Стальная занавеска. Антон Ломакин

От автора:

Сюжетом к произведению послужил сон. Проснулся я от физической боли, которую он причинял.

Глава Первая и единственная.

- Хозяйка попросила, помыть подчистить, побелить. На работу у нас неделя. К ней видите ли скоро родственнички из Швейции скоро заявятся, жить тут будут. – на этих словах Захарыч, с силой швырнул кепку на резной столик, и с него в разные стороны полетела пыль.

- Ну, Захарыч, за неделю то мы не управимся… День на уборку, два дня на помывку,  а на побелку и того, этого… – сняв рукавицу, Воробьев залез грязным пальцем себе в нос и с усилием потянул козявку.

- Ты смотри, пять минут как зашли, а уже грязи надышал как будто это… -  придумать достойного сравнения, на что похожа громадная сопля, Воробей не смог, не смог и швырнув козюлю в угол, подытожил.

- Короче, Захарыч не управимся. Давай я малого одного позову, он шустрый. Тысячу другую ему  на газировку  дадим, и хватит ему.

- Зови, своего хлыща. Три тысячи ему дадим. Барыня то наша, хорошо платит.

Захарыч, в поселке был самым рукастым мужиком. За свои шестьдесят с лет, он построил столько домов, что поставь их в одном месте, деревня бы получилась. И когда ломалось что, или не чинилось, звали его. А Воробьев, племяш его, без мамки и папки рос, вот и прибился к нему. С талантами в плане строительства, у него было похуже, но стараниями и упорством он компенсировал недостаток рукастости. Так и сработались они с Захарычем.

- Дядя Захар, а скажи, а ты когда-нить выезжал с острова то? В Москве был? А по Петергофу гулял?– защебетал Васька, когда рабочий день ополовинился и они все вместе сели за пыльный резной столик. Семнадцатилетней паренек захрустел огурцом, зашумел ложкой в банке тушенки и широко открыв глаза приготовился слушать.

- Ишь, че шустрый пацан  то.. По Петергофу гулял… Ну гулял, все мостовую там каблуками перегулял. И в стольном граде с партийными по одной площади ходил, на митингах был, за советскую Армию троекратное орал…

- Красиво там? Дядь Захар?  - размечтавшимся взглядом  подхватил Воробей.

- Ты  то куда намылился чтоль? –  облизнув ложку, Захарыч стукнул ею по лбу своего родственника.               -  Сидит тут, красиво… У нас еще вот сенцы все завалены, полы не драяны, а ты в про Москву размечтался.

- А я вот первым делом в Египет поеду, на пирамиды смотреть, говорят, их фараонам с рождения строили. - мечтательно произнес Василий и вдруг пугливо замолчал. Но увидев, что рассказ о сказочной стране, для работодателей интересней, чем хлам в сенях, малый выдал мужикам, все, что знал про африканскую страну.  

Уже сверчки за окном заскрипели, и мотыльки начали биться в окно, когда паренек закончил пересказ историй про страну на древнем Ниле.   Цветастую книжку он уже раз десять перечитал, водя пальцем по замасленной бумаге. Когда пришла пора расходиться,  Воробьев и Захарыч в темных сенях одновременно прошептали малому на ухо, что б он книжку принес. Захарыч чертыхнулся от неловкости, а Васька задорно прокричал: «Хорошо дядьки принесу».

- Ну что принес? С опаской поглядывая на дядю, - прочирикал Воробей.

- Дядь, только рукавицы сыми и руки помой, чтоб не замарать, мне ее бабаня  подарила, – протягивая, но, не отпуская, проговорил Василий.

Книжку выхватил Захарыч, увалился на огромную дворянскую кровать, где будут спать швейцарские родственники и принялся читать.

- Племяш, ты садись рядом, будем образование получать, а ты Васька уже все уже тут изучил, не мешай  просвещению, иди говно из сеней выскребай.

Поплевывая на огрубевшие от многолетней работы пальцы, поселковый мастер перелистывал страницы с фотографиями жаркой страны.

- Прочел?

- Прочел.

- Вертаю?

- Вертай.

Шевеля губами в такт пальцу, который ползал по  печатным буквам, Захарыч познавал далекий мир, и с каждой строчкой, в нем зарождалось незнакомое ранее чувство. В его голове, как будто появилась голодная корова, которая отказывалась жевать луговой корм. Египетская  Буренка требовала нильской травы. И желание  этот был сильнее, чем жажда хлеба после недельной голодовки. Мужик, жадно замечтал о путешествиях.  

- Что это, такое? Документ, какой-то нашел в сенях.– Васька вошел в комнату, встал над лампой, которая святила мужикам в книжку, и принялся изучать находку.

- Так это же, туда к пирамидам документы. Путевка в Египет! Я слушал, в одной газете конкурс был, так вот там главный приз – поездка к  пирамидам, –малой не веря в свое счастье запрыгал по комнате. Убедившись, что билет настоящий и выписан на предъявителя, Воробей забеспокоился.

- А если хозяйка спросит, где путевка? Скажет, украли, воры, в милицию напишет… да еще деньги за работу не заплатит...  Надо отдать, надо отдать...

- Коровью лепешку тебе на масленицу! Этот билет стоит больше, чем барыши за три недели работы,– отложив книгу, грозно приподнялся Захарыч.

- Ты что ж его продать задумал? Не отдам! Он мой! Мой!Я нашел, я поеду!– брызнул слезой Васька.

- Посадят нас, посадят! А я на нары не хочу, все я пошел сдаваться. К хозяйке пойду, отдать надо путевку то… Васька одумайся,  пойдем, – схватил за рукав пацана, Воробьев потащил его к выходу.

- Пацан еще совсем малой, его не выпустят никуда, а я человек партийный, заслужил… Отпусти его племяш…- но племяш не слушал, и уже вытащил брыкающегося подростка в сени. 

Из горы кухонной утвари седеющий мужик схватил сковороду и держа ее за деревянную ручку ударил родственника по голове. Затем еще раз и еще… Воробей, был здоровый мужик, крепкий, и выстоял. В сенях было темно, и залившиеся яростью  глаза совсем не понимали куда смотреть. Посудой мастер на все руки орудовал как мухобойкой, но мухи из-за темени не видел. С головы Воробьева полетели куски волос, посаженые на оторванную кожу.  Захарыч бил его до тех пор, пока не услышал, как захрустел череп, и следующий удар уже  уперся во что-то более податливое. Дно сковороды от ударов  прогнулось. Воробьев рухнул на пол. Его рука найдя в рубахе Василия последнюю надежду намертво вцепилась в ткань.

- Дядя Захар, ты, что натворил то… - рыдающий малец вцепился в ухватившую его кисть зубами, но убрать немеющие пальцы у него не получалось.

- Я нашел, я поеду!-на этих словам он засунул заветный билет в рот и попытался проглотить его, не разжевывая, чтобы не порвать.  

Отбросив сковороду в сторону, Захарыч запустил руку в ящик с посудой. Нож для масла впился в шею Васьки, но не порвал ее. Тогда его наниматель схватил отброшенную сковороду, и словно молотом шпальное зубило, забил в шею ржавеющий нож.

Сидя в удобном пляжном кресле, самый рукастый мастер поселка потягивал сквозь пластиковую трубочку нежный леденящий коктейль. Он уже посмотрел на пирамиды, побродил по шумным рынкам, накупил родственникам сувениров, не забыл он и про своих работничков. Ваське – любителю путешествий, он купил огромный глобус, с рельефными материками. «И в Египте есть рукастые мужики» – подумал Захарыч, увидев впервые, что на него сурово смотрит маленький деревянный Сфинкс, а рядом с ним стоят такие же пирамиды.      Воробью же он приобрел красивый ковер, с изображением полуобнаженных женщин купающихся в реке. С женщинами то у него не ладиться. Пусть хоть такая будет.  «Как они обрадуются подаркам» - без устали носилась мысль в голове у Захарыча. День был как всегда интересный и утомительный. Сейчас ему просто хотелось отдохнуть от долгожданного счастья, а затем с прежним аппетитом наброситься на него.  Словно сцену театральный занавес, от неожиданно нахлынувшей усталости, его веки рухнули, закрыв привычный пейзаж.  Перед сном у Захарыча в голове промелькнула мысль о том, что завтра ровно в 6 утра, ему снова, официанты в белых халатах принесут  те замечательные сладости, которыми его кормили на протяжении нескольких месяцев. А как наесться он снова усядется на верблюда и снова поедет к пирамидам.

«Все герои реальны, все совпадения не случайны».