... "Извините, пишу неровно, но молчать более нет сил - я открыл, что есть на свете не только сладкое...
Горькая правда для вас будет в том, что сладкое не имеет никакого в себе лукавства - такой же вкус, как и соленое, и кислое... Хотя да, я забыл - вышеназванное вам милее - вы радуетесь соли слез, крови, умиляетесь разъедающему уксусу и кислоте монотонного речитатива глашатая, зачитывавшего приговор...
Согласно ему я именно то, как назвал свое послание (хочу в последний раз улыбнуться таким легкомысленным заголовком, назло вам - про меня довольно мастерски-быстро пронюхали, не так ли?..
А собственно, что во мне - просто желание жить и немного видеть радость на лицах соседских детей, которым давал конфеты, приготовленные не "кознями нечистого", а человеческими обыкновенными руками, перемешавшими сахар, крем и приготовивших карамель...
Хотя кому я это рассказываю? Ведь мне не поверят и сейчас, хоть посмотрите внимательней на тех, кому вы смотрите в глаза и рот - вот они употребляют сласти в немереном количестве, когда я сомневаюсь, что они имели на это хоть немного права - за тусклый, ржавый и маленький грош честный бедняк пропадает на скудном поле, продавая им свой кусок хлеба... И вы молчите, вам нужна живая конфетка, чтобы не видеть своей трусливой подлости...
И вот завтра вы обрадуетесь своей правоте - ее можно надкусить железом, причем так, что она навек потеряет свою живость... Это вам не в первой, уже сколько раз так делали и продолжаете, впрочем, мне неохота вас судить, я слишком уважаю свой труд, чтобы позволить вам трудиться вместо меня и тратить свое время на большую ярость...
Вас учили быть умными и добренькими, щедрыми, отчего же вы поскупились - лишаете конфету обертки, кромсаете ее ненасытными ложками и оставляете исчезнуть под палящим отовсюду солнцем?..
Я не могу ответить никак кроме того, что вы сами испортили свое нутро конфетками вроде мести и зависти, они привлекательны и хороши всегда, не так ли?..
Я устал от их липкости и хочу еще раз тихо повторить - вы ошибаетесь, хоть и не послушаетесь, и скорее всего - рассвирипете, но я не боюсь, что-то внутри благовейно подсказывает - не я, так другой возьмет и вытащит вас на холодное зеркало совести из меда лести и раболепия, которым веками вас откармливали так, что вы ожирели и ослепли, глухие до всего, кроме очерствелых своих желаний...
У меня было одно - что кто-то, кроме меня был счастлив, долго искал способ, как этого достичь, и вот, кажется, нашел - скромное солнышко в каждой конфетке - и это было отнято...
Дети не знали ваших коварных планов, но и до них добрались руки черного подозрения, прикрывавшего амбиции прослыть самым сведующим и беспокоящимся о благе народа, инквизиция была вашим именем и бесстрашным, потому, что законным и всепоглощающим оружием...
Тогда я стал платить еще большую дань, чтобы снять опасность с сотни маленьких любителей сладкого, пошел работать на вас же, в час ночи, в шумный город, близкий к замку, где модно было производить всякое развлекающее и расслабляющее, скрыться и оставаться еще более незаметным, чем я был в домике на окраине дальней деревни; мне было не жаль пожертвовать негой способствующего творчеству уединения, только бы спасти детей, ваше же будущее, которое вы по глупой жадности хотели погубить, мучая и приманивая тем, что выгодно вам, и никому другому - жестокостью и покорностью...
Мне тяжело было это наблюдать (все продолжалось, паутина интриг и коварства везде найдет тень) и я пришел с покаянием; и что вы сделали?.. Изломав мою машину и все отобрав, вы бросили меня на гибель, хотя сами ели мои конфеты!..
Тут я узнал, что такое сладость ожидания смерти - все ошибки и разочарования кажутся мелкой блажью и несерьезным баловством перед самим собою, чтобы в последний миг скучно не было - начинаешь играть в последний раз в то, что будто все позволено, перед резко тонким рассудком рассыпаются заманчивыми конфетками соблазны почувствовать себя слабым и вкусить обольстительную слабость в себя, так, чтобы стать с ней одним и от этого получить тишь, вечную и простую...
Надо мной и сейчас она, только вот ее не слышно за криками соседей по темницам, в повале тихо шуршат крысы (скоро и они найдут свою простенькую конфету, хрустящую костью и вязкой жилами)...
Интересная аналогия, да? Не узнаете себя? Ну и зря, вы бы понаблюдали, как в кандалах мелькают их неопрятные мертвые и живые тела, они гибнут за конфеты, как погибну я...
Конечно же, это мое признание останется моим сном, моей надеждой - вы не поймете меня; впрочем, иного я и не ждал - "что слушать конфетку, пусть и живую?" - скажете вы...
А ведь когда-то у нее был свой мир, она тянулась к солнцу и прислушивалась к разговорам, любуясь на облака со своего места, но вот на нее взглянули... Она подумала, что это друзья, что ее услышат и поймут, ан нет - ее оценили, грубо надкусили, не зная, что, может, и ей больно... Сладкое быстро надоедает однотонностью приторности, вот и...
Сидит теперь живая конфетка в оковах, смотрит на луну, круглую, белоснежную небесную сестричку (надеется, хоть ее не тронут), что хоть она сохранит ее мечты об...
Солнечном, сладком леденце-дне, убаюкивающей крохе-карамелькной ночи, что утишат страдания мои и их, превратят смятения в...
Смехе детишек, радостно кушающих прямоугольные шоколадные, карамельные, желейные, леденцовообразные сласти, и ничего, кажется не надо, когда увидит она их невинную, подобную облачку, улыбку (может, в ней уже рождается гениальный механизм в будущем или книга, или новые конфетки, приготовленные, может, лучше, чем она); понять, что было все не зря...
Сомнения в грусти, увы, как крысы в подвале шуршат и отсчитывают миг, в будущем и прошлом, которые сместились в одно мгновение, в котором встретила ваша "живая конфетка" другую, по-настоящему прекрасную и сладкую, от того ее вдохновение и грезы усилились, родилась беспечность и окрыленность, и совсем она не заметила, как...
Я нашел ее глаза, за ними было точно бездонное шоколадное море, оно звало в себя, не отпускало и усыпляло всякую суетливую опьяненность сырым молочно холодным туманом на улицах; ее голос раздавался в непреодолимой, несмолкающей мелодии жажды разгадки тайны очарования ее сладости, осторожно вспоминается, нежной ноткой; проситься впиться навек в душу, но... Тем сведет с ума, не оставив и секунды оглянуться, чтобы отыскать тень, скрывающую ее очертания...
Признание им и ей, себе кротко звучит в тиши, как шаг вперед к живому, пленяющему чуду, к ней, к моей живой конфетке (и некто упрекнет, некто засмеется, но... Мне плевать - я прошепчу себе и ей, что все это оживший сладкий сон, и торопливо окуну ее и себя в него)... Я не мог себе объяснить, что меня манило в ее худых плечах, шее, ножках, почему мне хотелось лишь ей отдать все наработки, на углу проспекта, где стервятниками вились вы, подсматривая за нами; не сумел объяснить, может, потому, что ее губы становились еще слаще (не могу вырвать все это из сердца, хоть тихонько уносит память тиски колючих оков), затягивающе и влекуще было одно касание к ней, одно объятие ее возбуждало одну страсть, одно желание - открыть ей то, чем она являлась (живой конфеткой); мечты, она...
Ввела меня в бесконечность, сон и день не разлучал их сердец, и душа с плачем заметила - закрылись ворота (ее уводили в тюрьму), писать объяснение про все свои преступления...
Какие же они, ответьте хоть теперь: в том, что я просто хотел ощутить радость детей, готовя им конфеты и раздавая всем желающим? Или в том, что, несчастный, желал хоть почувствовать, доказать себе и вам, что живой человек, мужчина, слабый перед сладостью своей воплощенной мечты? Или в том, что, покоренный законам природы, все это ощутив, не имел силы расстаться с этим и ради сохранения этого, всего, чем так дорожу, не пожалел спуститься на эшафот?..
Так чем виновна "живая конфетка"? Неужели тем, что она есть, и что она - сама в себе, и не в силах себя изменить? Конфету придумали сладкой и солёной ей не быть во ввек... Хотя...
Ощущаю до сих пор медленно стекающие капельки крови - раны отовсюду не заживают, они вытягивают силы...
Часы бьют полночь, а я спокойно наблюдаю... Скоро станет совсем тихо и взойдет луна...
Живая конфетка отыграет свою роль...
Что ж, быть может, так и надо?.. Но... Пишу неровно, не могу молчать, неужто в мире есть только сладкое?... Отчего это все?.."