Я – среднестатистическая журналисточка провинциального городка. Живу так, ничего себе. Пишу на разные темы, в основном про социалку. Как говорится, где болит…

Вместе с моим молодым человеком воспитываем нашего четырехлетнего сына Пашку. В официальном браке не состоим, но вместе уже давно. Точно не помню. То ли шесть лет, то ли семь с половиной… Да и какая разница?! Я считаю, что это только в слащавых розовых фильмах про любовь девушки точно помнят дату первой встречи, первой ночи и первого поцелуя и празднуют их. В жизни все куда более прозаичней: ты любишь кошек, он – собак, но из-за недостатка времени не заводите ни тех, ни других. Ты не любишь готовить, он не любит убирать за собой носки, он не злится на тебя, что не умеешь печь блины, ты не ворчишь, что не отдает зарплату. Из общего только ребенок, которого воспитывает бабушка, потому что вам обоим некогда.

К своим неполным тридцати я достигла практически всего, чего когда-то хотела. Своя квартира, пусть и не в центре, зато просторная. Рядом вот уже много лет просыпается любимый мужчина, и, между прочим, не какой-нибудь обрюзгший, лысеющий тип, а очень даже видный. Атлет, возраста слегка за тридцать, в прошлом капитан сборной нашего вуза (теперь мы оба работаем не по специальности). В меру обаятелен, в меру циничен. Умеет нравиться, если не всем, то большинству точно. Ничего, что не дарил цветов, зато прямо и честно сказал, что любит и даже хочет общих детей. В наше время такое не часто услышишь. В общем, поняла я тогда: с кем мне быть, если не с ним. Ну не принца же на белом мерседесе ждать?! И вот мы вместе… шесть лет… или семь с половиной?.. Ну, да не важно! В конце концов, у нас много общего. Например, Пашка и…. И?! Опять неважно! Собственно, наверно, поэтому мы все еще вместе, что мы такие разные. Я пишу, он продает мерседесы.

Конечно, иногда жаль бывает, что нет в нашей жизни никакой романтики, зато и не было никогда нервных сцен с хлопаньем дверей и битьем посуды. Всегда все было тихо и мирно и обходилось без надрывного «…наконец, я поняла, что ты за человек!». Никакого внезапного прозрения и разочарования, просто потому что все всегда было ясно и очевидно. Никто не стремился казаться чем-то большим, чем он есть на самом деле.

Моя тихая, размеренная жизнь без эмоциональных всплесков так устраивала меня, что я со временем превратилась в ярую противницу всяких демонстративных романтических выпадов. Как сказал бы Станиславский, не верю!!! Не верю я, что после всего этого конфетно-букетного периода не начнется горестное пробуждение. И тем болезненнее отрезвление, чем большее количество этого романтичного дурмана было потреблено. За очарованием неизбежно следует разочарование, а потом и сожаление – я  так всегда считала… или мне казалось, что всегда так считала?..

Как бы то ни было, но до недавнего времени я действительно считала, что это так! До недавнего, потому что именно недавно со мной случилась история, заставившая иначе взглянуть на мою жизнь…

 

***

А началось все довольно обыденно в будничный весенний день (кажется, в конце апреля или в начале мая). Солнышко по-весеннему радостно светило, но еще не грело. Снег, наконец, сошел, а вслед за ним был собран добросовестными таджиками весь подснежный сор, на газонах зазеленела куцая, ершистая травяная щетина. Горожане пестрым конфетти носились по улицам, сбросив, наконец, с себя тяжесть зимнего покрова. Птицы галдели на все лады, шумной толпой рассекали нежно-голубое небо. В воздухе витало и с каждым днем усиливалось ощущение близящегося летнего отпуска.

И вот настал день, ставший первым звеном в цепи последующих, встряхнувших меня, событий. В тот день, впрочем, как и всегда, я без пятнадцати девять переступила порог родной редакции «Города НЮ», как мы его тихо между собой называем, известного всем читателям под названием «Город NEW». Поздоровалась с Нинон, расписалась за выданный от кабинета ключ, бросила сумку на рабочий стол и пошла заваривать кофе.

Сегодня мне предстояло подчистить  хвосты, поправить свои статьи с учетом замечаний редактора, плюс во второй половине дня меня ожидало интервью с отцом Александром; предполагалось, что мы с ним мирно побеседуем о его взглядах на проблемы формирования  личности, о нравах современной молодежи и о роли церкви в воспитании молодого поколения.

Постепенно подтянулся остальной народ, и вот, зажужжало, замигало, защелкало, забормотало. Начался очередной  день рабочей недели, пересыпаемый свежими городскими сплетнями, и «эксклюзивными» новостями.

Не знаю, почему, но уж больно любят наши журналисты это слово –  «эксклюзивно». Эксклюзивного в наших новостях ни на грош: те же интервью,  с теми же людьми, что и в других городских газетах. Разница лишь в том, что мы смелее, чем другие, ругаем и осуждаем нашу местную власть за все ее промахи, хотя в душе и понимаем, что без проколов не обходится нигде. Но так уж положено.

Примерно в полдесятого Тарасик, а для всех нас Тарас Владимирович Борзовский, наш главный редактор, а по совместительству владелец и учредитель нашей газеты, вызвал меня к себе и недвусмысленно дал понять, что мой рабочий день рискует перерасти в рабочий вечер. Ничего такого…

 Просто в наш город приехал инкогнито очень важный человек. Предприниматель, меценат и просто ОЧЕНЬ хороший человек, у которого надо срочно взять эксклюзивное (опять это слово!) интервью, которое, кстати сказать, он всенепременно обещался дать только нам  и никому другим. Человек этот пробудет в городе очень недолго – всего три дня. У него очень плотный график работы, куда не вписываются встречи с журналистами, и уж тем более пресс-конференции.

- Так что сама понимаешь, как нам крупно повезло! – торжествовал Тарасик, потирая свои ухоженные ладони. – Представляешь, в следующем номере мы забабахаем огромное интервью на разворот. У меня уже и фотки имиджевые есть. Вчера его пресс-секретарь выслал, я тебе их по сети переброшу. А пока, вот кое-что о нем, почитай на досуге. (Это у меня-то на досуге?!! Сегодня-то?!! За день до верстки?!!) И не забудь, вы с ним сегодня ужинаете в восемь вечера в «Адмирале Бенбоу», столик № 6, форма одежды парадно-вечерняя. Никаких мне джинсов, водолазок и свитеров! (У-упсс!!! А в моем гардеробе как раз все в этом роде. А ведь еще мама мне лет десять назад твердила, что у каждой уважающей себя женщины должны быть обязательно черная юбка, белая блузка и маленькое черное платье, чтобы и в пир, и в мир, и в добрые люди, как говорится). Давай, Настена, не подведи, нам нужно это интервью поместить уже в следующем номере! (Все!!! Убил!!! Тарасик, ты  опять лишил меня сна и отдыха).

- Спасибо, Тарас Владимирович. Я могу идти? –  Он развел руки в стороны, что означало «Вы свободны».

Как только вернулась от Тарасика, ребята накинулись: что, да кто, да где. Я глотнула остывшего кофе и выдохнула:

- Сегодня в 20.00 вечернее «эксклюзивное» интервью с самим  Денисом Ливандовским, бизнесменом, меценатом и прочее. Главное, что интервью будет только у нас, поэтому – на весь разворот, причем пойдет уже в следующий номер (все замерли). И это еще не все: у меня хвосты, плюс интервью с отцом Александром, которое не отменить. Ах, да!!! Чуть не забыла: форма одежды парадно-вечерняя. У кого-нибудь есть платье-коктейль моего размера и знакомый парикмахер?!

Ответом было молчание.

- Спасибо за ответ. Я так и подумала.

Правильно, откуда у нас, журналистов, возьмутся такие вещи?! Нам они ни к чему. В органы местного самоуправления мы вхожи и без галстуков, да и в городской театр нас пускают, в чем придем. И тут такое коленце!

Пока еще помню себя, начала набирать эсэмэску Сергею, своему…., ну, в общем, отцу своего ребенка, чтобы меня не ждал и заказал ужин в службе доставки, извини, мол, дорогой, у меня аврал.

Через десять минут пришел ответ «ОК! Целую».

Все-таки хороший он у меня, покладистый и понимающий…

С чувством исполненного долга взялась за правки, которых, к счастью, оказалось немного. К двенадцати тексты отправила на верстку. Перед обедом есть время набросать основные вопросы для беседы с отцом Александром, а за обедом успею пролистать и досье на Ливандовского.

Только вопрос с платьем и прической никак не хотел решаться сам собой.

Обед пролетел одним мгновением. И вот мы уже тихо беседуем  с отцом Александром в университете, на кафедре теологии, где он работает преподавателем и консультирует аспирантов. Батюшка оказался интересным, живым собеседником, не морализаторствовал, не читал нравоучений, сыпал интересными историями из своего опыта. Я даже про себя на будущее взяла его на заметку, чтобы при написании статей о воспитании, культуре и нравственности, ссылаться на его экспертное мнение. А то все педагоги, да психологи, психологи, да педагоги. А попробуй, обратись за мнением к какому-нибудь кандидату наук, он как защебечет на своем птичьем языке, и не остановишь. Дома потом слушаешь пленку, а там все одно: из пустого в порожнее, про субъект-объектные отношения…

Как-то незаметно наш диалог с отцом Александром перетек в плоскость моих взаимоотношений с Сергеем. То ли батюшка располагал к задушевной беседе, то ли у меня самой  сидел где червь сомнения и глодал мое подсознание, да только я стала его расспрашивать больше о том, как церковь относится к союзу двух людей, никак не узаконенному, но являющему собой образцовый семейный быт. Тут батюшка как рентгеном прожег меня своим взглядом и, слегка щурясь,  повел речь не только о воззрениях церкви, но и о  страхах, сидящих в подсознании многих молодых людей, и о Фрейде, и о многом другом.

Уже, когда мы с ним прощались, он осторожно взял меня за руку и, глядя прямо в глаза, спросил:

- А что, собственно, мешает двум любящим друг друга сердцам скрепить свой союз по всей форме? Штамп в паспорте только облегчит ваш быт. Подумайте о ребенке. Каково ему будет осознавать, что его родители не в браке и в любой момент готовы расстаться друг с другом. Это все мнимая свобода! Уловка сатаны! Это ваш путь к искушению! Готовы ли вы вынести это искушение? Хватит ли у вас на это душевных сил? Сатана не дремлет!!!

Я обещала подумать и ушла, унося с собой ощущение непрошенного вторжения в мою жизнь. Слова отца Александра, не знаю, почему, задели меня. Что это, предупреждение, или угроза?..

К  16.00 у меня в компе уже болтались наброски беседы с отцом Александром, поэтому с чувством исполненного долга я покинула редакцию. Заскочила к Ольге, своей соседке, с просьбой забрать за одно из сада и моего карапуза. Естественно, безотказная Ольга (домохозяйки, наверно, все такие), охотно согласилась и даже участливо поинтересовалась:

- Опять аврал?!

- Даже не представляешь какой! – И не знаю, почему, рассказала ей тут же и про незапланированный вечер, и про объем статьи, которую уже сдавать завтра после обеда на вычитку, и про дресс-код, и про то, что не идти не могу, а пойти не в чем. Слова извергались из меня потоками еще до того, как я их успевала осмыслить.

Наверно, я в тот момент была похожа на сумасшедшую. Ольга на меня смотрела со странным выражением на лице, не то с сочувствием, не то с иронией. По крайней мере, она выслушала меня до конца, не перебивая – весьма ценное качество! А потом, улыбнувшись, сказала:

- Я, конечно, не фея. Многого от меня не жди. Но, если у тебя и вправду нет на примете знакомого парикмахера и ты готова на любую авантюру, то, может быть, примешь мою помощь?.. Видишь ли, Настена, я уже доучиваюсь на курсах парикмахера-визажиста и мне позарез нужен доброволец, который отдастся мне в руки, чтобы я вылепила из него нечто и сфотографировала. А на счет «парадно одеться» тоже есть вариант. У меня со школьных времен на вешалке болтается одно платьице, я в нем однажды выступала в концертной программе на школьном вечере. Габариты мои, сама видишь, какие, и в четырнадцать лет я была как раз примерно твоей комплекции. Можем прямо сейчас и примерить. Если что, получится настоящий винтаж.

Последние слова я услышала уже откуда-то издалека, потому что душа моя парила где-то высоко-высоко, уносясь на крыльях внезапного счастья.

Конечно, я не преминула воспользоваться ее предложением. Уже через две минуты  я вертелась в соседской квартире перед трюмо в винтажном платье черного цвета, которое сидело на мне как влитое (Просто неслыханное везение!). С прической тоже быстро определились, но провозиться с ней пришлось аж до полвосьмого вечера. Поэтому за детьми (и моим тоже) сходил Ольгин муж, вернувшийся с работы. Он, конечно, вопросительно вскинул брови на нашу неожиданную просьбу, но перечить не стал, а сразу, не разуваясь, вышел.

 

***

 

 До «Адмирала Бенбоу» я домчалась на такси, и даже сдачи дожидаться не стала. Как и положено воспитанной даме,  без пяти минут восемь я уже стояла у столика № 6. Мой визави – молодой элегантно одетый мужчина –  сидел за круглым столом с бордовой папкой меню в руках. На нем был светло-серый костюм, рубашка с запонками и галстук. Смуглый (наверно, часто посещает солярий), ухоженный, худощавого телосложения, он был похож на принца, каким его обычно изображают в детских книжках.

Когда он поднял на меня свои серые глаза, сердце мое бешено заколотилось, я даже ощутила дрожь под коленками. Последний раз я так нервничала, когда впервые брала интервью у мэра города. Денис Ливандовский, а это был именно он, встал из-за стола и сам выдвинул мне стул и помог усесться. От такой обходительности я даже растерялась. Еще бы не растеряться, когда всюду натыкаешься на локти толкающих тебя особей мужского пола. А среди нашего брата, то бишь журналистов, и вовсе встречаются бессовестные и беспардонные люди, настоящие «акулы пера», как они гордо себя величают.

- Добрый вечер, Денис Эдуардович, - залепетала я, негодуя на свой голос, дрожью выдающий мое волнение, - меня зовут Анастасия Золина. Я – корреспондент газеты «Город NEW». Вот моя визитка на случай нашего дальнейшего сотрудничества, - протянула я дрожащей рукой аккуратный прямоугольник картона. Я здесь по поручению нашего главного редактора, Тараса Владимировича Борзовского.

Видимо, мое волнение Ливандовскому было слишком очевидно, либо он был очень хорошо воспитан, но он улыбнулся мне самой, на мой взгляд, теплой и ободряющей улыбкой, и ответил, что рад нашей встрече и предложил для начала оформить заказ.

С разрешения Ливандовского, которое, конечно, было испрошено чисто формально, я достала диктофон, и мы начали тихо чирикать о цели его визита, о его планах в нашем городе, о его готовности вложиться в интересный инвест-проект, о социальной значимости этого проекта для горожан и о многом другом. Не обошли вниманием и персону самого господина Ливандовского. Поговорили о его увлечениях и предпочтениях, о его оценке событий нашего времени. И чем дальше продвигалась наша беседа, тем больше я подпадала под обаяние моего визави. Через полтора часа  нашего общения я превратилась в горячую сторонницу Ливандовского и готова была подписаться под каждым его словом, будто он стал выразителем моего мнения. Уж не знаю, владел ли он методиками НЛП, или камерная обстановка в сочетании со слабоалкогольными напитками так подействовали на меня.

Наш вечер закончился в  половине одиннадцатого. Денис Ливандовский был так любезен, что сам вызвал для меня такси и проводил до двери автомобиля. Тут я не выдержала, и, как умела, сделала ему комплимент по поводу того, каким  он был интересным и обходительным собеседником. Мы договорились о том, что завтра в районе трех дня я отдам ему на вычитку готовое интервью. Преисполненная самого благодушного настроения, я уехала домой, сжимая в руке его визитку, которая оказалась в моей ладони в самый последний момент, когда я садилась в машину.

Невзирая на чрезмерную насыщенность моего трудового дня, я все еще была полна сил и желания действовать, а вернее, писать, и даже не писать, а творить. Дверь мне открыл Сергей, потому что сама я слишком долго (и, видимо, достаточно громко) ковыряла не тем ключом в верхнем замке. Пашка, понятное дело, давно спал, а Сергей, очевидно, вот-вот собирался это сделать. Он исчез за дверью спальни почти сразу после того, как открыл мне дверь.

Я уселась на кухне с ноутбуком и быстро-быстро защелкала кнопками клавиатуры. Мои пальцы буквально по ним порхали, едва успевая за полетом мысли; диктофон охотно цитировал Ливандовского его же голосом. В четвертом часу я, довольная, легла спать.

 

***

 

Все следующее утро я была в центре внимания в нашей редакции. Девчонки снова и снова переспрашивали у меня подробности вчерашнего вечера, а я охотно делилась своими эмоциональными переживаниями. Мужчин куда больше интересовали деловые связи Ливандовского и его бизнес-планы. Ну, и, конечно, совсем разгорелись глаза у женской (незамужней) половины нашего коллектива, когда я произнесла сакральное «…и при этом он не женат».

Наташа Крысникова, самая юная в нашем коллективе, пишущая под псевдонимом Ростова (Какая банальность!) подкараулила меня в женском туалете и самым беспардонным образом начала выпрашивать у меня визитку Ливандовского. На худой конец, просто попросила взять ее с собой на встречу с ним, когда поеду отвозить статью (Ну, это ж надо?!! Что за нравы у современной молодежи?!!). Услышав мой гневный отказ, она раздосадовано хлопнула дверью женского туалета, а вместе со звуками удаляющихся шагов до меня донеслись обрывки имен, которыми она меня наградила, самыми безобидными из которых оказались «Фифа» и «Пигалица».

Наивная дурочка Наташа! Знала бы ты, моя милая, как ты глупа!.. Так глупа и наивна, что на тебя невозможно обижаться, а можно только пожалеть. Неужели ты и вправду думаешь, что господин Ливандовский при его внешних данных, при его связях и деньгах все еще одинок?!  Пусть он и не связан узами брака, но уж точно не одинок. Наверняка, там, в Москве, где-нибудь на Рублевском шоссе, ждет его гламурная спутница, которой просто в ломы было тащиться в наш оазис цивилизации посреди дикой промышленной Сибири и променять, пусть и всего лишь на три дня (для таких, как она, и это много), свой светский образ жизни на скучное прозябание в гостиничном номере. Что она тут забыла?! Вся жизнь там, в Москве. Это там сплошной «эксклюзив», а у нас обыденность и застой – все те же лица, все те же события.

Несмотря на то, что досадный инцидент с Наташей здорово мне поубавил хорошего настроения, я нашла в себе силы не растерять бодрость духа и рабочий настрой. В конце концов, надо было еще просмотреть свежим взглядом свой ночной шедевр, прежде чем показывать его редактору и  Денису Ливандовскому.

Шедевр и впрямь сказать напрашивался на реверансы в сторону автора, Тарасик так и вовсе был доволен, даже участливо предложил в пятницу взять отгул и отдохнуть целых три дня. Надо полагать, бессонная ночь не прошла даром и здорово «наследила» на моем лице. А чему, собственно, удивляться?! Мне ведь уже давно не двадцать лет. Я, можно сказать, вступила в ту фазу человеческого бытия, когда всю ночь пьешь, гуляешь, черти чем занимаешься, а утром именно это и видно по твоему лицу.

К обеду я уже несколько раз сходила в приемную Тарасика, чтобы с разрешения Лидочки, его секретаря, потаскать из холодильника кубики льда, которыми пыталась стереть со своего лица следы усталости. Ну, неудобно мне было появиться перед вчерашним принцем настоящим заморышем!

Примерно в час дня я сама перезвонила ему и уточнила время и место встречи, все-таки такой солидный, занятой человек. Неудобно его задерживать и по пустякам отвлекать от работы.

В  половине четвертого мы встретились в ресторане бизнес-сити, местного делового комплекса. Денис был все также безупречен, а я жутко комплексовала по поводу своего спортивно-делового облика.

- Добрый день, Денис Эдуардович! Рада Вас снова видеть, - начала первой я, стараясь не замечать, как вытянулось его лицо при виде меня. Наверно, сильно сегодняшняя я контрастировала со вчерашней, парадно одетой.

- Настя?! – вопросительно посмотрел он на меня. – Это действительно ты?!

Я совсем растерялась. Перемены, видимо, катастрофические.

- Да, Денис Эдуардович, это я! Бал кончен, и Золушка опять в своих обносках, – попыталась я отшутиться.

- Да, нет!- Отмахнулся он. – Я имею в виду, это ты, Рябинина Настя из четырнадцатой школы?!

Настала очередь удивляться мне. Откуда этот  человек знает мою девичью, по правде сказать, все еще девичью (так как моим журналистским псевдонимом стала фамилия Сергея) фамилию?! И не только фамилию, но и номер школы, в которой я училась!!!

- Ты меня не узнаешь?! – улыбнулся Ливандовский. – Это я Дэн Быков из седьмого «А», мы еще с тобой встречались!

Тоже мне встречались!!! Несколько раз портфель до дома донес, пару раз за руки взялись плюс неудачная попытка поцеловаться, потому что у Дэна были скобки на зубах. И вообще… этого просто не может быть!!! Денис с мамой еще в девяносто втором в Питер на ПМЖ уехал. Причем тут Москва?! Причем тут вообще Быков?! Кажется, мой мозг перегрелся – бессонная ночь не прошла даром.

Со всей очевидной нелепостью я задала самый идиотский и ненужный вопрос:

- Денис?! Что ты здесь делаешь? – Будто еще вчера не узнала, что он – крупный бизнесмен, и прибыл в наш город два дня назад для переговоров с местным бизнессообществом об открытии здесь регионального филиала своего банка (Это ж надо?! У Дэна свой банк! Откуда?! Ему же и лет-то всего ничего – как мне!).

Он рассмеялся. Мы оба сели за столик. Тут же, словно соткавшись из воздуха, возник молчаливый официант с двумя папками меню в руках. Видно, почуял, что на внезапной встрече старых приятелей можно заработать неплохие чаевые.

- Слушай! Это надо отметить! – Воодушевился Денис.

- Э, нет! – Запротестовала я. – Я все еще на работе, не забывай.

- К черту работу, Настька! Мы столько с тобой не виделись!

- Только не пытайся подсчитывать, сколько! Я тебя умоляю! Иначе я почувствую себя старухой.

- А помнишь, как мы с тобой…, - распалялся Денис все больше и больше.

- Лучше, давай не будем перечислять все глупости, на которые мы тогда отважились, - перебила я. – Ты же понимаешь, мы тут не одни. Вдруг услышат? Представляешь?! Это ж будет сенсация для нашего города: «Известный российский бизнесмен и меценат Денис Ливандовский вернулся в родные пенаты! Здесь все еще живет девушка, с которой он не виделся н-цать лет!» Я уже вижу эти нелепые заголовки. Ты мне лучше скажи, как Денис Быков вдруг стал Ливандовским. И откуда это все?! У тебя что, богатый дядюшка умер?!

- Да, нет! – Рассмеялся Денис.- Богатого дядьки у меня нет, и никогда не было. А вот отчим все еще есть. Помнишь, как я не хотел, чтобы моя мама выходила за него замуж? – Я кивнула, он продолжал, - ну, так вот, Эдуард Романович оказался очень покладистым и предприимчивым человеком. Сначала мы уехали в Питер. Он меня устроил учиться в лицей на Васильевском острове – один из лучших тогда, с уклоном иностранных языков; сам занялся предпринимательством, у нас тогда там много финансовых пирамид было. «МММ» и «Хапер-Инвест» – самые громкие, а сколько еще было таких, о которых никто так и не узнал… В общем, отчим тогда в числе первых рискнул и вложился и, представь себе, получил неплохой доход. Хватило и на квартиру в центре города, и на зарубежную поездку, и на стартовый капитал для своего дела. У него на деньги особый нюх что ли?.. Дальше –  больше. Брался за все: начинал бизнес с нуля, брал кредит на полгода в банке, добавлял к своему капиталу, начинал проект, раскручивал и продавал в четыре-пять раз дороже, чем ему это стоило. Кредит быстро возвращал, и оставался заработок для следующего проекта.

Зажили мы тогда с мамой хорошо, как сыры в масле катались. Когда мне пришло время паспорт получать, мать предложила фамилию и отчество Эдуарда Романовича взять, мол, смотри, как он о тебе заботится! Я перечить не стал. И уже Денисом Ливандовским поступал в МГИМО на  международную экономику. Переехали на ПМЖ в Москву. Затем получил МВА-образование по финансам и менеджменту, поступил  работать в банк «Абсолют» по рекомендации, прикупил акций и вошел в Совет директоров. Отчим тоже был в Совете банка, сложились, выкупили долю у миноритариев и получили голосующий пакет. Теперь все ключевые решения принимаем мы вдвоем. Недавно у нас возникла идея открывать филиалы в регионах.

Вот, собственно, и все, - развел руками Денис. – Ну, а ты как? Вижу, снова в журналистику ударилась. Ты, по-моему, еще в школе писала и состояла в городском Совете юнкоров?..

- Было дело, - согласилась я, - но, то – детство, баловство. По серьезному я записала только на третьем курсе филологического факультета СурГПИ. Поработала в студсовете, была ведущей на радио,  потом с Борзовским начинали проект «Город NEW». Много ссорились, у него непростой характер, однажды даже уходила из газеты, и вот снова работаю, теперь только в качестве журналистки.

- Замужем?

- Нет, не замужем, но и не свободна. Мы просто живем вместе. У нас есть общий сын Пашка. Ему скоро будет пять лет.

- А этот ОН чем занимается?

- Начальник отдела продаж у официального дилера «Мерседес-Бенц РУС». Все время занят. Работает каждый день с девяти до девяти, без праздников и выходных.

- Понятно.

- А ты сам, Ливандовский, смотрю, не торопишься обзаводиться семьей, наследниками, - указала я взглядом на его правую руку без обручального кольца, - или, как я, не торопишься обременять себя официальными отношениями?

- Я пока в поиске, - уклончиво ответил он, что в переводе на понятный язык означает «не лезь не в свое дело» и я лезть дальше не стала, а предложила перейти к делу. В конце концов, мы пришли сюда не отчитываться о том, как прожили эти шестнадцать лет друг без друга. Обед закончился, я  оставила ему распечатанную и электронную версии интервью, на случай, если еще появятся замечания. Договорились, что за интервью подъеду к нему завтра к девяти утра прямо в Торгово-промышленную Палату, где у него была назначена важная встреча. На предложение подвезти меня до дома, ответила вежливым отказом – не люблю всяких компрометирующих обстоятельств, чтобы потом не оправдываться перед своим благоверным. Решила, что даже не скажу Сергею про нашу встречу с Денисом, и, уж тем более, про то, что мы когда-то были знакомы.

 

***

 

Утром следующего дня забрала интервью у Дениса, еще раз его проверила и сдала редактору. На этом можно было бы поставить жирную точку в наших отношениях с Дэном, по крайней мере, я пребывала в полной уверенности, что вижу его утром в последний раз. Даже его визитку собиралась выбросить, но…передумала. Оставила на память. У меня этих визиток столько, что Сергей даже не обратит на нее внимания.

Весь день я добросовестно работала: просмотрела свою электронную почту, выбрала несколько пресс-релизов для посещения интересных мне мероприятий на следующей неделе; отправила на вычитку отцу Александру наше с ним интервью; съездила в городскую администрацию на пресс-конференцию по вопросам ЖКХ и договорилась с председателем комитета об индивидуальной встрече по поводу механизмов формирования тарифов для населения на содержание жилого фонда.

В целом день прошел продуктивно. Окрыленная, собиралась домой, потому что на завтра у меня был законный отгул, а вместе с ним целых три выходных дня! Когда вышла из здания редакции, подкатил фургон, судя по наклейкам, из цветочного магазина. Молодой человек в зеленой униформе и с букетом в руках спросил, здесь ли работает мадмуазель Золина. Я сказала, что это я и даже показала свой журналистский пропуск в администрацию (на нем было мое фото). Курьер (их ведь так называют?) протянул мне пышный сноп кранных роз и маленькую открытку, сложенную вдвое, на которой красовались слова: «Спасибо за прекрасные воспоминания!». Подписи не было, но гадать не приходилось: это был Дэн.

Я и забыла, что когда-то влюбилась в него именно потому, что он был неисправимым романтиком, он был так непохож на всех остальных ребят…Надо же, я утратила даже всякое воспоминание о том, что когда-то мне это действительно нравилось. Этот букет стал для меня каким-то милым, трогательным приветом из моей школьной юности.

Всю дорогу до дома я беспричинно улыбалась. А когда оказалась у подъезда, поняла, что этот букет может всерьез нанести урон моей репутации добропорядочной жены, а по совместительству и ярой противницы всех этих сопливо-гламурных изысков. Что делать? Домой взять нельзя, выбрасывать жалко, а избавиться надо.

Выход нашелся сам собой. Я позвонила в дверь к Ольге и не нашла ничего лучше, чем вручить его ей, пролепетав слова благодарности за ее помощь с прической и платьем, и вообще за все, что она нам когда-либо делала хорошего. Ольга даже прослезилась и горячо заверила меня, что и впредь всегда готова будет сделать все возможное и невозможное, стоит мне только ее об этом попросить. Эх, Ольга! Ты даже сама не знаешь, какое, ты, человечище!

Записку вместе с визиткой Дэна убрала в визитницу. Моя репутация была спасена.

Забирала ли сына из детского сада, занималась ли ужином,  мыслями я весь вечер возвращалась к этому букету. Как-то неловко мне было за то, что так с ним обошлась. Но, с другой стороны, не тащить же было его домой?! Что бы я потом объясняла Сергею?.. В конце концов, я, чтобы хоть немного сгладить муки совести, решила поблагодарить Дениса за этот знак внимания. Вопрос, как это лучше сделать…позвонить? Нет, это неудобно: мой звонок на этот раз не будет иметь ничего общего с работой, и потом, у него может быть в этот момент какая-нибудь важная встреча, а тут я со своим «Спасибо! Мне так приятно!». Набрала на сотовом эсэмэс: «Спасибо за букет!» и отправила ему, благо, у меня был его номер. Оставалось надеяться, что, когда он вернется в Москву, это послание не прочтет его пассия. Хотя фраза, на мой взгляд, была подобранна идеально, для того, чтобы отвертеться в случае чего. На худой конец, он сможет сказать, что помог другу, когда тот забыл этот букет где-нибудь в офисе, или придумает еще что-нибудь в этом роде.

В полдесятого вечера вернулся с работы Сергей, с тех пор как его повысили до начальника отдела продаж, его поздние визиты стали для нас нормой. Неприятно, конечно, но такова жизнь. Вместе поужинали, вернее, ужинал Сергей, а мы с Пашкой сидели рядом за компанию. Я открыла йогурт, а сынишка пил компот в прикуску с овсяным печеньем. Тихо сидели и обменивались новостями: Сергей – про бестолковость продавцов и капризность клиентов, я –  про свой отгул и три выходных дня, Паша – про свое участие в выставке детских рисунков в фойе детского сада. Договорились, что завтра сына в сад ведет Сергей, а я буду отсыпаться за все свои авралы. Спать легли совсем поздно. Отключились мгновенно.

  Утром, часов в одиннадцать, меня разбудил звонок мобильника. Я посмотрела на дисплей: номер не определен. Как-то странно. Сняла трубку.

- Алло! Слушаю Вас.

- Привет, Настя! – услышала я голос Дениса. – Хочу узнать, как тебе мой букет. Муж не обиделся?

- Что ты?! Он у меня просто душка! И букет замечательный. Спасибо!

- Я рад, что тебе понравилось. Люблю делать приятное людям.

- А ты, Денис, альтруист! И букет подарил, и дела отложил, чтоб только спросить приятно мне или нет! Неужели только за этим и звонишь?

- Только за этим, - подтвердила трубка.

- Не верю, - по-Станиславски сказала я. – Если кто-то звонит мне в мой законный выходной, значит ему что-то от меня нужно.

- Мне нужно было просто услышать твой голос и удостовериться, что с тобой все в порядке.

- Со мной все в порядке, - заверила его я. – Что-нибудь еще?

- Есть разговор.

- Сейчас?

- Нет, сегодня я буду весь день занят. Давай завтра встретимся часов в шесть вечера, в «Гэлери-клаб».

- Ты все еще не в Москве?! – удивилась я.

- В Москве. Но это неважно. Мне надо с тобой поговорить.

- И ради этого ты завтра прилетишь сюда?! – не выдержала я.

- Конечно. Ведь ты же не сможешь завтра прилететь ко мне в Москву, если я попрошу.

- Это точно. Не смогу. А что за разговор, ты хоть намекни, а? Это с работой связанно? Тебе не понравилось интервью? – заволновалась я.

- Нет-нет, - заверил Денис. – Интервью просто отличное. И к работе это не имеет никакого отношения. Давай, завтра все объясню.

- Ну, ладно, - согласилась я. – Завтра, так завтра.

- Пока!

Денис отключился, а я сидела на постели в полной растерянности. Человек, внезапно вынырнувший из моего давнего прошлого, отчаянно лез в мое настоящее и крушил мой привычный уютный мирок. Я опасалась, что с его появлением в моей жизни наступят крупные перемены, в лучшую или худшую сторону – я не знала, и от этого незнания делалось тревожно.

 

***

 

Весь следующий день я провела в тревожном ожидании. Сергей с утра уехал на работу, сказал, что будет дома к семи вечера – у него уже в привычку вошло ездить на работу по выходным дням, потому что без него не обходилась ни одна продажа, ни одна приемка автовоза – ничего. Сына я на всякий случай отвезла к бабушке.  Долго думала, что же сказать своему молодому человеку про эту встречу. Опять соврать – это мерзко и неправильно, сказать правду – она еще больше похожа на ложь. Куда иду я, на деловую встречу или на свидание? Что мне за необходимость видеть этого Дениса? Профессиональный интерес или женское любопытство? Или это что-то другое?.. Чем больше я размышляла о своем двусмысленном положении, тем бредовей и неразрешимей казалась ситуация.

Решила на встречу пойти, чтобы, наконец, разъяснить все раз и навсегда. Сергею пока ничего не рассказала. Если вернусь раньше него, то и врать не придется, если позже – посмотрим по обстоятельствам…

Когда подъезжала к «Гэлери-клаб»,  волнение во мне разрослось в такой степени, что я чувствовала дребезжание каждой своей клеточки. На входе администратор уточнил мою фамилию и провел в одну из кабинок. Денис уже сидел там: на нем был темно-синий пиджак с серыми металлическими пуговицами, рубашка без галстука и джинсы. Я тоже была одета демократично.

Как только я присела на край дивана, он откуда-то сбоку, словно фокусник, извлек букет и вручил его мне.

- Это тебе. Спасибо, что пришла.

- Не за что. Но, ты знаешь, два букета подряд – это многовато. Я не привыкла к подобным знакам внимания и, боюсь, мой молодой человек все неправильно поймет.

- Ты называешь его молодой человек? Разве у вас не семья? – изумился Денис. – Я думал, твой сын – это ваш общий ребенок, или я не прав?

- Ты прав, конечно. Ребенок общий. Но я как-то привыкла называть вещи своими именами, - сказала я и тут же почувствовала, как меня обдало жаром, потому что совесть сразу напомнила про мой небольшой обман. – Формально мы в браке не состоим, во всех документах я прохожу как мать-одиночка. Замуж он меня не зовет, а сама я не напрашиваюсь. Так что пока Сергей – мой молодой человек, - подытожила я.

- И как долго твой молодой человек собирается оставаться всего лишь молодым человеком?! – Не то с сарказмом, не то с иронией спросил Денис. – Не боишься, что он в любой момент уйдет?! На мой взгляд, в нем маловато надежности…

- Если бы ему хотелось уйти, он уже давно бы это сделал. Для этого у него было достаточно времени. Мы с ним вместе уже давно, что-то около семи с половиной лет, согласись, это не мало, - парировала я.

- Знаешь, мне как-то не очень верится, что женщина сама не хочет полноценной семьи: чтобы все, как полагается, и свадьба, и официальный супруг, и общий бюджет. Тебе, что, и впрямь никогда не хотелось, чтобы тебя завоевывали, любили, баловали?..

- Стоп! Стоп! Стоп! Ты, Денис, зачем меня позвал? Чтобы воспитывать во мне женскую гордость? Я – взрослая женщина и сама принимаю решения и несу за них ответственность, - начала распаляться я. – И знаешь, я уже немало повидала женских слезливых историй: «сначала у нас все было идеально, а потом он превратился в тирана и чудовище» или «он так за мной ухаживал, а потом оказалось, что ему нужна была только моя квартира». Я могу цитировать до утра, но это скучно. Однажды я уже сделала вывод: у меня все хорошо… А букеты?.. Что букеты? Разве ими измеряется счастье?!

- И тебе никогда не хотелось испытать чего-то другого?! – Не унимался Денис.

- Я тебя не понимаю, к чему ты клонишь?

- Все ты прекрасно понимаешь, Рябинина! Помнишь, как мы перед отъездом поклялись, что еще встретимся, что у нас с тобой все будет. Ты мне долго и во всех подробностях рассказывала, каким должен быть дом твоей мечты, куда бы ты хотела ездить в отпуск, как мы будем проводить наш досуг, и что у нас будут дети. Наши дети… - совсем тихо добавил он. – Я приехал, Настя, и что же я вижу: ты уже с кем-то другим строишь жалкое подобие семьи? Ты готова уже смириться с тем, что он никогда не назовет тебя своей невестой и уж тем более женой! Что с тобой, Настя?

- Если честно, я давно смирилась с тем, что это невозможно, все, о чем мы мечтали, - ответила я, и голос дрогнул, а на глаза стали наворачиваться слезы. Да, не так я себе представляла эту встречу. – Ты уехал и не прислал ни одного письма. Я ждала. Долго ждала… А потом перестала. В моей жизни появился Сергей. Да, он не умеет говорить комплименты, и искренне недоумевает, почему женщинам так нравятся цветы – ведь они так непрактичны. Но зато он надежен и всегда был таким. Первое, что он сделал, когда пришел ко мне в гости – это перевесил угловой кухонный шкаф, чтобы он не громыхал и не переваливался, когда его открывают.  И когда я болела, он был рядом как добрая сиделка: бегал в аптеку за лекарством, поил меня с ложечки чаем, поправлял подушки.  И, не забывай, теперь у нас есть общий ребенок, которого он тоже нянчил бессонными ночами. Мы с ним все делим поровну, и до сих пор у меня не было сомнений в том, что он меня любит и все еще хочет, чтобы мы были вместе.

- Да у тебя просто не было времени, чтобы осознать: он навязал тебе свои правила игры. Ты живешь ТАК, потому что ЕМУ так удобнее. Ты не от чего не застрахована!

- Пусть так! Но это мне решать, КАК мне жить. Меня ВСЕ устраивает, - с нажимом ответила я.

- Знаешь, я не уверен, что это то, что тебе нужно. Теперь, когда я тебя снова встретил, я не могу тебя оставить не убедившись, что с тобой все будет в порядке.

- У меня все будет в порядке. До сих пор же было, - пыталась убедить я скорее себя, чем его.

- Я уже не чувствую в твоем голосе прежней уверенности. И это дает мне повод усомниться в том, что ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО счастлива. – Настаивал Денис и вдруг выпалил, - послушай, забудь его! Уедем в Москву! Вот сейчас уедем, а? Вечерним рейсом!

- Ты в своем уме?! Два дня назад я понятия не имела кто ты и что ты.

- Мы с тобой знакомы давно, гораздо дольше, чем ты знакома с ним.

- Но знаю о нем гораздо больше, чем о тебе. Ты – мистер ИКС. Возник внезапно, практически ниоткуда, и вдруг так просто предлагаешь бросить все, чем я живу! У нас ребенок и семь лет за плечами! Это, знаешь ли, немало.

- Да, что он тебе может дать?! Ты повторяешь все одно и тоже, как околдованная. Где та прежняя отважная девчонка, которую я так любил? В твоих глазах почти угас тот авантюрный огонек, который я так любил ловить на твоем лице.

- Прошло слишком много времени… Ничего не вернуть обратно…

- Ты это говоришь с сожалением! Я так и знал, что в глубине души ты несчастна. Ты сожалеешь…

Я опустила глаза, было обидно как в детстве, словно я и вправду жила все это время не своей жизнью, будто меня обманули… Видимо, воспользовавшись моим  замешательством, Денис обнял меня, притянул к себе и прильнул губами. Я ощутила на своих губах жгучее пламя. Было приятно и в  тоже время страшно, оттого, что я переступаю запретную черту.

Потом в моем мозгу вспыхнул образ Сергея, и целоваться стало спокойнее и даже приятнее. Мы, кажется, не целовались давно. С появлением Пашки на смену ласкам пришли поспешные чмоканья в щеку и редкие объятия, и только тогда, когда мы были в полной уверенности, что сын этого не увидит.

Я приоткрыла глаза и к ужасу своему осознала, что все еще не с  Сергеем, который, кстати сказать, уже давно дома и, наверно, недоумевает, где я и где Паша.

- Мне пора! – в ужасе пролепетала я, и, схватив сумочку, как ошпаренная умчалась из кабинки.

В машине, я уже вспомнила, что забыла на сиденье дивана подаренный Денисом букет. Но так даже лучше – уликой меньше.

 

***

 

По дороге заскочила  в  пиццерию «Дуплет» и попросила две пиццы на вынос. Пока ожидала заказ, пыталась обдумать происходящее. Даже и мысли не хотела допустить, что можно рассказать Сергею про Дениса. Нет, своего благоверного надо оградить от этого позора. Сейчас, когда Дениса рядом нет, мне все осознаннее хотелось быть рядом с Сергеем, чтобы этого кошмара просто не было, чтобы сегодняшний поцелуй оказался лишь наваждением, просто глупым сном. Мне было ужасно стыдно, а еще страшно, вдруг кто-нибудь видел нас вдвоем и уже сообщил об этом Сергею. Вдруг я приду домой, а  там нет ни его самого, ни его вещей. Это будет крах всей моей жизни…

Я позвонила в дверь:

- Кто там?

Я выдохнула, все в порядке, он дома.

- Это я. Сереж, открой, пожалуйста!

Он открыл в трусах и футболке, взъерошенный (наверно, спал).

- О! У нас праздник?! – обрадовался он, взглядом указывая на две плоские картонные коробки у меня в руках.

- Бери скорее, они горячие.

Он их взял и отнес на кухню. Пока разувалась, слышала, как что-то там шуршит и чавкает.

- А что так долго? – жуя свой кусок, заглянул он в ванную, где я мыла руки. – Ты ждала их, пока они тесто замесят? Я уже минут сорок, как дома.

 - Да, знаешь ли, заказов у них много. Не успевают. Пришлось долго ждать, - промямлила я и увидела в зеркале, как мое лицо и шея покрылись пятнами. К счастью, Сергей уже повернулся ко мне спиной и пошел смотреть телевизор.

- Слушай, я смотрю, Пашки дома нет. Он у Ольги или у бабушки?

- К бабушке отправила. С ночевкой, - добавила я. - Помнится, у нас так давно не было вечера наедине, - а сама подумала: «Надо маму предупредить, что сегодня внука у нее забирать не будем».

- Ну, это в корне меняет дело, - потер Сергей руки и помчался на кухню. Оттуда он вернулся с бутылкой красного вина и двумя бокалами, я прямо на полу в гостиной, расстелила белую скатерть, а вокруг нее набросала диванных подушек. Сергей сделал еще одну ходку на кухню, и на этот раз принес две тарелки с треугольниками пиццы. Я все это разложила на скатерти, а он зашторил окно:

- Делаем ночь!

Довольный он опустился рядом со мной на подушки и откупорил бутылку. Я посмотрела на него: сейчас он очень был похож на Дениса, или мне только казалось…

- Знаешь, ты это здорово придумала! – Воскликнул он, подавая мне мой бокал. – У меня даже для этого повод имеется!

- Какой?!- Искренне изумилась я.

- Мое повышение! С понедельника я становлюсь заместителем генерального директора по продаже и обслуживанию автомобилей Мерседес-бенц!

- Здорово! Ну, тогда желаю тебе: так держать и всего, что там в таких случаях полагается!

- Звучит, как тост. Выпьем!

Мы выпили. А потом еще и еще. Дальше все было как в тумане. Мы, шатаясь, танцевали без музыки, падали и вновь поднимались, чтобы продолжить свой танец. Он мне, что-то нашептывал на ушко, а я похихикивала, потому что было щекотно. Завершился вечер совершенно фантастическими ощущениями, как это бывало давным-давно, когда мы только начали жить вместе.

Не знаю, долго ли я проспала, но среди ночи я вскочила, как обезумевшая. Мне приснился кошмар. Точно не помню, что. Но последним в череде образов стало бородатое лицо отца Александра, который произнес: «Сатана не дремлет! Готовы ли вы вынести это искушение? Хватит ли у вас на это душевных сил?».

Я выбежала на кухню и включила свет. Достала из своей сумочки сотовый телефон, чтобы, наконец, отправить эсэмэс маме. Было глупо предупреждать ее о том, что за Пашей никто не придет. Она это, наверняка, сама поняла и уложила мальчика спать. Но послание, я все же отправила.

Через минуту позывной сигнал сообщил мне, что у меня пришло сообщение. Я глянула на дисплей: номер не определен. Не определен, но я догадалась, что это от Дениса. В сообщении было всего несколько слов: «Будь моей и я весь мир положу к твоим ногам!».

Мне было страшно. Слова отца Александра, произнесенные им четыре дня назад и теперь повторенные в моем сне, оказались пророческими. Вот оно – мое искушение!

Я удалила эсэмэску и легла, уткнувшись носом в плечо Сергея. Он что-то невнятное пробурчал во сне и обнял меня. Я немного успокоилась и забылась.

 

***

 

Утром, как бы невзначай, я спросила у Сергея:

- Знаешь, Сереж, я вот вчера, когда была одна, подумала, а почему мы до сих пор не женаты? Мы столько лет уже вместе.

- Не знаю, - пожал плечами он. – А что бы это изменило?

- Ну-у, - протянула я, - может быть, мой социальный статус, да и твой тоже. Ведь с точки зрения закона мы просто сожители, мы друг другу никто…

- Ну, не знаю, - небрежно отмахнулся он. – Меня и так все устраивает. Лично я всем говорю, что женат и у меня есть сын. И никто в этом до сих пор не усомнился. Все и Пашу много раз видели, и тебя.

Наступила неловкая пауза. Зря я завела этот разговор.

- Нет, конечно, если ты хочешь, - снова начал он. – Я ничего против брака не имею. Можем и пожениться, если тебе это нужно.

- Нет, спасибо, - ответила я.

Не так я себе представляла, что мне будут делать предложение. Было похоже, что мне просто делают одолжение, а одолжений, тем более в таких вещах, я не люблю.

- Ну, ты что, Настен, обиделась?!

Сергей видимо заметил на моем лице раздосадованное выражение.

- Вот, видишь, какой я тюфяк?! Ни ступить, ни молвить не умею. Какой из меня жених?! Я все эти свадебные банкеты с толпой пьяных и незнакомых людей терпеть не могу. Меня напрягает, когда за мой счет гуляют совершенно посторонние мне люди, ведут себя как свиньи, а я их еще должен развлекать.

- Ну, банкет устраивать вовсе необязательно, - неуверенно начала я. – Можно по-тихому, по-семейному, без лишних глаз.

- А в чем смысл?

Я пожала плечами. С таким настроем, действительно, никакого смысла.

Он ушел на работу, я опять осталась одна.

Позвонила маме, извинилась, что вовремя не предупредила ее и Пашку. В ответ выслушала все, что называется «накипело». И про то, что я мать никакая – ребенок полночи проплакал, что его не забирают, и что хозяйка никудышная – на мальчике трусы все в мелких дырках, на футболке пятно черте-какой давности, как тебя только Сергей не бросил?! Наверно потому и не женится никак, что надеется встретить в своей жизни более подходящую девушку.

И она туда же. Опять я всем плоха. А, может, бросить всех вас, раз я все равно такая плохая?! Что вы на это скажете? Есть ведь человек, которому я просто нужна, любая…

Повесила трубку. Разговор исчерпал сам себя. Было просто обидно от того, что все, сказанное ею, – правда. А еще правда  то, что осознание всех моих недостатков порождает в глубине души моей страх, что однажды, придя домой, я обнаружу, что меня все бросили. Ведь мы уже семь долгих лет (или шесть с половиной?) живем, избегая всяких обязательств, словно где-то у нас заготовлен плацдарм для отступательного маневра.

Что, если уже завтра наступит время для таких маневров, и я останусь ни с чем. Мне стало страшно.

Постаралась больше не думать об этом. В конце концов, жила же я до этого как-то эти семь лет!

Забрала Пашу у мамы. Папа вежливо поинтересовался, как поживает «ползеть» («Ползеть» – изобретенное папой слово, полученное путем сложения в одно целое «пользователя» и «зятя»).  Я сказала, что хорошо поживает, получил повышение, опять на работе.

- А ты точно знаешь, что он на работе?

- А где ж ему быть?!

- Ну, ты-то дурой не прикидывайся! Если муж днюет и ночует на работе – значит в семье не все гладко, - назидательно заверил меня отец. - Я бы на твоем месте на веру все не воспринимал. Что это за работа такая?! Все ему жениться на тебе некогда. Ты его паспорт давно видела? Может, он уже женат на ком-то, а ты, дуреха, уши все развешиваешь, с работы его ждешь!

- Да, на работе он! – В сердцах крикнула я, и даже совсем обидно стало. – Просто жизнь теперь такая стала! Как умеем – так и вертимся. У нас связей нет, и местечко тепленькое нам никто не готовил. Вот и долбит Сережа своей башкой себе путь наверх! А вы только о плохом и думаете!!!

Я почти бежала по ступеням вместе с сыном. Павлуша два раза чуть не упал.

Честь семьи я, как говорится, отстояла, а в сердце прокралось сомнение, а вдруг и вправду надо проверить его паспорт…

 

***

 

 

Домой мы с сыном сразу не пошли. Свернули в центральный парк, чтобы Пашка нагулялся и надышался свежим воздухом, - не так уж часто весной бывают такие погожие деньки.

Сын катался с другими детьми с горки, я пристроилась на деревянной облупленной скамейке в тени двух изможденных кривых сосенок, так, чтобы не упускать его из своего поля зрения. Глазами я смотрела на детскую горку, а мысли мои блуждали где-то далеко-далеко.

Из подсознания выплывали картины забытого прошлого, как я в этом же парке гуляла после школы. Присела возле песочницы, чтобы помочь какому-то карапузу слепить кулич, а какой-то рыжий хулиган в стоптанных ботинках и несуразном коричневом пальто подкрался сзади и вылил на подол моей формы грязную жижу – смесь талой воды из лужи и придорожной грязи – принесенную в дырявом целлофановом пакете. Было досадно и горько от обиды, а хулиган зло улыбался, радуясь своей удавшейся пакости. А потом прибежал Денис, увидел мой подол и все понял. Завязалась драка. Рыжий убежал, грозя нам кулаком, а Дениса отругала мама за то, что ввязался в драку и весь перепачкался.

Хороший он был мальчик. Добрый, смелый и с обостренным чувством справедливости. Дениса, который так внезапно снова ворвался в мою жизнь, я почти не знала. Слишком много лет их разделяли.

- Привет! Не ожидал тебя здесь увидеть.

Я вздрогнула от неожиданности. Рядом со мной на скамейке оказался Денис все в тех же джинсах и пиджаке, что были на нем вчера вечером.

- Я не верю в совпадения. Брось притворяться, Денис, ты прекрасно знаешь, что в этом районе до сих пор живут мои родители, и вероятность нашей встречи в этом парке была велика.

- Ладно, - согласился он и развел руками, - ты меня поймала: я действительно надеялся тебя здесь увидеть и, как видишь, не ошибся. Ты здесь одна или с кем-то? – будничным тоном поинтересовался он, окидывая взглядом детскую площадку.

- Или с кем, - отрезала я.

- Дай, догадаюсь! Ты пришла вон с тем мальчиком в голубой ветровке с оранжевыми лампасами, я прав?

- Совершенно верно, Шерлок Холмс. Даже не буду спрашивать, как ты догадался.

- У него твои волосы, твои глаза, твое выражение лица. Я часто наблюдал за тобой в детстве, как ты играешь. У тебя было такое же выражение, когда ты была чем-то увлечена.

- Это очень трогательно, Денис. Но я не хотела бы ударяться опять в воспоминания.

- Знаешь, я решил остаться здесь еще на три дня. И обещаю, не буду больше тебе докучать, если ты этого и вправду не хочешь. Я купил подарок для твоего сына. Ты позволишь мне его вручить?

- Я не в праве запрещать. Если Паша захочет он его возьмет.

- Тогда познакомь нас сейчас.

Я согласилась. Мы оба встали со скамейки и подошли поближе к площадке, где резвилась ребятня. Я позвала Пашу. Он подбежал ко мне весь взмыленный с коричнево-серыми потертостями на коленках, но ужасно довольный собой.

- Мам, ну чего тебе? Я еще чуть-чуть поиграю. Мы тут с одним мальчиком познакомились, - начал он рассказывать взахлеб. Потом спохватился, увидев рядом со мной Дениса, и добавил. – Ой! Дядь, здравствуйте!

- Привет, малыш! – Совсем по-карлсоновски поздоровался с ним Денис.

- Познакомься, Паша, этого дядю зовут Денис. Это мой очень давний знакомый. Он что-то хочет тебе подарить, если ты не против.

- Ну, давай, - бесхитростно сказал Паша и даже протянул руку за подарком, выражая тем полную свою готовность его получить.

Денис замялся.

- Видите ли, подарок лежит у меня в машине. Если вам нетрудно, давайте выйдем из парка, она припаркована здесь недалеко, у обочины.

Все вопросительно посмотрели на Пашу, он кивнул, и мы пошли туда, куда рукой указал Денис.

На обочине и вправду был припаркован автомобиль – GL450 серебристого цвета. Я даже спрашивать не стала, откуда он и как дорого стоит – представление, небольшое, я имела, ведь Сергей работал у официального дилера Мерседес-бенц. Денис подошел к багажнику и с видом заправского волшебника показал подарок, предназначенный Пашке. Сказать, что это был шикарный подарок – все равно, что ничего не сказать. Мое нутро протестовало против такого дорогого подарка, но я видела, какое впечатление он произвел на моего сына. Паша просто замер от счастья и не смел даже к нему притронуться. Это был детский электромобиль цвета «серый металик», на заднем бампере которого красовалась надпись «AMG», еще одно произведение легендарной немецкой марки и, бьюсь об заклад, половина баснословной стоимости за эту детскую игрушку была выплачена за три заветных буквы на заднем бампере этого электромобильчика.

- Денис, я не уверенна, что нам стоит принимать такие дорогие подарки.

- Ну, что мне теперь, возвращать обратно?! – Расстроился Денис. -  Ты посмотри, как Пашке нравится! Тебе ведь правда нравится?! – Спросил он у мальчика, присев рядом с ним на корточки.

- Да-а! Нравится! – Протянул Паша.

- Знаешь, я тут несколько детских магазинов обошел: там одна фигня сомнительного качества, а настоящему мужчине нужны настоящие дорогие игрушки, правда, малыш?

-Угу, - уверенно кивнул сынишка.

Я только покачала головой. Что мне теперь со всем этим делать?!

- Хочешь, я вас до дома довезу? – Не унимался Денис. – Сам вас нагрузил, сам и помогу – донесу до двери.

- Ну, давай, мама, соглашайся! – Взмолился Пашка, теребя меня за руку.

Затея эта мне совсем не нравилась, но я согласилась. Мы сели в машину, всю дорогу Денис и Пашка разговаривали об автомобилях. По выражению лица сына я поняла, что ему новый знакомый очень понравился.

Денис сдержал свое слово – донес подарок до входной двери, хотя ноша была нелегка. Наступила неловкая пауза. Этикет предписывал в этом случае пригласить его домой и угостить чашечкой кофе или чая, но в моей сложившейся ситуации даже безобидное чаепитие на кухне рисковало превратиться в неверно истолкованный  жест с множеством неприятных последствий.

- Дядя Денис, идем к нам. Я тебя чаем угощу с пряниками и конфетами, - попросил Пашка.

- Не знаю, - замялся Денис и выжидательно посмотрел на меня, - только, если твоя мама разрешит.

- Она не будет против, - настаивал Пашка, - Ведь правда, мама?! Ты не будешь против?!

- Нет-нет, конечно! Проходите, - пролепетала я.

Ну вот, он уже у меня дома и водит дружбу с моим сыном. Ловко это у него получается! Интересно все воротилы в бизнесе такие, или мне попался уникальный экземпляр?

Мы все вместе устроились на нашей кухне. Я заварила чай, Пашка достал обещанных конфет и пряников. Со вчерашнего вечера оставалась одна нетронутая пицца. Я ее согрела и выставила на стол.

Мы сидели втроем. Паша охотно общался с Денисом и отвечал на все его вопросы, которые, кстати сказать, иногда касались лично меня и моих предпочтений. Я хмурила брови и сжимала  губы, чтобы дать понять Паше, что против его чрезмерных откровений, но он не всегда замечал мои гримасы и продолжал бесхитростно общаться. Зато Денису эта ситуация, по-видимому, доставляла особое удовольствие. Он как бы невзначай улыбался, когда замечал на моем лице хмурое выражение.

После двух кружек чая, он засобирался домой, а Паша стал его упрашивать остаться поиграть. На этот раз Денис задерживаться не стал и ушел.

Я убрала со стола и приготовила ужин. Денис ушел от нас более трех часов назад, а у меня все еще было ощущение его присутствия. Наверно, это из-за электромобиля, который гордой махиной стоял посреди детской комнаты, затмевая своей ослепительной роскошью все остальное, что было в этой комнате.

 

***

 

Вскоре вернулся с работы Сергей. И прямо с порога стал рассказывать сногсшибательную новость.

- Представляешь, у нас сегодня такой удачный день! Мы только на прошлой неделе запустили программу сдачи в прокат автомобилей, и сегодня наш первый GLарендовал на неделю бизнесмен из Москвы. Ты его, конечно, не знаешь, о нем пишут больше в столичной прессе. Это Денис Ливандовский.

- И что он тут забыл? – вслух недоумевала я.

- Да какая разница?! Главное, что эта программа заработала.  Он хотел взять спорт-купе, но у нас такого не было. Мы его, представляешь, чуть не упустили! – докладывал Сергей. – И тогда наш Иван убедил его взять GL450 4 maticсеребристого цвета. Он такие песни пел, что у нас в городе только на таком автомобиле и произведешь нужное впечатление. Уломал, словом!

- Представляю даже, на кого он пытался это впечатление произвести, саркастически вставила я, но Сергей меня не слышал и продолжал:

- А потом, после обеда он еще раз к нам зашел и приобрел за наличный расчет  детский электромобиль серебристого цвета, который у нас единственный стоял в автосалоне на витрине, представляешь?! Вот чудак, да?!

- Действительно, - согласилась я. – И сколько он стоит?

- У-у-у!!! Мне, чтоб его купить, надо было бы полгода по ползарплаты откладывать.

- Ладно, идем ужинать.

- А Пашка где?

- Дома, у себя в комнате. Потом с ним поговоришь.

Сергей сел ужинать и тут на кухню прибежал Пашка…

- Папа, папа! Представляешь, мне сегодня один дядя такую машинку подарил! Идем, я тебе покажу! Она такая большая, красивая. Мы, когда с тобой и с этой машиной во двор выйдем, все мальчишки обзавидуются!

- Паша, не мешай папе. Папа ужинает, - одернула я сына.

Сергей, недоумевая, вскинул на меня брови. В его глазах стоял немой вопрос.

- Ты пока ешь, ешь. Я тебе все объясню, - пролепетала я.

Мне было неловко. Но лучше уж сразу все рассказать, пока не произошло ничего страшного. Сергей отодвинул от себя тарелку и встал.

- Знаешь, я лучше пойду, посмотрю на это чудо.

Он вышел, я – за ним.

Сергей с мрачным видом: руки, скрещенные на груди, стоял, прислонившись к дверному косяку детской комнаты. А ничего не подозревающий сын весело и оживленно рассказывал ему обо всех прелестях новой игрушки. Он уже уселся на сиденье электромобиля и рулил передними колесами.

- Откуда это у тебя, Паша?

- Это мне дядя Денис подарил, мамин знакомый. Мы с ним в парке познакомились, когда гуляли. А еще он нас до дома довез, и мы с мамой его чаем угощали с конфетами. Правда, хороший дядя, да, папа?!

- Хороший дядя, - мрачно согласился Сергей.

Он обернулся, когда я приблизилась:

- Настя, что это? Ты мне ничего не забыла рассказать? Откуда такая потрясающая щедрость?! Что за услуги ты ему оказала, что он так тебя поощрил?!

- Послушай, пройдем на кухню. Я тебе сейчас все объясню.

- Да, да. Попробуй. Мне просто по зарез нужны твои объяснения!

- Денис Ливандовский родом из нашего города. Мы с ним учились вместе, давно, до седьмого или восьмого класса – точно не помню. Тогда у него была другая фамилия. Его звали Денис Быков. Потом его мама вышла замуж за Эдуарда Ливандовского, и они уехали в Питер. Денис, естественно, носит сейчас фамилию отчима. Тот преуспел в бизнесе, и Денис вместе с ним участвует во всех делах. Сюда он приехал вести переговоры, они тут собираются открыть филиал своего банка. А я с ним встретилась совершенно случайно. Я ведь журналистка. Это было мое задание – взять у него эксклюзивное интервью. Помнишь, мой аврал во вторник? - Он кивнул. – Вот, - продолжила я, -  я тогда и ездила к нему на встречу, по работе. Сначала он меня даже не узнал, а когда я уже статью отдавала на вычитку, мы с ним разговорились по душам. А  на счет автомобиля я была против! Но Паша так его хотел. Ну, в  самом деле, не сдавать же его было обратно в автосалон?!

- Ну, ладно. На счет интервью и работы я верю. Но почему этот тип, из твоего детства, все еще вьется вокруг тебя?! Что за  необходимость дарить такие подарки нашему сыну?! Он, что, таким образом пытается купить его расположение?!

- Да, нет. Вряд ли, - сказала я, - он скоро уезжает, а это просто на память.

- А я не хочу его помнить, и, тем более, не хочу, чтобы его помнил мой сын!

- Ну, что ты предлагаешь? Сдать его к вам в автосалон? – Показала я на электромобиль, с которым все еще возился Паша. - Ты же сам сказал, что для вас это удачный день в плане прибыли.

Я посмотрела на своего молодого человека. Очевидно, в нем шла какая-то внутренняя борьба. Наконец, бизнесмен и продавец побороли в нем уязвленного мужчину. Он смягчился, вяло махнул рукой, что означало «пусть остается как есть».

Я уже торжествовала, когда он обернулся и сказал:

- Но предупреждаю, я против, чтобы ты с ним общалась. И, если этот тип еще раз приблизится к тебе, или переступит порог нашего дома, между нами все будет кончено. Слишком его знаки внимания похожи на ухаживания. А я быть рогоносцем не хочу. Подумай об этом.

- И не будешь. Чтобы стать рогоносцем, надо быть хотя бы женатым, а у нас с тобой простое сожительство, - парировала я.

- Ты опять за свое! Что тебя не устраивает?! Квартира есть, ребенок есть, любимая работа, мы друг друга любим – все ж хорошо! Зачем что-то менять?!

- Между прочим, он мне ЗАМУЖ предлагал! – В сердцах выпалила я.

- Я так и знал! Ну, так и шла бы! Кто держит?! – Распалился Сергей.

- Я тебя люблю, а ты только на словах мною дорожишь, а на самом деле боишься на мне жениться. Может быть, у тебя есть официальная жена, а меня ты за дуру держишь?!

- Ну, знаешь, это слишком! – бросил  Сергей, схватил куртку и хлопнул входной дверью.

Я бросилась за ним.

- Сереж, ты куда?

- К другой жене! -  услышала я через лестничный пролет.

- Постой!

Но было поздно. Он ушел. Внизу хлопнула дверь подъезда.

Я медленно сползла вниз по стене. Этого не может быть! Этого просто не может быть!!! Он ушел!

Я разревелась.

- Мама, что с тобой?! Где папа?! – Это прибежал Пашка из комнаты. Конечно, он не мог не услышать нашей перебранки, и уж тем более, как хлопала дверь.

- Папы больше нет, - выдавила я из себя и снова задохнулась рыданьями. – Он ушел.

В дверь позвонили. Я даже обрадовалась, вдруг Сергей передумал и вернулся. Открыла дверь, на пороге стояла Ольга.

- Насть, у вас все в порядке? Я слышала, как ты звала Сергея. Вы, что с ним поцапались?!

- Мы только что расстались… навсегда

- Да, ладно тебе?! Так уж и навсегда?! Он еще вернется, через неделю, - заверила она меня.

- Нет, не вернется. Я его знаю. Он слишком горд, понимаешь?! А тут этот Денис со своими подарками, и я – дура набитая, ведь чувствовала, что так просто это не кончится!

Ольга меня обняла, вместе мы дошли до дивана.

- Не плачь, Настюш! Не вернется Сергей, мы тебе нового найдем, лучше, чем он.

- Мне не нужен никто. Я люблю только Сергея, а он ушел, - не унималась я.

- Тетя Оля, а папа вправду не вернется?!

- Ну что ты, маленький, конечно вернется. Он же тебя любит, - заверила она Пашу. – Папа устал, он отдохнет немного и вернется.

Она прижала к своей груди моего сына и тоже погладила его по голове. Вообще, она замечательная соседка, мировая.

- Насть, хочешь, я останусь у вас с ночевкой и помогу завтра с утра собрать Пашу в сад? – Предложила она.

- Блин! – Я даже за голову схватилась. – Завтра же новая рабочая неделя, снова куча дел. Даже с Сергеем поговорить не успею! Оль, оставайся, а? А мне надо звонить, - вскочила я и обвела взглядом комнату в поисках своего сотового телефона.

- Теть Оль, а хочешь,  я тебе покажу машину, - предложил Паша и потянул ее за руку в свою комнату, - которую мне дядя Денис подарил. Это мамин друг такой. Он нас до дома проводил.

- Конечно, покажи. Давай, посмотрим, что она умеет делать, - согласилась Оля. Уже из детской я услышала ее восхищенный возглас:

- У-у! Какая чудесная машина! Прямо как настоящая…

Дальше я уже ничего не слышала. У меня в руках была моя трубка, и я листала свою записную книжку, чтобы поговорить с Сергеем. Набрала его. Нажала вызов. Трубка механическим женским голосом равнодушно ответила, что абонент занят или находится вне зоны действия сети.

Он отключил свой сотовый. Сегодня с ним связаться было невозможно.

 

***

 

На работу я пришла совершенно опустошенная, с темно-фиолетовыми кругами и припухлостями вокруг глаз – результат моей бессонной слезливой ночи. Народ на меня ошалело косился, но вопросов никто не задавал. Лишь Наташа Крысникова не скрывала своего по-женски злого удовлетворения, созерцая своего врага поверженным и раздавленным. Но мне о Наташке совсем не думалось. Куда больше меня интересовал вопрос, смогу ли я  сегодня связаться с Сергеем и отыграть всю эту неприятную историю назад. Хотя в глубине души сознавала, что это не реально.

Борзовский показал мне разворот утренней газеты, где красовалось мое интервью с Ливандовским.

- Молодец, хорошо сработано! – Похвалил он и, понизив голос, добавил – Ты что, бурно отгуляла выходные или дома неприятности?

 - И даже не представляете какие, Тарас Владимирович, - едва сдерживая слезы, подтвердила я. – Можно, я две недельки возьму вне отпуска. Мне очень надо.

- Согласен, но при условии, -  Тарасик был бы не Тарасик, если бы не выдвинул условия, - ты доработаешь свой хвост с отцом Александром и свободна на две недели. Вот листок. Пиши заявление!

Я дрожащей рукой нацарапала прошение отпустить меня по семейным обстоятельствам, он подписал, а я поехала к отцу Александру, чтобы забрать от него текст интервью.

Я еще раз набрала номер Сергея, и снова все тот же механический и равнодушный голос отказал мне в связи. Я повторяла свои попытки всю дорогу до университета, но результат был тот же.

Отец Александр вернул текст с двумя правками, сердечно взглянул на мое изможденное ночными страданиями  лицо и попросил явиться на исповедь.

Я снова вернулась в редакцию, добросовестно доделала работу и еще раз уведомила Борзовского о своем уходе. С домашнего телефона позвонила Сергею на работу, чего никогда не делала раньше. Трубку взяла одна из менеджеров автосалона. На мою просьбу связать меня с Сергеем, ответила, что Сергей Алексеевич занят, у него важный клиент, и он не может подойти к телефону. Может, это и так, а, может, и нет. Настаивать я не стала.

Примерно в полчетвертого Сергей сам перезвонил и холодно сказал, что заедет в шесть забрать свои вещи. Я обомлела и даже не смогла попросить его остаться.

Забрала Пашу из садика и отвезла к родителям. Сказала, что две недели он поживет у них. На их вопрос, почему, рассказала, давясь слезами, что у нас произошло. Попросила их больше ни во что не вмешиваться. В ответ в спину услышала только «дура», брошенное папой.

Пришел Сергей, молча начал собирать свои вещи в сумку. Я его просила остаться, умоляла, даже валялась в ногах. Он только методично повторял, что я сама сделала этот выбор. Он снова ушел… на этот раз навсегда – это точно. Об этом кричало все в этом доме: пустой шкаф, кухонная утварь, из которой исчезла его любимая кружка, ванная комната, где не стало его полотенца, шампуня, бритвенного станка и зубной щетки, и порог прихожей, у двери которой не стояли больше его туфли.

Правильно я сделала, что увела Пашу к родителям. Он не должен был видеть ни моего унижения, ни его безразличия.

Вечером Ольга еще раз пришла ко мне, оглядела осиротевшее хозяйство и вздохнула. Мы с ней долго сидели на кухне, она поила меня чаем и кормила приготовленными пирожками.

- Если тебя это немного взбодрит, у него никого нет, - вкрадчиво сказала она. – Мой муж знает, у кого точно он поселился. Это их общий знакомый Руслан, недавно разведенный, кстати. Сергей пока живет у него.

- Ну, если два мужчины решили жить вместе, это значит, что не за горами забористые холостяцкие вечеринки с кучей девушек, - раздосадовано сказала я. – Теперь он ни за что не захочет возвращаться к прежней жизни. Семья – это обуза, а у него впереди сплошной фейерверк удовольствий.

- Если с Сергеем уже не склеится, то, может быть, стоит с Денисом попробовать, - неуверенно предложила Ольга. – Он ведь сам в мужья набивается. И красивый, и богатый, и молодой еще, и успешный. Он тебя в Москву увезет, ты и думать забудешь о своем Сергее.

- Где уж забыть?! - Возразила я. – Человеку, чтобы пережить разрыв с любимым человеком, нужно, чтобы прошла половина того времени, которую он прожил вместе. А я боюсь, что мне трех с половиной лет не хватит. Я, наверно, вообще никогда не приду в себя.

Оля ушла, а я снова обошла квартиру, все нутро которой, казалось, скорбело по рухнувшему семейному счастью. Хотелось плакать, и я плакала, уткнувшись носом в подушку. Было страшно остаться вот так, одной, в этой унылой квартире.

 

***

 

Меня разбудил телефонный звонок (оказывается, я не заметила, как уснула).

- Привет! Как ты? Просто хотел тебя услышать. Мне не спится – все думаю о тебе.

Это был снова Денис. Впервые я действительно была рада его слышать.

- У меня все плохо. Мы расстались с Сергеем. Он больше не вернется, - плакала я в трубку.

- Не буду говорить, что меня это расстраивает, но я ожидал от него чего-то подобного. Он мне сразу не понравился – твой Сергей. Этот вечно МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! Хочешь, я сейчас же приеду?

- Нет не надо!- Испуганно воскликнула я. – Вдруг нас увидят!

- Ну и что?! Ты же теперь свободна!

Он бросил трубку. А через двадцать минут уже позвонил в домофон.

Я его впустила. Глянула на себя в зеркало и ужаснулась – такая я была измученная и постаревшая…

Он вошел. В руках у него был букет и торт.

- Я решил, что надо срочно отметить начало твоей новой жизни, сказал он, протягивая мне очередную охапку роз в форме бедермейера. - Ты теперь действительно свободная от всех обязательств женщина! И первый тост я выпью за тебя!

- Мне не до тостов, - возразила я.

- Нет, нет! И не смей отпираться!

Он уже во всю хозяйничал на кухне. Резал торт, выставлял на стол бокалы, из которых только позавчера мы пили с Сергеем, отмечая его карьерное продвижение.

- Знаешь, я сейчас не готова к новым отношениям, слишком много воспоминаний бередят мне душу, - начала я. – Пойми, Денис, ты замечательный. Но, не слишком ли ты торопишь события?

- В каком смысле? – Искренне удивился он.

- Вот ты сейчас призываешь меня отпраздновать мое освобождение. Но ведь праздновать пока нечего. Вот здесь и вот здесь, - я руками показала на голову и на сердце, - я все еще не свободна. Стоит ли сейчас поить меня, чтобы воспользоваться моей слабостью?

- Фу, Рябинина! За кого ты меня принимаешь?! Боже упаси меня, делать с тобой такие вещи! Если ты все еще сомневаешься в моих честных намерениях, можем сидеть здесь, на кухне, всю ночь, и я буду рассказывать тебе всякие байки и анекдоты. А, если вдруг захочу спать, надеюсь, ты меня пустишь в детскую?

 - Ну, ладно! Извини меня, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Мне так неловко, что такое ляпнула.

- Ничего, не извиняйся. Я заметил, что ты совсем разучилась верить в добрые помыслы.

Мы с ним долго сидели на  кухне и разговаривали обо всем.  Под утро разошлись по комнатам, чтобы лечь спать.

Когда я проснулась, Дениса нигде не было. На столе стоял натюрморт из не съеденного торта, букета бордовых роз и двух бокалов с темно-красной жидкостью на дне.

 

***

 

День близился к концу. Это был самый никчемный и пустой день в моей жизни. Никто мне не звонил: ни Денис, ни Сергей. Маме я сама утром позвонила, чтобы поинтересоваться, как там Паша. Мама, конечно, меня корила и осуждала. Досадовала, что у нее такая бестолковая дочь. Около получаса я молча, без всяких эмоций, словно это меня не касается, выслушивала все, что она обо мне думала. Потом трубку взял Паша – мой сынок, моя кровиночка, мой самый родной человечек. Он стал проситься домой, сказал, что любит меня и папу, что скучает и боится, что это он виноват в том, что папа ушел.

- Знаешь, мам, - предлагал Паша, - а, давай, найдем дядю Дениса и я его порошу, пусть он возьмет назад свою чудесную машину и обратно вернет мне папу.

- Ах, Пашенька, - вздохнула я, - если бы это было возможно, я бы первая его об этом попросила.

На том мы с сыном и расстались.

Вечерело. Солнце сегодня светило особенно ярко, местами просто припекало. Я оделась совсем по-летнему – в шорты и топ на бретельках – и вышла на балкон позагорать.

Прошло, может быть, минут сорок, вижу, как-то подозрительно ведет себя постовой. Нервно жестикулируя, буквально разгоняет все автомобили с нашего оживленного перекрестка. Что это он делает? Неужели тут что-то будет? Интересно что? Ведь сегодня не День России и не Первомай, и вообще не дата… Что, опять какая-нибудь шишка приехала, и наш мэр с очумелым видом возит его по всем мало-мальски приличным окрестностям?

Да нет, просто светофор сломался. Вон и аварийка едет, и уже какой-то чел в люльке болтается –  чудной какой-то, без формы.

ОГО!!! С цветами?!! Я глазам своим не поверила. Позвонила Ольге.

- Ты это видишь?!

- Что?! – Не поняла Ольга.

- Тут такое! Поднимайся ко мне. С моего балкона лучше видно.

Через минуту мы уже обе смотрели с нашего балкона на картину, которая развернулась внизу. И было, на что посмотреть.

Аварийная машина подъехала и остановилась, не доезжая до перекрестка, прямо напротив нашего дома. Затем механическая рука, на которой была закреплена люлька начала медленно двигаться в нашу сторону, к окнам квартиры, находящейся в соседнем подъезде. Рядом высыпали человек пять-шесть – смуглые, пузатые и усатые дядьки в пестрых мексиканских костюмах и сомбреро –  достали свои струнные музыкальные инструменты, и зазвучала музыка. Чуть впереди  встал такой же кругленький и смуглый человечек с пышными усами и бородкой-испаньолкой  и, бойко работая правой рукой, задирижировал позади стоящим коллективом и замурлыкал, обращаясь лицом к невидимому зрителю, судя по всему, проживающему в нашем доме.

 - Слушай, я за фотоаппаратом, - не выдержала я и помчалась в комнату. Ну не могла я, будучи журналисткой, упустить такую возможность. Ольга все еще стояла на балконе и комментировала все, что видела:

- Ничего себе, эти гаврики ему еще и аккомпонимируют! На чем это они тренькают? На мандолинах что ли? Это ж надо?! – Восклицала она. – Оказывается и в нашем районе живут настоящие золушки! Кому это он сейчас петь будет?! Мой тюха в жизни б до этого не додумался…

Я уже нашла фотоаппарат и бежала к балкону, когда на пороге лоб в лоб столкнулась с Ольгой, которая размахивала руками и просто визжала от возбуждения:

- Настя, скорее!!! Это ж он тебе поет!!! Ну же!!! Бегом на балкон!!!

Я подбежала к краю балкона. Люлька медленно плыла по воздуху, двигаясь в направлении нашего балкона. В ней был Денис с цветами и бархатной черной коробочкой в руке.

Не надо быть Энштейном, чтобы догадаться, что он задумал. Я выхватила из кармана сотовый и вызвала Сергея. В ухо, не занятое трубкой, и в правду лилось что-то мелодичное:

…Красивое счастье

    По имени Настя.

    Жена ты другого,

    Но что ж тут такого…

На том конце я услышала знакомый голос:

- Алло! Слушаю Вас!

- Ты слышишь это, милый?! – Заорала я громко в трубку. - Это мне делают предложение!!! Мне!!! Что ты на это скажешь?! Если не хочешь меня потерять, скажи мне это прямо сейчас!!!

- Желаю счастья, - холодно отрезал Сергей и отключился.

Было обидно до слез. Моя последняя, по-детски наивная, попытка вернуть его, хотя бы ревностью, с треском провалилась. Вот она – моя  надежда на долгую счастливую жизнь сама плывет ко мне в руки в лице давнего знакомого Дениса Ливандовского. Надо быть круглой дурой, чтобы сейчас ответить ему нет. А ведь я была готова это сделать, если бы Сергей сейчас сказал бы мне, что я ему нужна.

Люлька остановилась напротив балкона. Ольга деликатно удалилась в комнату. Денис встал на одно колено (при этом люльку пришлось еще немного приподнять, чтобы я по-прежнему могла его видеть) и обратился ко мне:

- Рябинина Анастасия, будь моей женой, ибо с тех пор, как я тебя увидел, я лишился покоя и сна. Я понял, что никогда не буду счастлив, если рядом не будет тебя. Я предлагаю тебе руку и сердце. Что ты мне на это ответишь?

Наступила звенящая тишина. Все, что было вокруг живого, замерло в ожидании моего ответа.

- Я согласна, - ответила я, но счастья в душе не было.

Он впрыгнул на балкон и надел мне кольцо с бриллиантом на палец.

- Я люблю тебя, - сказал мне Денис. Я только молча кивнула. Сил говорить уже не было. Он обнял меня и поцеловал. Внизу зааплодировали. Он махнул рукой, и люлька медленно уплыла вниз, вскоре уехала и сама машина, увозя с собой артистов в сомбреро. Перекресток снова наполнился  людьми и машинами. Медленно темнело. Ночь мы провели вдвоем.

 

***

 

С памятного события на перекрестке прошло три дня, необходимых на скорые сборы и урегулирование всех нюансов. Я поставила в известность своих родителей о том, что моя личная жизнь быстро меняет курс на замужество,  и, что я улетаю в Москву вместе с Ливандовским. Предполагалось, что там мы с ним поженимся, съездим отдохнуть на Кипр, а затем вернемся за Павлушей. Конечно, родители были растроганы и охотно дали нам свое благословение.

Сергею я тоже послала эсэмэску, указала номер рейса, дату и время вылета. Я и сама не знала, зачем так сделала. Наверно, просто надеялась на чудо…

Мы уже были в аэропорту, когда я в полной мере осознала, что приняла решение просто под нажимом обстоятельств, что я не готова разделить всю свою жизнь с человеком, который стоял теперь рядом и нежно сжимал мою руку. Наивный Денис охотно нашел объяснение моим сомнениям. Завзятый фрейдист, он обосновал мое волнение простым страхом покинуть свой привычный маленький город.

- Так бывает со всеми, кто знает, что больше сюда не вернется, - заверил меня Денис. – У меня тоже так было.

До вылета оставалось пятьдесят минут. Мы прошли регистрацию, и я нервно разгуливала по залу ожидания.

Тридцать минут до вылета. Волнение усилилось.

Двадцать минут. Вышли две сотрудницы аэровокзала. Одна начала проверять посадочные талоны пассажиров, другая направляла людей по стеклянному рукаву-коридору прямо к входу самолета. Мы стояли в самом хвосте очереди,  заготовленные талоны Денис сжимал в руке.

Десять минут до вылета. Перед нами осталась только одна пара. Вот и они зашагали к самолету.

Самолет улетел…

Я уныло смотрела в окно. Молодой человек подал мне кофе, я, не отрываясь от окна, мерно постукивала по чашке ложечкой, размешивая сахарный песок. В голове был полный бардак. Вот и все кончено…

Прибежал какой-то человек, высокий как Денис (да и как Сергей тоже),  без багажа, что-то спросил у девушки на стойке регистрации. Видимо получил не тот ответ, и схватился за свои волосы. Потом подбежал к окну и замолотил кулаками по стеклу, выкрикивая что-то вслед уносящемуся самолету.

Подбежали к нему сотрудники аэропорта и жестами указали ему на выход. Он упал на сиденье и закрыл лицо руками. Просидел так минут пятнадцать.

Кофе давно остыл, а я все сидела и смотрела на этого несчастного человека. Он страдал, и во всем аэровокзале не нашлось бы другого, более сочувствующего ему человека, чем я. Он встал и повернулся ко мне лицом. Сердце мое подпрыгнуло от радости – это был Сергей. Я подбежала к нему и бросилась на шею. Он меня приподнял и закружил, а все вокруг настороженно наблюдали за этой дикой картиной.

Он меня крепко прижимал к груди и просто целовал без разбору мое лицо, я же, как безумная, только повторяла: «Прости! Я не смогла!».

Не смогла я улететь с Денисом в Москву и забыть все то, что меня долгие годы связывало с Сергеем.

 

***

 

Через два месяца мы поженились. В остальном, все осталось по-прежнему. Своя квартира, пусть и не в центре, зато просторная; любимая работа, ребенок и рядом любимый мужчина, с которым мы уже столько лет просыпаемся вместе…