Биография Патриарха Никона

В 1645 году на русский престол вступил 16-летний царь Алексей Михайлович. То был период после Смутного времени, которое, по мнению людей того времени, наступило в наказание за шатания народа в вере; но верой же русские и спасутся, а если оступятся они еще раз, то захлебнется истинная вера в новой смуте, рухнет Москва, а с ее гибелью кончится и история. Ответственность за будущее побуждала правдолюбцев с тревогой всматриваться в религиозную жизнь современников. Но куда ни бросали они свои взгляды, везде видели равнодушие к вере, пренебрежение к обрядам и таинствам, забвение заповедей. Многие церковники, забыв о своем пастырском долге, погрязли в пороках и душепагубных пристрастиях, поэтому нужно было навести порядок в самой церкви, Избавить ее от множества неустройств, поднять нравственный и общеобразовательный уровень духовенства. 

С воцарением Алексея Михайловича у ревнителей истинной веры появилась надежда, ведь их идеи захватили и молодого царя. Это был жизнерадостный юноша, умевший беззлобно подшутить и посмеяться над придворными, вместе с тем он был очень религиозен и непреклонен в исполнении церковных обрядов. Никто не мог превзойти его в соблюдении постов, например, во время Великого поста он простаивал в церкви по пять часов и клал до тысячи земных поклонов. Царь каждый день ходил в церковь и считал великим грехом пропустить обедню, однако строгое исполнение обрядов не мешало ему во время богослужений беседовать с боярами о разных делах... 

Царский духовник Стефан Внифатьев возглавил «Кружок ревнителей благочестия», который создали боголюбцы, называвшие себя «братия» (или «друзии»). Участники кружка хотели повысить нравственность и грамотность духовенства, упорядочить литургию, добивались исправления ошибок, которые вкрались в церковные книги по вине переписчиков; они обсуждали вопросы православной догматики, знакомились с полемической литературой против «латинства», которую издавали украинские и белорусские братства.

Портрет патриарха Никона с клиром
(Д. Вухтерс(?), 1660-1665 годы)

В числе «друзии» был и новгородский митрополит Никон, снискавший особое расположение царя за личное участие в подавлении новгородского восстания. Никон говорил царю: «Запад впал в латинство, восток - под турками. Москва одна осталась хранительницей православия, и если уж мы не сохраним в чистоте православной веры, где же она сохранится? А между тем посмотри, государь, что делается в церквах? Народ равнодушен к службе, попы невежественны и часто пьяницы; в церкви люди ругаются и даже дерутся...» 

Об исправлении церковных книг заговорили еще при патриархе Филарете, а патриарх Иосиф в царствование Алексея Михайловича и поручил это дело кружку С. Внифатьева. Все они были людьми благочестивыми, хорошо знали Священное Писание, вели жизнь нравственную, за что пользовались в Москве большим уважением. Однако члены «Кружка ревнителей благочестия» исправляли только мелкие описки и незначительные погрешности; крупные ошибки, которые порой искажали смысл Священного Писания, они оставляли, так как считалось большим грехом изменять в молитвах целые выражения и выбрасывать слова, которые возносили к Богу их предки. В этом с ними был согласен и патриарх Иосиф, но вступивший после его смерти на патриарший престол Никон держался другого взгляда. 

Приезжавшие в Москву греки не раз указывали на то, что русские иконы и богословские книги во многом отличаются от греческих. Они, например, спрашивали, откуда в России взялось двуперстное знамение, когда греческая церковь повелевает креститься тремя перстами? Почему в русских церквах «аллилуйю» поют дважды, когда надо трижды? Почему русское духовенство во время религиозных церемоний ходит по солнцу, если в греческих церквах ходят против солнца? Когда греческие монахи заглянули в русские богослужебные книги, они прокляли их как еретические - так сильно те отличались от греческих. Русский народ принял христианство от греков, и потому русская церковь во всем должна быть согласна с греческой. 

И патриарх Никон решился на исправление русских церковных обрядов и богослужебных книг. По его настоянию в 1654 году был созван Собор, на котором царь и духовенство подтвердили решение патриарха. Кружок С. Внифатьева отстранили от этого дела, и исправление книг передали жившим в Москве греческим монахам. 

При всех своих достоинствах патриарх Никон порой отличался излишней стремительностью и прямолинейностью ведения дел. Например, при истреблении ошибок в иконописи он приказывал выкалывать глаза у «неправильных» икон и в таком виде носить их по городу. Требуя в богослужении стройного чтения и пения, подвергал ослушников большим штрафам и суровому наказанию. Всем, кто медлил с исполнением его приказов, грозили тяжелые цепи, деревянные колодки на шею, тюрьма и т.д. 

Видение Елеазаром Анзерскимна Никоне змея (миниатюра, XIX век)

Еще в 1652 году, давая согласие на патриаршество, Никон поставил условие - полное послушание со стороны царя и бояр и невмешательство в церковные дела. Он был воспитанником русского монастыря и потому смотрел на патриаршество как на игуменство в большом монастыре. А монастырская жизнь - это прежде всего послушание, подвиг добровольного отречения от своей воли в пользу настоятеля, который печется о душевном спасении своих чад. Такого послушания себе, как отцу и всероссийскому игумену, и требовал Никон. Тогдашняя Россия и в самом деле была чем-то вроде огромного монастыря со своими писаными и неписаными уставами, духовными традициями и обычаями. «Свой монастырь» старались ревниво охранять от чужеземных влияний.

В руководство таким монастырем и вступил патриарх Никон, поэтому его требования при избрании на патриаршество были всем понятны и не вызывали у современников никаких недоумений. Но время показало, что обе стороны сильно расходились в определении границ послушания, поэтому неудивительно, что властолюбивый патриарх вскоре породил массу недовольных. Никон прекрасно понимал, что в обществе не все благочестивы и послушны, особенно в высшем сословии, для которого послушание духовному лицу казалось «бесчестием». Поэтому прежде всего от придворной знати он мог ожидать противодействия своей патриаршей власти: не будущие раскольники, а боярство первым стало валить его. 

С согласия царя патриарх ввел строгий надзор за нравственным состоянием населения. При нем накануне Страстной седмицы запечатывались все питейные заведения и лавки, торговавшие спиртным. Также поступали в Великий пост и в другие посты, накануне великих праздников и воскресных дней, так как они должны были проходить в чистоте и радости духовной. Но при всей внешней суровости к нарушителям церковного благочестия Никон был очень сострадательным человеком. Он принимал от народа челобитные, добивался от царя быстрых и справедливых решений по ним; на праздничных патриарших трапезах всегда накрывался стол для нищих, увечных, слепых и бездомных людей. Многих из тех, кто не мог есть сам, патриарх кормил собственноручно, а потом обходил этих людей, «умывая их, вытирая и лобызая их ноги». 

С октября 1653 года по настоянию царя Никон стал именоваться не великим господином (как было принято для патриархов), а великим государем - одинаково с царем. Такого высокого и влиятельного положения не достигал ни один из глав русской церкви, однако патриаршество Никона оказалось недолгим. Война с Польшей отвлекала внимание царя от внутренних дел государства. Находясь при войске, Алексей Михайлович все дела передал патриарху, и Никон таким образом стал неограниченным правителем России. Однако за время войны царь отошел от опеки патриарха, привык к самостоятельности, а у Никона, наоборот, черты самовластия развились еще больше. Боярство не упускало случая бросить тень на патриарха, но пока он был в силе, делалось это исподволь. Однако стоило только обнаружиться трещине в добрых отношениях между царем и патриархом, как бояре принялись открыто вредить последнему. 

Алексей Михайлович и Никон перед гробницей святителя Филиппа

Летом 1658 года в Москву приехал грузинский царевич Теймураз, в честь которого был дан торжественный обед. Но Никона на него не пригласили, и это стало первым оскорблением, нанесенным патриарху. При торжественном въезде царевича в Кремль царский окольничий князь Б. Хитрово грубо оскорбил патриаршего боярина князя Д. Мещерского (дважды ударил его по голове). Никон немедленно сообщил царю, прося наказать виновного, но Алексей Михайлович ответил, что разберется потом, а через некоторое время уведомил патриарха, что лично увидится с ним, но увидеться не изволил... 

История жизни Патриарха Никона

Бездействие царя особенно уязвляло патриарха. В день празднования Казанской иконы Божьей Матери (8 июля) царь не пришел на первую службу, не присутствовал он и при крестном ходе. Через два дня, после утрени праздника Положения Ризы Господней, к патриарху явился от царя князь Ю. Ромодановский и сказал: 

- Царское величество на тебя гневен, потому и к заутрени не пришел и не велел ждать его к литургии... Ты пишешься великим государем, а у нас один великий государь - царь... Чтоб впредь ты не писался и не назывался великим государем, и почитать тебя впредь не будет. 

Так рухнули любовь и согласие между царем и патриархом, и Никон решил, что при таком положении дел продолжить патриаршее служение ему невозможно. Во время литургии в Успенском соборе, 10 июля, он объявил собравшимся, что решил уйти от патриаршества: снял богослужебные ризы, оделся в черную архиерейскую мантию и черный клобук, взял в руки простую «поповскую ключку» и пошел было из храма. Но верующие заперли церковные двери и не выпустили патриарха. Тогда Никон сел на нижнюю ступеньку архиерейского помоста и стал ждать, пока не пришли царские сановники и не велели его выпустить. Сопровождаемый слезами народа, Никон уехал на Воскресенское подворье, откуда через три дня удалился в Воскресенский монастырь... 

Бедные люди видели в гонимом патриархе своего отца и усерднейшего помощника во всех делах. Но не дремали и недоброжелатели, которые так настроили царя, что он потребовал поместного Соборного суда над Никоном. На нем было решено избрать нового патриарха, а Никона лишить даже архиерейства и священства. Такое усердие смутило Алексея Михайловича, который считал Никона виновным перед собой, светским монархом, но не перед духовным судом. Царь долго находился в нерешительности, а потом обратился к греческим «канонистам», которые одобрили решение Собора и даже подтвердили это ссылками на Номоканон. Однако приглашенный на Собор иеромонах Славинецкий разоблачил измышления греков и в обширнейшей записке царю толково и ясно доказал всю несостоятельность приводимых треками доводов. Ссылаясь на церковное право, он утверждал, что Собор может избрать нового патриарха, но не имеет права лишать Никона архиерейства и священства, так как добровольно отрекающиеся архиереи не могут быть лишены сана без вины и суда. 

Церковный Собор 1654 года
(Патриарх Никон представляет новые богослужебные тексты) А. Д. Кившенко, 1880 г.

Благоразумие некоторых других пастырей (в частности, архимандрита Полоцкого Игнатия) остановило этот суд по следующим причинам: 

1. Дела важные и чрезвычайные требуют долговременного исследования, и потому должны решаться с величайшей осторожностью.

2. На основании правил иерархи Русской Православной Церкви не могут судить своего Судью и Владыку; патриарха должны судить патриархи. 

Но несмотря на это, царь поручил заведовать патриаршими делами Крутицкому митрополиту Питириму. У Никона отобрали некоторые владения, принадлежавшие патриаршей кафедре; без его согласия стали выходить царские именные указы (чего раньше никогда не было) о постановлении монастырских властей и других священно- и церковнослужителей... 

Александрийский патриарх Паисий Лигарид пытался помирить царя и патриарха, но потом сошелся с боярами и архиереями и стал открыто против Никона. С его подачи Алексей Михайлович решил обратиться к вселенским патриархам, как к верховным судьям православной церкви. Было составлено послание ко всем восточным патриархам об определении вопроса о царской и патриаршей власти. Имя Никона в послании не было указано, чтобы решение восточных патриархов было беспристрастным. На обсуждение патриархов были представлены случаи, которые происходили в России, но в такой форме, как будто неизвестно, когда и с кем это случилось. Даже представлялось, что подобные случаи и вовсе не происходили, но могли бы случиться, и потому надо знать, как следует поступать в подобных ситуациях. 

Новоиерусалимский монастырь, основанный патриархом Никоном в 1656 году

Для окончательного решения вопроса царь Алексей Михайлович пригласил восточных патриархов в Москву, но патриархи Иерусалимский и Константинопольский отказались приехать, и Собор открыл суд над Никоном под председательством самого царя. Никон оправдался против предъявленных ему обвинений, но на последнем заседании Собора по приговору восточных патриархов его все равно лишили патриаршества. По неуступчивости и упрямству своего характера он назвал суд незаконным, а восточных патриархов пришельцами, наемниками и беспрестольными. 

«Я был избираем в присутствии государя, со слезами убеждавшего меня принять жезл правления, и осужден должен быть в его же присутствии. Народ российский был свидетелем клятв моих пред Богом; вы же неправый суд произвели тайно. Жезл пастырский я воспринял во Святой Соборной и Апостольской Церкви не по домогательству, но по желанию и слезному молению бесчисленного народа. Вы же осудили меня в частной монастырской церкви в присутствии одних клеветников моих». 

Выполняя решения Собора, в Благовещенском соборе Кремля патриархи сами сняли с Никона знаки патриаршества (кроме панагии), оставили его в звании простого монаха, возложили на его голову простой монашеский клобук, но мантии и жезла на этот раз не отобрали. Москва была в большом волнении по случаю суда над Никоном, народ толпами собирался у его дома, так что даже пришлось поставить стражу. Ранним утром 13 декабря 1667 года люди стали собираться в Кремле, чтобы последний раз получить благословение бывшего патриарха. Но власти боялись, чтобы не произошло какого-либо волнения, и объявили, что Никона повезут по Сретенке, а на самом деле его повезли другой дорогой в сопровождении конного конвоя из 200 стрельцов. 

Суд над патриархом Никоном
(С. Д. Милорадович, 1885 год)

В ссылку патриарх отправился в сильную стужу даже без зимней одежды, ибо ничего не принял от царя. Новоспасский архимандрит Иосиф, провожая Никона до Клязьмы, снабдил его кое-какими теплыми вещами, а другие не только не питали к опальному патриарху жалости, но даже лишили его хлеба насущного и грубо обращались с ним до самого места изгнания. По дороге в Ферапонтов монастырь остановки были редкие и короткие, причем в самых глухих местах, так как людских сел и монастырей стражники избегали. 

Ферапонтов монастырь был бедный, и узнику отвели в нем две закоптелые и душные кельи. Стража обходилась с ним не только грубо, но и жестоко, заколотив в его келье наглухо все окна железными решетками. Никону запретили писать и получать письма, только изредка доходили до изгнанника смутные слухи о том, что делается в Москве и как проходит восстание Степана Разина. Тяжело приходилось ему в заточении: деятельная натура Никона жаждала широкой общественной деятельности, а в стенах монастыря ему было тесно и душно. Но ни бедность содержания, ни угнетения не поколебали его неукротимого духа... Обаяние низложенного патриарха и в унижении было велико. Из соседних сел, городов и монастырей съезжались монахи, чернецы и другой люд и все подходили к нему под благословение, целовали руку и величали патриархом. 

Между тем не только народ, но и сам царь по доброте сердца своего почувствовал вскоре утрату столь великого мужа. Он нередко вспоминал о бывшем патриархе с сожалением, посылал ему необходимые вещи и подарки. Алексей Михайлович сознавал, что виноват перед ним, что наказал не так, как наказывает монарх своего подданного, хотел примириться с ним и просил его благословения. Никон понимал настроение царя, но отвечал, что простит только тогда, когда его вернут из ссылки. Царь промолчал, не желая явно пренебрегать приговором им самим приглашенных патриархов.

Патриарх Никон на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

Однако он еще раз повторил свою просьбу, на что Никон отвечал, что благословляет царя и его семейство, но простит, если его вернут из ссылки. Вероятно, царь высказывал такое намерение, потому что придворные интриганы забили тревогу, и в начале 1681 года в Москву был прислан донос, будто под видом богомольцев к Никону приезжали агенты С. Разина и подходили под благословение опального патриарха. В доносе указывалось также, что к Никону приходили воровские донские казаки, чтобы освободить его из заточения. 

В Москве всполошились и произвели дознание: донос не подтвердился, но перед кельей Никона стали постоянно дежурить 20 стрельцов с дубинами. Старика стесняли в чем только было можно, и он стал хиреть и чахнуть. Долгие физические страдания сломили крепкую натуру Никона, и он стал уже не требовать, а просить пощады. Узник послал царю письмо, в котором просил прощения за все, в чем его считали виноватым. 

«Я болен, наг и бос; сижу в келье затворен четвертый год. От нужды цынга напала, руки больны, ноги пухнут, из зубов кровь идет, глаза болят от газа и дыму. Приставы не дают ничего ни продать, ни купить; никто ко мне не ходит, и милостыни не у кого просить. Ослабь меня хотя немного!» 

На этот раз царь не остался глухим к просьбе Никона и приказал содержать его в Ферапонтовом монастыре без всякого стеснения. Стражу отозвали, патриарху дали отдельную келью (чистую и просторную), еда его сделалась не только обильной, но и роскошной. Ему даже разрешили завести собственное хозяйство, и он составил себе библиотеку; лечил больных и в свободное время полюбил ездить верхом. Мирясь с судьбой, согласился принимать от царя подарки и денежную пенсию. 

Смерть патриарха Никона
(гравюра, 1870-е годы)

Однако переход от голода и нищеты к относительному благополучию был так резок, что Никон стал заметно слабеть, и не только телом... Он вступил в мелкие монастырские дрязги, нередко ссорился с монахами, постоянно был чем-то недоволен, ругался и даже писал царю доносы. Один раз, например, пожаловался на Кирилловского архимандрита, что тот напускает к нему в келью чертей, которые его беспокоят... 

Царь Федор Алексеевич после вступления на престол хотел было возвратить Никона из заточения; но патриарх Иоаким под разными предлогами противился этому, ибо не хотел иметь соперника. В 1676 году по царскому указу Никон был переведен под надзор двух старцев в Кирилловский монастырь, где ему устроили более сносное пребывание. Но и там бывший патриарх терпел гонения и напасти до тех пор, пока по ходатайству великой княжны Татьяны Михайловны, имевшей к нему особое уважение, и по просьбе многих духовных и светских лиц царь не повелел в 1681 году перевести его в Воскресенский монастырь. Но к этому времени Никон, удрученный дряхлостью лет и немощью тела, претерпевший столько скорбей и страданий, был уже тяжело болен и еще до получения царского указа принял схиму. Однако, получив указ, он немедленно отправился в свою любимую обитель, но по дороге скончался...