Жизнь прожить – не поле перейти. Пробыв в браке пятнадцать лет, понимаешь это очень хорошо. Муж, двое детей, работа, дом. Вроде все есть, но чего-то, все-таки, не хватает. Чего? Понимания? Страсти? Любви?

Живешь по стандартной цепочке: дом – работа – магазин – дом. Телевизор по вечерам. Пижама по ночам. Зубная щетка и тарелка овсяных хлопьев утром. Каждый день одно и тоже: дети, готовка, уборка, на работе бесконечные звонки, конференции и отчеты.

Жизнь превращается в рутину, а когда-то близкий человек – в коллегу по работе и соседа по общежитию. Соседа, которого знаешь, но не чувствуешь. Которого слушаешь, но не слышишь, на которого смотришь, но не видишь.

Мне исполнилось тридцать четыре, а у меня было ощущение, что я – древняя старуха, несмотря на то, что куча ухажеров была готова ради меня на все. В «контактах» меня уже два года домогался какой-то неуравновешенный любитель виртуальных романов. На прогулке по мне чах гуляющий этой же дорогой до сих пор неженатый одноклассник, тезка мужа. На работе строил глазки приходящий  силовик из военкомата. А в магазине – недвусмысленно блестел звездами на погонах почему-то постоянно встречавшийся там начальник отдела полиции. И все они что-то хотели от меня.

Это ж надо было – я, молодая, красивая, замужняя женщина, к ногам которой всегда штабелями падали чужие мужики, и вот те на… Одна.

В тот весенний солнечный день я была сама не своя. Даже не пошла в парк с младшим ребенком, как обычно делала.

Я ВИДЕЛА. Наверное, ясновидящей в полном смысле слова меня назвать нельзя. Я не занимаюсь этим профессионально. Скорее, как животное, просто доверяю своей интуиции. И обычно молчу, если иногда мне удается прочесть мысли совершено незнакомых мне людей. Не мудрствуя лукаво, я этим пользуюсь, и все. Ну и периодически программирую себя кое на какие штучки, вещие сны, например, и все такое. Но в тот день, еще с ночи, меня словно преследовал сон наяву.

Это была жуткая греза. Ужасное видение, грозившее и, казалось, даже пахнущее смертью. Видение, от которого у меня волосы вставали дыбом, все леденело внутри, и мурашки бежали по коже.

Я очень ясно их всех видела… Растерявшийся снайпер, по данному ему приказу стреляющий в женщину с ребенком, но промахивающийся из-за того, что она неожиданно для него наклонилась к земле, и потому попадающий совсем не туда, куда целился... Муж, толкнувший на землю эту женщину с ребенком и сам оказавшийся на линии огня... Снайпер, застреленный полицейскими после его выстрела в женщину… Кругом кричащие, бегущие в панике люди, кровь, детский плач…

Меня тошнило. Виски пульсировали болью. Лицо горело, как в лихорадке. Сердце едва не вылетало из груди. Что мне делать? Что же мне делать? Господи, и как раз тогда, когда Дима уехал в командировку! Когда я не могу ни с кем поговорить. Рассказать. Посоветоваться. Ну почему, почему сегодня?

 «Она», Великая Мать, или Пресвятая Дева, если хотите, с детства посылает мне видения, когда я прошу, а иногда и просто так, никогда не ошибается. Если я вижу, значит, «Она» предупреждает меня. «Она» хочет, чтобы я что-то сделала. Чтобы я изменила то, что «Она» мне показала. Изменила будущее. Что же мне делать, Матушка? Мамочка моя! Скажи…

И тут меня осеняет: надо заплатить! Отдать. Отдать что-то, чем дорожишь. Очень дорожишь. Год назад я решила отпускать волосы, надоело носить короткие. Пока доросли только до лопаток, но мне шло, и я их уже очень полюбила. Посмотрев на себя в зеркало, я безжалостно взяла ножницы. Через пять минут волосы уже едва достигали подбородка, а я собирала с пола упавшие пряди. Почему-то решила, что утоплю их в реке.

Перед глазами все плыло в каком-то невообразимом сиянии. В голове стучало. Казалось, мозг сейчас взорвется, – я слышала одновременно десятки разных звуков: голос сынишки, тиканье часов, пенье птиц, шум от проезжающих автомобилей за окном, запись песни популярного артиста из дома соседей напротив. И все это вместе сливалось в одно-единственное слово: «Мало, мало, мало!»

Я открыла шкатулку, где лежали все мои драгоценности, и выхватила оттуда самую дорогую вещь, доставшуюся мне по наследству от бабушки мужа – на цепочке золотой «орденский» кулон с большим голубым сапфиром в середине, говорили, его стоимость тысяч тридцать. Вроде красивый камень, но носить украшение я почему-то никогда не могла. Ощущение, словно он не для меня, а для магистра какого-то ордена – слишком холоден и слишком велик.

И, вот, зажав в кулаке «Голубую звезду», так назывался сапфир, я, босая, второпях позабыв даже обуться, лечу, сбивая ноги, на речку. Благо, по прямой это всего метров сто от дома. Повезло, что по дороге никого не встретила. А то представляю, чтобы люди, увидев меня, подумали. Ненормальная какая-то.

После недавних дождей родники заболотили весь берег. Чтобы добраться до воды, пришлось метров двадцать по щиколотку в черной, сальной грязи сквозь мокрые камыши, увитые жирным, сочным вьюнком, продираться. Чтоб в грязь не упасть, за эти же камыши и держалась. А листья у них по краям, словно лезвия, острые. Все руки в кровь изрезала…

Вот, наконец, река. Размахнулась… «Голубая звезда» сверкнула над водой и навсегда исчезла из моей жизни. Звуки в голове умолкли. Свет померк. Я повернулась и, не разбирая дороги, побрела домой. Сил не было вообще. По телу, словно каток проехался. Дома кое-как отмыла черные, будто в сапогах из грязи, ноги. Перекисью стерла кровь с рук…

Дима вернулся поздно. Я чувствовала, что-то у него случилось, но он отмахнулся от расспросов. А я не стала настаивать. И рассказывать, почему остригла волосы.

В час ночи что-то разбудило нас обоих. Я плакала, обнимая мужа:

– Дима! Димочка! Как хорошо, что ты здесь! Я такой ужас вчера видела! Я волосы остригла. Я «Голубую звезду» в речке утопила…

– Я знаю. Я вчера тоже кое-что утопил: все, что в карманах нашел, кроме ключей от машины.

Дима серьезно посмотрел в мои глаза и продолжил:

– Понимаешь, мне в последнее время так плохо было. Чувствовал, что еще немного – и я тебя потеряю. Я не знал, что мне делать. Вчера домой возвращался и за рулем думал про тебя. А тут дебил какой-то навстречу. Я с ним разминуться успел, а мужик сзади ехал – так ему не повезло. Лобовое столкновение.

Я, как в себя немного пришел, решил в нашу церковь поехать, в деревню. Свечки за нас поставить. А она закрыта оказалась, поздно было уже. Так я поехал на наше место. Где мы с тобой…

Честно, там целый час, наверное, сидел, просил и молился. Потом пошел на речку, на берегу выгреб из карманов все деньги, до копейки, что у меня были, и выбросил в воду. Заплатил. Пусть подавятся. Деньги ведь – это не ты. И не я. Мусор…

– Димочка! Родненький! Ты пришел! Ты вернулся ко мне! Миленький ты мой! Какая же я у тебя сумасшедшая! Если б ты знал, как мне плохо было, как мне тебя не хватало, как я тебя ждала! Как же я тебя ждала!..

Поцелуй меня. Поцелуй… Ты меня так давно не целовал…

– Любочка! Родная! Господи! Ведь я же тебя и вправду чуть не потерял вчера! Родная, родная ты моя девочка! Как же хорошо, что ты вчера дома осталась!

Я не сказал тебе. Вечером мама звонила. Там, где ты с маленьким гуляешь обычно, вчера какой-то обкурившийся психопат с чужим ружьем в прохожих стрелял. Чудом никого не убил. А потом, когда полицейские приехали, сам застрелился. В новостях предавали.

Ну, что ты. Ну, не плачь! Девочка моя. Любава моя… Любочка! Я же тебя безумно, безумно люблю! Ну, все, все, тише, я пришел, пришел к тебе. Не плачь. Я тут.  Все хорошо.

Не только ты… Я тоже твои мысли читать могу… Хочешь, докажу? Вот, сейчас ты желаешь, чтобы я тебя обнял вот так и поцеловал, по порядку, сначала здесь и здесь. А потом – здесь… А потом еще – тут. И тут… Закрой глаза, хорошая моя, – я исполню все твои желания. Я их каждый день исполнять буду. Два раза в день. Ты ведь этого хотела?.. Ну, улыбнись же, нежность моя…

Однако, жизнь – удивительная штука. Иногда она способна, после полутора десятков лет брака, вдруг подарить начавшей стариться женщине вторую молодость и  настоящий медовый месяц, который длится уже четыре месяца.

Может, все-таки, завести третьего ребенка?