Я умерла когда мне исполнилось 19. Прошло 3 недели со дня моего рождения. Холодная весна. В начале апреля утром сыпал снег, а днем шел дождь. Но если бы последнее, что я увидела было бы солнце и цветущие абрикосы легче не стало бы. Я к тому, что по-фигу вообще какая была погода. Мне было всего 19. Никаких планов, амбиций, любви. Ничего. Невразчная такая жистенка.

Если бы мне сказали, что я умру в тот день...чтобы я подумала? Сьела бы шоколадку потому, что какая уж тут диета? Посмотрела бы привычный ситком, немного почитала бы, зарядила плеер. Наверное звонила много по телефону. Я, наверное, даже не очень одинока. Просто все мои родные достаточно далеко, чтобы чувствовать себя время от времени ..оторванной.

Кажется, моя жизнь подходит для того, чтобы её оборвать именно сейчас. Не будет любимого который вскроет себе вены от горя. Или любимой. Я не узнаю какое решение вынесет суд отцу. Какой родится его недоношенная дочь. Как пройдут поминки дедушки и какой памятник ему поставят. Что там с аденомой моей матери. Все это пройдет мимо меня.

Если задуматься, из всех я бы тоже поместила себя в этот вагон. Какой прекрасный и точно выверенный выбор. Как движения хирургов.  Но в тот вечер поезд не был только моим пристанищем.  Еще две полных женщины: одна пережженная перекисью блондинка, вторую я честно не помню. Парень в костюме адидас, зеленые глаза, короткая прическа;читал объявления всю дорогу. Женщина с сединой в волосах, потрепанной книгой. С левой стороны еще человека четыре. Может три. Я не знаю кто из них пил или играл на музыкальных инструментах. У кого дома собака или дети. Но в конце мы почувствовали один и тот же жар. 

В городе была революция. И когда голос в метро объявил об угрозе минирования поезда...чувство было, что так и надо. Ни страха, удивления или вопросов «как же так? Почему я?» все шло как надо. Буд-то я готовилась именно к этому. Зарядила сегодня плеер, выбрала старый плейлист. Не знаю. Ехать в заминированном вагоне, слушая на всю в наушниках ''high hopes'' может быть довольно умиротворяющим. Ты закрываешь глаза и просто радуешься тому, как все внутри  застревает в музыке, мысли вязнут в ней как в желе. Она разбавляет мысли. Это то же, что налить слишком много молока в кофе. Уже и кофе-то нет. Одна белая жидкость. Это было моим главным, самым удивительным и последним переживанием.. Наушники это мои сигареты и я даже могу выдохнуть дым слов. Но я бы не за что не выпустила это. Я наполнялась до верха. Пока за закрытыми веками  не вспыхнул огонь. И стало невыносимо горячо и больно. Вакуумные наушники больше не перекрывали шум. А потом...