Мэт Марш никогда не обвинялся в мародёрстве после стихийного бедствия, никогда не мечтал быть поваром в экспедиции на Эверест, у него даже никто не пытался одолжить 30 долларов на упаковку питьевого йогурта. Его жизнь была наполнена куда менее странными событиями. Разве что соседская собака вот уже третий год лаяла на него каждое утро, когда он отправлялся на работу, хотя попытки подружиться с ней с его стороны были и оставались регулярными, как чемпионат НБА, к которому Мэт был равнодушен, считая это блажью, с помощью которой простых людей пытаются отвлечь от борьбы за их гражданские права.

В личной жизни ему везло примерно так же, как и с соседской собакой. Особенно это касалось мисс Джен Ли, которая работала в его отделе. Мэт пытался быть с ней приветливым и вести себя вежливо, даже потеряв всякую надежду хотя бы на добрые отношения с этой особой, которая всегда почему-то вела себя с ним так, будто он её заклятый враг, презираемый до глубины души, хотя мистер Марш ни разу не повёл себя с ней навязчиво или же неподобающе. Отсюда Мэт начал строить всевозможные теории и гипотезы, делать глубокие обобщения, которые старательно систематизировал и записывал в тетрадь. Но это ничего не меняло. Даже во время сугубо деловых разговоров мисс Джен смотрела на него своим особым взглядом, в котором даже наивный подросток из сельской местности без труда прочитал бы смесь презрения и брезгливости. Сказать, что Мэт был неопрятен или неприятен внешне было невозможно, от него никогда не разило потом или одеколоном с неприятной нотой, да и зубы у него были безупречно белы и совершенны, как кусочки сахара-рафинада в фабричной упаковке.

Однажды мистер Марш даже подумал, что мисс Ли развратилась и сменила свою сексуальную ориентацию, но потом эта теория рухнула, как старый деревянный забор от удара разъярённого быка, когда Мэт увидел, как Джен любезничала в буфете с мистером Дином. Оставались две рабочие гипотезы, что он напоминает ей кого-то, кто когда-то обидел её, оставив у неё в душе рану, и что он слишком низок для неё по социальной лестнице. Что уж тут поделать, если многие женщины считают, что большие деньги нелюбимого человека обеспечат исполнение их желаний гораздо лучше, чем любовь человека, у которого денег меньше, чем им хотелось бы?

Незаметно поведение мисс Ли стало для Мэта объектом исследования. Как истый джентльмен, он не мог позволить себе никакой выходки в её адрес, хотя Джен постоянно демонстрировала ему свою странную враждебность. И тут мистеру Маршу пришла в голову мысль подшучивать над этой леди, чтобы понаблюдать её реакции на такой неадекватный тип его поведения.

Так уж получилось, что их двоих мистер Дин отправил в командировку по делам департамента в столицу. Усевшись рядом в рейсовом автобусе, они почти не разговаривали.

- Ну и повезло же мне, - недовольно пробурчала мисс Ли, - ехать с таким…

- С таким ничтожеством, - закончил её фразу мистер Марш. – Вы говорите, а я буду заканчивать вашу мысль. У меня хорошо получается угадывать ваши мысли, потому что я – телепат-самоучка и зануда мирового класса, хотя никто об этом не знает, кроме моего покойного соседа, который унёс эту страшную тайну в могилу.

Мисс Джен с изумлением посмотрела на Мэта.

- Ещё и болтун!

- Да, точно! Я даже во сне разговариваю, а иногда и пою во сне, если верить моей маме. Она говорит, что они с отцом слышали какое-то бормотание и пение из моей комнаты ночью, в те дни, когда я ещё жил у них и сдавал экзамены в местном колледже. Видимо, я очень уставал от учёбы. А вы, мисс Ли, чем шокируете? Или вы и в самом деле то, что так старательно пытаетесь из себя изобразить?

- Вам ёщё не надоело? Мистер Марш, мне это ваше бесплатное цирковое шоу совсем неинтересно.

- Наблюдая за вами в последние полтора года, я увидел так много странного и интересного, что это очень обогатило мой кругозор. Раньше я был уверен, что к сердцу любого человеческого существа есть ключи в виде доброты и сочувствия, заботы и уважения. Но тут я столкнулся с неизвестным мне феноменом поведения, потому что…

- Потому что не надо говорить обо мне того, чего вы не знаете, мистер Марш. А если и узнаете, то можете не поверить.

- Почему же? Я готов поверить, потому что никогда не ставлю на человеке крест. Даже на вас, мисс Ли, - спокойно ответил Мэт, - хотите пирожное? Я вам потом зубочистку дам.

- Нахал, - помотала головой Джен.

- Давайте лучше чавкать вдвоём, чтобы кто-то один не раздражался и не завидовал дальновидности соседа, захватившего пирожные в долгую дорогу. Денег я с вас всё равно не попрошу и в суд для возмещения морального ущерба, полученного в результате вашего громкого чавканья я тоже не подам.

- Хам, - сказала она, стиснув челюсти и отвернув взгляд.

- Тогда затыкайте уши. Я сейчас специально буду чавкать.

Мисс Ли не выдержала и засмеялась.

- Вам так хочется добиться от меня хорошего отношения или вы отчаялись и просто издеваетесь, мистер Марш?

- Наконец-то вы сказали хоть что-то правильное, - удивился Мэт, - а то я уже насочинял о вас целую теорию, систематизировал её и всерьёз собирался опубликовать в каком-нибудь журнале.

- Давайте ваше пирожное, а то вы много болтаете. Ешьте своё, а я вам пока кое-что расскажу.

- Пожалуйста, мисс Ли. Я весь внимание. Хороший сегодня день, потому что я могу узнать много нового.

Съев пирожные, они вытерли руки гигиеническими салфетками с пропиткой, а мистер Марш достал зубочистки.

- Вам хоть понравилось, мисс Ли?

- Зовите меня Джен, вы этого заслуживаете, Мэт. Да, спасибо. Но мне пора вам кое-что поведать, потому что если кто и заслуживает моего доверия, так это вы.

- Очень интересно, - удивился Мэт.

- Когда я пришла в ваш отдел департамента, мистер Дин попросил меня вести специальные исследования поведения и использования рабочего времени сотрудниками с целью поиска кандидатур для карьерного роста. Я делала вид, что заигрываю с ним, чтобы отвлечь внимание сотрудников от моих наблюдений за их работой. А сама выбрала разные модели поведения в отношении сотрудников, чтобы наблюдать их реакции и связи в коллективе. Потом я систематизировала полученные результаты и преподнесла их мистеру Дину, - поведала Джен.

- А я-то думал, что вы испытываете ко мне некую чисто органическую неприязнь, будто я вам напоминаю кого-то из прошлого.

- Вы единственный мужчина в отделе, кто не попытался за мной приударить, хотя там есть и женатые, а вы холост. Поверьте, мы с мистером Дином очень признательны вам за это, - заявила она.

- Чего я ещё не знаю? – изумился Мэт.

- Мистер Дин – мой отец, но они с матерью давно развелись. У матери теперь другой муж, из-за которого она и бросила папу. Но мистер Дин всегда любил меня и заботился обо мне. Он оплатил мою учёбу в университете и помог трудоустроиться в департамент.

- Без комментариев, - отвёл взгляд мистер Марш.

- А расскажите мне о ваших теориях, - тронула его плечо мисс Ли.

- Всё довольно примитивно. Если женщина отвергает мужчину или пытается проверить его чувства с помощью каких-то штучек, то есть варианты. Вот, например, она специально изображает симпатию к другому мужчине, чтобы проверить, будет ли первый мужчина сражаться за её чувства дальше или отступит, что может быть с её точки зрения явным признаком равнодушия или малодушия.

- Это риск, - помотала головой Джен.

- Мужчина может сделать другие выводы, - объяснил мистер Марш. – Или она пытается от него избавиться, потому что он ей неприятен, или что она просто не стоит его чувств.

- Это точно, но я бы так не делала, потому что… У вас ещё есть пирожные?

- Конечно, есть. Одного как-то мало. Я тоже это замечал.

- В общем, мой папа, то есть, мистер Дин, хочет в понедельник предложить вам новую должность в отделе, потому что на работе вы заняты именно работой, а не ерундой, а, кроме того, вы честны и благородны, Мэт.

- Вы много болтаете, Джен, - усмехнулся мистер Марш, протягивая ей ещё одно пирожное.

- В этом мы с вами похожи, - улыбнулась она. – А ещё я уверена, что сейчас вы питаете ко мне куда более тёплые чувства, чем полчаса назад.

- А вы?

- Вы мне всегда нравились, Мэт. Теперь даже больше, чем всегда, и я рада, что не ошиблась в вас. Вы меня, пожалуйста, простите, но мне обязательно нужно было довести исследование по папиной просьбе до конца.