Он вновь оказался утерян. Обыкновенный коричневый палантин, не примечательный ничем, кроме затяжки на мягкой ткани и запаха моих любимых духов «Black XS». Я нашла его на скамейке в одном из вагонов московского метрополитена. Палантин съежился в углу в жалкий дрожащий комок и грустно вздыхал, когда на него садилась тучная женщина, мяла его своей необъятной задницей, или тощий костлявый старик пытался насквозь проколоть седалищем тонкую ткань. Я случайно заметила палантин, когда основная масса народа схлынула на станции «Курская», подсела поближе и постаралась незаметно засунуть его в необъятную вязаную шапку, где уже лежал и отдыхал от трудов праведных мой серый шарфик. Палантин с покорностью перетек на новое место жительства и затих, ожидая своей участи.

Я принесла его в общагу, отмочила в раковине, чтобы выбить едкие запахи людской торопливости, безразличия, скуки, присущие метро. Тщательно выбрала из него все волоски и перышки. Раньше палантин принадлежал темноволосой короткостриженной девушке, скорее всего кареглазой, не очень обеспеченной, студентке в светлом пуховичке. Почему именно студентке? Не знаю. Мне кажется, что палантин не мог принадлежать девушке старше двадцати - двадцати пяти лет.

Теперь он пах шампунем и сушился на спинке двухъярусной кровати. Я влюбилась в него бесповоротно, хотя он внешне мало что из себя представлял. Обыкновенный. Коричнево–шоколадный. Даже без узоров и пышной бахромы. Мягкий. Такой родной.

Прилетев домой, отгладила его, набрызгала духами, закутывалась в него, как в одеяло, чтобы согревал в прохладе университетских аудиторий.

Оказалось, что оставила палантин на фотосессии по поводу конкурса красоты. Пришла в студию в кожанке и шарфике, с кучей сумок, набитых туфлями, и тонной бижутерии. Ушла без него, подумав, что бросила его в один из пакетов вместе с босоножками. На улице начала отвоевывать права весна, потеплело, с реки дул теплый ветер. Я шла в красной расстегнутой куртке, с ярко–красным макияжем на глазах, на меня обращали внимание, а я и думать забыла о палантине.

Дома, не обнаружив шарфа, расстроилась, но почувствовала, что мы повязаны одной ниточкой и он ко мне все равно вернется. Так и произошло: на репетиции наш хореограф сказала, что кто–то забыл коричневый шарф. Это мой, ответила я, он нашелся! Радость от возвращения старого и дорогого сердцу знакомого – вот что я испытала в это мгновение. На душе стало так тепло, как будто палантин снова накинут на мои плечи и согревает меня в прохладе университетской аудитории…