Глаза открылись и ноги делают первый, неуверенный шаг. А уши, весьма теперь странные, услышали: «Ну вот, теперь никто не посмеет его обидеть! Он стал совсем, как мы!....». Голос принадлежал маленькой девочке, которая внимательно следила за пассами некоего старика очень интересного вида и теперь, видимо, сияла от счастья: щенок был спасен и преобразован в человека.
И это его глаза открылись и с изумлением взирали на мир; это его ноги делали первые неуверенные шаги в этот мир. Вселенная стала светлой, даже немного ниже, чем казалось. Однако, это совсем не означало, что можно оставлять косточку.
Какая удивительная вещь – косточка. Перерожденный Вайти устремился к косточке. И наткнулся на ласковые упреки своей маленькой хозяйки – Джинни. Она была очень занята: ей необходимо было помогать по хозяйству Мастеру, единственному волшебнику деревни; плести корзины и пасти овечек.
Ох уж эти овечки! Ничего увлекательнее в прошлой жизни для Вайти не было, чем погонять вечно сонных, вечно кутающихся в свои шерстки овечек. А Джинни это не нравилось. «Милый Вайти! – тихо заметила она, - человек – это существо, в котором вечно борются отдых и труд. А труд должен побеждать!».
Щенок хотел понимающе тявкнуть, но с удивлением обнаружил у себя первые слова: «Я буду внимательнее!». Мастер, казалось, скучал без веселых криков и смеха своей маленькой помощницы, и он решительно сказал: «Овечки не разбегутся! Идите, погуляйте…. Я позже присоединюсь к вам».
Простого слова «гулять» было достаточно, чтобы Вайти напрочь забыл обо всех преобразованиях, приключившихся с ним, и понесся вперед, в степь, покрытую ковром цветов. Поле – вообще волшебная вещь: можно беспечно нюхать цветочки и приносить их своей верной хозяйке. Или просто лежать и утыкаться глубоко изменившейся мордочкой в подол ее платья. Все было бы прекрасно, и даже солнышко светило и навевало отличного настроения.
Увы, настроение быстро сменилось опасением при взгляде на странное, высотное здание на холме. Это был высокий храм из золота, напоминающий пирамиду, очень жуткий и, в то же время, притягивающий. Притягивающий, как сон или вид чуда на земле. И, словно повинуясь этому неясному обаянию храма, Джинни пошла к нему навстречу.
К счастью, ее остановил голос Мастера: «А знаешь ли ты, что это за храм?... Это храм – изваяние призрачности и притягивающих теней….». Наслушавшись столь тяжелых слов, Вайти разочарованно опустился на траву. Его примеру последовала девочка, приготовившись слушать и погрузиться в живую легенду.
«…Давным-давно, - вдохновлено рассказывает Мастер, - на этой земле жил красавец-король. Он был самовлюбленным и низким душою, этим он притягивал сердца и еще больше запятнал солнце. Король любил развлечения, вино и беззащитных красавиц, был совершенно неумолим в своих суетных целях: добыть золота и праздника. Никто не мог противостоять его нраву, и позже смирились с этим…
Но позже случилось страшное: молодой король ограбил свою страну и исчез. Искали-искали его и решили, что он, молодой повеса, умер от тоски по дворцовой жизни…. Люди забыли о жадном короле с огненным сердцем, но ужаснулись, когда увидели эту пирамиду золотую, скромную и ослепительную, возникшую будто из холодного ночного тумана и вихря пустыни.
«Да и это не страшно, - подумали люди, - важнее ведь то, что исчез молодой ветер, увел с собою всю свою пыль и оставил нас счастливыми. И будто в наказание за свое безразличие и глупость, они начали лишаться всех тех удовольствий, которые задушили душу их короля: сокровища, яства, красавиц... И не возвращал жуткий призрак короля украденного, и подумали люди – таиться зло в пирамиде.
Захотели они разрушить храм и отыскать свое добро, но ни один не решался даже подойти к пирамиде, боясь за свою жизнь, всегда готовую отыскать для них новые туманные увлечения… С тех пор стоит золотой храм и считается самым опасным местом на наших землях!... Не подходите к нему, мало ли там что!...».
Утомленный рассказом, Мастер задремал. Но он успел сделать важную работу: погрузить в душах Вайти и Джинни ореол благовейного восхищения и страха. «Как ты думаешь, что это за король и где он сейчас?» - спросила она, смущенно теребя платье.
«Странно, - глубокомысленно, но чистосердечно заявил Вайти, - что он вообще покинул свое королевство, ведь все было у него… А люди тоже глупые какие-то ему попались – у нас только ненормальные позволять забрать чужаку свою косточку!».
«Нет, все же интересно, что там, в том храме? – зачарованно спросила его хозяйка, забыв доплести венок. Пришлось Вайти изрядно побегать, чтобы отвлечь ее от пагубных, с его точки зрения, мыслей.
Мысли – вещь непонятная: уже день клонился к вечеру, а они все еще лелеяли план проникнуть в храм. Уже и незаметно, в заботах и радужном солнышке, прошли дни, ночи, годы… И вот щенок Вайти стал рослым парнем, внушительной внешности и ребячливого нрава.
А Джинни превратилась в обаятельную, хрупкую девушку, по-прежнему любившей овечек, цветы и седобородого Мастера. Ведь он был всегда веселым, творческим и ярким собеседником, всегда готовым поддержать и утешить.
Увы, деревня не располагала его к бодрому настроению: неведомые силы забрали драгоценности, украли несколько девушек и внезапно исчезли, не давая никаких следов.
Голод и возмущение подстрекали жителей деревни на грабеж и зверские побоища. Но на опушке леса близ деревни, в избушке Мастера, свет не пускал вихрь этого безумства к своей скромной семье: Вайти добродушно целыми днями помогал Джинни - охранял избушку и передразнивал лесных птиц; волшебник старался не падать духом и изобретал чудесные вещи, чтобы прекратить вражду между людьми. И только, всегда улыбчивая, ищущая и мечтательная, Джинни стала грустной и отчего-то вспомнила легенду о жутком короле.
Ее воображение неустанно рисовало, как он, уже обмякший, иссушенный своими причудами, сидит глубоко в золотой пирамиде и только ухмыляется мольбам пленниц, жадно перебирая день-деньской сокровища. Не ведая, что потомки его подданных пришли в отчаяние и ярость, лишившись привычных утешений, сами кличут беды и смерть.
А пирамида, в насмешку, отпугивает самых могучих смельчаков деревни одним своим блеском. «Пора испепелить этот зловещий блеск!» - решила Джинни и, предупредив Мастера о своем намерении, отправилась в пирамиду, сопровождаемая верным Вайти.
Он всю дорогу представлял себе, как прогонит жадного безумца-короля из насиженного обителя страданий на суд людской. Но какова была тоска, когда Джинни, потрепав его по голове, мягко велела ему ждать ее у ворот пирамиды.
Она храбро взяла в руки факел и увесистую палку, стала подниматься по длинным ступеням. Ее шаги в странной тишине сопровождали отталкивающие пейзажи из разваленных камней и диковинных статуй вроде водопада из золотых яблок и овец, бродящих между причудливыми колоннами.
Внутри золотая пирамида выглядела совсем жутко: она состояла из узких комнат и высоких саркофагов, на которых лежали неподвижно женщины сжимающие бриллианты и жемчуг; а на полу всюду были раскинуты сокровища и яства.
Джинни похолодела от того, что все женщины были одеты в платья, которые она видела только на древних рисунках деревни; все они будто светились неясной молодостью и липким, измученным счастьем. Она хотела разбудить и увести их из зловещего храма, но ее руки, едва коснувшись древних платьев, наткнулись на…мрамор!
Джинни стало не по себе: кроме этого ужасающего открытия, она почувствовала чьи-то шаги из темной комнатки. Подстегиваемая ожиданием разгадки страшной тайны, Джинни поспешила наугад положить дубину возле саркофага и спрятаться.
А не происходило ничего необычного: из комнатки вышел высокий, красивый юноша в блестящем плаще и весьма резко высказался на дубину и оставленный кем-то потухший факел: «Я этого не уносил из деревни... Бесполезный хлам! Этим никого ведь не привлечешь!.. И кто додумался это принести?!».
«Я додумался!» - ответил…Вайти, смело ворвавшись в пирамиду, не дожидаясь своей хозяйки.
Подозрительный юноша расплылся в недоброй улыбке и любезно спросил: «Что-то хочешь?». Вайти, мысленно возмутившись глупому вопросу, чистосердечно признался, что после долгого пути он всегда хочет косточку.
Оглядев его дерзко с ног до головы, незнакомец расхохотался, заметив: «Что за странный мужчина?!.... Он желает бесполезного, приносит мне бесполезное!.... ».
Вайти вскипел: «Ты меня совсем не знаешь, чтобы давать мне имя!.... Такому наглецу, как ты, из-под палки не принесу ничего!.... Но палка только с твоей точки зрения бесполезна!... А для нас она – помощница, что облегчает нам труд… Но, видать, ты живешь в золоте, одеваешься в золото, и не ценишь дерево, деревню, ее труд!...».
Выслушав его мысли, юноша в плаще хитро понизил голос и возразил: « Труд только отнимает силы и время! А знаю, что время неумолимо, но только мне оно повинуется!».
Вайти справедливо заметил, что все сказанное сейчас – глупость, исполнение которой даже ему природа никогда не обещала. Он изрек, что время – бесценный дар, которым нужно уметь использовать в поиске и труде, а не запираться во дворце и хвалиться недолговечным золотом.
На это подозрительный юноша рассердился и с силой выкрикнул: «Но я победил время! Я преодолел его рамки и владею им, как владею всем, что оно создало! Потому спрашиваю у тебя, глупый счастливец: «Что ты хочешь от меня в подарок, чтобы я смог передать тебе вместе с дарами свое бессмертие?».
Вайти упрямо повторил, что дар не имеет формы. Тем временем Джинни догадалась, что хозяин пирамиды – король, постигший какую-то злую магию и, оставшись молодым, бессмертным, пожелавший захватить мир.
Усиленно искала она книги, которые могли содержать в себе рецепт бессмертия (чтобы лишить безумного короля силы), но наткнулась на бокал с подозрительным темным напитком. Она не удержалась и громко воскликнула: «Даже змеи не дают яда такого цвета!... Признавайся, колдун, этим ли ты отравил своих пленных?».
Вероятнее всего, появление Джинни означало для зловещего типа близость победы. Он резко изменился в лице и, захватив горсть жемчуга, подбежал к ней. «Хочешь эти игрушки?» - игриво спросил он, протягивая Джинни сладости и диковинные изделия.
«Нет в мире игрушек!» - серьезно сказала она. – Жемчуг – маленькое сердечко моря, которое лишили воды и тем самым обернули в красивый круглый вечный сон.
Сладости – притягивающие своим видом жадность и жесткость мечи неведомого врага людей.
А изделия – труд, имевший задумку и погрязший в желании прибрести пустые забавы!..
Не смей этим приманивать и пленять невинные сердца в мрамор!».
Она с отвращением отошла к двери, но та внезапно захлопнулась: король не желал оставлять своих жутких намерений.
«Они все живые! – спокойно сказал он и слегка коснулся одного саркофага. Женщина, лежавшая на нем, будто проснувшись, испуганно встала и попятилась назад. «Именно ты их напугал!» - непонятно от чего, обратился к Вайти король. – Ты их напугал – ты их и забирай!».
Он любезно придвинул к нему несколько напуганных и…сонливых женщин, но Вайти лишь презрительно фыркнул: «Зачем мне они нужны?!... К чему ты вообще держишь у себя этих разодетых, сонливых улиток?!... Отпусти их, пусть они спрячуться, раз действительно боятся нового и реального!».
Король последовал его совету и, еще раз поглядев на вновь счастливо дремлющих пленниц, задумчиво сказал Джинни: «Зря ты не соглашаешься остаться здесь! Они ведь счастливы потому, что я их люблю!...».
Но и эти упоительные слова не подействовали успыляюще на нее: она неотрывно смотрела на бокал с черным напитком. Король посоветовал выпить его, «ведь это сладкий эликсир бессмертия».
Неожиданно Джинни разглядела в стене зеркало, покрытое золотом. Вайти удивился, что за прок от зеркала, если оно не отражает предметы. А зловещий маг, сияющий свою красотою и молодостью, побледнел и умоляюще глядел на Джинни.
«Бери все, что хочешь! Только не трогай это зеркало!» - прошептал он, лихорадочно придвигая к ней все сокровища храма. Она с удивлением ответила:
«Мне оно не нужно! Оно пригодилось бы вам, ведь вам есть на что полюбоваться, почему же оно затянуто золотом?! Помойте его и посмотрите, какой вы славный, молодой красавец-король!....».
«Я не хочу!.... Оно лишнее!» - еле-еле проговорил тот, с тоской, поспешно уходя в темную комнатку.
Тут Дженни хлестнула боль и обида на короля: он стремился удержать ее и Вайти суетливыми безделушками, а, услышав простой совет (направленный на его же удовольствие!), спешит уходить из ослепительного золота в темноту.
Ей стало дурно при мысли, что лень и жажда какой-то жадной любви и удовольствий, хаотичного блаженства могли превратить и ее, и Вайти в ослепительных призраков, не имеющих выхода и конца своей яркой, громкой скуке!
Быть может, именно эта жажда, глубоко затаенная на почве разочарований, серости и усталости, толкнула ее стремиться в золотой храм, грезить об этом безумном колдуне, причинившим столько горя ее друзьям?
Ответ будто блеснул в тусклом от золота зеркале – да! Да - и конец иногда является даром, и старость – венец добра, мудрости и красоты! Пора это понять призрачному храму и химерной душе короля.
«Нет уж! - воскликнула Джинни. – Вы не хотите, а НАДО! СМОТРИТЕ!». С этими словами она с силой плеснула на зеркало темную жидкость из бокала.
И тут же зеркало прояснилось: оно мигом показало отвратительного дряхлого старика, растаявшего перед возникшим светом маленькой комнатки, радостно выбежавших из речки сладкой соленой воды девочек и девушек; как капельки жемчуга превратились в птиц и бабочек, спешащих навстречу солнышку, как яства развалились камнями, а изделия неслись прохладным ветерком.
Джинни наблюдала, как исчез золотой храм, и на его месте выросла шелковая трава, деревья. К нему прилетели птицы, и Вайти с радостью помчался навстречу своим пернатым друзьям.
Мастер с удивлением расспрашивал, как удалось победить колдуна, мучавшего многие поколения, простой хрупкой девушке. На что она с улыбкой ответила:
«Время непостоянное. Оно может помогать, а может и стать врагом…. Пока оно не стало врагом и для нас, пойдем скорее займемся каким-то трудом! Я иду пасти овечек. А то они, наверное, соскучились!..».
Глаза Вайти открылись и смотрят на это мир. Смотрят с любовью к солнышку, робким овечкам. К своей хозяйке и жизни, подарившей самое удивительное – время, мысль и труд