Снежок шел мелкий, колючий. Небо хмурилось. вечерело. ноябрь уже был на исходе. девчушка лет двенадцати шла уверенным шагом, поскрипывая по сухим веткам резиновыми сапогами. она сама не знала, куда шла, точно в сказке. То березки, то зеленые сосенки радовали ее глаз. Лес постепенно редел, и перед глазами девочки по имени Наташа открывалось черное свежевспаханное поле. Коченели руки, пальтишко тоненькое, осеннее, в мелкую зеленую клеточку и розовый полушерстяной платок на голове - вот и вся ее одежда, а ноги от быстрой ходьбы вспотели и холода почти не чувствовали. Кто она, Эта Наташа? Почему среди полей и лесов  в холодный,  колючий, и мокрый ноябрьский вечер одна - одинешенька?

     Родителей Наташа Руденко не помнит. В ее документах лишь прочерк под графой  "отец и мать". "Детдомовская" - какое обидное слово!  Зачем тогда жить? Наташа устала, ей уже хотелось лечь и не вставать. Лужи сковало ледком, который хрустел под ногами, покрасневшие от мороза руки,хотелось отогреть, но ничего не выходило - губы не слушались. "А может, в воду и сразу утонуть, чтоб не мучиться?" - думала она.

      А в детском доме сейчас ужин.  В желудке заурчало, и навернулись слезы. Наташа смахнула слезу красным от мороза кулаком и посмотрела на верх. Звезд не было видно, а Луна иногда выплывала из-за туч бледным пятном, но чаще пряталась. как на зло.

      "Девчонки, наверное, в телевизионной комнате мультфильм: " Ну, погоди!" смотрят, а может, фигурное катание!  Эх! Зачем я согласилась, чтобы меня удочерили?! Мне так хотелось иметь маму и папу! Как  завидовали девчата! Если б они только знали, как у них плохо...

     Тетя Аня - это моя "мама - мачеха" ездила ко мне каждое воскресенье с полной сумкой сладостей. Так и привыкла, как суббота, жду, не дождусь, когда ко мне приедут. Я была в группе самая счастливая, раздавала всем печенье, конфеты, однажды даже вафли тетя Аня привезла, так мы с девчатами всем поровну на четыре части ножницами делили.

     И когда Зоя Михайловна 11 ноября позвала меня к себе и спросила, хотела бы я жить не в детском доме, а у мамы и папы, то есть у тети Ани дома и называть ее мамой, я, конечно, согласилась!

      Меня тетя Клава, наша кастелянша, одела во все новое и даже слезу смахнула, когда отвернулась, я видела!

      А потом мы долго с тетей Аней ехали на автобусе,делали пересадку, когда кончилось шоссе, ехали по проселочной дороге, автобус прыгал на кочках, мне тошнило. Ленинский район, поселок Ершовка.  Дом мне не понравился.

Как - то темно в нем, окна маленькие. Занавески на окнах, а штор нет, лишь сверху тюль кусочками  висит. Зато герани на окнах много разной, не в горшках, как у нас в школе, а в кастрюльках разных и банках из под повидла. Первых два дня я в школу не ходила, тетя Аня меня с хозяйством знакомила.

     - Наташа, я на дойку пойду, а ты тут все помой, поросят накорми, кур, гусей, уток, корову напои в обед.

     А этот дядя Боря, он добрый был, дочуркой называл. Только не бритый, колючий был какой - то, и все плевал в угол, туда же и окурки кидал. Странно, почему не в ведро под умывальником?

      А воду надо было носить из колодца, что на улице стоял. Такая палка длинная, журавль называется. Дядя Боря сам воду носил, ходил он большими шагами в кирзовых сапогах, в фуфайке и смешной лыжной шапочке.

     На третий день я пошла в школу. И началось! Директор школы Нина Ивановна, ввела меня в класс и сказала:

- Вот, Мария Иннокентьевна, принимайте, новенькую - Руденко Наташа из Кустанайского детского дома, удочерили её  Квасовы  бездетные, чтоб за свиньями ухаживала! - повернулась и вышла из класса. А я осталась стоять у доски перед сем мне незнакомым классом. Ученики смотрели на меня с любопытством, как на зверя в цирке.

     Так обидно мне стало! Некоторые ученики на задних партах, строили рожки, хихикали, показывали пальцем, девчонки шептались. А  Мария Иннокентьевна не спешила. Она решила продолжить эти издевательства.

- Ну, что ж Наташа Квасова, будешь нам решать задачу?

- Я не Квасова, я Руденко! - тихо, опустив голову сказала я.

Что тут началось! Все начали кричать, кто, что хотел и мог! Я их не слышала. Резала уши фраза: " Чтоб за свиньями ухаживала" Ученики кричали: "Свинарка", "Детдомовская!",  "Свинарка Квасовская!" А рыжий на последней парте натянул рогатку, но учительница вовремя остановила его и вызвала к доске решать задачу. Рогатка оказалась на столе.  Тут Мария Иннокентьевна стала меня спрашивать.Я пыталась изо всех сил вспомнить все, что знала, но, как на зло все перепуталось в голове. Эти обидные слова про свиней и тетю Аню с Дядей Борей  называли - свиньями. Но прозвенел звонок и учительница вышла из класса. Рыжий тут же ударил меня, подошла толстуха с белым бантом на боку и плюнула мне в лицо!  За что? Все стали кричать, что попало! Особенно отчетливо из этой суматохи резало мое самолюбие слово: "детдомовская" Это самое страшное слово.

- Да! Детдомовская, а вы - злые, черствые деревенщины! - им ответила.

       Наташа выскочила из класса, забрала свою сумку и пальто и побежала к Квасовым. В душе она уже знала, что домой пойдет только в свой родной  дом. Там все равны. никто никого не обзывает. Все одним миром мазаны...

      Дома никого не было. Во дворе два петуха затеяли драку. Девочка сидела на крылечке и заливалась слезами. Собака в будке, хоть и страшная,огромная, лохматая, но видно, умная была, подошла и начала вилять хвостом, словно утешая. Из за соседнего забора  выглянула старенькая бабушка:

- Что плачешь, обидела Нюрка, что ль, а?

- Нет, бабушка, в школе ученики!

 - А ты бы им сдачи дала! А?

- Я в детский дом хочу, к Зое Михайловне! Мне плохо здесь!

В ту пору тетя Аня с фермы вернулась. Видно, что навеселе.

- Что я слышу?!  Приютила дармоедку, пол моет плохо, у свиней не чищено, видите ли, они кусаются! Я  быстро научу тебя суп варить, и хлеб стряпать, и за свиньями ухаживать! Будешь у меня знать, как хлеб крестьянский достается! А ты, как думала?! Все готовенькое тебе? Вода горячая, вода холодная, унитаз, видите ли у них теплый! А мы тут спину гнем! У!

Она хотела ударить девочку по лицу, но соседка закричала: 

- Не тронь сироту, а то я в сельсовет пойду!

Тетя Аня ругнулась, пнула дверь ногой, вошла в избу, где послышался грохот... Наташа больше ждать не стала. Бросилась вон со двора по улице, а там сразу лес, где можно спрятаться. Только здесь в Ершовке, она уж точно не останется. Надо бежать! Бежать! Но куда? Домой! А где он дом? Я ведь детдомовская! Значит в детский дом! В Кустанай!

     Слезы катились градом. " Детдомовская" - словно клеймо, так ранило бедное сердечко девочки - подростка. У воды она остановилась. Последние листья еще кружились на воде в самой середине реки, а по краям уже подморозило, и появился хрупкий ледок. Кажется ступни - и нет тебя!

- А зачем жить? А вдруг, наши девчонки:Валя Станкевич, Сара Нагурбекова, Дина Умурзакова и другие,  даже Зоя Михайловна, они же все  будут плакать!

Да, я вспомнила, когда мы в лагере Волчка хоронили, все плакали, даже мальчишки некоторые. Ведь мы любили все овчарку, такая была умная собака, подстрелили её...

Топиться Наталье расхотелось. А вдруг не утонет, а только промочит одежду, а потом замерзнет. Надо бежать от воды!

Вновь лес. Колючие кусты боярышника, шиповника, больно царапали руки, но вскоре они сменились березовой посадкой, где все деревья растут ровными рядами, аккуратно, идти стало гораздо легче. Между тем,  уже почти стемнело. Где же хоть какая - то дорога? Нужно узнать в какую сторону надо идти в Кустанай. Там она все знает! В городе она не заблудится, как в этом лесу. Может ей показалось, но кажется, приближается гул мотора, а это значит, где - то  близко дорога. Девочка вся встрепенулась, опомнилась, побежала вперед, на гул мотора, не замечая бьющих веток по лицу. она падала и вновь поднималась и снова бежала, что было сил туда, вперед, где дорога, а значит жизнь.

     Наконец - то она вышла на дорогу. Но машина уже показала красные удаляющие огоньки. А вокруг был лес. Девочке было понятно, что дорога - это спасение. Но кругом только темень,   мороз, и никого, ни души, ни огонечка. Холод ноябрьской ночи с колючим снегом прямо в лицо пробирал, заставлял все больше ежится, болели ноги, хотелось упасть, больше не было сил двигаться и тем более идти. Но с дороги уходить - значит совсем застыть. " Ах если будет ехать машина, пусть лучше  сразу задавит! зачем жить? только спать,хочется спать и спрятать лицо от колючего снега. Почти в полусне беглянка расслышала слабый гул мотора, а потом из- за пригорка появились фары автобуса. Больше она, кажется,  ничего не помнит.  

      Очнулась в автобусе. Кто - то с ног до головы укрыл ее одеялом, а под головой лежало что-то свернутое вместо подушки. ноги больно щипало.Но голод был сильнее боли. Наташа спросила: "Куда мы едем?" Оказалось, что в Боровское - районный центр.

- Есть хочешь? - спросил водитель. Не дожидаясь ответа, подал кофе из термоса и домашний пирожок с капустой, да такой вкусный, что девочка проглотила его мигом. Горячий кофе, вкусный пирожок, а главное человек, да еще на автобусе, запах бензина  тепло, как хорошо! Она уснула.

      Паренек в кожаной кепке Сергей Прохоров ездил по маршруту Ленинское -  Боровское. Недавно из армии. Так был удивлен, что от куда - то с неба свалилась лягушка - путешественница, да еще одна на дороге, такая маленькая, совсем беззащитная, почему? Но армия научила его: лишних вопросов не задавать... Он оглянулся. Наташа сладко спала. Хотел, что - то спросить, но не стал будить - пусть спит.

В Боровское приехали уже к одиннадцати часам. Хрустел под ногами первый снег, когда спящую укутанную девочку занес в дом.мать Мария Тимофеевна открыла дверь навстречу сыну.

- Мать, смотри, невесту на дороге нашел.

- Шутишь?

- Уж не до шуток! Глянь, кажись руки обморозила и щеки, может и ноги.

- Батюшки! Где ж ты её подобрал?

- На сорок втором километре, если б  не я, замерзла  бы совсем. Давай посмотрим ноги - то!

- Господи! Гляди,чулки с кожей снимаются, ой, не могу, надо срочно медсестру Дусю звать! Беги, сынок, да смотри, молчи, мол племянница!

Евдокия Ивановна прибежала быстро, со своим чемоданчиком. Было понятно, что девочку надо госпитализировать. Но мать есть мать! Как бы не обвинили в чем плохом сына! Вызвалась сама ухаживать за якобы племянницей.

         Утро было солнечным. Беглянка открыла глаза. За окном все в снегу. А на окне занавески в мелкий голубой цветочек, и белоснежная тюль. Постель, в которой Наташа лежала, была такой просторной и мягкой, что девочка представила себя "принцессой на двенадцати тюфяках" В комнате никого не было. У кровати стоял стул, на нем салфетка, а на ней настоящие блины, и теплое молоко,а рядом вазочка с медом и градусник.

      Наташа хотела вскочить, но тут же свалилась - закружилась голова. Ноги почему то - так сильно болели и были, особенно  ниже щиколоток и колени были забинтованы. 

   "Где же я? Разве так бывает? - никак не могла девочка понять. В комнате так уютно и тепло,на столе ваза с розами, как  живые, даже с  росинками.  Кто же хозяйка этой  прекрасной комнаты?. На стене мирно тикали часы с двумя  гирями  на цыпочках. Наталье все было интересно. Рюмочки хрустальные в серванте стояли аккуратно подальше высокие, а поближе низкие, а украинец фарфоровый, сидел, как живой.

- Проснулась , девочка! - воскликнула Мария Тимофеевна. - Как ты себя  чувствуешь?

- Хорошо, только ноги болят...

- А как тебя зовут?

- Наташа.

От куда ты Наташенька? Тебя, наверное ищут родители?

- Никому я не нужна!. Никто меня не ищет. Детдомовская я из Кустаная.

А в Ершовку меня тетя Аня забрала, удочерила, значит. Только мне там плохо было, я и убежала. Мне надо домой  в детский дом.

Мария Тимофеевна смахнула фартуком слезы и погладила мягкой рукой девочку по голове. Наташа на миг, даже о боли в ногах забыла. Ей неописуемо было приятно, такая нежная была рука.

- А меня тетей Машей зовут. тебя мой сын Сережа привез, он снова в рейс уехал. а фамилия твоя какая будет?

- Руденко, учусь я в шестом классе, в первой четверти хорошисткой была, а книжки мои остались в Ершовке ,теперь отстала от всех.

- В детский дом ты поедешь, когда ноги заживут, а пока погостишь у нас. Да и  мне веселее будет

      Прошла неделя и ноги совсем зажили.Тетя Маша подобрала для Натальи валенки, что Сережа носил в детстве. Связала шерстяные носки, рукавички с цветными полосками. Пока гостья читала книги, Мария Тимофеевна  кроила, шила перешивала для нее из своих старых платьев для девочки юбочку и блузку, платье. Купила с пенсии колготки, и байковый халатик с красными цветами. Добрая, сердобольная Мария Тимофеевна, рано потерявшая свою дочку, у которой был врожденный порог с сердцем, относилась к девочке , как к родной дочери. Наташе все казалось, что это сон. Чужой человек не станет так беспокоится, что вся эта сказка о "принцессе на горошине" непременно закончится. И если бы Мария Тимофеевна удочерила её, вряд ли захотелось бежать назад в детский дом.

    Заботу и любовь Марии Тимофеевны никогда не забудет детдомовская девочка, которую никто даже по голове не гладил. Ее нашли завернутой в пеленки на лестницах роддома в городе Рудном, от сюда и фамилия Руденко.

Наташа старалась во всем помогать тете Маше, отвечать вниманием за доброту и заботу. Она так тщательно мыла пол, посуду,  поливала цветы,пока тетя Маша уходила на дежурство в общежитие вахтером. Эта короткая неделя для нее  - самая счастливая  в ее жизни.

Но пришел день, когда надо было прощаться. Сергей сам вызвался проводить девочку на автовокзал. А тетя Маша просила не забывать ее и писать им письма, а на каникулы приезжать в гости.

    На прощание Сергей сунул ей в руку  десять рублей и билет. Посадил на место возле водителя, чтобы было видно дорогу, наказывал строго - настрого не выходить из автобуса. Но вот беда!  Наташа вышла из автобуса, когда уже пассажиры занимали места, и что - нибудь купить в буфете. В тесной очереди она и не заметила, как десятки у нее не оказалось.

- Тебе чего, девочка? - спросила буфетчица с ярко накрашенными губами - У тебя деньги есть?! .Наташа стала яростно искать десять рублей, что нечаянно обронила билет.Попытка войти в салон без билета не удалась. Полная контролерша не пустила.ее. Пока Наташа пыталась среди толпящихся людей у буфета за беляшами отыскать свой билет, автобус  на Кустанай уехал. А в нем  остались ее вещи, и пирожки с капустой, что тетя Маша напекла на дорожку. Слезы  обиды душили ее. Наташа вытирала их теплыми рукавичками и ноги не мерзли, ведь она была в валенках!

Успокоившись, Наташа решила  доехать на попутной машине в Кустанай. ЗИЛы и КАМАЗы  с прицепами спешили в Кустанай с зерном на элеватор.

Вот притормозил один из них:

- Куда тебе?

- В Кустанай!

- А зачем?

- Учиться! Дяденька, возьмите, меня пожалуйста, билет потеряла, деньги украли, детдомовская я, мне туда надо!

- Так бы сразу и сказала! Садись! Есть хочешь?

- Угу!

- Вот беляши горячие, только, что в буфете взял, кушай!

  Через два часа были в городе. 

- Тебе куда, на КСК, что ли, мне по пути, подброшу, а там добежишь, или на тринадцатый сядешь.

Солнце быстро садилось.Наташа бойко шагала от Рассвета  к своему родному дому, тут она не заблудится! 

Станкевич Валя мыла лестницу и первой увидела Наташу:

- Ой, Наташка вернулась! Ура!

На этот крик прибежали девчата, стали ее обнимать, целовать, тискать от радости.Повели в группу. А по лестнице сбегала вода из перевернутого тазика, на который никто и не обратил внимания. Сбегали на кухню, накормили беглянку. А потом плакали обнявшись вместе и пели дружно про детский дом:

"Нас судьба различная свела

Детский дом - семейство молодое.

Интересы, мысли и дела - 

Все у нас единое родное!

Детский дом, детский дом, 

Это наш, это наш,

И любимый и родной,

Вечно сердцу дорогой,

Детский дом!"