Фридрих Кох служил офицером-медиком в венгерском полку в Галиции, где русские и австро-венгерские войска столкнулись друг с другом в окопных условиях. В 1981 году в письме Малкольму Брауну и Ширли Ситон, когда они работали над материалом для своей книги и телевизионной программы «Мир на ничейной земле», Кох вспоминал события пасхального дня 1916 года:

Зима 1915-1916 годов была очень суровой, и когда я в конце февраля поступил в полк, земля была покрыта глубоким снегом. Никакие военные действия были невозможны. Наступила оттепель и прекратился мир, начались артиллерийские дуэли между австрийской и русской армиями, иногда днем, но чаще в темноте.

И вдруг в пасхальное воскресенье, часов в 5 утра, из окопов вышли около двадцати русских, размахивая белыми флагами, не имея при себе никакого оружия, кроме корзин и бутылок. Один из них подошел совсем близко, и один из наших солдат вышел ему навстречу и спросил, что ему нужно. Он спросил, не согласимся ли мы остановить войну на день-два и ввиду Пасхи встретиться между линиями и вместе пообедать. Мы сказали ему, что сначала надо спросить у военного начальства, возможна ли такая встреча. Командир дивизии отказал. Тем не менее, в 12 часов дня русские вышли из своих окопов и привели с собой свой военный оркестр, который пришел играть в полном составе, и они принесли корзины с едой и бутылку вина и водки, и мы тоже вышли и поели с ними. . У нас также была еда и вино, чтобы предложить.

Во время встречи обе стороны, казалось, были смущены, но обе стороны были вежливы друг с другом и потребляли еду и напитки, которые мы предлагали друг другу. Через несколько часов мы все тихонько вернулись в свои окопы.

Я разговаривал с полковником, прекрасно говорившим по-немецки, и он сказал мне, что несколько лет жил в Вене. Когда я спросил его, почему он всегда стреляет шрапнелью в мой медпункт - он сказал мне, что точно не знает, где он находится, он пообещал оставить меня в покое и выпустит ракету, если ему придётся уйти. Следующие четырнадцать дней меня не трогали. Потом он выпустил ракету, сказав, что его часть уходит.

Кох пережил последовавшее за этим Брусиловское наступление в мае того же года. Он пережил Первую мировую войну, а позже заключение нацистов перед Второй мировой войной. В своем письме Брауну и Ситону он писал: Я своими глазами видел, как внезапно люди, которые пытаются убить друг друга и попытаются убить снова, когда день закончится, все еще могут сидеть вместе и разговаривать друг с другом.