Перестану смотреть человеком 
На грехи и проступки собрата. 
Темнота, вдруг, закроется светом, 
И душа возвернётся обратно 
В миг, когда среди юности, зелени, 
Чистый лист был греховным поприщем, 
Неиспорченные потерями 
Мысли дали мне первое прозвище. 
Недостоин, но всё же отличен 
От остатков людского племени, 
Выйду в выход и крикну зычно: 
"Посмотрите, такого уж нет меня!" 
И вернусь я вперёд, в настоящее, 
Стану тем же, кем был ранним утром, 
Что-то стоящее, подходящее 
На душе перекрою жгутом. 
Будет трудно, поняв как-то истину, 
Оставаться под гнётом быта – 
На помойку вчерашнее выкину 
И открою листок манускрипта, 
Прочитаю страницу Писания, 
Успокою себя, не прогневаюсь, 
И не буду завидовать знанию 
Полусонному, честному, первому. 
Только главное, чтобы достаточно 
Было сил пронести его тяжесть, 
А для этого нужно праведно 
Сохранять в себе то, что осталось, 
Раздавая вокруг бескорыстно 
Весь запас справедливости, честности, 
Быть понятным, простым и открытым, 
Не пропасть позабытым в вечности. 
Вдруг потом, через вехи времени, 
Дети, внуки, а может и правнуки 
Капнут каплю на стол мерную 
И возьмут фотографию на руки. 
От друзей и от братьев послания, 
В рюмке водки, за бывшее, прошлое. 
После смерти жизнь - в воспоминаниях. 
Не в плохих, а только в хороших. 
Пусть закопан, уснул на кладбище, 
Это тело, душа то нетленная, 
А в толпе ярко, якобы, страждущих, 
Точно неба есть благословение. 
Потому что я жив, горю искоркой, 
Силой мысли и света исполнен – 
Не забыт. Живу, явно, искренне. 
В сердце друга живу. Спокоен.