Звонок был настолько неожиданным, что все четверо, как один, вздрогнули.
     - Наверное, опять соседка за дрожжами, - Наталья, хозяйка квартиры, пошла открывать дверь. А Славик предложил:
     - Ну, поскольку тост уже сказан, поехали…
     Чокнувшись бокалами, они выпили и потянулись к тарелке с блинами.
     - Ребята, вы не поверите своим глазам, - сказала вошедшая в комнату Наталья в сопровождении молодого человека, одетого в серый костюм с галстуком и держащего в руках солидный букет цветов и пакет. – Узнаёте?
     - Провалиться мне на этом месте, - прищурившись, промолвил Гена. – Если не ошибаюсь… - Он замялся.
     - Не ошибаешься, физорг, - гость отдал цветы хозяйке и, вынув из пакета бутылку “Шампанского”, принялся её откупоривать.
     - Ну, чего уставились? Неужели Стасик так изменился? – Наталья наполнила вазу водой и поставила в неё букет.
     Гена ударил себя ладонью по лбу:
     - Наконец-то… А я чуть мозги себе сломал. Вижу, лицо знакомое, а вспомнить не могу… Давай к столу.
     “Шампанское” вспенилось в бокалах.
     - Другое дело, - сказал Стас, - а то лакаете бормотуху…
     - “Портвешок“, как и положено малоимущим, - парировал Гена.
     - Костюмчик на тебе не от “Версаче“? – не скрывая своего восхищения, проговорила молодая женщина в экстравагантном платье, похожем на цыганское.
     - Ты, Варька, всё такая же, - заметил гость. – Любишь оценивать…
     - Хлебом её не корми, - поправив очки, высказался худенький паренёк в потёртом вилеветовом пиджаке.
     - А ты, Славик, по-прежнему, как спичка, - улыбнулся Стас, - наверное, как и раньше, много занимаешься... Я, честно говоря, и предположить не мог, что ты учитель начальных классов; думал, уже профессор…
     - Кислых щей… - усмехнулся тот, кивнув головой.
     Присутствующие заулыбались.
     - Что ж так? – исподлобья взглянул на него Стас.
     - А не научился лизать начальству задницу, - резко ответил тот.
     - Зря, - уверенно сказал гость. – Без этого сейчас нельзя.
     Он вынул из пакета коробку конфет и, открыв её, поставил на стол:
     - К чаю…
     - Птичье молоко! – взвизгнула Варвара. – Я уже забыла их вкус.
     Стас первым взял конфету:
     - Оно и понятно: на полторы тысячи особо не разгуляешься…
     Варвара удивлённо на него взглянула, а слегка захмелевший Славик усмехнулся:
     - Ты не фээсбэшник?
     - Э-э, протянул Стас, - власть – а значит, и информация – сейчас не у них, а у кого это… - он почесал пальцы друг о дружку.
     - Бабки?.. Ясно.
     - А у тебя их много? – блеснула глазами Варвара. – А как в личном плане? Жена, дети?..
     - Уже имеешь виды? – Стас мельком на неё взглянул.
     - Я девушка свободная, - она потянулась к торту. – И поверь, ещё в соку…
     - Ну хватит, Варька, - Наталья поставила бокал на стол. - Слушать тошно.
     - Почему, - снисходительно улыбнулся Стас, - она говорит о вещах естественных.
     - О жеребячьих… - Наталья отошла к окну.
     - Ты, комсорг, неисправима, - Стас слегка зарумянился. – Видно, жизнь тебя ничему не научила.
     - Жизнь всегда чему-то учит… - допив содержимое своего бокала, ответил Вячеслав.
     - К сожалению, - вздохнул Стас, - не все из этой науки делают верные выводы…
     - Ты, видать, сделал, - парировала Наталья.
     - Обязательно, как и положено “homo sapiens”. И точкой отсчёта в этом моём обучении я безусловно считаю ту незабываемую дату, в память о которой вы ежегодно собираетесь в этой коморке, - день рождения команды “Н“.
     - Ещё помнишь? – усмехнулся Славик.
     - Кстати, “учебный сектор“, - обратился к нему Стас, - кажется, именно ты и предложил назвать ваш отряд “Неотложкой“… За вас, братаны, - он поднял бокал, - за ваше правое дело!
     Выпил, поморщился и сунул в рот очередную конфету.
     - Кроме шуток, вы это здорово тогда придумали – отыскивать одиноких стариков и малоимущих, варить им кашку, чистить за ними унитазы и бегать в аптеку за валидолом. Помнится, даже в “Комсомолке“ о вас написали. Название статейки было уж очень громкое. Не забыли?  “Тимуровцы восьмидесятых“… Красота!
     - Насколько я понимаю своими неучёными мозгами, ты иронизируешь, - Гена взял бутылку “Шампанского”, повертел её в руках и поставил на прежнее место.
     - Ну что ты, физорг, - жуя конфету, Стас облокотился о спинку стула, - с удовольствием вспоминаю те дни, особенно когда вы сцапали меня… - он повёл рукой, изображая ловлю, и сжал кулак, - как стая котов ма-аленькую мышку. И прямо с поличным!
     - Если мне не изменяет память, с банкой варенья, - сказал Славик.
     - Мне тогда ужасно захотелось сладенького… - Стас сделал младенческое выражение лица. – До умопомрачения!.. Всегда, перечитывая Гайдара, завидовал “Плохишу“, коему всучили “бочку варенья и корзину печенья”. Представлял: сидит этакий карапуз с солидным брюшком и мажет… мажет…
то-олстый слой клубничного варенья на сдобное печенье с кремом… М-м! – Он зажмурился. - У меня даже слюнки текли, как у собаки Павлова…
     - Ну, с тех пор, - хрустнув пальцами, проговорил Геннадий, - ты, наверное, свою самую заветную мечту осуществил.
     - Почти, - Стас вытер платком губы. – Не хватает, - он кашлянул в ладонь, - одного небольшого штришка. А именно… как бы это поумнее сказать… жаль, котелок мой варит не так круто, как у нашего “учебного сектора”, - он кивнул на Славика. – Не хватает осознания того, что, поглощая эту корзину печенья и бочку варенья, я делаю не какую-то гнусность, о чём мне постоянно талдычили в школе – в том числе и здесь сидящие, – а совершаю нормальный акт, свойственный человеческой природе…
     - Ого! – Славик скривил губы в усмешке. – Ты определённо делаешь успехи в формулировке своих мыслей. Учитывая твою школьную “успеваемость”.
     - Ну, с тех пор много воды утекло… Хотя довольно лестно слышать это именно от тебя, - Стас сделал серьёзное выражение лица, - учитывая и твою “успеваемость”… А по существу?
     - По существу ничего нового не скажу…
     - Что, после школы никакого прогресса?
     - Зато у тебя, - подошла к столу Наталья, - прогресс налицо. Щёчки-то прямо лоснятся…
     - Насчёт лоска, это ты зря, - махнул рукой Стас, - он совсем не здесь…
     - На Канарах?
     - Зачем так далеко… В Подмосковье, Питере… Кое-что в Европе… Куда мне больше? Но дело не в этом. Сами же иронизируете, а меня в этом упрекаете. Давайте уж как положено интеллигентным людям – без личных оскорблений, только о фактах…
     - Прямо как в милиции, - усмехнулась Варвара.
     - Бывала там?
     - Только однажды и больше не хочу…
     - А я не раз…
     - Не сомневаюсь, - ответила Наталья. – Такими экземплярами органы интересуются в первую очередь. К сожалению, на сегодняшний день не так серьёзно, как хотелось бы…
     - А вот здесь, комсорг, ты ошиблась… Не они мной, а я ими интересовался. Они у меня все тут, - он потряс кулаком, - с потрохами. Откуда бы я узнал о каждом из присутствующих почти все подробности – в том числе и о ваших ежегодных сходках в этот знаменательный для вас день… Кстати, сколько прошло после первого собрания? Лет четырнадцать?.. или больше?.. Помните, как у вас тогда горели глаза? Это по поводу скончавшейся старушки, которую соседи обнаружили, когда на лестничной площадке уже засмердило. “Пожилые люди умирают в одиночестве и беспомощности, - кричали вы, - оставленные нерадивыми родственниками! Неужели нам не стыдно?!” Ну, и так далее… Столько было выступающих! В том числе и ты, Варька. А в конце своей пламенной речи, помнится, ты выложила свои гроши – на гробик для умершей бабули. Половина собрания аж прослезилась!
     - Сорок семь копеек, - кивнула она, вспоминая.
     - Не жалко было? Тем более, покойнице было до лампочки, где лежать.
     Та махнула рукой.
     - А Генка, - продолжил Стас, - починил тогда покосившуюся дверь старухиной квартиры. В которую после въехала её племянница с хахалем, не сказав своему юному благодетелю даже спасибо.
     - Ну и что?
     - Ничего… - Стас усмехнулся… - А сколько потом было вскопанных грядок, посаженной картошки, натасканных вёдер воды. Престарелой бабе Шуре, - он стал загибать на руке пальцы, - парализованному Александру Пахомовичу, многодетной Ирине Сергеевне… Ну и так далее…  Я всё прикидывал, когда у меня заноет спина.
     - Много ли ты вскопал грядок и натаскал воды? – посмотрел на него Славик. – Всё отлёживался, на чердаке или в сарае… А бывало, и дома на диванчике…
     - Вот именно, - подтвердила Наталья. – То у него “изжога”, то “насморк”.
     - Каждый человек имеет право защищаться любыми доступными ему средствами, - поднял голову Стас.
     - Да нужен ты нам был, - отозвался Гена, - как собаке пятая нога. И без тебя нормально управлялись.
     - Нужен, физорг, ох, как нужен, - Стас хлопнул его по плечу. – Иначе на ваше судилище вы не вели бы меня под конвоем!
     - Извини, дорогой, - подалась вперёд Наталья, - Но если ты за эти годы ничего не понял, то объясню: тебя никто не упрекал за нежелание помочь людям. Но красть у них никому не позволено.
     - И ты извини, дорогая, - Стас сделал ударение на последнем слове. – Я тоже не упрекаю вас в тогдашнем насилии по отношению ко мне. И не только в смысле “конвоя”. Не смейся. В честь чего я  обязан был тратить свои драгоценные здоровье и время на участие в ваших мероприятиях, если у меня к тому не было никакого желания, если я имел совершенно иные планы на жизнь? И не надо мне компостировать мозги насчёт “добровольности”, - он махнул в сторону Натальи рукой. – Попробуй откажись без уважительной причины взять в руки лопату, вмиг станешь в родной школе изгоем. И такую характеристику получишь, что после вовек не отмоешься. Но главное, вам нужна была “галочка” об успехах – как в количестве вскопанных грядок, так и в выявлении разного рода “отщепенцев” и “антисоветчиков”, - чтобы стать “впереди планеты всей”, чтоб вас заметили наверху. И я со старухиным вареньем оказался для этой цели как нельзя кстати. А уж потом вы мне и мои “прогулы” припомнили – чтобы я, так сказать, дотянул до морального облика “плохиша”. Однако за это я на вас не в обиде, честное слово. В конце концов, сам виноват: надо быть хитрее и изворотливее. В этом смысле я вам даже глубоко признателен за науку, которая мне в дальнейшем ох как пригодилась... Повторяю: дело не в этом. А в том, что вы все, как один, пригвоздили меня тогда унизительной ложью – что мой поступок, мол, противоречит… ну, вспоминайте, это же было и, наверное, по сей день остаётся вашим коньком… Что мой поступок противоречит самой природе человека! Что я просто… как бы сказать… недоразвит… неполноценен… А все вокруг абсолютно нормальны… Вам, конечно, было глубоко наплевать, что я тогда до самого окончания школы сгорал со стыда… если помните, на том собрании присутствовала молоденькая корреспондентша, и потому вскоре почти во всей местной периодике на меня появилась карикатура, подобная той, что была в вашей стенгазете, - в виде обезьяны с моим лицом, прижимающей к груди банку варенья… после чего все - и знакомые, и соседи – на меня пальцами показывали и ржали надо мной, как лошади!.. Ну что ж, этим вы лишний раз мне тогда доказали непреложную истину: сильный пожирает слабого не только в дикой природе… причём без жалости и снисхождения… И главное, я тогда обиделся не столько на образ макаки, коим вы меня наградили. Может, это вам покажется странным, но уже на вашем судилище – стоя, по сути, перед всей школой и вашим комсомольским президиумом, - он обвёл присутствующих взглядом, - я прекрасно понимал, что вы правы. Целиком и полностью! Вот только убили вы меня тогда тем, что обезьяной, по вашему мнению, оказался я один! Хотя уже все вокруг понимали, что всё происходящее в тот день в актовом зале – шоу до мозга костей! Впрочем, теперь мне его мотив предельно ясен: рядом с макакой легче друг другу казаться людьми…
     - Положим, с карикатурой мы тогда переборщили, - снова хрустнул пальцами Геннадий. – Однако, Стасик, это ничего не меняет. Не надо, например, меня равнять с тобой. Помню, у той же бабы Шуры на столе всегда стояло блюдечко с гречичным мёдом; и мне, пацану, порой очень хотелось зачерпнуть из него ложечкой. Но я всегда считал воровство самым постыдным делом. И суть не только в прошлом. Те “златые горы”, кои ты, по твоим словам, имеешь сейчас, честным трудом не нажить…
     - Я смотрю, братан (если уж перейти на твой лексикон), - обратился к гостю Славик, - ты явился сюда, чтобы перед нами выпендриться. Но поверь, вернуть себе человеческий облик с помощью туго набитого баксами кошелька или властных высот невозможно в принципе. Для этого нужно нечто иное – тебе, видимо, недоступное. И потому ты зря стараешься здесь…
     - Да не хочу я ничего возвращать, - перебил его Стас. – Вы так ничего и не поняли. У меня всегда был облик, свойственный людям согласно их естеству. Я хочу совершенно иного. И в этом смысле твои, Славик, туго набитый кошелёк и властные высоты мне помогали всегда. А уж зря я здесь стараюсь или нет, мы сейчас увидим. Я как раз за тем и пришёл.
     С этими словами он быстро вынул из бокового кармана пиджака сотовый телефон и набрал номер:
     - “Лоб”, давай…
     Буквально через несколько секунд послышался щелчок замка во входной двери, и в комнате появились два высоких и коренастых молодых человека в чёрных костюмах и тёмных очках. Молча встали у стены.  
     - Это кто? – подалась вперёд Наталья. – Как они сюда вошли?
     - Ключи можно подобрать от всего на свете, - спокойно ответил Стас. – А молодцов моих попрошу не раздражать: они порой бывают зубасты, как аллигаторы.
     Молодые люди осклабились.
     - Ты что задумал? – презрительно посмотрела на Стаса Наталья.
     - То, что делал всегда, - разумеется, в свободное от работы время. Показывал людишкам, что они являют собой на самом деле. А вот средство для этого сегодня я избрал самое приятное в жизни – занятие любовью. Сейчас на виду у всех присутствующих эти былинные богатыри создадут с нашей красавицей комсоргом эротическое трио…
     - А ты не придурок? – вспыхнула Наталья.
     - Знаешь, Стас, - подошёл к нему Славик, - похоже, тот урок ты действительно не усвоил. Извини за плохое гостеприимство, но тебе со своими холуями лучше удалиться.
     - И ты, “учебный сектор”, тоже не обессудь…
     Он едва заметно кивнул головой; и один из “атлетов” в прыжке нанёс Вячеславу такой удар ноги в лицо, что тот отлетел к противоположному окну. При этом его очки ударились о стену и разбились.
     Наталья вскрикнула и подбежала к Славику, а Геннадий вскочил со стула:
     - Положим, со мной им придётся попотеть. Если ты помнишь…
     - Я помню всё до мелочей, физорг. И не только твои мускулы, но особенно насмешки надо мной, когда я висел на перекладине, не в силах подтянуться, - по твоим словам, болтаясь, как сосиска. Ну, да не в этом дело. Поверь, нам ничего не стоит тебя, скажем, пристрелить. Однако я ведь обещал вам другое. А потому не то, что гадости тебе не сделаю, но напротив – щедро тебя награжу. За то, что ты в своё время оказал мне, глупышу, неоценимую услугу – помог понять глубинный смысл и значение физической силы… “Лоб”!
     Охранник сбегал в коридор и вернулся в комнату с пластмассовым ящиком. Быстро его распаковал и пододвинул Геннадию.
     Тот побледнел:
     - Это чё, водяра?
     - Причём, чистейшая. В отличие от твоего “Крепыша”, который выворачивает наружу все кишки. Здесь ровно двадцать пузырей. В машине у подъезда ещё полтора десятка таких ящиков и столько же коробок мирового закусона – ветчина, салями и прочее. Всё в вакуумных упаковках, так что можно обойтись без холодильника, коего у тебя нет. – Он усмехнулся. – Водитель доставит всё это тебе на дом, а ребята выгрузят и складируют, где скажешь. Усвоил?.. Я же знаю, что у тебя каждое утро “трясучка”, что не “Портвешок” и лимонад этот кислый, - он кивнул на бутылку “Шампанского”, - тебе нужны. Причём, постоянно… Ну, чего стоишь, как истукан!
     Стас откупорил одну из бутылок, налил из неё в стакан и подал Геннадию:
     - Пей! Ведь вижу - плохо тебе. Хлебнёшь – человеком станешь! Ну!
     Он приподнёс стакан к его губам, при этом водка плеснула Геннадию на рубаху.
     - Мне всё это вышвырнуть с балкона?! – Стас повысил голос. – Считаю до трёх!
     Геннадий выхватил из его руки стакан, одним махом его осушил и опустил голову.
     - Теперь чтобы духу твоего здесь не было! Живо! – скомандовал Стас, толкнув его в грудь.
     Геннадий что-то пробурчал в сторону Натальи и, пошатнувшись, поковылял к выходу. Один из охранников взял ящик с водкой и последовал за ним… Вскоре вернулся и встал на прежнее место.
    Стас подошёл к окну и наклонился к стонущему на полу Вячеславу:
     - Больно? – Он сделал страдальческую гримасу на лице. – Ай-яй-яй… Так ведь драться – не задачки по алгебре решать… К тому же, я вернул тебе долг: ты, наверное, забыл, как однажды перед контрольной “настучал” нашей Эльвире Семёновне, что у меня в кармане брюк шпаргалка А, борец за справедливость?.. Ну да кто старое помянет… Вставай, - он похлопал его щеке, - до свадьбы заживёт.
    Наталья дала Славику платок, и тот приложил его к окровавленной губе.
     - Ступай с миром, братан, - Стас отошёл к столу.
     Вячеслав не шелохнулся.
     - Или хочешь продолжения? Учти, вторая серия будет уже не комедией, а фильмом ужасов.
     При этих словах охранник шевельнулся, и Славик вздрогнул.
     - Ну что ты, “Лоб”, пропусти мальчика: он всё понял.
     Тот посторонился; и, держась за губу, Вячеслав поспешно удалился…
     - А ты, красавица, - Стас обратился к Варваре, - вероятно, тоже собираешься грудью встать на защиту своей закадычной подруги. Тогда занимай оборону.
     - Предлагаешь мне, слабой женщине, драться с бугаями? – Она ухмыльнулась. – Был бы у меня такой     “крутой” муженёк!..
     - Да разве я не знаю, что ты умница…
     - Вот что, Стас, - подала голос Наталья, - Мне осточертело тебя слушать. Я не боюсь ни тебя, ни твоих “отморозков”. И даже если ты меня здесь изуродуешь, не перестану повторять, что ты – обыкновенная сволочь, коих, к великому сожалению, на земле пруд пруди…
     - Да что ты, комсорг, - развёл руками Стас, - какой мне резон калечить то, что я хочу одарить лаской? К тому же до тебя, видно, так и не дошло, что мне не прелести твои нужны, - поверь, такого добра, и даже более высокого качества, у меня, как ты выразилась, пруд пруди… Я жду от тебя иного: добровольного и осознанного признания себя точно такой же обезьяной, какой вы меня когда-то изобразили в школьной стенгазете.
     При этих словах он бросил на стол обмотанную лентой пачку.
     - Тут десять кусков “зелёных”. Выполнишь работу – они твои.
     Наталья посмотрела на деньги, затем перевела взгляд на Стаса:
     - Ты, сердечный, даже не подозреваешь, насколько серьёзно болен… - И уже раздражённо: - Была бы у меня мужская сила, я б засунула тебе эту пачку сам знаешь куда…
     - Ну что ж, красавица, - Стас обратился к Варваре. – Раз у твоей подруги ничего не получается, придётся ей помочь.
     - Что? – та не отрывала своего взгляда от пачки долларов на столе.
     - Разденешь её – деньги твои. И я не шучу.
     У Варвары затряслись руки.
     - Кстати, это твоё старушечье платье, - усмехнулся Стас, - не от бабы ли Шуры тебе досталось? В качестве вознаграждения за вскопанные грядки!
     - Но… я не смогу… она не дастся…
     - Варя, ты с ума сошла? – посмотрела на неё Наталья.
     - Разве я сказал, что это будет легко? – Стас подошёл к Варваре. – Однако согласись: стоимость услуги должна соответствовать её трудоёмкости… Правда, если эта работа тебе не под силу, то я отдам десять кусков… вон хотя бы “Лбу”. Он всё сделает вмиг…
     Варвара резко развернулась и кинулась к Наталье. Вцепившись в её волосы, она повалила свою подругу на пол и с силой рванула на ней платье.
     - Браво! – захлопал в ладоши Стас.
     - Опомнись, дурочка! – Наталья упёрлась ладонью в подбородок Варвары и, резко метнувшись в сторону, сбросила её с себя.
     Обе поднялись на ноги, тяжело дыша.
     - Тебе не стыдно? – поправляя платье, прохрипела Наталья.
     - А тебе… не совестно за эту заплесневелую кислятину, - Варвара кивнула на тарелку с блинами. – Сама подыхаешь, и хочешь меня за собой утащить. Я жить хочу – понимаешь, жить! Пусть не так, - она кивнула на Стаса, - но хотя бы жрать досыта… нормально одеваться, чтоб мужикам нравиться… ребёночка заиметь, коего я не рожаю только потому, что не смогу его прокормить!.. Живём мы, дорогуша, один раз; и ставить на своей единственной жизни крест я не собираюсь!..
     - У нас мало времени, - показал на часы Стас.
     - Варвара кинулась на подругу и поцарапала ей лицо
     - Эй, красавица, - крикнул Стас, - ты мне не испорть товар!
     - Ничего, подкрасишь-подмажешь…
     Борьба возобновилась с новой силой.
     Наталья не поддавалась. Тогда Варвара наотмашь ударила её по щеке. И когда та, застонав, пошатнулась, разорвала на ней платье по шву. Однако, едва принялась за колготки, Наталья вцепилась в ворот свитера своей подруги и с силой отбросила её в сторону. Тут же схватила со стола кухонный нож:
     - Подойдёшь – распорю тебе брюхо… и баксы не помогут!..
     Варвара отступила; огляделась по сторонам и, взяв в руки табуретку, швырнула её в Наталью. Та увернулась, и табуретка грохнулась о стол. Пачка долларов упала на пол, ленточка размоталась, и купюры разлетелись по сторонам.
     Внезапно Наталья рассмеялась… Затем пнула ногой в сторону Варвары несколько банкнот:
     - Бери, заработала!..
     Варвара нагнулась:
     - “Кукла”! – глаза её блеснули. – Ты что же, гад, делаешь!
     Она кинулась с вытянутыми руками на Стаса. Однако охранник подставил ногу, и Варвара распласталась возле батареи.
     - Что я делаю? – невозмутимо ответил Стас. – Возвращаю долги. А заодно и память. Рассказать твоей закадычной подруге, кто первым тогда “застукал“ меня с банкой варенья?
     Он повернулся к Наталье:
     - Не вы с пацанами, когда я пытался перелезть через забор. А гораздо раньше, в тамбуре, она. – Он кивнул на Варвару. - Отлей, говорит, мне в кружку, тогда скажу, что бабка сама нас угостила… Ну, я и поделился с ней сладеньким… А после, как идиот, надеялся, что она меня “отмажет”, до самого судилища… - Стас подошёл к Варваре: - Не захотела плыть против течения? Чистоплюйка! Мотай отсюда! – И он направился к Наталье.
     Варвара резко вскинула голову:
     - Дай хоть немного… ведь у тебя их – куры не клюют… Ну, пожалуйста… Мы же с тобой в седьмом за одной партой сидели…
     - Кому сказал, бегом из квартиры, пока мои хлопцы из тебя котлету не сделали! “Лоб”, проводи её.
     Охранник схватил Варвару за локоть и волоком потащил к выходу… Затем вернулся на исходное место и скрестил руки.
     Зазвонил телефон. Наталья взяла трубку.
     - Да… я… Что?!. Она с ума спятила?!. Кровь остановили?.. Слава Богу… Ты от неё пока не уходи, ладно?.. Катя нормально?.. Хорошо, я после перезвоню…
     Она положила трубку и опустилась на стул.
     - Проблемы? – поинтересовался Стас.
     Наталья не ответила. С минуту длилось молчание…
     - Прикольно я с “куклой”, да? Только учти, у меня есть и настоящие…
     Наталья сидела на стуле и смотрела перед собой.
     - Конечно, ты можешь остаться с гордо поднятой головой, как Зоя Космодемьянская, - Стас усмехнулся, - однако согласись, что твои друзья оказались самыми что ни на есть нормальными макаками. Просто в своё время они не поняли, что играть в добродетель при сытом желудке и поддержке сильных мира сего не составляет никакого труда. Но едва это перестаёт приносить капитал – финансовый, политический, моральный – какой угодно, всё моментально возвращается на круги своя.
     Он прошёлся по комнате взад-вперёд и остановился возле Натальи:
     - Ведь твоё бычье упрямство, кроме пустого желудка и ежедневных поисков работы тебе ничего в жизни не принесёт. На что ты надеешься? Объясни мне; может, я и впрямь чего-то не понимаю…
     - Наконец-то, - Наталья обернулась и с усмешкой посмотрела на Стаса. – Осознание своей тупости – уже признак умственного выздоровления… Во-первых, ты подумал своей пустой башкой, - она постучала себе кулаком по лбу, - что мне не было никакого резона унижаться при своих! За кого бы тогда они меня сочли? За “перевёртыша”? “Двурушника”?.. А теперь я в их глазах останусь комсоргом с большой буквы, не сломленной ничем – в отличие от них самих! А это будет послаще твоего тортика, - она кивнула на стол.
     - …Так-так… понима-аю… - протянул Стас. – Похоже, я действительно не просёк ситуацию.
     - …И во-вторых, - она приблизилась к нему вплотную, - таких пачек должно быть три! В противном случае можешь брать меня силой, если тебе это нужно…
     - Лихо! – развёл руками Стас.
     - Не нравится? А ведь только что хвалился своей “крутизной!”
     - Да что ты, бабок у меня хватает… - Он задумчиво посмотрел в пол… Затем поднял глаза и улыбнулся:
     - Однако, раз уж мы вступили с тобой в совершенно иные… так сказать, деловые отношения… то и мне придётся утроить цену – иначе, согласись, услуги будут неравнозначны. Всё происходящее мы запишем на видео, и кассету я оставлю себе.
     Наталья побледнела:    
     - Хочешь показать её ребятам? Паскудный же ты человек…
     - Извини, дорогая, но такие гонорары не платят даже порнозвёздам. Однако, если желаешь, могу обойтись без видео, за прежнюю сумму.
     - Чёрт с тобой, снимай своё кино…
     - Другой разговор… Только придётся малость обождать, я же не таскаю с собой столько баксов. Сейчас позвоню, и денежки доставят, как говорится, прямо в номер…
     - За идиотку меня держишь?
     - Не понял…
     - Всё ты понял и прекрасно знаешь, как такие дела делаются. После “сеанса” один из твоих “отморозков” даст мне по зубам, как Славику, а ты положишь баксы себе в карман…
     С этими словами она вынула из шкафа сберкнижку с паспортом и бросила их на стол перед Стасом.
     - Молоде-ец, - опять удивлённо протянул тот. – Знаешь, мы бы составили с тобой прекрасную пару… Выходит, я и в тебе не ошибся… Нет, после твоих слов я подлинно считаю себя познавшим людей намного лучше самого Фрейда.
     Он взял со стола её документы, отошёл к окну и, вынув из бокового кармана пиджака телефон, набрал номер. Затем принялся что-то диктовать и записывать в блокнот… Минут через десять вырвал из него листок и отдал его вместе с паспортом и сберкнижкой Наталье.
     - Можешь позвонить в банк и справиться, что теперь ты владелица тридцати тысяч долларов – в рублях по курсу ЦБ. В сберкнижку можешь внести эту сумму когда захочешь… Ну, а теперь я рассчитываю на твоё “купеческое” слово.
     - Грошь цена твоему благородству; ты просто не выпустишь меня отсюда живьём, если не получишь своё.
     …Некоторое время спустя Наталья положила трубку телефона на место и, убрав документы в шкаф, зашторила окна:
     - Сколько у нас времени?
     - Ровно сорок минут, - Стас кивнул охраннику. Тот вышел из квартиры, а вернулся уже с мужчиной, в руках которого была видеокамера. Стас включил магнитофон и откинулся на спинку дивана, положив ногу на ногу…

     … Когда “сеанс” окончился, он стащил с кровати одеяло и бросил его на обнажённую Наталью, свернувшуюся у стены калачиком и закрывшую лицо руками:
     - Сходи в душ: прёт от тебя, как от бардельной девки… Счастливо отметить гонорар.
     И в сопровождении охранников Стас покинул квартиру…
     - Что,“Лоб”, получил удовольствие? – спросил он уже в машине.
     - Ну…
     - Баранки гну… Дай-ка мне ключ. Нужно черкануть ей свой телефончик: вдруг мадам захочет выкупить кассету? Всё ж двадцать кусков!
     - Ну, копию-то мы себе оставим? На память, - и он громко расхохотался.
     - Обязательно, - вздохнул Стас…
     Он поднялся на третий этаж и открыл дверь. Всё так же играла музыка. Стас заглянул в комнату.
     Наталья в порванном платье и с растрёпанными волосами, всхлипывая, набирала номер телефона.
     “Случайно, не в “ментовку“, - пронеслось у Стаса в голове. – Она что, дура?“
     - Николай, - сказала в трубку Наталья, - это я. Как Нина Ивановна?... Ясно. Теперь слушай меня внимательно. Передай ей прямо сейчас…
     “Стучит, паскуда…” – У Стаса бешено заколотилось сердце.
     -… что завтра мы повезём её дочь в центральную клинику к профессору Сазонову. Деньги на операцию у меня есть, и ещё на многое хватит… Какая тебе разница?.. Главное, скажи ей, чтоб она и в мыслях больше не держала резать себе вены, иначе её упекут в психушку! Ради Бога, спрячь от неё все ножи и вилки!.. А Катеньке обязательно передай, чтобы она больше не плакала; что завтра тётя Наташа принесёт ей шоколадку с орешками и мы поедем с ней к доктору, который её обязательно вылечит. Запомнил?.. Молодец… Сам-то, наверное, голодный. Замори там чем-нибудь червячка, а завтра я тебя накормлю как следует… Всё, до утра…
     Она бросила трубку и, подбежав к умывальнику, открыла кран. Её вырвало… Затем, утерев ладонью губы, она подошла к кровати, повалилась на неё и, уткнув лицо в подушку, по-собачьи заскулила…
     А Стас стоял в прихожей как вкопанный…