь…

Художник ночью рисовал радужные картины - красочные, динамичные. В каждой картине - движение ветра, развивающиеся шарфы и ... зонтики, зонтики, зонтики... Они чудились похожими одна на другую, только такое чувство было лишь обманчивой иллюзией, созданной дождём… А утром он продавал свои холсты…

Весной – в его картинах был изумрудный, звонкий, мелкий, освежающий дождь... Да такой, что хотелось подставить раскрытые к небу ладони, почувствовать прохладные капельки дождя на коже, и кружить в танце лёгкого ветра.

  Композиция Антонио Вивальди «Летняя гроза» подсказывала Художнику сюжет картины …в самом начале звучания - надвигающиеся огромные тучи, но вот гроза началась, скрипки передают движение ветра, льющегося дождя, сначала сильного, к концу ослабевающего …. Музыка в конце композиции радостная - выглянуло солнце…

А когда художник слушал «Шторм»! Это было ощущение стихии… Низкое, чёрное небо сливается с огромными волнами и начинается хаос. Шторм на море это лишь мгновенье… После шторма - солнца лучи пробиваются светом и ласкою сквозь свинцовый занавес.

 «Осенний вальс» Фридерика Шопена вызывал у художника ассоциацию кружащихся и опадающих и прилипающих к мокрому зонту жёлтых и красных листьев. Лёгкий ветер, прозрачный воздух …. и влюблённые. Они – наслаждались дождём и мокрый зонт отражал картину их встречи.

А когда на город спускались первые малиновые сумерки, Художник собирал свои непроданные холсты с изображениями неповторимого ветра и дождя под зонтом …, и отправлялся домой.
В мансарде под самым небом до утра горел жёлтый свет. Художник создавал картины под звуки музыки … яркими красками рисуя сюрреализм реального мира…

Автор : Анна-Мария Кер


 

[Надежда Кутуева]  

  Купанье красного коня,
Лицо июльского заката.
И было, кажется, когда-то
Всё это в жизни у меня.

Вдруг отступает суета
И дней привычная рутина.
Я замираю у картины,
Миг озарения впитав.

На холст ложится киноварь,
Дрожат осины возле дома.
Любви к местам, давно знакомым,
Не могут передать слова.

Седым векам не обмануть
Доверчивость Гусёвки милой.
Я здесь была. И я любила
Лугов ковыльных тишину.

Манит величие икон,
Озёра обнимают синью.
Не удержать рукою сильной -
Стремится вдаль могучий конь.

Судьбы крутые виражи,
Заря тревоги над Россией…
Ей небеса подарят силы,
Чтоб верить, и любить, и жить.

И в плен легко берут меня
Родной очаг, дорога в лето,
Звучанье песни недопетой,
Купанье красного коня.

Левитан

Дина Немировская

Вечернее небо над Плёсом
Наполнено гордой тоской.
Прощай, левитановский остров,
Где только зимою покой.

Пестрит сувенирами пристань.
Вздыхает печально утёс.
Всё новых и новых туристов
Встречает рассеянно Плёс.

Собака по имени Веста
Бежит за хозяином вслед,
Виляя хвостом с интересом
Так много размеренных лет.

Лик мастера иконописен.
Создатель осенней порой
Вручил ему краски и кисти,
Водил его правой рукой.

Картина Горжалцана

[Дина Немировская]    

Картина мне досталась по наследству.
Уехал автор. А потом друзья.
Так по наследству достаётся детство
От матери. Походка, смех, глаза.
Она висела в нашем старом доме.
Дом продали. И вот она со мной.
Я просыпалась. Утром в полудрёме
Разглядывала странный непокой.
Здесь только ночь и улица. Аптека
С недавних пор закрыта на ремонт.
Фонарь – как встарь. Бредут два человека.
Им пасмурно. Они забыли зонт.
Ещё припоминаю зимний вечер.
Дом продали. Спасибо злой судьбе!
Картину томно положив на плечи,
Я еле-еле донесла к себе.
Потом полгода опасалась чуда:
Что вот проснусь – и всё идёт путём.
Ты рядом. Утро. Грязная посуда.
Висит картина. И не продан дом.
Ну как там автор? Что творит? Не знаю!
Я к вам пишу. Извольте отвечать!
А как Ершелаем? Дома? Трамваи?
Дома. Трамваи. Черепа. Свеча.

Р.Киплинг. Когда уже ни капли краски…

Когда пейзаж последний завершен, и каждый тюбик выдавлен до дна.
И цвет поблек,и пылью занесен, а критиков прикончила чума,
Тогда поверим - можно прикорнуть на вечность или две, пока Отец,
Великий Мэтр укажет верный путь, найдя для нас работу, наконец!

И праведников счастьем одарят, вручая кисти из хвостов комет,
На стулья золотые сядут в ряд, чтобы писать на 10 лиг портрет.
Святых начнут в натурщики верстать, а Магдалину, Павла и Петра
Особо примут, чтоб не утомлять, и, чтоб смогли работать мастера.

Нас только Мастер сможет похвалить, и только Мастер сможет попенять,
Ни славу и ни деньги подарить, и только радости не потерять!
И труд на радость каждому, как пир, он на своей звезде, ведь их не счесть,
Таким, как видят нарисуют Мир, и будет Мир таким, каков Он Есть!

Пер. В. Блаженнова

Уильям Блейк


Увидеть мир в одной песчинке
И Космос весь - в лесной травинке!
Вместить в ладони бесконечность
И в миге мимолетном вечность!

Виктор Виноградов
ХУДОЖНИК

Ваши пальцы – Ваши клавиши –
Нотный стан, изящный блюз,
И глаза, в ресницы павшие, –
Полунимб влюблённых бус.
Я молил о снисхождении:
Мне позировать анфас, –
А глаза в изнеможении
Раздевали жадно Вас.
Било полночь –
звон торжественный –
бой напольных grand-часов,
Пел, как может петь божественный
Хор волшебных голосов.
Кисть, метавшаяся в воздухе,
Извлекала тайны форм,
Холст ласкали красок сполохи,
Ум терзал безумья шторм.
Что творилось – Вы не ведали,
Опьянительный свой взор
Устремив в лазорно-бледные
Кружева ажурных штор…
Утро: луч коснулся локонов;
Я позволил Вам сойти;
Слышал сердце Ваше около –
Холст манил Вас подойти :
…Фея грёз в прозрачной тунике
Устремила взгляд на Вас…
…………………………………
На паркет скатились бусинки –
Две слезинки с талых глаз.

Французова Юлианна
Свободный художник

Свободный художник, рисующий ветер,
Парящий на крыльях любви в облаках.
Увидел во сне он Париж на рассвете -
Чарующий город. В роскошных цветах

Тонула тенистость весенних бульваров,
До боли знакомый французский пейзаж
В душе воскрешал звёздных дней мемуары.
Художник, влюблённый в случайный мираж,

В своём полотне отразить попытался
Прекрасной особы волнующий взгляд
И в мыслях отчаянно ей признавался
В любви, но её не воротишь назад!

Она не свободна, как ласковый ветер,
Её не пьянят, как когда-то, цветы.
И ей не узнать, что на всём белом свете
Сумел полюбить её только лишь ты –

Свободный художник, мечтою пленённый,
Безмолвно рисующий новый портрет...
Безумно счастливый и вечно влюблённый,
Останься таким же на тысячи лет!!!

Новелла Матвеева

ХУДОЖНИКИ
Кисть художника везде находит тропы.
И, к соблазну полисменов постовых,
Неизвестные художники Европы
Пишут красками на хмурых мостовых.
Под подошвами шагающей эпохи
Спят картины, улыбаясь и грустя.
Но и те, что хороши, и те, что плохи,
Пропадают после первого дождя.
Понапрасну горемыки живописцы
Прислоняются к подножьям фонарей
Близ отелей, где всегда живут туристы —
Посетители картинных галерей;
Равнодушно, как платил бы за квартиру,
За хороший (иль плохой) водопровод,
Кто-то платит живописцу за квартиру
Либо просто подаянье подает.
Может, кто-то улыбнется ей от сердца?
Может, кто-то пожелает ей пути?
Может, крикнет: «Эй, художник! Что расселся?
Убери свою картинку! Дай пройти!»
Но, как молнии пронзительную вспышку,
Не сложить ее ни вдоль, ни поперек,
Не поднять ее с земли, не взять под мышку,—
Так покорно распростертую у ног!
И ничьи ее ручищи не схватили,
Хоть ножищи по ее лицу прошли...
Много раз за ту картину заплатили,
Но купить ее ни разу не смогли.

Жил да был художник Пауль Клее
Где-то за горами, над лугами.
Он сидел себе один в аллее
С разноцветными карандашами,

Рисовал квадраты и крючочки,
Африку, ребенка на перроне,
Дьяволенка в голубой сорочке,
Звезды и зверей на небосклоне.

Не хотел он, чтоб его рисунки
Были честным паспортом природы,
Где послушно строятся по струнке
Люди, кони, города и воды,

Он хотел, чтоб линии и пятна,
Как кузнечики в июльском звоне,
Говорили слитно и понятно.
И однажды утром на картоне

Проступили крылышки и темя:
Ангел смерти стал обозначаться.
Понял Клее, что настало время
С музой и знакомыми прощаться.

Попрощался и скончался Клее.
Ничего не может быть печальней!
Если б Клее был намного злее,
Ангел смерти был бы натуральней,

И тогда с художником все вместе
Мы бы тоже сгинули со света,
Порастряс бы ангел наши кости!
Но скажите мне: на что нам это?

На погосте хуже, чем в музее,
Где порой вы бродите, живые,
И висят рядком картины Клее -
Голубые, желтые, блажные...

(А.Тарковский)

Художник

Словно волшебнику радужной сказки,
Бог дал Художнику кисти и краски,
Чудо – палитру, мольберт и холстину,
Чтоб сотворил он такую картину,

Где будут горы, восход и закаты,
Синее море и злые пираты,
Желтый песок, белоснежные льдины…
Все, что в душе – то на этой картине.

Молча, Художник стоит у мольберта,
Кисти мелькают, как птицы под ветром.
Лучик от солнца и брызги прибоя,
Горсть янтаря, что прибило волною,

Гроздья рябины, как капельки крови,
Зелень травы, хмурость тучи над морем,
Нежность любимой, улыбку ребенка –
Все написал своей кисточкой тонкой.

В это творенье вложил он всю душу,
Сердце свое беспокойное слушал.
Глянул Всевышний, слегка удивился –
На полотне целый мир уместился!

Татьяна Лаврова

Ирина Жгурова
Река времён

Волшебный сон
Или реальность духа?
Тончайший звон
От взгляда и до слуха…
Раздумий свет
Вдоль времени по рекам,
Незримый след
Неведомого века…

Анатолий Лемыш

Художник

Тих и небросок, нетороплив,
Он у дверей встречал.
Пил за друзей, до краев налив,
А захмелев, молчал.

Отъединенный от суеты,
Радовался струне,
А за спиною его холсты
Корчились на стене.

Были картины - удар под дых:
Глянуть - и враз пропасть!
Било ознобом: откуда в них
Грозная эта страсть?

Жил их творец, неказист и прост,
И излучал покой,
И не касался, казалось, звезд
Доброй своей щекой.

Но его демон с его судьбой
Свой разговор вели,
И за его порог болевой
Споры перенесли.

Кисти в руках тяжелей и злей,
Выгнут горбом картон.
Это не он разогнал друзей,
Струны порвал не он.

Света ли, мрака ли некий знак
Исподволь в сердце рос?
Что ж это - творчество, если так
Гонит творца вразнос?

Мечется в комнате гордый зверь,
Кисть окуная в страх.
В чем его горе? - Поди, измерь:
Вот оно, на холстах!

Леонид Губанов
Ван Гог

Опять ему дожди выслушивать
И ждать Иисуса на коленях.
А вы его так верно сушите,
Как бред, как жар и как холера.
Его, как пса чужого, били вы,
Не зная, что ему позволено -

Замазать Мир белилом Библии
И сотворить его по-своему.
Он утопал, из дома выселясь,
Мысль нагорчили, ополчили.
Судьба в подтяжках, словно виселица,
Чтобы штаны не соскочили.
Ах, ей ни капельки не стыдно —
Ведь в ночь, когда убийство холила,
Морщинистое сердце стыло —
И мямлило в крови — ох, холодно!
Эх, осень-сенюшка-осенюшка,
В какое горбшко осели мы?
Где нам любить?
Где нам висеть?
Винсент?

Когда зарю накрыла изморозь,
Когда на юг уплыли лебеди,
Надежда приходила издали
С веселыми словами лекаря.
Казалось — что и боль подсована
И поднимается, как в градуснике,
А сердце — как большой подсолнух,
Где выскребли все семя радости.
Он был холодный и голодный.
Но в белом Лувре, в черной зале,
Он на вопрос: "Как вы свободны?"
— "На вечность целую я занят", —
Ответил, чтоб не промахнуться,
С такой улыбкой на лице,
...Как после выстрела, в конце.
Великие не продаются!

" Художник" ( А. Майков)

 Кисти ты бросил, забыл о палитре и красках,

Проклял ты Рим и лилово-сребристые горы; 

Ходишь как чумный; на дев смуглолицых не смотришь;

Ночью до утра сидишь в остерии за кружкой, 

Хмурый, как родина наша... И Лора горюет, 

Тщетно гадая, о чем ты тоскуешь, и смотрит 

В очи тебе, и порой ловит бред твой сквозьсонный. 

Что, не выходит твой Рим на картине?Что, воздух 

Тонкой струей не бежит между листьев? Солнце 

Легким, игривым лучом не скользит по аллее? 

Горы не рядятся в легкую дымку туманов полудня? 

Руку, художник! ты тайну природы постигнешь! 

Думать будет картина - ты сам, негодуя, 

Выносил в сердце тяжелую думу. 

Тамара Дьяченко

УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК


     На Невском уличный художник
     Графитом женщину рисует.
     Стоят мужчины полукругом,
     Заполнив узкую панель.
     А вечер медленным теченьем
     Колоду зрителей тасует.
     Все обсуждают: кто – работу,
     А кто – красивую модель.

     Он белый шарф ей для контраста
     На плечи смуглые набросит.
     С полуулыбкой отрешенной
     Она позирует ему.
     И он подумает внезапно,
     Хоть ни о чем ее не спросит,
     Что эти очи, словно ночи
     Чернильно-черные в Крыму.

     Уставшая от комплиментов,
     Мужчинам знающая цену,
     Она сидит непринужденно
     И смотрит только на планшет.
     А сбоку уличный фотограф
     Снимает уличную сценку:
     Зеваки. Женщина. Художник.
     Художник. Женщина. Портрет.

Художник под елью высокую ставит треногу, свистит потихоньку и пишет лесную дорогу.

Посмотрит под ноги – ромашка цветет, подорожник. Он с них начинает. Такой аккуратный художник.

Он краски мешает и больше всего озабочен лиловым репейником – маленьким чудом обочин.

Он слышит, как ветер играет с кустом молочая, движение листьев за двадцать шагов различая.

Осенний стожок перед ним, как божок невысокий, встает, подбоченясь, из зарослей желтой осоки.

И близость реки он в лесной духоте ощущает – край пестрой палитры под ультрамарин очищает.

Чернеет обитель, грохочет пустая телега, подкова в пыли – словно давешний след печенега.

На красном песке просыхают зеленые сети. Паром подвигается к левобережью Исети.

Художник торопится, красок ему не хватает: он к чистому цвету большое пристрастье питает.

Темнеет, светает... Кончается осень однажды, но не утоляет мучительной творческой жажды.

Художник, художник! Полжизни на это убудет. И может случиться, что кто-нибудь нас не забудет и тоненькой кистью потянется к краскам отважно.

И солнце его ослепит... Остальное – не важно!

Юрий Гречко

Людмила Петрук

Ах,эта женщина,с мольберта,-
В неё художник был влюблён,-
Её портрет, как стих поэта,-
Писал не кистью,- сердцем он…

В её глазах восторг и радость,
Чуть затаившаяся грусть…
Быть может, то свиданий сладость
И расставаний тяжкий груз…

Улыбкой лёгкою подхвачен
Неловкий взгляд из-под ресниц…
Он для кого-то много значил,-
Тот сам любил и был любим…

Ах, эта женщина с мольберта,-
Огнём, светящейся душой…
Художник был её поэтом,
Она была его мечтой…

Девушка! Я просто уличный художник.
Если каплет с неба, я рисую крышу,
Если слишком ясно – я рисую дождик,
Если злой бранится – я его не слышу.

Я готовлю краски из цветов и радуг,
Я как масти в картах свет и тень тасую,
Я беру немного за труды в награду,
Девушка, давайте я Вас нарисую!

Я Вас нарисую, а Вы будьте нежной,
Трепетной, счастливой, ветреной – любою!
Только не смотрите на меня с надеждой.
Лучше посмотрите на меня с любовью

Чтобы вдруг не вышел Ваш портрет печальным,
Девушка, взгляните на меня с любовью.
А когда уйду я, обо мне скучая,
Вы к нему купите новые обои.

Может быть, когда-то кисти и треножник,
Я ещё достану и у Ваших окон.
Девушка, я просто уличный художник,
Что же Вы глядите на меня с упрёком?…


Игорь Касьяненко.

Елена  Моисеева

Скажи мне, художник, открой свой секрет!
Понятно, откуда берёшь ты сюжет,
Но где, объясни мне, ты цвет такой взял,
Что солнечный свет с полотна засиял?

Мазок, кисть вспорхнула, и снова мазок, —
И смотрит с картины весенний цветок.
С пейзажа послышался вдруг ветра свист, 
И в руки мне целится с дерева лист...

«Ты просто волшебник!»  —  должна я сказать.
А счастье не смог бы ты мне написать?

Талантливый ты человечек,Танюшкин!))Очень, очень понравился твой пост!

Стихи и песни так органично соседствуют друг с другом!

Особое спасибо за стихи  очень любимого мною  Арсения Тарковского.

Замечательно!))

Очень удивилась исполнению-Художнички-братьями Радченко,забрала для коллекции

Это стааааарые стихи Глеба Горбовского:  

На диване мы лежим,художнички(его прикол))))))

Глеб Горбовский приколист был в молодости и хулиганчик тот еще, с трудной судьбой,  друг многих поэтов и художников  и очень талантливый)))

(Недавно я делала о нем пост,он уже ушел из жизни, добрая память ему)

Выкладываю несколько вариантов этой, ставшей уже дворовой,песенки))  

Художнички

Автор слов: Глеб Горбовский

Автор музыки: Глеб Горбовский

На диване, на диване мы лежим, художники.

У меня, да и у Вани, протянулись ноженьки.

В животе снуют пельмени, как шары бильярдные...

Дайте нам хоть рваных денег- будем благодарные)))

Мы бутылочку по попе стукнули б ладошкою.

Мы бы дрыгнули в галопе протянутой ножкою.

Закадрили бы в кино мы по красивой дамочке.

Мы лежим, малютки - гномы, на диване в ямочке.

Уменьшаемся в размерах от недоедания.

Жрут соседи - гулливеры жирные питания.

На диване, на диване тишина раздалася..

 У меня, да и у Вани, жила оборвалася!)))))    

 Художник

Кисть художника везде находит тропы.
И, к соблазну полисменов постовых,
Неизвестные художники Европы
Пишут красками на хмурых мостовых.

Под подошвами шагающей эпохи
Спят картины, улыбаясь и грустя.
Но и те, что хороши, и те, что плохи,
Пропадают после первого дождя.

Понапрасну горемыки живописцы
Прислоняются к подножьям фонарей
Близ отелей, где всегда живут туристы —
Посетители картинных галерей;

Равнодушно, как платил бы за квартиру,
За хороший (иль плохой) водопровод,
Кто-то платит живописцу за квартиру
Либо просто подаянье подает.

Может, кто-то улыбнется ей от сердца?
Может, кто-то пожелает ей пути?
Может, крикнет: «Эй, художник! Что расселся?
Убери свою картинку! Дай пройти!»

Но, как молнии пронзительную вспышку,
Не сложить ее ни вдоль, ни поперек,
Не поднять ее с земли, не взять под мышку,—
Так покорно распростертую у ног!

И ничьи ее ручищи не схватили,
Хоть ножищи по ее лицу прошли…
Много раз за ту картину заплатили,
Но купить ее ни разу не смогли.  

Новелла Матвеева  

Геннадий Шпаликов:

Бывают крылья у художников,

Портных и железнодорожников,

Но лишь художники открыли,

Как прорастают эти крылья

А прорастают они так,

Из ничего, из ниоткуда.

Нет объяснения у чуда,

И я на это

не мастак.  

Спасибо за работу и ее содержание, Танюша!

Будь Здорова!

Танюш, спасибо большое за позитив и интересные дополнения!

СПАСИБО!