Один античный мудрец (всегда приписывайте мудрые мысли какому-нибудь античному автору — тому уже не отвертеться), так вот, один античный мудрец очень тонко подметил: «Танцы — это вертикальное воплощение горизонтального желания». А поскольку желание у человечества никогда не проходило, то оно всегда крутило девушкам голову, а для отвода глаз строгих мамаш крутило и самими девушками. Для этого были придуманы под влиянием вдохновения балы, под влиянием Петра І – ассамблеи и под влиянием экстази – дискотеки. 

Там, где брошка, там пирод

Но азы танцев где-то надо было постигать. Это очень хорошо понимали одесситы (хотя и не понимали, что такое «азы»), и, недолго думая, стали в огромном количестве открывать Школы танцев.

Школы бальных танцев были абсолютно верным делом. Особых затрат они не требовали. Нужны были просторное помещение, стулья под стенами, чтобы дать отдых утомлённому культурой организму, какое-никакое пианино и тапёр. Эта профессия стала в Одессе престижной. Все спившиеся пианисты шли в тапёры.

Дело в том, что эпоха школ бальных танцев совпала с эпохой зарождения кинематографа. Кино было столь феерическим изобретением, что на первых порах всех лишало, а само лишилось дара речи. Но иллюзию, будто на экране в иллюзионе рвутся в куски подлинные страсти, как-то надо было поддерживать. Вот это и делал тапёр. Он изо всех сил рвал сердца зрителей, потому что порвать струны на своём кошмарном пианино ни в жизни не смог бы — они давно были порваны.

Так вот, если пианино в иллюзионе доживало до того благословенного возраста, когда его уже надо было хоронить, никто в Одессе так варварски не поступал — пианино везли в Школу танцев, где его ждали признание и вторая молодость.

Особого слова заслуживают люди, которые шли на отчаянный шаг и открыли Школы танцев. Их шаг объясняет тот факт, что танцклассы были весьма доходным делом. Поэтому их открывали спившиеся музыканты, престарелые коммивояжёры, недоучившиеся курсистки и разорившиеся маклера. «Как же они учили божественному искусству Терпсихоры?», — спросит наивный читатель. Ох, всё надо вам объяснять! Они руководствовались великим педагогическим принципом: «Учить надо так, чтобы потом не было мучительно больно…». В общем, чтобы потом не побили. 

Тётя Сарра, не крутите задом 

Техника этого педагогического феномена не просто была раскрыта, но и воспета в популярной одесской песне начала прошлого века «Школа бальных танцев», которую по сей день можно услышать на престижных одесских свадьбах, так что, наверное, мы её напрасно здесь потихоньку цитируем. Так вот, та воспетая Школа танцев не вымысел. Первые поэтические строчки песни просто документальны — «Это школа Соломона Пляра». В Одессе действительно был такой Соломон Пляр, который трудился парикмахером. Очевидно, как и его коллега Свирид Петрович Голохвастов из бессмертной пьесы «За двома зайцями», цирюльником он был никаким, но ногу «бросал» выше головы. Вот господин Пляр и придумал новацию: с утра он стриг бороды, а вечером стриг червонцы, превращая свою парикмахерскую в танцкласс.

Прони Прокоповны косяком шли к Пляру, ощущая тягу в настоящей танцевальной культуре. Плюс надежда найти там себе вторую половину, хотя та, скажем тактично, половина, что была дана девушке природой, давно требовала корректировки, потому что ни в какие ворота, не говоря уже о том, чтобы втиснуться в кресло.

Тапёром у Пляра был некий Адик Таллис, бывший виолончелист из ресторана «Неаполь», что процветал на Спиридоновской улице. Говорят Адик сбежал оттуда, потому что повздорил с тамошним скрипачом, однажды на него замахнувшимся скрипкой. В это мало верится, потому что куда там скрипке до удара хорошей виолончелью. Но так говорят, а верить или не верить — решать вам.

Кавалеры приглашают дамов

Честно говоря, в особой рекламе Школы танцев не нуждались. Ну, могло появиться в «Одесском листке» объявление: «Танцкласс мадам Шмуэльсон на Пантелеймоновской (выйти с »Привоза« сразу видно) — интеллигентно и недорого». То есть дешевле, чем на «Привозе», хотя не так интеллигентно. Но лучше всего завлекала на танцпол такая приписка: «Самые престижные танцы». Интересно, что же считалось тогда лучшим и престижным?

Первым стоял венский вальс. Он родился в Германии, был усовершенствован в Англии, поэтому и получил название «венский». Многие такой парадокс видят в том, что уроженец Вены Иоганн Штраус, король вальсов, щёлкал их, как семечки, и также бойко ими торговал. Вы, конечно, поняли, что торговал Штраус вальсами (не семечками же ему торговать в императорской Вене — это было монополией императора).

Вальс сразу полюбился, потому что имел ряд привлекающих особенностей. Например, партнёр держал партнёршу за талию. Талию мужчина искал, как Колумб Америку, не пропуская ни одного притягательного островка по пути следования руки. В это время дама клала правую руку на плечо джентльмену, то ли чтобы подчеркнуть интимность момента, но скорее, чтобы он не сбежал.

Вслед за вальсом по популярности шёл фокстрот, подаренный миру неким Гарри Фоксом. Это был абсолютно революционный танец. В фокстроте появилась комбинация шагов, когда левая нога танцора могла двигаться в противоположном направлении от правой, что было неожиданно эффектно. Вернее, приводило к неожиданному эффекту, для чего на танцевальных мероприятиях обязательно присутствовал врач-травматолог, не без труда распутывавший ноги партнёров.

Но в учебной программе Школы танцев был ещё один, который грех не упомянуть, — это танго. Слово «грех» здесь уместно хотя бы потому, что церковь сразу назвала танго «греховным танцем». Она осудила чувственный характер этого танца, ибо «чрезмерное прижимание партнёров, лишает человека святого причастия». И действительно, танцующие так тесно прижимались друг к другу, что священнику было не протиснуться между ними для причастия.

Танго придумали в Аргентине, но в своё время оно было завезено в Европу из Америки, как картошка и табак, хотя по эмоциональности танго сильно превосходит картошку, а по воздействию на женщин — табак. Танго любили и осуждали одновременно. Особо старались его очернить политики. В 1915 г. газеты пестрели такими заголовками: «Обнажённые женские ноги в танго опаснее, чем немецкий милитаризм». Вы представляете, какие надо было иметь ноги, чтобы немецкий милитаризм отдыхал?!

Стой! Ни с места! Руки вверх!

Но, ясное дело, коронкой учебной программы танцевальных школ был фрейлехс. И хотя у фрейлехса есть свои каноны, в Одессе, благодаря дару одесситов чувствовать дыхание времени, фрейлехс максимально был приближен к реалиям времени. Так появился фирменный фрейлехс одесских налётчиков с простым и, главное, понятным названием «Стой! Ни с места! Руки вверх!». Полагают, что таково было любимое выражение грозы Молдаванки Лёвки Гробовщика. Причём, вскоре Лёвку стали цитировать все одесские авторитеты, хотя Гробовцик был мелким, даже не общегородским, а молдаванским, то есть региональным, лидером с убогими слоганами, которые по примеру нынешней кинорекламы можно отнести к категории «ужасы, мистика, триллер, криминал».

Вы скажете: жаль, что ушли те времена, и нет уже тех танцклассов, куда можно было пойти и хоть чему-то полезному поучиться, например, жизни. Пусть учили там одесситов представители неконкретных профессий — недоучившиеся курсистки, проворовавшиеся официанты, прогоревшие дельцы. Но, если полистать нынешние газеты, почитать объявления, возникает подозрение:, а не переквалифицировались ли все перечисленные наставники? Что-то очень знакомое веет от реклам типа: «Мадам Шмуэльсон. Тренинг »Как стать миллионером за сутки«. Недорого и интеллигентно».

Вот вам очередная панацея в очередной школе? Главное, что мечтающих обрести миллион за сутки, не меньше, чем желающих изучить всю европейскую танцевальную программу за те же сутки. Но нет, не стать вам миллионером, даже если грабанёте банк. Нет в наших банках миллиона наличными — кризис. Так давайте просто закроем на очередной блеф глаза, как господин Пляр закрывал их, успокаивая особо разгорячившихся учеников: «Танцуйте-танцуйте, я не смотрю!».



Автор статьи Валентин Крапива 

Позаимствовано на дружеском сайте.

 Вот спасибо за такой хороший пост!

Добавлю: Северный

Школа Соломона Пляра 60ые

:) Спасибо!!! Интересно, забавно! 

Спасибо!:)Повеселили:)

Таки спасибо огромное!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Борис Львович

Школа танцев Соломона Шкляра-НЕМНОГО ДОПОЛНЮ

Популярная в советские времена песня-анекдот донесла до нас неповторимую атмосферу танцулек, которыми наслаждались продвинутые наши земляки еще сто лет назад.

Особенно зримо это ощущаешь, глядя, как демонстрировал танцевальные па столетний балетмейстер Моисеев, порхала на балетной сцене вечно юная Майя Плисецкая или кружатся в вальсе совсем маленькие существа: от горшка два вершка.

Наши предки всегда были к танцам неравнодушны. Но языческие танцы у костра не считались чем-то диковинным, поскольку история еще раньше знала о пиррических (военных) танцах, служивших обязательной частью представлений греческого античного театра, религиозных празднествах в Ассирии и Египте, танцах в честь Аполлона, Вакха и других богов. Пышные балы в Царском (Мариинском) дворце, залах бывшего купеческого собрания и Института благородных девиц в Киеве, как и нынешние, венские балы в оперном театре столицы Украины, тоже вряд ли затмевали и затмевают подобные действа в других столицах мира.

А вот школа танцев Соломона Шкляра, где избавляли от природной неуклюжести и обучали азам пластики, оказались единственной в своем роде.

Одесситы даже тщились доказать, что эта школа существовала не в Киеве, а в их городе. Но архивы опровергали эти попытки приписать сугубо киевскому явлению одесский адрес.

ГЕРОЙ С НОЖНИЦАМИ

Парикмахер Соломон Исаакович Шкляр жил на Большой Васильковской, 10, в доме, принадлежавшем Генриху Генриховичу Пфалеру, а стриг и брил на Бибиковском бульваре, 5. Наводя лоск на кавалеров с помощью ножниц и расчески, а также одеколона, который он закупал у своего приятеля Фридриха Пульса на Подоле.

Зоркий Соломон обратил внимание, во-первых, на угловатые манеры киевлян среднего сословия, а во-вторых, на то, что у многих из тех, кому уже по возрасту было неловко слоняться по тому же Бибиковскому, просто негде познакомиться с барышней для серьезных взаимоотношений.

И Шкляр открыл школу танцев по тому же адресу, что и жил, на Большой Васильковской, 10!

В Киеве к началу XX века существовало еще шесть подобных заведений.

Некто Бутовецкий держал школу танцев на Александровской, 32, Ф.Гросслер — на Нестеровской, 38, Я.Лапицкий — на Пушкинской, 11, родственник богатого домовладельца Лепчевского — Семен — зазывал желающих на Прорезную, 20, украинские народные танцы пропагандировал Лобойко на Театральной, 4.

Самой экстравагантной из старожилов-преподавателей считалась мадам Абрамович-Дембская Ф. Ф., свившая свое гнездышко на Малой Владимирской, 74. Она содержала буфет и любила пофлиртовать со своими учениками.

Однако школа Соломона Шкляра почти сразу захватила пальму первенства в нашем городе. И не только потому, что плата в ней, как гласило объявление, была умеренной, а срок обучения — коротким. Шкляр принимал желающих практически любого возраста. Сам танцевать не умел. Все показывал на пальцах и с помощью своих ассистентов, а главное, перемежал объяснения беспрерывными шуточками и комментариями, из которых впоследствии и возник текст знаменитой песенки: РЕЦЕПТ УСПЕХА

Желающих попасть в школу к Соломону Шкляру было столько, что, по воспоминаниям бабушки моего приятеля Шусика Бондарева — Софьи, приходилось ждать очереди, хотя гарцевали у Шкляра шесть раз в неделю, кроме субботы. Абрамович-Дембская пыталась раскусить рецепт успеха конкурента, она даже посылала учиться к нему собственную дочь — не помогло...

О Соломоне слагали легенды. Как уверял герой рассказа Аркадия Аверченко «Золотые часы» Мендель Канторович, выучку у Шкляра прошли семь девочек и четыре мальчика из семьи Канторовичей. Никто не умер, никто не стал Айседорой Дункан, но все вышли в люди.

Это была не просто школа танцев, а школа жизни. Там знакомились. И если все нравилось, засылали сватов (у евреев — шадхена), но только с благословения самого Соломона, крылатым выражением которого в памяти киевлян осталось: «Оттолкнуться от печки».

Уже во время Первой мировой войны его бывшие ученики, обосновавшиеся в Америке, собрали деньги на пароход и уговорили Шкляра (которого многие последующие поколения киевлян называли и Фляром, и Пляром, и Скляром) податься за океан. Ходили слухи, что там он стал знаменитым балетмейстером, но доподлинно известно, что на корабль он ступил с одесского причала. Это, очевидно, и подвигло одеситов представить Соломона в некоторых байках своим земляком.

Именно на тот период, когда Шкляр объявился в США, там начался танцевальный бум среди белого населения. Совпадение это или результат сумасшедшей харизмы бывшего парикмахера из Киева, история умалчивает. Любопытно другое: спустя почти сто лет волна повального увлечения классическими танцами и другими зажигательными латиноамериканскими эскападами вернулась к нам из-за океана.

В тридцатые—пятидесятые модные танцы считались у нас буржуазным пережитком, стиляг преследовали. А вот бальные танцы мирно сосуществовали с социалистической системой. В послевоенных киевских школах отставные балерины учили младшеклассников танцевать вальс с... табуреткой. Ведь в сороковые до смерти Сталина в школах мальчиков и девочек разделили...

 Родители покупали нам балетки (чешки), и после основных уроков мы по часу дважды в недели старательно скользили по паркету низенького актового зала, преследуемые тактом: раз-два-три, раз-два-три... Топотушки на самых популярных в нашем городе в середине века танцплощадках «Жаба» и «Кукушка» (обе располагались на склонах Днепра) вряд ли можно было назвать балами. Там просто резвились, знакомились и зажимались под музыку. Даже сегодняшние участники «Танцев со звездами» (шоу, лицензию на которое Европа купила у Америки, где мода на него уже схлынула, Россия с Украиной — у Европы) не все знают, что в классическом вальсе вообще нельзя прикасаться к телу партнерши. Партнеру разрешалось подставить ладонь для ее ладони, а внешней частью большого пальца другой руки чуть придерживать партнершу за спину только в том месте, где у нее находилась застежка лифа... Следовало помнить главное правило Соломона Шкляра: там, где брошка, там пирод!    

(ИЗ СЕТИ...)  

ШКОЛА БАЛЬНЫХ ТАНЦЕВ

Это школа Соломона Шкляра, Школа бальных танцев, Вам говорят. Две шаги налево, Две шаги направо, Шаг впирод и две назад. Кавалеры Приглашают дамов, Там, где брошка — Там пирод. Две шаги налево, Две шаги направо, Шаг назад, Наоборот. Дамы приглашают кавалеров. Там, где галстук, Там пирод. Две шаги направо, Две шаги налево, Шаг назад и шаг впирод. Тетя Сарра, Не крутите задом, Это ж не пропеллер, А вы не самолет. Две шаги налево, Две шаги направо, Шаг назад и шаг впирод. Дамы, не шморкайтесь в занавески! Это ж неприлично, вам говорят. Это неприлично, не гигиенично И не симпатично, вам говорят. Эй вы люди, помогите Боре, Помогите Боре, вам говорят. Он наделал лужу Прямо в коридоре Шаг впирод и две назад. Адик Рабинович! Я имею выйти. Я имею выйти, вам говорят. Вы мене тут замените... Шаг впирод и две назад. А вот дополнение к истории этой песни

ШКОЛА ТАНЦЕВ СОЛОМОНА ПЛЯРА

Слова и музыка  Руденкова

Это школа Соломона Пляра, Школа бальных танцев, вам говорят.

Две шаги налево, две шаги направо, Шаг вперед и два назад.

Кавалеры приглашают дамов, Там, где брошки, там перёд.

Две шаги налево, две шаги направо, Шаг назад  наоборот.

Дамы, не сморкайтесь в занавески, Это неприлично, вам говорят!

Это неприлично, негигиенично, И несимпатично, вам говорят.

Кавалеры, не держите дамов Ниже тальи, вам говорят!

Это неприлично, негигиенично, И несимпатично, вам говорят!

Дамы, приглашайте кавалеров, Там, где галстук, там перёд!

Две шаги налево, две шаги направо, Шаг назад  наоборот

Фима, Соня, бросьте разговоры, Что за балаболки, вам говорят!

Две шаги налево, две шаги направо, Шаг вперед и две назад.

Дамы, дамы, помогите Боре, Помогите Боре, вам говорят!

Он наделал лужу в коридоре… Шаг вперед и две назад!

Алик Рабинович, я имею выйти, Я имею выйти, вам говорят!

Алик Рабинович, вы мне замените, Шаг вперед и две назад

 Это школа Соломона Пляра, Школа бальных танцев, вам говорят!

Две шаги налево, две шаги направо, Шаг вперед и две назад.

Песня из репертуара известного одесского эстрадного исполнителя 1910-х годов Владимира Хенкина.

 И еще много-много разных других вариантов   

Из эссе Александра Розенбойма "Ужасно шумно в доме Шнеерсона..."

(Одесса, не позднее 2006) об Одессе начала XX века: "А по всей Одессе тогда, как грибы после дождя, появлялись многочисленные танцклассы, обустройство которых не требовало сколь-нибудь особых затрат - более - менее просторное помещение, стулья вдоль стен для отдохновения танцующих, пианино любой марки, возраста и состояния, вывеска, по вечерам подсвеченная разноцветными лампочками, а если хочешь, то объявление на первой полосе "Одесской почты" Абрама Финкеля типа "Танцкласс мадам Шмуэльсон - интеллигентно и недорого". А поскольку, по крайней мере поначалу, танцклассы были, в общем-то, доходными заведениями, то пооткрывали их профессиональные таперы и музыканты-любители, престарелые коммивояжеры и разорившиеся маклеры, недоучившиеся курсистки и хозяева прогоревших иллюзионов, словом, самая разношерстная публика, зачастую ровным счетом ничего не смыслившая в этом деле. И сработала тут классическая схема, сообразно которой мода подогрела спрос, экспансивность одесситов довела спрос до ажиотажа, ажиотаж, в свою очередь, обернулся анекдотами, а анекдоты, как оно тогда нередко случалось, трансформировались в куплеты, не без успеха исполнявшиеся на эстраде. По словам Исаака Бабеля, анекдоты о танцклассах котировались наравне с анекдотами о легендарном, описанном, в частности, Шолом-Алейхемом, кафе Фанкони на Екатерининской угол Ланжероновской или, скажем, о еврейке в трамвае. Один - два таких анекдота, в равной степени не лишенные остроумия и фривольности, но давно утратившие фактологическую основу, до сих пор еще циркулируют среди любителей этого вековечного фольклорного жанра. Что же касается куплетов о танцклассах, то они, казалось, начисто забыты. "Но все-таки", как говаривали когда-то в Одессе...

Здесь в 1910-х годах стремительно всходила звезда актерского успеха Владимира Яковлевича Хенкина, о котором в то время, и в бытность его известным на всю страну исполнителем юмористических миниатюр, и тогда, когда он уже целиком принадлежал истории эстрады, с восхищением писали привередливые критики, маститые коллеги, восторженные зрители.

Он играл скетчи, исполнял куплеты, читал пародии и "роскошное богатство смеха швырял в зал полными пригоршнями", как вспоминал потом старейший конферансье А.Г.Лившиц, выступавший под псевдонимом "Алексеев" Блестяще владея жестом, мимикой, голосом, Хенкин мог "вытянуть" любой, казавшийся совсем "безнадежным", текст, будь-то незамысловатый анекдот или, к примеру, распространенные тогда на эстраде, но довольно примитивные "еврейские рассказы", которые он превращал в подлинно художественные произведения, полные юмора, печали, иронии, мудрости. А зрители смеялись и плакали, потому что узнавали себя, своих родственников, друзей, соседей, свою судьбу и надежды когда он мастерски, что называется на глазах, перевоплощался в насквозь продрогшего уличного торговца, маклера - неудачника, нищего портного, ошалевшего от неожиданно свалившегося на него наследства, старого еврея, уже разуверившегося выдать замуж дочь, балагулу - философа с Молдаванки или разбитного приказчика мануфактурной лавочки на Александровском проспекте.

И при всем этом он умудрялся сохранять свою счастливо найденную сценическую маску и в то же время оставаться самим собою, как подчеркнул когда-то в своей эпиграмме часто писавший для Хенкина одесский поэт Семен Кесельман: "Евреям Хенкин подражает.И громко публика хохочет, - Увы, никто не замечает,Что и тогда он подражает,Когда того совсем не хочет".

 А какой хохот стоял в зале. когда Хенкин, подыгрывая себе на пианино и пританцовывая, исполнял куплеты о парикмахере, который не от хорошей жизни, а исключительно дополнительного заработка ради, по вечерам превращал свое заведение в танцкласс, где своеобразно, но вполне уверенно обучал жаждущих приобщиться "до моды" одесских обывателей:

 "Кавалеры приглашают дамов, Там, где брошка - там перед. Две шаги налево, две шаги направо,Шаг назад. Наоборот".

Успех номера был столь сногсшибателен, что публика "вынесла" куплеты из зала и вскоре их распевала "вся Одесса". Хенкин же исполнял "Танцкласс" обычно "под занавес" программы, всенепременно бисировал и со временем даже пополнил свой репертуар продолжением или, как тогда называли, новым вариантом куплетов.

А потом сработал неумолимый естественный отбор и куплеты "Танцкласс", подобно утесовским "На Дерибасовской угол Ришельевской", оторвались от исполнителя, времени и неизвестного нам автора, "ушли" в неподвластный цензурным рогаткам да социальным катаклизмам фольклор, пережили десятилетия и под названием "Школа бальных танцев" еще сегодня звучат в подгулявших компаниях и включаются в сборники одесских песен."

С Е Т Ь 

Ну и ...до кучи :)

https://tunnel.ru/view/post:549461

А начиналось все так...

Таня (Tatiana)  , найискреннейше благодарствую ! Таня- Вишня, Анатолий -спасибо!