...Он встретил ее снова, спустя нескольких лет разлуки...
Точно на всю жизнь запомнил и не заметил одновременно он этот момент; как приехал с вокзала в коттедж к товарищам - помнил, как его тотчас окружили, требуя отчета о проведенном годе учебы и сувениров, как после совместного мороженного пошли в кинотеатр, где показывали сказку о его Родине - цветущей в розовых садах стране, с низенькими домами, фонариками, мерцающими по ночам, с ленточкой заката, об удивительной Корее...
Весь фильм он вспоминал о ней как о напоминании: его сама близкая подружка детства, что была родом из места загадочных дождливых проспектов, звона башен, замков, словно совсем другого мира (Джули из Англии) так любила расспрашивать его об легендах и украшениях его страны...
Она в шутку или непосредственно называла его братом, сетовала точно, что не может гулять с ним по залитым солнцем лугам его земли, в очаровательном наряде, слушая музыку эпох, что так непохожи на лондонские унылые маятники событий; Кош все отчетливо мысленно касался этого, как будто открывал для себя все впервые; тут...
Он увидел ее - Джули торопливо поднялась по лестнице коттеджа с первого этажа на второй, аккуратно подхватив его сумки с подарками из любимой восточной страны; за год она совсем изменилась - Кош помнил ее робкой и веселой девочкой, теперь... она точно другой стала, тише, таинственнее, в ее лице появилось что-то азиатское (его как оглушило).
- Кош, ты ли? - с удивлением она встретила его (стеснительный мальчик с короткой стрижкой вдруг предстал юношей с внимательным взглядом и ухоженной прической).
Она... вдруг потупила взгляд, чувствовала, что нечто изменилось в нем по отношению к ней, но не могла себе врать: Кош и вправду был ей другом, братом, но... любить она его не могла (у нее был парень, с похожей прической, по иронии, с чуть азиатскими чертами)...
- Я скучал по тебе... - Кош не мог скрывать своих чувств и торопливо обнял ее.
Джули не успела отстраниться, приняла его в объятия и как-то невольно задумчиво стала гладить его волосы, кажущиеся черными, как ночь (темнело); она точно размышляла.
"Что тебе тот парень смазливенький да дающий званные обеды? - шептало голосом заботливо завидующих подружек что-то внутри ее, - Взгляни на Коша - как он смотрит на тебя, какие расстояния он преодолел ради тебя, какие подарки тебе принес, тебе одной... Оглянись, глупая!.."
Она, как во сне, механически откинула немного голову, чтобы последовать совету внутреннего голоса: точно, интуиция ей не лгала - он глядел прямо ей в глаза, без слов точно шептал ей:
"Ты какой-то другой стала, Джули... Я чувствую, ты... Любишь другого; знаешь... Я прощаю ему, о такой, как ты, мечтают много мужчин; я же больше всех их хочу... Лишь спросить: можно тебя поцеловать на прощанье? Скоро я снова уеду, тебя заберет он... Заберет?.. Все бы ему отдал, чтобы не забирал!..".
Она вздрогнула, прочитав это в его глазах, отклонилась; Кош испытующе тоже наклонился, он мучился смотреть на то, что она так нравится ему, но другая, что не может его понять без слов; он ждал ответа на свой вопрос.
Джули только открыла рот, как посмотрела в его глаза и снова отвернулась, спрятав его голову себе на плечо, чтобы не смотреть: его взгляд - взгляд азиата, взгляд мужчины, жгучий, одурманивающий и влекущий в себя... она не могла терпеть, хотела убежать от его догадок, усыпить его бдительность.
- Ты красивый! - робко выговорила она, когда Кош снова поднял голову и заглянул ей в глаза.
- Но я все же хуже его, да?.. Чем я хуже? Почем не я, ответь!.. - с недетской болью со смешком едва слышно сказал он, совершенно неожиданно для себя опускаясь на колени и скользя головой вниз по ней.
Он не шутил, не смел шутить с собой, со своей грезой, веря в нее, не желая отпускать, как самого себя, Джули молчала в смущении - она не то, чтобы не ожидала такого от обычно тихого мальчика (она вдруг осознала - он уже не мальчик), но не могла допустить своего падения в глазах парня (что, как не ее невозмутимость и манеры леди нравились в ней ему?) теперь она дрожит, бездействует... Судорожно-испуганно она взяла голову Коша в руки.
- Ты что? Не надо, Кош! Прошу!
Он покорно остановился и заглянул ей в глаза, не узнавая своего внутреннего голоса, как-то отчаянно-сладко молившего:
"Я, может, больше никогда тебя не увижу!.. Никому не расскажу, чтобы было между нами... Джули, все эти годы я выполнял все твои просьбы, ни в чем тебе не отказывал... Не откажи и ты мне... Притворись, скажи, что любишь меня!.. Люби меня, моя греза... Ведь... я всю жизнь сохраню тебя в сердце...".
Тем временем на коттедже по лестнице были поднимающиеся шаги, Кош чувствовал это и торопился выразить свое ощущение, поглотившее его, мягко закрывая собой Джули, он вновь томно стал гладить ее головой.
"Это он! - засуетилась в мыслях она про парня, не отвечая на ласку, вертясь и капризничая (чем еще больше вдохновляла его, ослеплено думавшего, что это просто от робости). - Он узнал, что я с этим... мерзким азиатом!.. Пусти, я не люблю тебя и не полюблю никогда!..".
С яростью она толкнула его коленом в висок, отшвырнув от себя, трусливо боясь быть застигнутой и быть понятой не так, перестать быть утонченной леди в глазах своего парня - Кош упал.
С силой пнув его еще раз, она поправила поспешно смятые им волосы и платье, пошла встречать парня, как ни в чем не бывало.
Он сухо встретил ее, сказав что уезжает с девицей, фальшиво представленной им кузиной, осведомился, не может ли она вернуть ему деньги за званные ужины, на которые (по его заверению же, "всегда бесплатно" приглашалась); ехидно заметил, что "что-то причесочка смята, неиначе, как мои деньги с другим тратишь"...
Джули не могла прийти в себя, парень же, высказав поток ехидно-вальяжных замечаний, ушел снова; она обернулась - ее предал тот, из-за кого она ударила Коша, преданно бывшего с ней и в горе, и в радости, ни разу не упрекнувшего ее, лишь робко намекавшего, что "грезит быть с ней в Корее"; он едва осмелился выразить чувство к ней, как она подло, низко отшатнулась от него, после всей той внимательности, нежности... страсти к себе; она посмела его ударить!..
"Кош!" - не своим голосом она взметнулась внутри себя и поднялась назад - он... уже похолодел, замер, навеки (она забыла, что с детства он болел, имеет слабые виски, по ним нельзя никак ударять!)...
"Прости меня, глупую!" - Джули вздохнула и наклонилась к нему, чтобы исполнить его грезу - поцеловать в последний раз, потом они расстанутся, быть может... Скоро встретит его, но уже не тут, не в этот миг, среди розовых садов страны, среди низеньких домов, фонариков, мерцающих по ночам, в ленточке заката...
Там, где его греза...
...Он встретит ее снова, спустя нескольких лет разлуки...