МИНА.

В садах спели вишни и белый налив,

А мы, босоногой оравой,

По чёрствой горбушке с собой прихватив,

Бродили в полях и оврагах. 

Однажды, в земле ковыряя ножом,

Приятель мой, Женька Касьянов,

Немецкую ржавую мину нашёл

В окопе под жухлым бурьяном. 

Мы дружно решили, что Женьке «слабо»!..

Куда, мол, с ножом перочинным...

«Сапёр доморощенный», гордый собой,

Подкинул

И выронил мину... 

И долго от взрыва звенело в ушах

Не в шутку струхнувших мальчишек.

В войну мы, как будто бы сделали шаг,

Войну каждым нервом услышав! 

А после, когда откачалась земля,

Я встал, потирая коленки:

Кружился вдали чёрный рой воронья,

А белый, бесчувственный Женька 

У края воронки лежал...

                                                без ноги,

И шёпотом звал бедолага

Отца своего, что в берлине погиб

У самых ступеней Рейхстага. 

А мы... мы застыли вокруг, онемев,

С глазами в блестящих накрапах.

И с ужасом каждый на Женьку глядел,

И глох от чуть слышного «папа!»... 

Немецкая мина, конечно, виной

Всему.

И я так понимаю:

Друг – тоже участник войны!

Пью вино

Я с Женькой девятого мая.