Глава первая.

1.

Апрель 1717 год. Славно весной в Кузнецке, сосны над берегом раскинули лапы и напитавшись солнцем отдают золото стволов и пьянящий запах хвои всему свету. По сопкам вокруг острога чернели пихты пахучие и кедры кормильцы. Лёд сошёл, Томь и Кондома радуясь свободе кружатся в омутах, шумят и как девчонки вырвавшись из зимней избы на весенний лужок, разлелись журчанием своим как смехом.. Берёзки жмурятся от лучей, сбившись в околки, нарядились в серёжки и ждут зелени кучерявой. Под горой острог, как строгий дядька следит чтоб не шалили и щерится бойницами на солнышке разговевшись. Не простые были последние годы у острога Кузнецкого, неспокойные. То калмыки, то джунгары пытались спалить, отбились, пушками да смелостью казаки отогнали. Ныне же спокойно часовому земли Русской, отошли в горы и степи инородцы воинствующие и Слава Богу.

На берегу Томи, в версте от острога сидит казак служивый лет ему тридцать не более, видно рыбалить собрался тальменя, да призадумался и забыл о рыбалке. По справе и одежде не из простых видать казак то. Кафтан малиновый не новый да богатый, да кушак синий, да шапка соболиная с алым верхом. Сапоги новые с вострыми носками и мягкими ноговицами. За поясом пистоль в серебре и нож хорошей работы, рядом сабля турхменская, видно у кыргыз с боем взята. Сам казак роста чуть выше среднего, широкой кости. Лицо загорелое, почти черное, хиусом копчёное и поэтому глаза голубые и волос русый бороды и усов, как то ярко и не по местному выделяются. Нос прямой, высокий лоб с сабельным шрамом. В руках крутит лесу, видно так и не приладил к удилищу, в думе казак.

- « Яков говорил ныне, с Томску конный нарочный прибёг с грамотой. Не уж то опять поход на джунгаров? Царь Пётр не простит сожжённого Бикатунского острога телеутам. Если поход, буду просится хоть в десятники, да поди ка возьмут, должны взять, я дорогу знаю с Яковом ходил. Языки ихние разумею малым выучил, да и поквитаться с косоглазыми ой как надо»- Казак не нарочно погладил шрам на лбу и вспомнил тот удар кочевника полученный в бою с калмыками.

-Иван, а Иван, ты где? Да что б тебя, ээх!-

Казак вскочил и рука зараз схватилась за рукоять сабли.

• Кто там, кого черти несут? Выходь а то срублю!

Из кустов вывалился как гора казак, перепачканный грязью.

-Не шали Ваня, я это Стёпка Серебренников, саблюку убери, наколишь.

-Здорова Стёпа, а ты чёй-это в грязюки то, а?- Иван не зло засмеялся.

Серебренников вытерая грязь ворчал:

• Пока тебя найдёшь, все лужи облазишь, посклизнулся вот и в грязюки, мать её! Тебя Иван, Яков с Синявиным зовут, говорят срочно. Пойдем бросай своих тальменей, да их и нет. Ну и рыбак Ваня из тебя.

Степан наконец то обтерся от грязи и стоял перед Иваном улыбаясь.

• Пошли.

Казаки вышли из прибрежных кустов и направились в сторону острога. Недолго пройдясь подошли к воротам, Степан остановил Ивана и заговорил:

• Вы Максюковы на походы везучие. Если куда пошлют, ты Ваня, меня возьми, засиделся я тут мхом покрылся.

Иван Максюков оглядел Степана. Здоровенный казачина тридцати пяти лет, с чернявыми кучерявыми волосами и бородой, Степан походил на цыгана и если бы не серые глаза то сошёл бы за басурмана. Серебренников был казак шальной, известный своей силой и хитростью. Когда три года назад джунгары держали в осаде Кузнецк, Степан вызвался охотником за языком и один притащил двух князьков, правда один задохнулся в смерть по дороге. За смелость, был назначен пятидесятником пеших казаков. Тоже чин не малый, дворянский.

• Да я то Стёпа с великим удовольствием, если меня пошлют.

• Смотри Иван, пообещал казак держи слово. Давай к воеводе Овцину, там тебя ждут.

2.

В воеводской избе собрались на совет; комендант полковник Борис Синявин, голова конных казаков Яков Максюков, войсковых дел подьячий Степан Тумашев и сам воевода Михаил Васильевич Овцин. Иван зашёл, перекрестился на образа и поклонился собравшимся.

-Доброго здоровья воевода..

-Проходи, Иван садись и слушай- ответил воевода Овцин - Бумага пришла от князя Гагарина, надобно острог Бикатунский ставить вновь. Слушайте, Тумашев чти.

Подьячий начал читать грамоту;

• «Воеводе Кузнецкому Михаилу Овцыну и коменданту полковнику Борису Синявену, вскорости на Бии и на Катуни построить город в крепком месте и посадить служилых людей и начального человека доброго, також острог на Алтыне-озере из которого течёт Бия-река, и в иных местах — на Чумыше и в ясачных волостях остроги строить же...»

Воевода прервал подьячего.

• Бориска ты писал князю Гагарину?

• Я Михайла Васильевич - полковник Синявин встал.

• Дак, где я тебе людишек то наберу, сами год с небольшим только без осады, да сядь ты ужо.

• Великий государь Пётр Алексеевич....

• Знаю всё полковник и про гнев государев по сожжённому Бикатунску и что писать ты талант превеликий имеешь, сядь сказал, не доводи до греха!

«Да с людишками то у нас туго»- подумал Иван и тут же не утерпел;

• Пошли меня воевода, не пожелтею живота.

• Молчи Иван- старший Максюков дёрнул брата за рукав. Он то знал все трудности предстоящего похода, Бикатунский острог он ставил, да не удержал его Андрейка Попов, оставленный там за приказчика. Хоть и хороший вояка Попов, а с сотней казаков против четырёх тысяч джунгар не устоять ни кому. В осаде Бикатунска казаки и младшой Иван героями стояли, но против силы не попрёшь. Девять дней стойко оборонялись казаки кузнецкие. Пришлось уйти.

Воевода посмотрел на братьев и сказал.

• Ходили ужо казачки и что? Ладно идите, думать буду. А ты Ванька, коли выскочил тебе и быть головой в походе. Всё не до вас, буду ответ князю Гагарину писать, идите с Богом.

3.

Братья Максюковы вышли на площадь. Яков схватил Ивана за грудки и в бешенстве заговорил;

• Ну куда ты лезешь братушка, совсем голову потерять хочешь. Джунгары это тебе не телеуты или кыргызы, они вояки добрые.

• Да не хватай ты меня Яша, не малолеток я тебе, в начальные люди вышел, а ты всё как с малым говоришь.

Яков отпустил Ивана и они молча пошли к себе в избу. По дороге домой Яков вспоминал, как когда были малыми, напали на их заимку ойраты. Как погибли 12 казаков, но побили человек 40 телеутов. И побили бы больше, но не оружные были казаки, во время налёта с бреднем рыбу ловили и пищали с пистолями у избушки кинули. Батька Фёдор бросился к заимке отбиваясь саблей, спасать жену с детишками и уже пробился было к ним, но арканами споймали его нехристи и оглушив дубьём, связали и утащили в полон. Вспомнил как когда их связанных гнали в тайгу, поганые добили раненных и спалили заимку. При налёте нехристей и они всей семьёй попали в плен к ойратам. Пол года просидели у басурман, мать там и захворала. Вспомнил, как отец казак Фёдор Максюков задушив двух сторожей, тайгой вел неделю их в Кузнецкую. Добрый был казак Фёдор Максюков и стал головой пеших казаков, но сложил голову при осаде Кузнецка джунгарами, не углядели за батьком. Мать померла уже лет десять как, вдвоём они с братом остались. В Кузнецке Максюковых уважали за смелость и смекалку. Яков дослужился из простых казаков до дворянского чина и стал головой конных казаков. Оженился Яков, детишки пошли. В плену младший Иван выучил язык ойратский и калмыцкий. Когда повзрослели и пошли на службу, Яков будучи уже головой казацким , брал Ивана толмачом. Иван помладше на пять годов, бобылём живёт, но не многим отстал от брата, конных казаков пятидесятник, да толмач, дворянин служивый одним словом. Яков жалел брата и нашёл было ему невесту, но брат горячий, снова на службу напросился, а вернётся или нет, как Бог решит.

• Ну да Бог не без милости — казак не без удачи- вслух проговорил Яков.

• Ты братка о чем — спросил Иван.

• Да так, жениться тебе нужно Ваня, может успокоишься.

• А вот вернусь и оженишь меня.

• Ну дай Бог брат, пошли уже до дому.

Глава вторая

1.

Прошёл месяц. К суровой зелени тайги добавилась изумрудность берёз и осин. Рядом с острогом поднялись посевы и на огородах бабы забелели платками. Лето, жаркое марево не выпускает людей из тени.

А в самом Кузнецком суета и сборы. С ближайших острогов пришли казаки и служилые татары для похода. Своих кузнецкие казаки, с Мунгатского острога казаки с пушками малыми, с Бердского острога казаки и татары, калмыки ясачные, татары тюлюберские и крестьяне меретские. Всего 750 человек. Всех кого могли собрали воевода Овцин и полковник Синявин. И пушек дали, две медных, две больших железных, к ним 160 ядер и дроби железной два пуда, шесть пушек малых железных же, к ним 320 ядер. Пять знамён полковых, силище великая! И голова всем Иван Максюков, а при Иване грамота;

«1717 году . Память кузнецкому дворянину Ива­ну Максюкову. Сего 717 году по указу Великого Государя за подписанием руки губернатора Сибири князя Матвея Петровича Гагарина велено на устье Бии и Катуни сделать город в крепком месте и посадить кузнецких служилых людей и начального человека доброго. И тебе по наряду взять из Кузнецка служилых людей 150 человек, обинских служилых татар 10 человек, подгородных выезжих белых калмыков 20 человек, мунгацких беломестных казаков и казачьих детей, и оброчных людей, и тюлюберских татар 104 человека, мерецких деревень жителей сколько будет принято у сына боярского Ивана Гвинтовкина, да в Куз­нецке взять 5 знамен полковых, две пушки медных, две пушки больших железных, к ним 160 ядер, дроби железной два пуда, шесть пушек малых железных, к ним 320 ядер, пороху пушечного 11 пуд 20 фунтов, ручного — 60 пуд 30 фунтов, свинцу 5 пуд, кремней, и ехать тебе с вышепомянутыми всяких чинов служилыми людьми для строения города на вышепомянутое урочище и осмотреть удобные места, где быть городовому строению, дабы были б места хлебопахотные и всякими угодьями предовольны, и, ежели где такое угодное место сыщется, строить новую деревян­ную рубленую крепость четвероугольную, с башнями, с поспешением и сделать городовому строению чертеж под­линный.
Будет к вам присланы от калмыков посланцы о выго­воре того строения, и тебе говорить с ними, что та земля нашего Великого Государя, и, выговоря с ними, против [того], с чем они будут посланы, держать их за караулом, а одного из них, калмыков, отпустить и сказать ему, дабы он сказал: от кого был прислан, чтоб они в строении горо­дов Царского Величества людям помешательства ника­кого не чинили, понеже та земля вверх по Оби-реке по ле­вую сторону и до Алтына-озера Царского Величества, а других держать за караулом вместо аманатов. И, как милостью божьей строение совершится, и тех калмыков оставить в крепости вместо аманатов и держать за креп­ким караулом до указа, а корм давать им довольно......"

%3