По укоренившейся традиции все русские наследники престола, начиная от Павла I, завершив курс наук, отправлялись в путешествие. Чаще всего путешествий было два: большое - по России, чуть поменьше - по Европе. Но для Николая планировалось необычное, грандиозное, морское и сухопутное турне, которое объединило оба путешествия. Причём обе части путешествия должны были проходить по территории, где раньше не бывал ни один цесаревич, исключая только последнюю часть пути.

Двадцатидвухлетний Николай Александрович отправился в путешествие с целью повышения уровня знаний и ознакомления с государственным устройством других стран.

В общей сложности поездка продолжалась более девяти месяцев: из Гатчины отправились 23 октября (4 ноября) 1890 года, вернулись в Санкт-Петербург 4 (16) августа 1891 года. Эллипс маршрута пролегал через Варшаву, Вену, Триест, Грецию, Средиземное море, Египет, Красное море, Аден, Индийский океан, Индию, Цейлон, Сиам, Яву, Сингапур, Китай, Японию и бескрайнюю Восточную Россию.

В Греции к путешественникам присоединился правнук Николая I, двоюродный брат Николая Александровича - греческий принц Георг (Джорджи).

Августейшие путешественники посетили Египет, Индию, французский Индокитай. Они осмотрели достопримечательности страны пирамид, приняли участие в охоте на слонов и тигров в индийских джунглях, с интересом наблюдали за ритуальными танцами жриц в древних храмах Камбоджи и Вьетнама.

Дошла очередь и до Страны восходящего солнца. В Японии цесаревичу и его спутникам понравилось.

Нагасакский рейд (1891)

В Нагасаки он со своим греческим кузеном посетил заведение, которое в наше время носит название "салон тату". Там Николай попросил сделать на его правой руке шикарную цветную татуировку дракона, чем весьма удивил сопровождавших его японцев. Ведь в Японии с помощью татуировок клеймили преступников, а добровольно делали их только представители местных преступных кланов.

На руке государя можно разглядеть татуировку, сделанную им в Японии

Об Японии Цесаревич писал Императрице Марии Феодоровне: «Япония мне страшно нравится, это совершенно другая страна, непохожая на те, которые мы до сих пор видели». Со стороны буддистского духовенства Цесаревичу Николаю был оказан подчёркнуто почтительный приём.

Николай с принцем Георгом на колясках, которые везли рикши

В понедельник, 29 апреля (11 мая) 1891 года, утром греческий принц Георг, цесаревич Николай и японский принц Арисугава Такэхито, сопровождавший российского гостя на протяжении всего визита в Японию, отправились из Киото в расположенный на берегу озера Бива город Оцу, где полюбовались живописным видом озера Бива. После обеда, кортеж двинулся по узким улочкам Оцу обратно в Киото. В первой повозке сидел Цесаревич, во второй - принц Греческий, в третьей - принц Арисугава. За монаршими особами следовали джинрикши с лейб-медиком и лицами русской и японской свиты.

От жителей Оцу требовалось, чтобы никто не следил за высокими гостями со второго этажа (поскольку ни один человек не мог располагаться выше членов императорских семей), а при их появлении - снять головные уборы.

Улица в Оцу, где совершено покушение на Цесаревича

Дом в г.Оцу, в котором совершена была первая перевязка Цесаревича после покушения

Улица была крайне узкой, с обеих её сторон стояли полицейские, вооружённые мечами катана. Внезапно один из них, как позже выяснилось Сандзо Цуда, улучив момент, подбежал к повозке, где был Цесаревич, и нанёс ему сзади удар мечом по голове. В последний момент Цесаревич обернулся и клинок только скользнул по голове Цесаревича. Японец хотел повторить удар, но был сбит с ног вовремя подоспевшим принцем Георгием. Наследник рассказывал, что Георг «догнал бежавшего за мной полицейского и своей известной силой ударил его по голове».

В общем, далее - из дневника Николая. «Мы (…) повернули налево в узкую улицу с толпами по обеим сторонам. В это время я получил сильный удар по правой стороне головы над ухом, повернулся и увидел мерзкую рожу полицейского, который в третий раз на меня замахнулся саблею в обеих руках. Я крикнул: что тебе? и выпрыгнул через рикшу на мостовую; увидев, что урод направляется на меня и что его никто не останавливает, бросился бежать по улице, придерживая кровь, брызнувшую из раны. Я хотел скрыться в толпе, но не мог, потому что японцы, сами напуганные, разбежались во все стороны. Обернувшись на ходу ещё раз, я заметил Джорджи, бежавшего за преследовавшим меня полицейским. Наконец, пробежав шагов 60, я остановился за углом и оглянулся. Слава богу, всё было кончено. Джорджи, мой спаситель, одним ударом своей палки повалил мерзавца; и когда я подходил, наши рикши и несколько полицейских потащили того за ноги; один из них хватил его же саблей по шее. Все ошалели».

Тем временем рикша Николая схватил взбесившегося полицейского за ноги и повалил на землю. Второй рикша обезвредил Сандзо его же саблей двумя ударами по шее и спине. Цесаревич в это время был явно напуган и перевозбужден, поэтому в дневнике нейтрализацию городового припишет тому же греческому принцу. В конечном счете, инцидент был исчерпан меньше чем через минуту, когда полицейского арестовали его же товарищи.

Рикши принцев Георга (Китагаити Ититаро) и Николая (Мукохата Дзисабуро) задержавшие Цуду Сандзо (слева направо). Рикши, помогшие задержать Сандзо, получили русские ордена и щедрую награду от Петербурга – по 2500 иен единовременно и 1000 иен в качестве пожизненной пенсии (равнялось годовой зарплате, например, члена японского парламента). Японские власти им тоже дали ордена и пенсии. 

Цесаревича посадили на скамейку возле одного из домов, чтобы оказать первую помощь. Врач В.К. фон Рамбах немедленно на месте сделал первую крепкую перевязку.

Согласно медицинскому заключению, в результате нападения у цесаревича от сабли были две раны в правой волосистой части головы длиной 9 и 10 см, а также отщеплён кусочек кости.

Нападение на наследника российского престола вызвало крайне негативную реакцию в Японии. Людей, сочувствующих Цуда Сандзо, почти не обнаружилось. На родине Цуда, в деревне Канаяма префектуры Ямагата, сход запретил называть детей именем преступника.

Цуда Сандзо

Какими мотивами он руководствовался, неизвестно.

27 мая 1891 года Цуда Сандзо на судебном процессе был приговорён к пожизненному заключению, которое он был должен отбывать на Хоккайдо, нередко именовавшемся «японской Сибирью». Однако 30 сентября этого же года Цуда скончался в тюрьме от пневмонии. Согласно другой версии, он уморил себя голодом.

Программа визита была скомкана, цесаревич по приказу родителей отказался от дальнейшего пребывания в стране, несмотря на настойчивые уговоры Мэйдзи. В российском МИДе тоже считали, что Николаю следует все-таки посетить императорский дворец в Токио, но цесаревич предпочел больше не ступать на японскую землю и провел несколько дней на своем фрегате.

Император Мэйдзи

Японские власти искренне стремились загладить свою вину. Мэйдзи еще раз посетил Николая на корабле. Некоторые члены японского правительства опасались, что русские выкрадут их императора, но Мэйдзи настоял на своем, сказав: «Русские – не варвары, и на такой поступок не способны». Во время обеда Мэйдзи много смеялся, император и цесаревич угостили друг друга сигаретами. В отличие от заядлого курильщика Николая, Мэйдзи не курил, но то была особая сигарета, «сигарета мира». Утешая Мэйдзи, Николай сказал, что раны – пустячные, а сумасшедшие есть везде. Никаких требований о компенсации выдвинуто не было.

Хотя после инцидента в Оцу Николай в своём дневнике также писал, что «не сердится на добрых японцев за отвратительный поступок одного фанатика», по словам С.Ю. Витте, покушение вызвало в душе цесаревича отрицательное отношение к Японии: «Поэтому понятно, что император Николай, когда вступил на престол, не мог относиться к японцам особенно доброжелательно, и когда явились лица, которые начали представлять Японию и японцев как нацию крайне антипатичную, ничтожную и слабую, то этот взгляд на Японию с особой лёгкостью воспринимался императором, а поэтому император всегда относился к японцам презрительно».

Цесаревич Николай быстро оправился от ран, но император Николай II всю жизнь страдал от головных болей. Всю свою оставшуюся жизнь 11 мая (29 апреля по старому стилю) он заказывал молебны «во здравие». Покушение, безусловно, произвело на Николая сильное впечатление...

Ночь опустилась. Все тихо: ни криков, ни шума.
Дремлет царевич, гнетет его горькая дума:
"Боже, за что посылаешь мне эти стаданья?..
В путь я пустился с горячею жаждою знанья,
Новые страны увидеть и нравы чужие.
О, неужели в поля не вернусь я родные?
В родину милую весть роковая дошла ли?
Бедная мать убивается в жгучей печали,
Выдержит твердо отец,- но под строгой личиной
Все его сердце изноет безмолвной кручиной...
Ты мои помыслы видишь, о праведный Боже!
Зла никому я не сделал... За что же, за что же?..
Вот засыпает царевич в тревоге и горе,
Сон его сладко баюкает темное море...
Снится царевичу: тихо к его изголовью
Ангел склонился и шепчет с любовью:
"Юноша, Богом хранимый в далекой чужбине!
Больше, чем новые страны, увидел ты ныне,
Ты свою душу увидел в минуту невзгоды,
Мощью с судьбой ты померился в юные годы!
Ты увидал беспричинную злобу людскую...
Спи безмятежно! Я раны твои уврачую.
Все, что ты в жизни имел дорогого, святого,
Родину, счастье, семью - возвращу тебе снова.
Жизнь пред тобой расстилается в светлом просторе,
Ты поплывешь чрез иное - житейское море,
Много в нем места для подвигов смелых, свободны;
Много и мелей опасных, и камней подводных...
Я - твой хранитель, я буду незримо с тобою,
Белыми крыльями черные думы покрою".

Алексей Апухтин
29 апреля 1891 года

Собрано из открытых источников...