Он изменял ей. Ох, как же он ей изменял. Не пропускал ни одной юбки, если хотел. Если не хотел, тоже не пропускал, из принципа. Но она об этом не знала. То есть, не имела ни малейшего представления. Оно и понятно. Зачем ему неприятности? Конечно,  не нужны. Вот вам нужны? И ему — нет. Поэтому и держал свои похождения в строгой тайне. От нее. От ее подруг, на честь которых никогда не покушался во имя конспирации, и ото всех общих знакомых. По той же причине.

   А она любила. Ох, как же она любила. Любила самозабвенно, преданно и верила. Представляете, она ему верила. Совершенно.

    Познакомились они давно. Учились в одном классе. Он был красив, как бог, а она была хороша до невозможности. Они блистали на дискотеках, потом вместе поступили в один и тот же институт и блистали уже там. Им предсказывали большое будущее и они верили. Но на последнем курсе у них появился ребенок. Окончить с горем пополам институт она еще смогла, но вот с карьерой пришлось повременить. Потом родился второй ребенок и она снова повременила с карьерой. Тем не менее, его карьера сразу же пошла в рост. Она верила - потому что талантлив. Он знал - потому что бабник. Знала об этом и его начальница с которой у него сразу же сложился роман. Потом роман сложился с женой большого босса. В семье появились деньги. Когда его повело в сторону любовницы босса, карьера оборвалась мгновенно. Деньги в семье закончились. Она поняла, талантливых людей всегда затирают.

   Этот день у нее не задался. С утра не было настроения, к середине дня не было уже и сил. Он где-то праздно шатался, потому что работу пока не нашел. Видимо, отправился на собеседование. А, может, и не на собеседование. По этому поводу она не переживала. Твердо верила, работу он найдет. И еще какую. С его то талантами! О, если бы она только знала, насколько близка к истине.

  Они сидели в небольшом кафе в самом центре Москвы. Минут двадцать назад он вяло плелся по Тверской, разглядывая в витринах роскошно одетые манекены и злился на весь белый свет. Вдруг сильная, пульсирующая боль пронзила   стопу. Он матюкнулся и остервенело повернулся в сторону обидчика. Молодая девица с внешностью вылощенной светской львицы торопливо охнула, встретившись с его взглядом, и испуганно отвела глаза.

 - Вы что, - зло изрыгнул он из глубин своей боли, - не видите куда прете? У вас что, каблуки, или холодное оружие? - Девица молча воззрилась на свою обувь. Высоченные шпильки заставляли балансировать беднягу, как канатоходца, на пределе возможностей. Казалось, еще чуть-чуть, и она вывихнет ноги.

 - Да на такие каблуки нужна лицензия, как на оружие! - он еще кричал, но навыки казановы уже давали себя  знать. Он кричал и заигрывал. Одновременно. - Ходите по улицам вооруженной до зубов и не смотрите под ноги!

  - Может, зайдем в кафе? - жалобно попросила девица. - Немного отдохнете, нога пройдет. Если нужно, я могу вас перевязать.

Он перестал кричать и расхохотался. Безо всякого перехода. Вот - еще кричит, а вот - уже смеется. Девица несколько осмелела и первой шагнула в кафе.

 - Вы меня сразили наповал, - честно признался он, дергая ногой от боли. - Жаль, что не прошлись прямо по сердцу.

 - А хотите, чтобы по сердцу? - лукаво спросила она.

 - Отчего же нет. Если честно, второе я бы предпочел первому, - и он снова поморщился от боли.

 - Еще не поздно дополнить, - сообщила она.

 - Дерзайте, - самодовольно разрешил он и улыбнулся.

 - Вы на машине? - спросила она.

 - Да, но оставил ее в переулке. До нее еще нужно добраться с моей-то травмой, - и он снова скривился от боли, хотя боль и стала значительно меньше.

 - Я довезу. Заберете машину потом. Сейчас перекусим и продиктуете адрес.

 - Может, лучше к вам? - тихо произнес он.

 - Почему ко мне? - она принялась внимательно его разглядывать.

 - У меня холостяцкая квартира. Нужно будет нанять прислугу. Но это, знаете ли, целая проблема. Поэтому и не прибрано, а в холодильнике можно шары катать.

  - Правда? - она посмотрела на него очень двусмысленно. Смутился даже он, а он, как правило, никогда не смущался. - Ну, что же, поехали ко мне. У меня есть прислуга и всегда прибрано, - она слегка ухмыльнулась и встала из-за столика.

    В ее роскошной квартире было чисто. В огромном серебристом холодильнике нашлись деликатесы, а во вместительном баре — горячительные напитки. Они выпили, потом закусили, потом снова выпили. Одним словом, собеседование прошло удачно.

 - Тебе посоветовать агентство по найму прислуги? - ласково спросила она, нежась в постели рядом с ним часа два спустя.

 - Непременно посоветуй. Завтра же и начну заниматься поиском домработницы. Нельзя же зарастать грязью.

 - Ну, ну, милый. Учти, я проверю, как ты справился с домашним заданием. Я всегда все проверяю.

Они весело трепались еще часа два, потом поужинали, поцеловались и не только, после чего, наконец, расстались. Домой он вернулся усталый и злой.

 - Нашел работу? - сочувственно спросила жена.

 - Нашел, только там несколько непривычное расписание. Короче, приходить на работу нужно по мере необходимости. Понимаешь?

 - Ну что же, по мере, так по мере, - наивно поверила она и они зажили в русле расписания его рабочих часов. Например, сегодня он целый день дома, хотя и будний день, но завтра — он целый день на работе, несмотря на выходной. Появились кое-какие деньги. Не очень большие, но на жизнь хватало.

   Этот звонок прозвенел сначала у двери и только потом в ее судьбе. Но, когда она шла открывать дверь, ничто не предвещало беды. Перед ней стояла молодая женщина с внешностью лощенной светской львицы и мило улыбалась.

 - Здесь проживает Игорь Игнатьев? - обыденно спросила незнакомка.

 - Да, здесь.

 - А вы его новая прислуга, милочка? - продолжала беседу чаровница.

 - Что? - не поняла верная жена талантливого мужа. - Какая прислуга? У нас нет прислуги. Мы не так богаты.

 - Мы?

 - Да, мы. Я и мой муж, тот самый Игорь Игнатьев.

 - Ах, вот оно что. А мне он представил вас, как свою домработницу. Заочно, конечно. И скоро он вернется? Кстати, а где он сейчас?

 - Где? На работе.

 - Но сегодня выходной.

 - У него такое расписание. Извините, но кто вы такая? Вы не представились.

 - Забыла, забыла, милочка, простите. Я любовница вашего, как вы говорите, мужа, и сегодня он должен был встречаться со мной, впрочем, как я думаю, и ранее встречался во все свои эти, так называемые, рабочие дни. Понимаете? Вы поняли, что я хотела вам сказать?

   Нет, она ее не поняла. Она не хотела понимать и ошибаться, терять и прощаться. Она просто сидела на угловом диванчике, положив уставшие руки на колени и упрямо разглядывая трещинку в бардовом ламинате. И право, что ей за дело до этих двоих негодяев, если сейчас на плите закипит каша и нужно будет проследить, чтобы она не подгорела. Что за мелочь, эти двое, если через час вернуться с прогулки ее дети и их нужно будет накормить. Что за досада их блудодеяния, если потом детей нужно уложить спать, поблагодарить свою маму за то, что погуляла с детьми и напоить ее чаем. А потом, в полной тишине, в этой уютной небольшой квартирке ждать его возвращения. Ведь он вернется? Он всегда возвращается, только зачем? К кому? Теперь она поняла, что ни к ней и ни к ее детям. Чужой, совершенно чужой им человек.