В праздник луна-парк сиял во всю силу - аттракционы, переливающиеся лампочки над витринами и ширмами, осторожно следила за ним луна.
Ее осторожное круглое лицо медленно гуляло по своду, осторожно раздвигая ручками-лучиками кулисы и трогая застывшие в бесконечном беге фигурки лошадок из карусели - искристый, волшебный парк удовольствий и вихря впечатлений был в белом-белом искристом сиянии, она заметила, как только вышла из темноты и перинок нежащих облачков - он будто ждал ее.
Тихо было, и только вдали играла мелодия на одном из самых старых аттракционов, гиганту-старику не верилось, что он снова встретится с ней; точно совсем юный и смущенный, он неловко зашумел воротами в себя, как бы желая поправить шляпу из ламп...
Вышел человек, луна давно знала его бедный костюм и белоснежное загримированное лицо, худое, обрамлённое рыжими кудрями и скромным цилиндром с выделяющейся длинной лентой; этот человек незаметно, и как в сказке, словно из воздуха появлялся в самых заброшенных или, напротив, модных местах луна-парка; он задумчиво опустил взгляд - давно не было так снежно и свежо...
Казалось, он должен был грустить, что в праздник все забыли о чудесах этого веселого и загадочного места; луна пытливо и осторожно заглянула ему в лицо, обычно скрываемое им цилиндром и сумерками...
Это был молодой человек, с потихоньку белеющими ресницами (мягко опускаются снежинки на них, укрывая белым узором из себя лестницы, статуэтки парка, были подобны лепестками одной, мерцающей и чудной розы; что была далеко и в то же время близко...
Небесная круглая малышка тронула лучиком его ресницу - живая, она легонько вздрогнула и... Снова опустилась - ее хозяин закрыл глаза; он был не опечален, тихая и таинственная улыбка была на его губах (он был счастлив - давно так не было хорошо в луна-парке - синева мягко переплеталась с белоснежными магическими лепестками поводу, аттракционы и куклы казались движущимися, лампочки - еще больше мигающими, а музыка была одна...
Как и тогда, где он почти мальчиком впервые увидел работающие, кружащиеся на подставках марионетки, сыплющиеся конфетки, мягкие игрушки, украшенные дождиком, ступеньки, зеркала, пересекающиеся, сверкающие; как впервые, хоть теперь все тихо и незаметно укрывается снегом...
Он пошел вдаль, и, почувствовав, что луна смотрит на него и старый парк аттракционов очень радовался его приходу и теперь, как слезинки, роняет снежинки, положил что-то на ступеньку самого старого из них; туман как кулисами закрывал его удаляющуюся фигуру...
Луна осторожно протянула ручку-лучик, как ребенок, сгорая от любопытства, кто этот человек и почему так внимательно он смотрел на нее, как будто что-то нашептывая ей на ушко по секрету; лучик коснулся... Розочки, белой, маленькой, как упавшая звездочка, она тихо дремала на ступеньках старого аттракциона, рассказывая историю о...
Мгновении, в котором, давным-давно, вот также человек взглянул на луну, шел снег и синева укрывала старый луна-парк, переливающийся, как в сказке, огнями в тишине...
Gazero
___keepration_220x220.jpg "foto-1-(convert.io)")
В праздник луна-парк сиял во всю силу - аттракционы, переливающиеся лампочки над витринами и ширмами, осторожно следила за ним луна.
Ее осторожное круглое лицо медленно гуляло по своду, осторожно раздвигая ручками-лучиками кулисы и трогая застывшие в бесконечном беге фигурки лошадок из карусели - искристый, волшебный парк удовольствий и вихря впечатлений был в белом-белом искристом сиянии, она заметила, как только вышла из темноты и перинок нежащих облачков - он будто ждал ее.
Тихо было, и только вдали играла мелодия на одном из самых старых аттракционов, гиганту-старику не верилось, что он снова встретится с ней; точно совсем юный и смущенный, он неловко зашумел воротами в себя, как бы желая поправить шляпу из ламп...
Вышел человек, луна давно знала его бедный костюм и белоснежное загримированное лицо, худое, обрамлённое рыжими кудрями и скромным цилиндром с выделяющейся длинной лентой; этот человек незаметно, и как в сказке, словно из воздуха появлялся в самых заброшенных или, напротив, модных местах луна-парка; он задумчиво опустил взгляд - давно не было так снежно и свежо...
Казалось, он должен был грустить, что в праздник все забыли о чудесах этого веселого и загадочного места; луна пытливо и осторожно заглянула ему в лицо, обычно скрываемое им цилиндром и сумерками...
Это был молодой человек, с потихоньку белеющими ресницами (мягко опускаются снежинки на них, укрывая белым узором из себя лестницы, статуэтки парка, были подобны лепестками одной, мерцающей и чудной розы; что была далеко и в то же время близко...
Небесная круглая малышка тронула лучиком его ресницу - живая, она легонько вздрогнула и... Снова опустилась - ее хозяин закрыл глаза; он был не опечален, тихая и таинственная улыбка была на его губах (он был счастлив - давно так не было хорошо в луна-парке - синева мягко переплеталась с белоснежными магическими лепестками поводу, аттракционы и куклы казались движущимися, лампочки - еще больше мигающими, а музыка была одна...
Как и тогда, где он почти мальчиком впервые увидел работающие, кружащиеся на подставках марионетки, сыплющиеся конфетки, мягкие игрушки, украшенные дождиком, ступеньки, зеркала, пересекающиеся, сверкающие; как впервые, хоть теперь все тихо и незаметно укрывается снегом...
Он пошел вдаль, и, почувствовав, что луна смотрит на него и старый парк аттракционов очень радовался его приходу и теперь, как слезинки, роняет снежинки, положил что-то на ступеньку самого старого из них; туман как кулисами закрывал его удаляющуюся фигуру...
Луна осторожно протянула ручку-лучик, как ребенок, сгорая от любопытства, кто этот человек и почему так внимательно он смотрел на нее, как будто что-то нашептывая ей на ушко по секрету; лучик коснулся... Розочки, белой, маленькой, как упавшая звездочка, она тихо дремала на ступеньках старого аттракциона, рассказывая историю о...
Мгновении, в котором, давным-давно, вот также человек взглянул на луну, шел снег и синева укрывала старый луна-парк, переливающийся, как в сказке, огнями в тишине...