Петербургские бани. Век XIX

Баня для русского человека всегда была "первой потребностью в домашней жизни как для чистоплотности, так и для какого-то наслаждения". "Напарившись и намывшись, человек чувствовал себя заново рожденным, впрочем, наверное, еще лучше, как только и чувствуют себя после бани".

В баню ходили не только для того, чтобы помыться; это было своего рода развлечение, отдых, особенно у купцов, духовенства, мещан.

XIX в. смело можно назвать золотым веком российской бани. В самом начале века наряду с общественными банями, которые делались все более и более комфортабельными и предлагали своим клиентам все более широкий спектр услуг, уверенно начали свое «наступление» и «домашние бани».

Ванная комната. Юсуповский дворец на Мойке

Последние следует отделять от индивидуальных бань, которые имелись у каждого крестьянина. «Домашние бани» были своеобразными салонами, куда состоятельные петербуржцы приглашали своих друзей-аристократов.

Причем в них, закрытых для посторонних, почти нераздельно царствовали дамы, устраивая банные приемы, куда попасть можно было только по особой протекции ближайших родственниц или коротких приятельниц. Для обслуживания бань специально подготавливались крепостные юноши и девушки, причем наиболее способных банщиков господа старались перекупить друг у друга.

Была «домашняя баня» и в Зимнем дворце — так называемая «Мавританская ванна» императрицы. Ее помещение было воссоздано А.П. Брюлловым после пожара 1837 г. и скромно называлось «ванной комнатой». У видевшего её современника она вызвала восторженный отклик: «Дивный характер волшебных вымыслов своенравного искусства Востока отпечатан здесь на всем с полнейшею верностию».

А.П. Брюллов Ванная в Зимнем дворце в мавританском стиле

Восточные мотивы владели и воображением знаменитого архитектора К.И. Росси: он замыслил возвести в Царском Селе павильон и устроить в нем турецкую баню в ознаменование победы над Турцией. Правда, ему этот замысел не удалось осуществить. На берегу Большого пруда в 1850-1852 гг. был возведен павильон «Турецкая баня» по проекту архитектора И. Монигетти. Комплекс, в который входят Мавританская ванна, Турецкая баня и холодные бани Камерона, нельзя назвать банями в общепринятом смысле этого слова, это, скорее, культурно-архитектурный феномен.

Всего же в 1815 г. в Петербурге насчитывалось 480 домов с ванными комнатами. Они были безымянными в отличие от больших петербургских бань, имевших собственные имена по фамилиям владельцев или же по топографическому признаку. Например, бани Клармана, Таля, Щербакова, Старжчкова или Троицкие (в Троицком переулке), Финляндские (в Финляндском переулке), Забалканские (на Забалканском проспекте). Попадались и смешанные варианты, например, Апраксинские бани в свое время были известны как Шарыгинские, а Забалканские — как бани Панова.

О банях первой половины XIX в. известно немного. Например, о Талевских банях на Мойке, 60 (постройка 1830 г.), известно, что там, в мыльных 1-го класса были устроены мраморные ванны, в более дешевых отделениях стояли медные луженые ванны.

Там же, на Мойке, в 1830 г., в доме 36, были устроены Волковские бани (по фамилии владельца), в коих имелось 17 номеров, где стены были оклеены обоями, потолки выбелены, на полах лежали ковры, имелась мягкая мебель, на столах — подсвечники. В дешевых отделениях таких роскошеств не было. Зато они пользовались популярностью — там случались за день наплывы до пятисот человек. А в канун праздников Волковские принимали до трех тысяч (!) человек в день.

К концу первой половины XIX столетия в Петербурге при населении 481300 человек (1846 г.) было около 40 бань. Многие из них стали рекламировать свои услуги в прессе. Например, содержатель Измайловских бань извещал петербуржцев о возможности заказать «рублевые и полтинные бани, где заказанный может один или со всею семьею своею со всею удобностию париться и мыться».

Владелец бани в доме 75 по улице «9-я линия Васильевского острова» информировал, что в его бане «вода с Малой Невы самая чистая и доставляется посредством трубопровода, устроенного известным мастером Богданом Берком».

В 30-х годах в петербургскую баню можно было попасть за 7, 25 или 50 копеек. Были номера и по 2 рубля с полтиной.

В начале столетия властями было предписано «смотреть, чтобы народ не был отягощаем излишнею платой за вход в баню». В соответствии с этим в 1843 г. по распоряжению Совета министров бани были подразделены на четыре разряда. Оплата за каждый из них составляла соответственно 3, 8, 15 и 75 копеек серебром.

В петербургских банях, как и во всех банях того времени, одним из главных компонентов была вода. Лучшими считались те бани, которые брали для своих нужд воду из Невы (как правило — «дворянские» бани для чистой публики). Самыми плохими считались бани, пользующиеся водой из Екатерининского канала — самого грязного во всей столице. Хорошие бани, даже стоящие на «нечистых» реках (например, на Мойке), брали хорошую невскую воду (например, таковыми были Волковские бани). Использовали для банных нужд также колодезную воду — всего в Петербурге был 1321 колодец (по данным 1839 г.).

Вообще же внимание властей к обеспечению народа банями было постоянным и неусыпным. К примеру, еще в 1842 г. владельцы и содержатели некоторых петербургских бань обратились к министру внутренних дел с ходатайством о постановлении, чтобы бани строились не иначе как на расстоянии 500 саженей одна от другой. Однако Комитет о строениях и гидравлических работах счел сие расстояние слишком большим, так как живущему между двумя таковыми банями пришлось бы проходить до 250 саженей, что утомительно для старых и больных здоровьем. Установленное минимальное расстояние между банями было решено принять в 250 саженей.

Наблюдала за деятельностью бань петербургская Медицинская полиция. По ее определению, посетители бань подразделялись на три категории:

— почтальоны, кучера, приказчики, извозчики, дворники, уличные торговцы, сторожа, городовые, кондукторы, чернорабочие, прислуга и т. д.;

— мелкие чиновники, конторщики и прочие лица среднего достатка (они предпочитали двадцатикопеечные бани, так как это, в известной мере, возвышало их в собственных глазах);

— тридцати- и сорокакопеечные клиенты, сами не парившиеся, но предпочитавшие вверять заботу о себе банщикам.

Такое деление было необходимо, так как учитывалось при постройке и оборудовании их теми или иными удобствами.

Многим содержателям бань были не чужды бескорыстие и благотворительность: они пускали некоторые категории посетителей мыться бесплатно.

Например, в банях Молебновой по Загородному проспекту, 19, ежемесячно мылись от 150 до 200 человек.

В штате прислуги имелась «бабка» (фельдшерица) для оказания первой медицинской помощи. Пока клиент мылся, его одежду, по желанию, могли выстирать, высушить и выгладить («выкатать»). Стоило это удовольствие... 1 копейку.

Городская дума Петербурга уделяла баням города самое пристальное внимание (среди думцев было немало поклонников пара и веника). Дума неоднократно принимала дополнения к постановлениям по банному вопросу. Например, бани разрешалось открывать не ранее четырех часов утра, а закрывать — не позже двух часов ночи. Правда, те банные заведения, что функционировали возле фабрик и заводов, открывались и закрывались еще раньше (позже).

При бане «…торговали вениками, мылом, губками, мочалками, полотенцами, носками, мочеными и морожеными яблоками, пряниками, леденцами, пивом, лимонадом, квасом. Тут же была расположена касса; в особых металлических футлярчиках были вложены катушки билетов, которые отрывал кассир. В бане третьего класса часть пространства в раздевалке была огорожена прилавком; за прилавком на стене были сделаны шкафчики для хранения белья, которое принимал под номер приказчик: его называли “банным старостой” или просто “старостой”».

Полы были дощатые, скамейки без спинок, освещение тусклое. Дальше шли мыльная и парильная, без душа, с простыми лавками.

Во втором классе было попригляднее и почище: скамьи со спинками окрашены масляной краской, вдоль них – пеньковые дорожки, на стенках – несколько зеркал, а в мыльне – душ.

Весь шик был сосредоточен в обстановке первого класса: мягкие диваны со спинками были накрыты белыми чехлами, паркетный пол застелен ковровыми дорожками, много света, зеркала, пальмы, картины в золотых рамах и даже статуи.

В отличие от третьего класса староста здесь учтив до подхалимства. Одежду сдавать на хранение не нужно: за ней посмотрят мальчики, одетые, как половые в трактирах, в длинные русские белые рубахи; волосы у них острижены тоже по-русски – “под горшок”.

В банях трудились банщики, приказчики, кассиры и чернорабочие. Все они входили в банные артели. Артель располагала общей кассой, из которой посетителю выплачивали деньги в случае пропажи его одежды. На деньги из кассы члены артели покупали квас и пиво для посетителей, мочало для мочалок, суконки, мыло, простыни, сырые яйца для тех, кто имел обыкновение использовать их для мытья головы.

На первый взгляд кажется, что лучше идти в ту баню, которая ближе к дому. Но нет: у каждого петербуржца всегда была "своя" баня, в которой царил особый, присущий только ей дух, и, даже перебравшись на новое место жительства, истинный питерец по субботам отправлялся в любимую баню.

В северной столице бани располагались, как правило, не в глубине кварталов, а на центральных улицах. В их проектировании участвовали видные архитекторы: Д. Трезини, С. И. Чевакинский, Ф. Растрелли, Ч. Камерон, И.А. Монигетти, А.Д. Захаров, П.Ю. Сюзор. О последнем и пойдёт сегодня речь.

Павел Юльевич СЮЗОР

Русский архитектор П.Ю. Сюзор родился 18 апреля 1844 года в Санкт-Петербурге. Его отцом был молодой французский литератор Жан де Сюзор, который в 1840-х годах приехал в Россию из Франции. Несмотря на графский титул, богатства он не имел, поступил на службу в Общество благородных девиц воспитателем, и его стали называть Юлием Семеновичем (Симеоновичем). Познакомился он с также приехавшим в Россию графом Степаном Ливио. Ливио записался в Петербурге иностранным гостем, затем стал банкиром. Жан де Сюзор женился на дочери Ливио Лоренсе-Стефании, а в 1844 году у них родился сын – Поль (Павел Юльевич) де Сюзор.

В 1866 году, в 22 года, Павел Сюзор окончил Академию художеств, а затем поступил на службу в Строительном отделении Петербургского губернского правления (1867-1873), где сразу же начал строительную практику и быстро стал одним из крупнейших петербургских зодчих. В это время город интенсивно развивался, возводилось большое количество жилых зданий. Сюзору удалось активно вовлечься в этот процесс. Несмотря на утрату многих его работ, до сих пор сохранилось более 80 построенных им зданий.

П.Ю. Сюзор был также крупнейшим в Петербурге строителем общественных бань. Нужно отметить, что в те годы бани представляли собой важную часть городского строительства Петербурга, а по оформлению и архитектурному убранству некоторые бани не уступали дворцам!

По проектам Павла Сюзора было построено двенадцать общественных бань. Среди них: народные бани М.С. Воронина на Фонарном пер., 1 (1870-1871), доходный дом и бани В.О. и О.В. Ковалевских на 9-й линии, 16 (1878-1879), бани купцов Целибеевых на ул. Бассейной (ныне ул. Некрасова), 14а (1879-1881), бани Е.Ф. Овчинникова на Большой Пушкарской, 22 (1876-1877), бани Петровых на наб. Екатерининского канала (ныне кан. Грибоедова), 78 (1880-1881), дом для бедных и бани М.Н. Кобызева на Воронежской ул., 38 (1881-1882), Белозерские бани П.И. Шорохова на Кронверкской ул., 10 (1882), бани на Большой Вольфовой ул. (ныне – ул. Чапаева), 7 (1879) и другие. Современники называли его «мастером санитарного зодчества».

Воронинские (Фонарные) бани

Это удивительное сооружение было создано по последнему слову медицины, инженерной науки и техники того времени, поскольку его владелец, академик М.С. Воронин, был выдающимся специалистом в области микологии и фитопатологии.

Бани были необыкновенными: тут были и фонтаны, и три мраморных бассейна, отдельные номера из пяти комнат, и обилие скульптур, выполненных в античном стиле. Вода в бассейны поступала из артезианских скважин, а для топки котлов использовали специальный бездымный кардиффский уголь.

При строительстве бань учитывались определенные требования: толщина стен должна быть в 2,5 кирпича, высота потолков – не менее пяти аршин (3,6 м), рамы двойные, стекла непрозрачные. В благоустроенных банях пол был асфальтовый (нескользкий), стены "обиты на два аршина от полу корабельной обшивкой, выкрашенной белой краской". В банях была предусмотрена специальная вентиляция ("наружный воздух впускался согретым"). Каменки были изразцовые. ПолкИ в парилках были из липы, которая "при необыкновенной мягкости не имеет свойства обременять обоняние тяжелым запахом дерева". Шайки специально заказывались кустарям Новгородской губернии, а вся прочая посуда была медная. Чтобы стены бани не впитывали влагу под воздействием разницы температур наружного воздуха и банного, использовался особого качества кирпич.

Своды бани были выложены при помощи портландского цемента, который обладал замечательным свойством — от сырости становился только тверже. Свет газовой бронзовой люстры, отражающийся в струящейся воде водоемов, давал удивительный визуальный эффект.

Новое заведение, рассчитанное на вкусы самой взыскательной публики, имело и специальное женское отделение, обставленное мебелью в стиле Людовика ХVI. Роскошные изыски обошлись Воронину в 200 тыс. рублей.

В Воронинских банях продавались мочала двух видов: лубочные (из кульевой или свежей рогожи) и кокосовые, которые изготавливались на канатной фабрике Гота из манильской чесаной пеньки — «сия мочала употреблялась исключительно дамами». Между прочим, дамам и другим посетителям гребенки выдавались бесплатно.

В первый год после открытия Воронинских бань персоналу в них было 50 человек, причём все — тверяне (комплектация кадрами происходила по земляческому принципу — банщики шли на службу к земляку, а Воронин был уроженцем Тверской губернии).

Классы у Воронина были рассчитаны на человека любого достатка: за 3, 5, 8 и 15 копеек. Однако посещали Воронинские бани и представители высших классов (среди них — великие князья), для которых имелся специальный номер из пяти комфортабельно обставленных комнат.

Особенностью Воронинских бань были душевые. Современники вспоминают, что души исторгали струи воды, которые по желанию или предписанию врача могли быть направляемы на те части тела, которые требовали лечебного воздействия.

Воронинекие бани на случай поломки водопровода имели резервный запас воды объемом в десять тысяч ведер.

За постройку Воронинских бань граф П.Ю. Сюзор в 1872 году получил Золотую медаль на Политехнической выставке в Вене.

При бане Воронина был так называемый «полный буфет», в остальных же банях можно было получить только пиво, квас, сельтерскую воду и другие дешевые напитки.

Петербургские бани не раз становились местом действия литературных произведений. Так, у Салтыкова-Щедрина в «Дневнике провинциала» читаем: «Прежде всего я отправляюсь в Воронинсние бани, где парюсь до тех пор, пока не осознаю себя вполне трезвым». Или вот, например, у забытого ныне писателя Лейкина: «Дворянское отделение Воронинских бань. В альковах лежат завернутые в простыни бороды, усы. Некоторые, свив себе из полотенец чалмы, лежат врастяжку и кряхтят, по временам слышен возглас: «Принеси мне бутылку пива, да похолодней!» Гости приходят, другие уходят».

Мальцевские бани

Самыми знаменитыми в Петербурге считались Мальцевские (по имени владельца), или Невские бани (ул. Пушкинская, 1), построенные П.Ю. Сюзором в 1876 году. Бассейн здесь имел глубину в пять аршин, мыльня была оборудована мраморными ваннами, а двадцатикопеечные отделения раздевальни состояли из большой комнаты, где в три ряда были расставлены двойные диваны с косыми спинками. Сорокакопеечные номера были ещё более комфортабельными, в раздевальнях имелись небольшие кабинеты, разделенные между собой бархатными драпировками и перегородками, в каждом кабинете имелись диван, столик, зеркало, ковер на полу, а под полом – «машина, приводящая воду в искусственное движение». Пятнадцать семейных номеров в Мальцевских банях отличались роскошной меблировкой и мраморными ваннами, недаром в путеводителе тех времен по Петербургу говорилось, что «бани Мальцева смело могут считаться лучшими в Европе».

Пушкарские бани

Бани Николая Ефимовича Овчинникова на Б. Пушкарской, 26, получившие название Пушкарские, построены Павлом Сюзором в 1876-1877 годах. Они также были возведены по последнему слову науки того времени.

Известно, что Пушкарские бани любил посещать Ф.М. Шаляпин. Русская баня была его истинной страстью, утверждает биограф певца С.Е. Розенфельд. "Вот она, моя любимая Пушкарская баня!" - говорил Шаляпин, подходя к красному кирпичному зданию. Являлся он сюда нередко заполночь, однако здесь его ждали и на условный звонок открывали дверь. Окрестные жители знали о посещениях певцом этих бань и прозвали их Шаляпинскими.

В 2001 г. дом включён в "Список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность". И, тем не менее, от Шаляпинской бани остался ОДИН ФАСАД!

Сейчас там возобновились строительные работы. Возводится административное здание, которое предусматривает встроенные общественные купальни на 100 помывочных мест. Помывочное заведение находится на первом этаже, со своим отдельным независимым входом, проход к нему будет организован через сохраняемый фасад на Большой Пушкарской. Вход в бизнес-центр сделают через стеклянную башню на углу.

Центральные (Казачьи) бани

Владелец бань в Казачьем переулке Ефим Савельевич Егоров был весьма незаурядным человеком. Он родился в 1827 году, получил образование в частном училище, с 1866 года "в купечестве", а к 1895 году - уже купец I гильдии, действительный статский советник.

Сильный характер и огромная работоспособность помогли Егорову добиться положения в обществе и накопить весьма значительный капитал.

В 1875 году Е.С. Егоров получил разрешение от Петербургской городской управы на строительство "6-этажного каменного жилого дома, выходящего фасадом на Казачий пер., и каменных, с лицевой стороны двухэтажных, а внутри двора 5-этажных народных, общих, номерных и семейных бань". План застройки и проект всех зданий был составлен П.Ю. Сюзором.

Открытие бани состоялось осенью 1879 года, о чём сообщила столичная газета "Голос". Это было роскошное по тем временам здание, богато отделанное снаружи и особенно внутри. Определяющим принципом построения комплекса бани служил девиз: "роскошь-удобство-гигиена-чистота".

При создании Егоровских бань, известных еще и как "дом народного здравия", всё было продумано до мелочей. Здесь был зал с бассейном "для плавания и проходами для охлаждения". За 60 коп. можно было посетить находившиеся рядом "восточные бани с душем Шарко".

В заведении также имелось гидротерапевтическое отделение с сернистыми, соляными, песочными и "другими видами лечебных бань". При бане были открыты ресторан и кегельбан.

Одним словом, это был замечательный культурно-оздоровительный комплекс, получивший широкую известность не только в России, но и за рубежом.

В народе Егоровские бани называли Казачьими, так как неподалеку, в доме № 90 по Фонтанке, находились казармы, где жили донские казаки.

Бани Петровых

Бани Петровых были торжественно открыты 18 декабря 1880 года. Название получили по фамилии владельца - Степана Петровича Петрова. Проект здания выполнил П.Ю. Сюзор.

Накануне открытия все помещения новых бань были освящены по православному обряду, и присутствовавшие при сем посетители «имели случай убедиться, что по удобству приспособлений, простоте и дешевизне платы новые бани составляют весьма полезное приращение к тем предприятиям, которые призваны удовлетворять насущным потребностям жителей». Имелись здесь также «восточные бани, не вполне оконченные, но по роскоши долженствующие не уступить в этом роде баням в Константинополе».

Бани были построены на месте извозничьего двора.

После 1917 г. помещения бани были заняты под конторы и общежитие.

1 апреля 1934 г. они вновь открылись после реконструкции.

Сейчас это - административно-офисное здание.

Бассейные бани

В число лучших в городе входили также Бассейные бани, принадлежавшие купцам Целибеевым. Располагались по адресу: ул. Бассейная (Некрасова), 14А. Архитектор - П.Ю. Сюзор.

Купцы Целибеевы происходят из старинного города Малоярославца Калужской губернии. Род Целибеевых известен в Малоярославце как минимум с середины XVII столетия. Память о них город хранит до наших дней благодаря их щедрой благотворительной деятельности.

В начале XIX в. в Санкт-Петербурге оказались два брата Целибеевы: Федор Федорович и Гаврила Федорович. К середине XIX в. они уже занимали видное место среди столичного купечества

К сожалению, нет сведений о том, кто из Целибеевых строил бани. Известно только, что бани на Бассейной, 14 принадлежали Анне Васильевне Целибеевой.

В конце 1917 г. бани были муниципализированы и, не меняя своего назначения, просуществовали до конца ХХ в. В конце ХХ в. они были закрыты, что способствовало процессу разрушения здания.

Любопытны воспоминания, выложенные в сети автором под ником UncleNick:

«В этих банях было даже ванное отделение. Самым большим счастьем было идти в баню с отцом. В ванное отделение на 3-й этаж... У банщика за отдельную плату бралась ПРОБОЧКА от ванны. Ванна надраивалась и на 2 часа становилась морем или океаном. В ванном отделении стояло этих ванн в ряд штук 5-6, и были свои, отделенческие души, под которыми мыться как бы имели право счастливые обладатели ПРОБОЧКИ. Если пробочки не было (было занято), то, бывало, и по часу сидели, ждали, пока освободится. В основном, туда ходили такие же, как мой отец, фронтовики со своими послевоенными детьми... Своего рода клуб. А после бани (на снимке видно слева внизу) обязательно заходили в пиво-воды . Нам, детям, - по кружке клюквенного морса, родители - по пивку и водочке, которую тут же и продавали с бутербродами. О войне не говорили - хотя практически все МУЖИКИ были фронтовиками... Больше о работе или о Кубе и Фиделе Кастро... А бани... Эти бани еще с середины 80-х стояли закрытыми. Недавно их отреставрировали, и сейчас, очевидно, в них бизнес-центр... По крайней мере, надписей Бани, проезжая, не видели...»

А блогер под ником bmv05 добавил любопытную информацию:

«В этих банях в мальчиках работал маршал СССР Василий Чуйков».

Работы по реконструкции и реставрации здания выполнялись ООО «Менеджмент компания БФА». Реконструкция и реставрация подразумевала что, будут восстановлены оконные рамы, двери, отреставрированы лепные барельефы лицевого фасада, некоторые декоративные элементы интерьера, установлены металлические ворота с коваными деталями на месте главного входа в бани. Здесь должен размещаться бизнес-центр класса А «Некрасова, 14» - многофункциональный комплекс со спортивно-оздоровительным центром.

Но многие петербуржцы недовольны тем, как проведена реконструкция здания. Вот что пишет один из блогеров:

«В 2006-2007 годах снесены все дворовые корпуса, корпус по Баскову пер., большая часть лицевого корпуса – оставлена только фасадная стенка по ул. Некрасова – как с Пушкарскими банями. Группа ЭРА обращалась в органы исполнительной власти С.-Петербурга и Минкультуры России с протестом простив незаконного сноса исторических зданий, как лицевых корпусов, так и дворовых. На обращение пришли, как это обычно бывает, отписки чиновников, из которых следовало, что дворовые флигели и лицевой корпус по Баскову пер. признаны малоценными и поэтому отданы под снос. Обычная практика – незаконное уничтожение исторической застройки и объектов культурного наследия полностью согласованы продажными чиновниками в интересах инвестора-бандита. В настоящее время здесь завершено строительство бизнес-центра с бассейном – строительство в формах, принципиально противопоставленных окружающей городской среде по объёмно-пространственному решению, оформлению фасадов, материалу и фактуре стен, множественным надстройкам (на одном форуме предположили, что цвет фасада выбирала шлюха инвестора)».

Белозерские бани

Здание бани П.Ю. Сюзор построил на средства князей Белозерских, которые впоследствии передали эту баню городу. Поэтому бани стали именоваться Белозерскими.

Белозерские бани, которые тоже проектировал П.Ю. Сюзор, работали даже в блокаду, в них можно было не только попариться, но и постричься и побриться. Более того, бани были построены так, что при артобстрелах в них целиком сохранились все стекла.

Недавно при ремонте одной из стен рабочие наткнулись на тайник. В небольшой нише находились закупоренная сургучом старинная бутылка темно-зеленого стекла и аккуратная кружка из оцинкованной жести. Возможно, это было угощение для «хозяина бани». Ведь, по представлениям наших предков, в банях обитал особый дух, которого называли Банником.

В начале 1990-х гг. бани были закрыты и превращены в овощной склад. Затем здесь был Оздоровительный центр.

В 2001 г. дом включён в "Список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность".

А совсем недавно здесь открылся бизнес-центр «Сенатор». Пройдет совсем немного времени, и уже никто не вспомнит, что здесь когда-то были чудесные бани. 

Самый знаменитый дом архитектора

В начале ХХ века П.Ю. Сюзор становится крупнейшим петербургским архитектором. Академик архитектуры, мастер зрелой эклектики и модерна, он много строит, использует современные методы и конструкции.

В 1902 году П.Ю. Сюзор получает заказ на проект здания на углу Невского проспекта и набережной Екатерининского канала для Акционерного общества «Мануфактурная компания Зингер». Всемирно известная американская фирма, решив наладить выпуск швейных машин в России, сочла необходимым разместить в Петербурге свою главную контору и открыть здесь центральный магазин. Этот проект стал этапным в творческой биографии архитектора. Именно на этом объекте впервые в России в качестве несущей конструкции был применен металлический каркас. Постройка стала новацией для мастера не только в конструктивном отношении, но и в стилистическом: Сюзор выступает здесь как приверженец модерна. И даже по назначению новое здание не имело аналогов в Петербурге той поры. Поражает способность архитектора осваивать новое, ведь к моменту окончания этого строительства П.Ю. Сюзору исполнилось шестьдесят (!) лет.

Заплатив за участок в одном из самых престижных и дорогих мест Петербурга свыше миллиона рублей, компания «Зингер» намеревалась извлечь из проекта максимальную прибыль. В многоэтажном здании, помимо торговых залов и складов, предполагалось разместить множество небольших конторских помещений, чтобы сдавать внаем. В Петербурге таких сооружений в ту пору не было, и, говоря современным языком, здесь планировалось создать первый в России многопрофильный бизнес-центр.

Торговый дом компании «Зингер» стал самой известной работой П.Ю. Сюзора, ярким примером архитектуры модерна, и до сих пор служит украшением не только Невского проспекта, но и всего Петербурга. Акционерное общество «Зингер» размещалось здесь до 1917 года. Вскоре после революции здание было экспроприировано и получило новое назначение и название. В 1919 году на его первых этажах разместился первый государственный книжный магазин, а верхние этажи заняли издательства.

* * *

До революции П.Ю. Сюзор жил с семьей в доме на Кадетской линии Васильевского острова. В 1918 году дом был реквизирован, и его стали плотно заселять, создавая коммунальные квартиры. Это потрясло Павла Юльевича и ускорило его смерть. Он умер 21 июля 1919 года в Петрограде.

Крупного русского архитектора, общественного деятеля, педагога, академика архитектуры, действительного статского советника, графа П.Ю. Сюзора скромно похоронили на Смоленском лютеранском кладбище. Его могилу отмечает малоприметный бетонный крест недалеко от входа на кладбище. На кресте – две ошибки: неправильно указаны год рождения (1848 вместо 1844) и отчество архитектора (Юрьевич вместо Юльевич).

Моя искренняя благодарность Маргарите (Дэйзи) за помощь в подготовке этого материала.