Отец Николай

 

Ласковое  летнее солнце, приятный, теплый ветерок, пение птиц и шорох листьев. Михаилу казалось это прекрасным, давно уже несбыточным сном. Он лежал на своей огромной, украшенной ангелочками постели с закрытыми глазами, пытаясь как можно дольше продлить это чудесное мгновение.

И вдруг до его слуха донеслась до боли знакомая песня. Голос, певший её, был так мелодичен и прекрасен, словно пели ангелы.

- Вероятно, я попал уже в рай, раз всё это происходит со мной. Это так не похоже на мою жизнь. Однако пора уже открыть глаза.

Михаил собрался с духом и, наконец, проснулся.

Нет, он не был в раю. Окно его спальни было настежь распахнуто и аккуратно прикрыто тюлевыми занавесками с золотыми цветами. Эта тюль была последней прихотью горячо любимой жены Нины. В тот день она узнала о своей смертельной болезни и, потому, хотела последние дни своей жизни провести так, как она представляла это в детстве. Нина долго, почти до последнего дня скрывала от мужа свою болезнь, не желая расстраивать его, улыбаясь, терпела сильную боль, мучавшую её. Лишь в последние дни, когда болезнь приковала её к постели, а боли стали уже нестерпимыми, Михаил узнал правду.

Сидя у постели умирающей жены, Михаил плакал, как ребёнок, которого отнимали у матери. Он стоял перед ней на коленях, рыдая и стеная. Нина, воспитанная в православной семье, стойко и смиренно переносило выпавшие на  её долю муки. Не смотря ни на что, она до последнего вздоха старалась поддержать и ободрить мужа. За несколько минут до своей кончины она, чувствуя приближение смерти, собрав последние силы, сказала:

- Мишенька…

- Да, любимая!

- Ангел смерти уже здесь, рядом со мной. Чаша моих страданий уже выпита. Но Ангел медлит, чтобы я могла проститься с тобой. Он просил передать тебе, что мы с тобой ещё встретимся, здесь, на земле. Через три года я вернусь к тебе. Но ты должен подготовиться к моему возвращению…

Дальше договорить ей не удалось.

С того дня, как в страшном сне, минуло полтора года. К счастью Михаила весь его бизнес держался на честных подчинённых.  Управляющих подразделений подбирала сама жена из людей верующих, на которых она могла бы надеяться даже в случае не способности мужа руководить делами. Именно это помогло Михаилу, несмотря на его тяжёлую душевную болезнь, которой он страдал после смерти Нины, сохранить бизнес в полном порядке. Даже слуги, работающие в его огромном особняке, вовремя получали полагающуюся им зарплату, а потому содержали дом таким, какой он и был при жизни хозяйки.

Михаил присел на постели и огляделся. Спальня была чисто прибрана, на прикроватной тумбочке стояла аккуратная вазочка с букетиком полевых цветов. Увидев цветы, Михаил очень удивился, так как это были именно его любимые цветы. И знал об этом только один человек – Нина. Ласково прикоснувшись губами к любимым цветам, Михаил, впервые за всё время после похорон, заплакал. Спустя некоторое время он почувствовал, что  боль, терзающая его сердце, немного утихла.

В дверь постучали, видимо для приличия, так как, не ожидая ответа хозяина, дверь распахнулась, и в комнату вошёл старенький дворецкий. Николай Иванович служил в этом доме уже более тридцати лет. Часто молчаливый, но очень добрый и весёлый человек.

Увидев хозяина, дворецкий немного оторопел, а затем, перекрестившись, произнёс, тихо, почти шёпотом:

- Царица Небесная, благодарю тебя!

Михаила немного удивила выходка старика.

- Что такое, Николай? Почему ты крестишься? Или ты увидел привидение?

- Да простит меня хозяин за дерзость, но вы и есть привидение!

- Почему?

- Вот уже полтора года я прихожу сюда каждое утро, чтобы сказать вам, что ванна готова и завтрак будет на столе через двадцать минут. Но всякий раз я видел лишь ваше подобие, которое осыпало меня неразборчивой бранью и требованием принести очередную бутылку виски. А сегодня вы встречаете меня в человеческом образе.

- Николай, можно попросить тебя?

- Что прикажете, господин?

- Скажи мне сейчас то, что ты говорил каждое утро.

- Господин, ванна готова, завтрак будет на столе через двадцать минут. Что прикажете подать к столу?

Михаил почувствовал, что жизнь снова возвращается к нему. Он заулыбался.

- Прикажи на кухне сделать мне омлет с маленькими кусочкам белого, поджаренного хлеба, бутерброд с маслом, сыром и ветчиной, полстакана апельсинового сока и крепкий кофе со сливками. Кстати, какой сегодня день?

- Вторник, господин!

- Отлично! Значит, день не постный. А теперь, в ванну, вперед, без промедлений! Да, ещё одно, пока ты здесь…

- Я слушаю!

Михаил встал с постели, подошёл к дворецкому и, забрав у него полотенце, низко опустив голову, сказал:

- Прости меня, Николай! За всё, что я тебе наговорил!

Старик, растроганный искренним раскаянием, заплакал:

- Бог простит, господин, а я никогда на вас не сердился!

- Ну, будет плакать, Николай! Успокойся! Пойди, распорядись насчёт завтрака.

Николай Иванович смахнул набежавшую слезу и, кивнув головой, медленно побрёл на кухню.

Появление Михаила в офисе компании произвело на подчинённый не меньший переполох, чем в доме. Видя своего хозяина всё таким же стройным, подтянутым и по-деловому собранным, каким он был и до болезни, все искренне радовались.

День пролетел незаметно и, как показалось Михаилу, слишком быстро. Возвращаться домой не хотелось. Заказав по телефону горячую пиццу и включив диск с любимой музыкой, он удобно расположился на мягком, уютном диване, стоящем в офисе. Некоторое время он просто тихо сидел, вслушиваясь в музыку, полностью отрешившись от всех мыслей.

Внезапно Михаил открыл глаза и подумал: «Странно, кто же пел сегодня утром нашу с Ниной песню? Как я сразу то об этом не подумал? Надо ехать домой…» - решил Михаил и вызвал свою машину.

Дома его ждал накрытый стол, верные слуги. Михаил попросил Николая подать ему ужин. Сам же уютно расположившись за столом, вновь задумался. В этом задумчивом состоянии его и застал дворецкий.

- Господин!

- Ах, да, Николай! Сделай одолжение, поужинай со мной!

- Я?

- Да. Не могу есть один вечером. Или, хотя бы, посиди.

- Хорошо, хозяин, я посижу с вами.

- Скажи, Николай, мне показалось или я действительно слышал сегодня утром, как кто-то пел у нас в саду?

Старик таинственно улыбнулся в усы.

- Нет, господин, не показалось. У госпожи была горничная, девочка – сиротка. Она взяла её к себе в дом пять лет назад. Ей было тогда двенадцать лет. Девочка была запуганная, диковатая. Хозяйка очень долго отогревала её душу. Но по-настоящему Василиса проявила себя, когда узнала о болезни хозяйки. Если бы вы видели, как она за ней ухаживала, с какой любовью и трепетом. Я часто видел её, молящуюся по ночам в домашней церкви. Она ночи напролёт не вставала с колен, молясь о хозяйке.

- Почему я никогда не видел её?

- Вы всегда были заняты. Вы просто не замечали её присутствия.

- У неё действительно такой прекрасный голос?

- Да. Она ведь поёт для Бога на клиросе в Троицком храме.

- А где она сейчас?

- В храме, на Всенощном бдении. Вернётся часа через два.

- Она возвращается одна в такое тёмное время?

- У неё нет выбора. Иногда её подвозит до дома батюшка, если по пути ему.

- Шофёр знает дорогу к этому храму?

- Да, он сам ходит в этот храм.

- Отлично! Распорядись, пожалуйста, чтобы приготовили машину!

- Да, хозяин. Я удалюсь, с вашего позволения.

- Да, Николай, иди!

Дворецкий с поклоном удалился выполнять поручение.

В храме совершался полиелей. Прихожане, подходя к батюшке, просили благословения, помазывались и, поцеловав крест на поручи священника, с поклоном отходили в сторону.

Михаил, осенив себя крестным знамением, встал недалеко от двери. Внезапно к нему подошла какая-то сгорбленная старушка и, взяв за руку, сказала:

- Ступай, сыночек, помажься, легче станет. Поверь мне, правду говорю.

Голос её был так ласков, и в тоже время так настойчив, что сопротивляться этому Михаил не смог и направился к батюшке. Подойдя к священнику, он, помазавшись и поцеловав крест, случайно поднял глаза и встретился с взглядом отца Николая. Тот смотрел на него удивленно и как-то немного странно. Батюшка на мгновение задержался, а затем спросил:

- Мы знакомы?

- Не думаю… Я впервые в этом храме.

Но батюшка продолжал внимательно смотреть, и вдруг всё его лицо озарилось радостью и восхищением. На его глазах появились слёзы.

- Михаил!!?

- Да, я…

Отец Николай сильно сжал руку Михаила:

- Пожалуйста, дождись меня, не уходи. Умоляю, тебя!

- Я не уйду! Даю слово!

- Спасибо!

Отец Николай ушёл в алтарь, а Михаил встал рядом с свечным ящиком, купил целую связку восковых свечей, и не торопясь, переходя от одной иконы к другой, тихо, как умел, молился. Михаил заметил, как изменился отец Николай, войдя в алтарь. Не было даже намёка о случившемся на полиелее.  Батюшка был спокоен и сосредоточен.

 После службы отец Николай вышел к Михаилу, жестом предложив сесть на ближайшую скамью. Присели.

- Вы хотели поговорить со мной, святой отец?

- Святой отец? Надо же…Да нет, командир, святые отцы только у католиков, а я грешный батюшка, обязанный тебе жизнью. Не узнаёшь меня?

- Нет, не узнаю. Мы разве встречались?

- Афганистан помнишь? Весна 1985 года? Засада в горах. Ты тогда груз продовольственный  сопровождал. А за рулём твоей машины сидел восемнадцатилетний мальчик. Он тогда сильно перепугался, это был его первый бой. Запаниковал, побежал укрываться, но не в ту сторону, потому и попал прямо под прицел снайпера. Ты увидел это и закрыл мальчика собой.

- Как вы узнали об этом? Я никому об этом не рассказывал. В том бою почти вся рота полегла. Мало кто выжил в той мясорубке. Всех кто выжил, отправили вертолётом в военные госпиталя. Я никому не рассказывал о том пареньке, даже имени его не знаю, это был его первый день.

- И последний. Его эвакуировали вместе с тобой с ранением в руку. А в госпитале обнаружили, что полученный шок не прошёл даром для его сердца. Тогда его комиссовали, дав предписание, что он не годен к строевой службе. Мальчика этого звали Никитой.

- Но откуда вам всё это известно? Я не понимаю.

- Я был этим мальчиком, спасённым тобой. Если бы не ты, не служил бы я теперь Богу.

- Ты?!

Наступила длинная пауза, во время которой Михаил тщательно пытался сделать глубокий вдох. От нахлынувших воспоминаний и событий, случившихся за один день, у него не хватало воздуха.

В этот вечер в церковной сторожке допоздна горел свет. Два фронтовых друга, священник и бизнесмен, вспоминали  Афганистан, погибших  друзей и тех, кому всё же суждено было выжить в этой страшной войне. Не было только фронтовых ста грамм. Отцу Николаю предстояло рано утром служить Литургию, а Михаил боялся, что его болезнь снова вернётся.

Около полуночи  Михаил начал собираться.  Он предложил подвести отца Николая до дома, но тот, лишь вежливо улыбнулся:

- Спасибо. Только я здесь и живу. Мне ехать некуда.

- Здесь, в сторожке?

- Да. Здесь есть всё, что мне нужно для дела и жизни. Даже ноутбук есть, прихожанин один подарил на день Ангела.

- Ты не женат?

- Жена при родах умерла семнадцать лет назад. Я в армию уходил, она на третьем месяце была. А когда вернулся, мне сказали, что тёща моя, девочку к себе забрала, а адреса не оставила. Так в один год я потерял и жену, и дочь.

- Ты пытался искать дочку?

- Мне удалось узнать только, что тёща моя умерла через пять лет, после этого девочку отдали в детский дом. Не знаю почему, но её постоянно перебрасывали из одного детдома в другой. В конце концов, я потерял её следы. Единственно, что мне удалось узнать, так это то, что на её теле находиться особая примета: родимое пятно в виде бабочки на правой груди.       Ты знаешь, я видимо так тоскую по жене и дочери, что   они начинают мне чудиться.

- Как это?

- Полтора года назад ко мне в храм пришла девушка, как две капли воды похожая на мою жену. И имя у неё удивительно красивое, такое же, какое мы выбрали с супругой для девочки. Я взял девушку к себе на клирос, у неё необыкновенный голос.

- Как же её зовут?

- Василиса.

- Мир либо очень тесен, либо сама судьба свела нас с тобой, отец Николай. Дело в том, что именно из-за Василисы я сюда и приехал.

- Это как же?

Михаил поведал ему обо всём. Отец Николай надолго задумался. Внезапно, в дверь постучали.

- Кто там? Входите, открыто.

В дверь просунулась голова шофёра.

- Простите, господин! Я лишь хотел сказать, что я отвёз Василису домой, как вы и приказали. Благословите, батюшка!

- Бог да благословит тебя, Никита!

- Ну, что же, отец, поеду я домой. Увидимся завтра на Литургии! Благослови на дорогу! – сказал Михаил, сложив для благословения руки.

Отец Николай осенил его крестным знамением.

- Иди с Богом!

Путь к Богу

 

Прошло несколько дней. Жизнь понемногу налаживалась. Михаил  ходил на работу, а приезжая домой, до самого вечера проводил время в одиночестве в своём кабинете, читая и перечитывая письма и дневники жены. Вечером он отправлял шофёра в Троицкий храм с тем, чтобы привёзти домой Василису. До сих пор судьба не сводила их вместе. Живя в одном доме, Михаил не мог видеть девушку. Возвращаясь из храма, Василиса сразу уходила в свою спальню и до утра не покидала её. Однако каждое утро её голос будил Михаила. Девушка любила ходить рано утром по саду и петь.

В воскресенье Михаил проснулся от мысли, что не слышит голоса Василисы. Он открыл глаза и сел в постели. Большие настенные часы показывали шесть утра. Решив, что ещё слишком ранний час, Михаил сладко потянулся и, уютно разместившись на мягкой подушке, вновь закрыл глаза.

Внезапно в дверь постучали.  «Что-то Николай сегодня рано стучится!? Странно!»

- Кто там? Рано ещё, дайте мне поспать, - изображая лёгкое недовольство, не открывая глаз, проворчал Михаил.

- Кто рано встаёт, тому Бог подаёт!

Михаил вздрогнул. Этот голос он не мог спутать ни с каким другим. Такой таинственный и мелодичный. Михаил открыл глаза и уже более не мог отвести их от прекрасного, чистого видения.

- Господин мой, я осмелилась разбудить вас. Сегодня воскресный день,  отец Николай просил напомнить вам, что он ждёт вас к Литургии.

- Тебя зовут Василиса? Это за тобой я посылаю машину в храм?

- Да. И я благодарю вас за эту милость. Мне, правда, немного неудобно перед другими слугами, но они понимают и не осуждают меня.

Михаил улыбнулся.

- Хорошо, Василиса! Попроси Никиту подготовить машину, я буду готов через пятнадцать минут.

Поклонившись, Василиса молча удалилась из комнаты.

У самых ворот храма их ждал отец Николай. Увидев первых прихожан, батюшка от души заулыбался.

- Спаси вас, Господи! Как хорошо, что вы приехали все вместе. Я так рад вас видеть. Михаил, у меня к тебе просьба.

- Чем смогу, помогу!

- Отлично! Алтарника у меня давно уже нет. Вот я и подумал, а что если тебе вручить этот Крест. Что скажешь?

Предложение застало Михаила врасплох. О том, чтобы нести послушание в храме он никогда не думал. Всю свою жизнь, в отличие от жены, он был далёк от Бога.

- Ты думаешь, я справлюсь?

- Не всё сразу, но со временем научишься всему, что тебе нужно уметь. Ну, как?

- Давай, попробуем! – ответил Михаил и заметил, как прекрасное лицо Василисы осветила радостная улыбка. Было заметно, что девушка одобряла выбор хозяина и искренне этому радовалась.

- Ну, вот и хорошо! Вот и замечательно! – ответил отец Николай и, взяв Михаила за руку, словно младенца, ввёл в алтарь.

С этого дня для Михаила началась другая, полная таинственности  и загадок жизнь. Он научился разжигать кадило, мыть и подметать пол, топить печь, приносить воду с колодца и колоть дрова. Первое время тяжело было Михаилу смириться с тем, что, подавая кадило батюшке, ему нужно целовать его руку. Однако, через некоторое время, когда отец Николай стал для него не просто другом, но и духовным отцом, всё встало на свои места.

Однажды, во время   Литургии, когда совершалось Таинство Евхаристии, Михаил случайно встал немного ближе ко Престолу, чем это делал раньше. Внезапно он ощутил, как пол под его ногами содрогается. Это  длилось примерно две или три минуты. После службы отец Николай заметил смятение на лице Михаила:

- Что с тобой? Что-то случилось?

- Даже не знаю, как это объяснить. Ну, в общем, пол под ногами дрожал во время Евхаристии.

- Ты это ощущал? Долго это длилось?

- Несколько минут.

- Всё правильно. Ты близко подошёл к Престолу в момент сошествия Святого Духа на Чашу. В это время под моими ногами всегда дрожит пол, а на плечи опускается такая великая тяжесть, словно небо на меня падает. Силы возвращаются только после принятия Тела и Крови Христа.

Не успел батюшка договорить этих слов, как Михаил вскрикнул от сильной боли в левом плече. Сквозь белую рубаху просачивалась кровь.

- Что это, батюшка?

- Пойдём скорее за свечной ящик. Там у меня есть святая вода с миром от мощей Николая Чудотворца.

За ящиком, сняв рубаху, Михаил заметил пять глубоких кровавых борозд, идущих через всё плечо. Боль от раны была нестерпимой и жгучей. Но лишь только батюшка полил на рану святую воду, она почти сразу же стихла. Отец Николай перевязал рану.

- Что это было?

- Если я скажу, ты можешь испугаться и больше не придти в алтарь.

- После Афгана мне уже ничего не страшно.

- Хорошо. Это был бес. Он осерчал на тебя за трудолюбие. Господь позволил ему сделать это, чтобы смирить тебя и дать возможность ощутить на себе невидимый мир, который находится вокруг нас.

После этого случая Михаилу ещё не раз приходилось воочию ощущать на себе действие потусторонних сил. В конце концов, он стал принимать всё это, как должное.

Иногда случались и курьёзные случаи. Однажды в храме ждали на Литургию благочинного отца Стефана. Отец Николай, боясь нарекания, что алтарник, дескать, служит без стихаря, велел Михаилу надеть старый стихарь, хранившийся в храме ещё с Николаевских времён. Михаил примерил одеяние и едва не согнулся под его тяжестью. Мало того, оно было на целых два размера больше самого Алтарника. Однако, что-либо исправлять было уже поздно. Отец Стефан, посмотрев на Михаила, еле сдержал улыбку. На Великий Вход Михаил вышел со свечёй.  Алтарник благочинного, по какой-то причине решил обойти его с кадилом и встать на ступеньку ниже. Спускаясь, он случайно наступил на длинные полы стихаря Михаила, не заметив этого. Михаил, в свою очередь, зная, что ему надо развернуться лицом к алтарю, начал   выдёргивать стихарь, пытаясь освободиться. Однако не рассчитал силу и локтём ударил алтарника в живот. Тот кубарем покатился вниз по ступенькам солеи, увлекая за собой и Михаила.

 Василиса, так же как и все прихожане храма, с трудом сдерживалась от смеха. Однако все решили, что судьба Михаила, как алтарника, была предрешена. После Литургии Василиса подошла к батюшка и взволнованно спросила:

- Батюшка, как же мой хозяин? Его теперь выгонят из алтаря?

- За что?

- После того, что случилось. Благочинный очень рассердился?

- О да, он до сих пор не может придти в себе от хохота. Говорит, что так весело не смеялся уже несколько лет. Как только Литургия закончилась, он разразился таким смехом, какого я ещё никогда не слышал. Обнял Михаила и сквозь слёзы проговорил: «Кольчужка не тяжеловата?!». Успокойся, дорогая, твоему хозяину ещё долго здесь служить. С ним всё будет в порядке.

 На Родительскую Субботу, когда в храмах поминают всех   усопших родных и близких, всегда очень много народа. Потому батюшка иногда просит Василису помочь за свечным ящиком. Так было и в этот раз. Василиса, придя в храм  к его открытию, обнаружила, что за ящиком никого нет. Бабушки прихожанки стали немного волноваться. Василиса, решив их успокоить, зашла за ящик и увидела необычную картину. Елизавета, женщина средних лет, отличающаяся строгими манерами в отношении поведения в храме, сидела на полу и смеялась, буквально до слёз. Будучи не в состоянии говорить, она жестом попросила Василису встать за ящик.

Позднее, сидя одни в трапезной, Василиса не удержалась спросить:

- Что с вами было утром?

Женщина улыбнулась и протянула записку, которую держала в руке всё это время.

- Только советую вначале допить чай…

 А написано было вот что: «Об упокоении вновь приставленных, усохшихся рабов Божьих» и далее перечислялись имена умерших.

 

 

В горней обители

 

Прошло лето, отгорела кострами золотая, тёплая осень. Михаил, по-прежнему, служил в алтаре, духовно укрепляясь и возрастая с помощью отца Николая. Именно в это время Господь посылает ему испытание. 

Однажды, возвращаясь после службы, домой пешком, Михаил встретил на дороге нищего. Мужчина был в одной худой рубахе, всё его тело содрогалось от холода. Тщетно пытался он укрыться подобранной где-то газетой. Увидев нищего, сердце Михаила защемило от жалости. Сняв с себя тёплую куртку и шапку, он одел несчастного, и, не давая тому опомниться от неожиданной радости, быстро удалился.

Однако этот поступок не остался без последствий. На следующее утро Михаил понял, что серьёзно болен. Болезнь быстро начала прогрессировать. Врач, вызванный к Михаилу, прописав лечение, тихо добавил дворецкому:

- На вашем месте я вызвал бы к нему священника. Состояние тяжёлое. Я прописал ему уколы, сильные лекарства. Но, болезнь запущена. У вас есть, кому за ним ухаживать?

- Да, Василисушка у нас тут за ним ходит. Хорошая девушка.

- Ну, если что, звоните, в любое время. Даже ночью.

- До свидания, доктор! Спасибо, за всё!

Отец Николай, пока Михаил ещё был в сознании, каждый день причащал его. Однако через три дня Михаил впал в полное беспамятство.

- Мишенька, сыночек, открой глаза!

Солнце ласково щекотало Михаилу нос и щёки. Михаил открыл глаза и удивился. Он спал в маленьком, уютном, чистом домике. Пахло душистыми травами и свежим хлебом. И снова знакомый голос:

- Мишенька, вставай к столу, завтракать пора!

Михаил поднялся с постели и прошёл в другую комнату. Он чувствовал, что тело его ещё сильно болело и ломало. Однако не удушливого кашля, ни других признаков болезни у него не было.

В комнате, которая видимо, находилось в небольшом деревянном доме, с намытыми до блеска полами и покрытыми самоткаными дорожками, стоял стол. На столе была крынка парного молока, вазочки с мёдом и большими ягодами, похожими на землянику, покрытый рушником большой каравай хлеба. Над столом, возле окна висели, покрытые красивым полотенцем иконы Спасителя, Божьей Матери и Николая Чудотворца. Перед ними горела лампада. Однако в комнате никого не было.

Внезапно занавеска, отгораживающая комнату от кухни, колыхнулась. Михаил оглянулся и обомлел. Перед ним стояли две женщины, которые были для него дороже жизни: мама, умершая, когда он был ещё мальчиком и Нина, его Любовь и смысл всей жизни.

- Мама! Нина!

Они обнялись. Михаил молча плакал, целуя их руки.

- Матушка, скажи мне, где я?

- В Горней обители. Мы живём здесь вместе с Ниной, в одном доме. Помнишь, ты похоронил нас рядом друг с другом. Ты здесь с нами, чтобы  отдохнуть, укрепить свои силы, поправить здоровье. Там, на земле о тебе молятся все: и отец   Николай, и слуги, но особо Василисушка. Не отходит от тебя ни днём, ни ночью. А сейчас тебе надо поесть. Пойдём за стол.

Они прошли за стол, помолились, благословив трапезу. Вся еда была необыкновенно вкусна, а чай душистый и ароматный. С каждым глотком чая Михаил чувствовал, как его тело наполнялось силой и бодростью. Болезнь отступала. Михаил, не отрываясь смотрел на супругу, сидящую напротив него, и улыбающуюся, сквозь слёзы. Она ничего не говорила, лишь держала его за руку и тихонько молилась. Мать сидела рядом с сыном, положив свою голову на его плечо. Закончив трапезу, все прочитали молитву, и вышли из-за стола.

- Сыночек, как бы нам с Ниной не хотелось с тобой расставаться, но тебе пора домой. Ты прошёл лишь одну треть своего жизненного пути и ещё не готов присоединиться к нам.

- Матушка! Ниночка! Мне так без вас плохо…Я хочу остаться здесь, с вами.

- Нет, сынок. Ты должен выполнить своё предназначение, продолжить наш род, подготовить свою душу к переходу в Горний мир.

- Продолжить род?

- Да. Ты женишься и родишь пятерых детей. Не волнуйся, Господь благословил этот брак.

- Но кто она?

- Она дочь твоего друга, отца Николая.

- У него нет дочери.

- Есть. Только он об этом ещё не знает. А сейчас, сынок, простимся.

 Они обнялись. Мать, перекрестив его, нежно поцеловала и отошла в сторону, дав возможность сыну побыть с женой.

- Мишенька!

- Да, любимая!

- Ты помнишь, о чём я говорила тебе перед смертью?

- Я решил, что ты бредишь…

- Нет, я говорила, что вернусь, но тебе надо быть к этому готовым. Не забывай об этом. Осталось мало времени.

Нина крепко обняла его и, прошептала:

- До встречи! До скорой встречи!

В ту же секунду тьма вновь окутала Михаила и всё исчезло.

 

 Василиса

- Доктор, он приходит в себя!

- Да, Василиса, ты права, Слава Богу, кризис миновал!

Михаил медленно приходил в себя.  Окутывающая  тьма вокруг него рассеивались. Он отчётливо различал голоса Василисы и доктора. Михаил открыл глаза и тут же встретился взглядом с Василисой. На её прекрасном личике отразились следы тревоги, бессонных ночей и пролитых слёз. Михаил осторожно взял её руку и прикоснулся к ней губами.

- Хозяин, как вы себя чувствуете?

- Я поправляюсь… Мама сказала, что ты всё это время неотлучно была со мной. Почему ты это делаешь?

Василиса стыдливо опустила глаза.

- Вы мой господин, как ещё я могу относиться к вам? Матушка Нина была добра ко мне. Она вытащила меня из ада, отогрела мою душу, воспитала, завещала заботиться о вас. И я плачу ей той же монетой.

- Долго я находился в беспамятстве?

- Двенадцать дней.

- Расскажи мне о себе. Что ты знаешь о своём прошлом? Что ты помнишь?

- Я попала в детский дом в возрасте пяти лет, когда умерла моя бабушка. Мама умерла при родах, а про отца я вообще ничего не знаю. Бабушка ничего о нём не рассказывала, словно его вообще не существовало. До школы мне нравилось в детдоме. Там были хорошие нянечки и воспитатели, ласковые, заботливые. А в школу меня перевели в другой интернат. Старшие воспитанники издевались над малышами, воспитатели ненавидели нас, наказывая физически за малейшую провинность. Всего за один год такой жизни я превратилась из ласковой, благовоспитанной девочки в замкнутую, дикую кошку, которая больше не верила людям. В один прекрасный день я просто поняла, что лучше жить на улице, питаясь на помойке или попрошайничать, чем  медленно умирать в детдоме. И я сбежала при первой возможности. Через месяц меня отловили, отправили в другой детдом. И так продолжалось несколько лет. Я убегала, меня ловили, наказывали, а затем всё повторялось. Но однажды утром я проснулась в чьей-то машине. За рулём сидела женщина. Увидев меня в зеркале, она очень испугалась и резко затормозила, из-за чего ехавший следом за нами грузовик со всей силы врезался в нас. От удара меня выбросило на переднее сиденье.

- Да, я помню эту аварию. Тогда Нина сильно ударилась грудной клеткой о руль.

- Вы правы. И я считаю, что именно эта травма впоследствии унесла жизнь матушки Нины. Поэтому я до сих пор считаю себя виноватой перед ней.

- Нет, Василиса. Смерть сама находит причину, когда приходит срок. Твоей вины в этом нет.

- Когда приехала милиция, они хотели забрать меня в приёмник-распределитель, но матушка не позволила им сделать этого. Она забрала меня к себе, в этот дом.

- Послушай, а ты никогда не пыталась узнать о своём отце? А вдруг он о тебе ничего не знает? А вдруг ищет тебя?

- Я думала об этом, но что я могу сделать?

- Очень просто. Давай дадим в газету объявление о том, что ты разыскиваешь своего отца и дать сведения о себе. У тебя есть какие-нибудь особые приметы, по которым твой отец мог бы тебя отыскать?

- Да, думаю, что есть. У меня на правой груди есть родимое пятно необычной формы. Оно напоминает бабочку.

- Отлично. Примета действительно особая. Только почему- то мне кажется, что я об этом уже где-то слышал. Не могу вспомнить, где именно.

 Михаил надолго замолчал, пытаясь вспомнить. Василиса молча сидела возле него. Её охватило предчувствие, что она близка к разгадке тайны её рождения, потому она лишь тихо наблюдала за хозяином. Внезапно поведение  Михаила резко изменилось. Он  порывисто сел на кровати, глаза удивлённо расширились, лицо покрыл румянец.

- Не может быть! Господи, этого не может быть! Так не бывает! Неужели всё так просто?

- Вы в порядке, господин? – испуганно произнесла Василиса.

- Более чем. Ты можешь позвонить отцу Николаю и попросить его срочно ко мне приехать?

- Да, конечно.

- Тогда сделай это. Позвони ему, и отправь за ним машину, так будет быстрее. И позови, пожалуйста, Николая Ивановича.

- Хорошо, я всё сделаю, как вы просите.

Не прошло и часа, как отец Николай уже сидел возле постели своего друга.

- Рад видеть тебя, дружище живым и поправляющимся.

- Спасибо, батюшка.

- Что за спешное дело привело меня в твой дом? Что случилось?

- Даже не знаю, как тебе об этом сказать. У меня для тебя новость.

- Хорошая или плохая?

- Удивительная и восхитительная. Более того, она изменит всю твою жизнь. Но позволь вначале попросить тебя назвать мне особую примету своей дочери.

- Ты что-то знаешь о моей девочке? У неё на правой груди родимое пятно в виде бабочки, - ответил батюшка дрогнувшим голосом.

Именно в этот момент за его спиной раздался грохот падающего подноса, и едва слышный, дрожащий голос произнёс:

- Папа?

Сердце отца Николая вдруг сжалось в маленький комочек и растаяло в сладкой истоме этого чарующего, волшебного слова. Слёзы предательски хлынули из глаз. Батюшка медленно, словно боясь спугнуть этот прекрасный миг, повернулся к двери и встретился с бесконечно счастливыми, голубыми глазами Василисы.

 

Я вернулась

Прошло три месяца. Отец Николай, поддавшись уговорам Василисы и Михаила, позволил купить для себя небольшой домик с приусадебным хозяйством недалеко от храма. Домик был уютный, состоял из четырёх комнат и кухни. Одна из комнат приглянулась батюшке, в другой он устроил свой кабинет для приёма посетителей, в третьей поселилась Василиса, а четвёртая, самая большая, была устроена под домашнюю церковь.

Михаил искренне радовался, наблюдая, как Василиса любовно украшает цветами свою комнату, вешает занавески, зажигает лампаду в красном углу. Она делала это с какой-то особой любовью и трепетом. Многое напоминало Михаилу о Нине: манера Василисы двигаться, молиться самозабвенно, таинственная улыбка, освещающая её лицо время от времени.

Отец Николай любую свободную минутку теперь старался проводить дома, рядом с дочерью. С момента их удивительной встречи его жизнь сильно изменилась. Да и сам он, словно, весь переменился изнутри. Теперь он служил Литургию так, как будто это его последний день. Если раньше в храм в субботу и воскресенье на службу приходило от силы десять человек, то теперь он едва вмещал всех желающих.  Очередь на исповедь и Причастие тянулась через весь храм.

За три дня до Рождественского поста Михаил, по старому обычаю своих предков, прислал в дом отца Николая сватов с просьбой благословить его брак с Василисой.

Отец Николай, пригладив бородку и смахнув набежавшую на глаза предательскую слезу, спросил стоящую рядом  с ним дочь:

- Слово за тобой, дочка! Я готов благословить ваш брак. Что скажешь?

- Я согласна! – тихо ответила Василиса.

Михаил и сваты облегчённо вздохнули. Батюшка благословил молодых иконой Божьей Матери «Семистрельная» и назначил день свадьбы.

Свадьба была широкая и весёлая. Проводив молодых в спальню, гости продолжили веселие без них. До самого утра не могла успокоиться округа. Много было выпито, много сказано доброго и светлого, много спето сердечных песен.

Через месяц после свадьбы Василисы поняла, что скоро станет матерью. До пятого месяца не открывала она никому этого, оберегая младенца от всего плохого. Но Михаил заметил, как изменилась Василиса, и понял причину перемены. Однако делал вид, что ему ничего не известно, оберегая жену от всякого волнения. Когда уже стало невозможно скрывать очевидное, все узнали о будущем счастливом событии.

За несколько дней до родов Михаилу предстояла срочная командировка. Отложить её он не мог. Василиса как могла, успокаивала мужа:

- Дорогой, не волнуйся, всё будет хорошо. Даже если ты не успеешь вернуться, я не одна в доме. Рядом со мной всегда кто-то есть. Поезжай с Богом! Я буду молиться за тебя.

Михаил крепко обнял жену и долго-долго не хотел отпускать, боясь расстаться с ней даже на миг. Но уехать всё же пришлось.

Ночь с 14 на 15 сентября Михаил провёл далеко от дома, в номере Варшавской гостиницы. Придя накануне вечером в свой номер, он почувствовал, как сильно устал. Лишь коснувшись головой подушки, крепко заснул. Около четырёх часов утра Михаил ясно почувствовал, что кто-то настойчиво трясёт его за плечо, пытаясь разбудить:

- Миша, проснись, родной мой! Любимый, проснись, прошу тебя!

Михаил открыл глаза и обомлел. На его кровати сидела Нина и улыбалась.

- Нина?! Как это возможно? Я действительно тебя вижу?

- Да, ты меня видишь. Но это ненадолго. Я лишь пришла напомнить тебе о нашей встрече.

- Я не понимаю о чём ты.

- Я обещала вернуться к тебе через три года. Этот день наступил. Я вернулась, любимый. Теперь мы будем вместе до конца твоего земного пути.

Сказав так, она провела рукой по волосам мужа и, поцеловав его, растаяла. Михаил некоторое время неподвижно сидел, всё ещё ощущая на своих губах сладкий привкус поцелуя, затем встал и, подойдя к телефону, набрал номер родильного дома, в котором должна была находиться Василиса. Дежурная акушерка, подошедшая к телефону, была немного удивлена, когда ей сообщили, что звонок из Польши. Однако, услышав голос Михаила, узнала его.

- Таня, скажи, моя жена не поступала сегодня к вам?

- Да, она у нас. Десять минут назад её перевели в родовую палату. Я могу узнать как там дела, если хотите.

- Пожалуйста.

Но ждать пришлось не долго. Вышедший навстречу акушерке врач радостно сообщил, что три минуты назад Василиса благополучно разрешилась от бремени дочкой.