Народный месяцеслов от Анатолия Солонецкого(газета Ставрополь-на-Волге)

Вот и закончилась зимушка-зима. По новому календарю. На дворе уже март – первый месяц весны. Но слишком обольщаться-то не следует. Потому как «Март неверен: то плачет, то смеется». С утра погодка весенняя-развесенняя, а под вечер так подморозит или так пурга подзакрутит – свету вольного не видать.

«Март сшибает рог зиме». Но «Март любит куролесить: морозом гордится и на нос садится».

А посему «Пришел марток – не снимай теплых порток».

А между тем у этого присловья и более жесткий вариант есть: «Пришел марток – надевай семь порток!» Это не когда к куме на блины или на пироги в гости идти, а когда в лес за дровами, в луга за сеном ехать или вообще в дальнюю дорогу отправляться.

Но зато вот какое хорошее присловье есть: «В марте и курица из лужицы напьется». Сам неоднократно наблюдал, как она это делает. Так же, как кошка с собакой, с превеликим удовольствием.
Мартовская водица и для людей целительна. Только в этом случае ее не на дворе и не на улице собирали, а с пригорков. Снежок мартовский собирали и в сенях таяли и этой водой больных отпаивали.
А еще она на пиво шла. Оно так и называлось – «мартовское». На пасхальное розговенье оно в бочках варилось. («Мартовское пиво с ног сбило»). Сам не слыхал это слово, а у Даля оно есть: «Мартовщина – празднества попойки и варки пива»! Знать, и в старину не все в это время шибко постились-то…

2 марта – Вселенская родительская суббота, поминовение усопших

Без малого сорок лет тому назад по вечерам преподавая по совместительству (трудновато было на журналистскую зарплатку троих деток выращивать) обществоведение на курсах по подготовке воспитательниц детских садов, я однажды поинтересовался у своих учениц, знают ли они отчества своих дедов и бабушек. Увы! Оказалось, очень мало знающих. А о прадедушках и прабабушках совсем ничего. Вот уж воистину «Маруси, не помнящие своего родства». Надо ли напоминать, как с этим делом было у дворян? Да и не только у них, оказывается. Не так давно узнал: в казахских (и наверное, у других мусульман Средней Азии?) семьях потомственное древо уходит в старину аж на пятьсот лет. И это при отсутствии грамотности до времен советской власти!

Думаю, добрый советец от прадедушки Толи: нынче же вечерком усядьтесь-ка со своими детками или внуками-внучками рядком, да и займитесь-ка составлением своего семейного древа. Пока молоды и легки на подъем, поищите-ка в архивах. Не получится в Ставропольском районном – не тушуйтесь. Обратитесь в консисторию Самарской митрополии: там все найдете. Я это доподлинно знаю. И вот почему. Моя родная тетушка Екатерина Никифоровна при выходе на пенсию попросила меня достать в Ставропольском архиве документ о ее рождении. Ни паспорта, ни метрик у старушки-колхозницы не оказалось. Как не оказалось и сведений об этом в районном архиве. Именно на год рождения ее годовой церковный архив куда-то запропастился. А чего удивляться-то этому? До сохранности ли крещальных документов было, когда варварски церкви порушали?! Но сведения о ее дате и месте рождения все-таки нашлись. В митрополии (в то время епархии). Оказывается, церковные батюшки годовые крещальные документы составляли в двух экземплярах, второй предусмотрительно (при сельских пожарах и церкви ведь горели) отправляли в епархию.

6 марта – Тимофей-весновей

«Какой Тимофей – такова и весна». «Пришел Тимофей – старичью веселей».

Тимофей, Тимофей –
Полна лавочка друзей.
Все с седыми бородами,
Каждый хвалится годами.

«Каждый хвалится годами!». Каждый-то – да, а вот каждая ли? Какие мы все же разные-то! Из иной бабенки ее года возрастные клещами не вытащишь, а мужики, особенно старики которые, будто армейскими лычками, ими хвастаются! Вот, например, я несказанно рад был, когда узнал, что прадедушкой стал. А про одну старушечку вот что сказывали. Поинтересовались у нее, как, мол, прабабушкой-то себя чувствует. Поначалу-то, говорит, обрадовалась. А как смекнула, что сынок-то у нее дедушка, не по себе стало. Только и остается казать: о, неразумица!

Как правило, на преподобного Тимофея бывает тепло и солнечно (ну неспроста же его на Руси весновеем прозвали). И вот сельские старцы, бывало, впервые после Покрова собирались на лавочках, а чаще на завалинках, что твои генералы на военный совет. На зануд-старух, ну то бишь жен своих, пожаловаться, на языкастых снох попечаловаться. А вот со снохами-то иной раз впросак попадали. Только, бывало, иной начнет свою «строку» вплетать в «лапоть» стариковского зудежа, ан, сноха-то «прямо раздевкой и косматкой» (вот уж воистину как черт из табакерки) заявляется с войлочком в руках: «Тятенька, вот подстели под задницу-то, а то застудишь ее на сырой завалинке-то. И будет она у тебя на печи всю ноченьку «ворчать»!

Ну ни стервозная ли бабенка?! И работящая, и услужливая, да только больно уж языкастая. Знает, что свекор любит ее, вот она и позволяет себе…