Сейчас я буду вспоминать детство, далекое и прекрасное! Было мне тогда лет 15  и жил я в Сокольниках на Охотничьей улице, у самого парка. Район был небогатый, даже бедный – одно-двухэтажные бревенчатые домики лепились друг к другу, но у каждого были свой палисад, иногда огород и обязательно забор в полный мальчишечий рост –чтоб не шастали! Куда там! Шастали! И еще как!
Жили в тех домах кучно, но дружно, по коммунальному. Бывали и ссоры, даже драки, но все всех знали и все понимали. Ну, а мы, ребятня, хотя и отстаивали до крови порой честь двора, но дружили и по разным улицам и даже по разным кварталам.
В ту пору началось мое увлечение радио. Это было время, когда радиолюбитель мог сотворить такое, на что не способна была промышленность. В быту конечно.
Радио, а тем более телевизор, были дорогой вещью, которую все равно покупали, но использовали до конца, потому что второй раз совершить такой подвиг было не просто.
А тут вступила в строй Останкинская телебашня, и вместо двух программ стало четыре! Появились и новые телевизоры в магазинах, что могли их принимать, но купить их, как я уже сказал, мог не каждый, практически никто.
И стал я переделывать старые телики с двух программ на четыре. Нет, не за деньги! Я их и тогда не любил, хотя их тогда еще больше не хватало! Я просто чинил. Нет, не так – я с радиотехникой воевал, боролся! Не просто найти неисправность – и это хорошо! Иногда ночами не спал,  думал, где же она, закавыка. Я учился! Починю и заодно переделаю! Для хозяев сюрприз и мне приятно!
Иногда мне запрещали это дело. Мать. Денег-то я не брал (только за детали), но папаню моего часто приглашали «обмыть» телик, да еще за «умницу» сына. После чего между родителями случался разговор, а я даже иногда получал по шее.
И вот, сижу я как-то на террасе, перестраиваю очередной чей-то приемник на «запрещенный» диапазон 19 метров, где нет глушителей, и слышу – Борька, товарищ мой по двору, кричит – Мишка!
Ты дома? Дело есть! -
Вышел. Поздоровались. – Слышь – говорит – тут старушка одна – ну, ты знаешь – Балерина – меня счас поймала, попроси говорит Мишу зайти. Ей кто-то телевизор отдал сломатый. Может чего сделать можно? Тебе ведь это только давай! -
Конечно, я знал Балерину! А кто ее не знал? Ее так прозвали за то, что эта смешная старушка регулярно, каждое утро, в своем дворе делала зарядку. Да не просто зарядку! Там у нее была такая горизонтальная перекладина и она всякие фигуры выделывала и ногу выше головы задирала. Мы с Борькой пробовали – не смогли так высоко! Сухая такая старушка и всегда грустная. Мы ей рожи всякие корчили - ни чем не проймешь!
Ну и прозвали, а она не обижалась. Даже когда малые Петька с Ленькой ее по глупости так прямо и называть стали. Потом и привыкли все – Балерина и Балерина. Даже взрослые стали так называть. В то время у всех прозвища были…
Ну, так вот мы с Борькой взяли и пошли. Балерина открыла нам калитку, провела в дом, потом в комнату. Посмотрел я телик – совсем старый. Интересно! Справлюсь или нет? Взяли мы его с Борькой и ко мне на террасу отволокли. За три дня (после школы) я с ним справился! И переделал конечно.
Относить пришлось одному – Борька с отцом уехал на выходные. Ух, тяжеленный телик оказался! Раз пять отдыхал на улице под веселыми взглядами сидящих по лавкам, перед домами и заборами. соседей. Но допер, дождался, когда Балерина открыла (все боялся, что не будет ее и придется назад тащить!), внес в дом, включил. И ничего! То есть свет есть. Шум тоже. А видимости нет! Что за дела.
Опять разобрал, все десять раз проверил – ничего! Балерина грустно так на меня посмотрела и говорит – Не кручинься (слово-то какое), это не ты виноват – это у меня судьба такая. Не счастливая я. Видно ему на свалку пора. Как и мне…
Еще полчаса я попытался, потом сдался и тоже грустный на выход пошел. Ведь все работало! В чем же дело! Закрываю калитку и вдруг вижу – антенна то на Шуховскую направлена! Вот дурак! С антенны начинать надо! Теперь на Останкино направление!
Вбегаю обратно в дом – лестница есть?! -  Влез на крышу – один этаж – не высота! Повернул, ору – как? Смотрю – Балерина улыбается! Я чуть с крыши не упал, до того удивился! Она даже вроде как красивая стала! Бегу в дом – работает! Хорошо работает!
Смотрю, Балерина из старинной металлической коробочки рубль достает. Ну, я даже обиделся чуть - такую радость портит! Отказался, конечно, тогда пришлось чай пить. Это можно – надо же телик еще посмотреть, насладиться, что работает!
Сидим мы с ней, я на нее смотрю, она на меня, и оба до ушей улыбаемся. Потом стал я по стенам смотреть. А там повсюду фотографии. И везде там Балерина и есть балерина. Ну, на сцене. И зрители ей хлопают и цветы. Я и ляпнул – А Вы оказывается, и правда балериной работали!
Тут она даже засмеялась – Правда! Потом, смотрю, загрустила опять. – Работала. Давным-давно…  И счастье мое было там, давным-давно.! -
- Вот ты мальчик, знаешь ли ты, что такое счастье? Счастье –оно у всех разное. А определить, что это такое  легко! Счастье – это когда ты собой доволен! Очень! – Вот ты сейчас собой доволен? Ты доволен, что победил! Трудно было победить?
Я кивнул – Вот! Было б легко, наверное, не было б и столько счастья! – Я опять кивнул – правда ведь.
- Когда молод – продолжила Балерина- счастье в победе! В преодолении! Потому что ты растешь, завоевываешь мир! Только вот счастье бывает разное. Чистое бывает - белое, а бывает и грязное счастье - черное.
- Это как? – озадачился я. – А так. Вот смотри: кто-то избил слабого, отнял у него что-то, взял себе. Он тоже доволен собой – победил! Тоже счастлив - по своему. Только его счастье - за счет других. Черное - такое счастье.
- А что с Вашим счастьем случилось? – спросил я. Зря спросил, но она ответила, хотя опять погрустнела – Я тогда тоже была довольна собой, тоже побеждала! Честно! Как я работала! Часами у станка! Каждый день! И победила – взяли в Большой! На главную сцену! Как я была счастлива! И вдруг болезнь суставов. Ну, за что!? Кончилось мое счастье! Работала, конечно. В школе, в редакции журнала – Но это не для балерин! Я ведь в каждом сне на пуантах! Страшная жизнь – жизнь без счастья!
И вдруг она снова улыбнулась – А знаешь, я сегодня снова счастлива! Благодаря тебе! С твоей помощью я узнала, что можно быть счастливой и за счет других! И это – белое Счастье!
- Ну, это я совсем не понимаю – сказал я – я запутался! Ведь Вы сказали, что за счет других счастье черное? -
- Я была не права! Не совсем права – сказала Балерина – Я только сейчас это поняла. Смотри: ведь мое несчастье привело к тому, что мы встретились. Ты починил телевизор и теперь доволен. Я помогла тебе стать счастливым! И потому я тоже довольна собой! Я счастлива! Счастлива тем, что дала счастье другим! - Тебе!  Нет! Я не зря зажилась на этом свете! Балерина еще нужна!  Спасибо тебе, малыш! Ты не обиделся за малыша? Не обижайся, я старая – все мальчики для меня малыши. Так вот, спасибо тебе за возвращенное Счастье! Этого счастья мне надолго хватит. Я долго его буду вспоминать. И тебя!
Провожая меня до калитки, она все время улыбалась! И я почему-то улыбался! И даже старый Дом тоже, кажется, улыбался запыленными окнами, радуясь за свою хозяйку.
Не раз я еще проходил мимо этого дома, не раз мне махала рукой улыбающаяся Балерина – Все в порядке! И мы счастливо улыбались друг-другу!
Но однажды этого не случилось. Балерина умерла… Но память о ней, и о разговоре о Счастье живет во мне до сих пор.
Говорят, ушедшие живут среди нас, пока мы помним о них. Я помню ее до сих пор. И решил написать о ней этот рассказ. Я снова вернул Балерину в этот мир. Я доволен собой. Я счастлив!