Не угадаешь, как и кого судьба отметит нечаянной радостью или нежданной бедой. Редко кто проживет жизнь без потерь. Бывает, что они невосполнимы. Но путь к возрождению есть всегда – спасение другого, умножение жизни и любви.

Как они познакомились? Таня гуляла вечером с собакой, навстречу шла компания знакомых парней, среди которых один незнакомый – Роман. Он казался самым беззаботным и веселым – шутил, дурачился, играл на гитаре, всех смешил. Тане он показался совсем мальчишкой, но оказалось, что Роман уже отслужил в армии и окончил институт. Молодой человек знал, чего хочет от жизни и сразу повёл себя с Таней серьёзно. Спустя две недели шуток, каламбуров и песен под гитару, он, глядя в глаза, прямо спросил:
– Замуж хочешь?
– Не знаю, – растерялась Таня.
– А за меня бы пошла?

Вспыхнула и погасла мысль поморочить парню голову, устроить череду испытаний, как в сказках про принцесс, поиграть в «горячо-холодно», но то ли нужных слов не нашла, то ли врать не привыкла, но сразу брякнула:
– За тебя – да!

У Романа все уже было решено и подготовлено. План на будущую семейную жизнь он расписал за полчаса и зачитывал его перед избранницей, как доклад на ученой кафедре. Из торговых представителей уйдёт – платят мало и заработок нестабильный, пойдёт забойщиком на шахту, благо сил и выносливости не занимать. Квартира от бабушки досталась, небольшие накопления есть. Тане беспокоиться не о чем, главное, она должна родить ему сына.

Однажды вечером, через три месяца безоблачной супружеской жизни, у дома остановилось такси. Старший брат Романа, Иван, ни слова не говоря, усадил Таню в машину.
– Где Ромка и куда мы едем? – забеспокоилась она.
– На танцулях, – невпопад ответил Иван и как-то глупо заулыбался.
Танино беспокойство росло. С утра братья отправились на озёра ловить рыбу. Но проехали один поворот на водоём, второй, а такси, не сбавляя скорости, мчалось совсем в другую сторону. Остановилась машина у больницы районного центра.

А случилось вот что. У Ивана, удившего рядом с братом, в коряге запуталась леска с пойманным карасём. Смеясь, нырнул Рома за чужой рыбёшкой и не вынырнул. Позабыл он, что в этом месте на дне озера лежит бетонная плита.

Сначала Таня и родственники мужа думали, что эта неприятность на неделю. Таня даже вздохнула с облегчением, когда узнала про озеро. В округе нет ребят, так или иначе не пострадавших в местных водоёмах – кто ногу проткнул, кто руку вывихнул, поскользнувшись на илистом, тридцать лет не чищенном дне. Травмы, полученные на воде летом, серьёзно не воспринимались. Но в нейрохирургическое отделение ни её, ни родителей Романа не пустили.

На следующий день заведующий отделением сообщил, что у пострадавшего температура под сорок, он всю ночь бредил, просил пить, мешал спать остальным пациентам.
– Так, давайте я останусь, буду помогать, – предложила Таня.

Заведующий объяснил, что оставаться в палате не положено, но объяснял вяло, жевал слова, уставившись в окно. И Таня осталась.

Две недели, пока держалась высокая температура, она ночевала в палате. Медсёстрам говорила, что дежурный врач разрешил остаться, врачу – что медсёстры попросили помочь. За это время к ней все привыкли и лишних вопросов не задавали. Она переворачивала своего Ромку, делала ему перевязки, выносила утку, кормила с ложечки...

Прошла неделя без улучшений. Пара договорилась потерпеть ещё месяц. Через месяц настроились на полгода.
Врачи не говорили ничего вразумительного – травма позвоночника оказалась слишком серьёзной. Пришлось смириться с тем, что беда пришла надолго. Надолго или навсегда – об этом даже думать боялись. Украдкой Таня плакала, вспоминая, как Ромка играл на гитаре, как вместе с отцом он делал пристройку к дому, как поднимал её высоко над землёй и как крепко прижимал к груди...

Рук и ног он больше не ощущал.

Между тем Таня ждала ребёнка. Когда муж попал в больницу, срок был небольшой и можно было принять соответствующие меры, но Тане даже в голову не приходило прервать беременность. Она утешала своего Ромку тем, что рождение желанного сына даст новые силы для выздоровления, Роман поправится и они, наконец-то, заживут счастливо.

А пока что приходилось потуже затягивать пояса и крепче сжимать зубы. Родственники с обеих сторон как-то плавно и незаметно дистанцировались. Свекровь занималась устройством собственной женской судьбы, ей не до сына-инвалида. Танина мать была сосредоточена на младшем сыне – школьнике от второго брака. Свой маленький ребёнок и муж у сестры Ольги. Даже Иван, который, чувствуя свою причастность к несчастью, с первых дней колотил себя в грудь, обещая брату лучшее лечение и специалистов, стал заезжать всё реже, а потом и вовсе пропал. Таня со своим несчастьем осталась одна.

Будущее надвигалось чёрной стеной.
Ни специальности, ни опыта какой-либо работы у неё не было. Да она и не искала. Романа нельзя было оставить без ухода даже на полдня. Ей всё труднее было взбираться в переполненные маршрутки и ездить к нему в больницу. На свой страх и риск Таня выписала мужа домой. Врачи не протестовали. Родные пожали плечами.

В хлопотах незаметно пролетели полгода. Состояние Романа не менялось: он мог говорить и немного поворачивать голову. Остального тела как будто не существовало. Однажды, посвятив, как обычно, первую половину дня гигиене мужа, она тихонько сказала:

– Ром, я рожать пошла. Ты потерпи, я скоро вернусь.

Девочку она назвала Викторией. Пусть по жизни будет победительницей.

Вернувшись из роддома домой, Таня взглянула на спину мужа и ужаснулась: вместо трёх маленьких ран один сплошной пролежень на всю спину. Перевязки в Танино отсутствие делала специально нанятая женщина. То ли руки у неё кривые, то ли Рома капризничал, но залеченную с таким трудом спину надо было врачевать заново.
Так у Тани на руках оказались беспомощный муж и новорождённый младенец. В этой беспросветной мгле Таня научилась радоваться малейшему. Даже тому, что родные смирились с положением мужа и перестали обзывать её “соломенной вдовой". Говорить перестали, а в глазах всегда можно прочесть: “Не повезло тебе. Но сама ввязалась, сама и выпутывайся".

Повезло или нет, она над этим не задумывалась. Ничего не испытавшая, никак судьбой не закаленная, сама ещё почти ребёнок, обласканная мамой и сестрой-близняшкой, она вдруг осталась одна. Совсем одна. Со своей ношей, со своей долей, с убеждением, что своих тяжестей на чужие плечи не перекладывают. Никакого особого мужества или самоотверженности в Тане нет. Её стойкость по отношению к своей судьбе продиктована не разумом и даже не долгом. Продиктована чувством. Любовью.

«Я в детстве читала какую-то советскую книжку про отряд комсомольцев во время Великой Отечественной. Их схватили фашисты и за предательство сулили жизнь. Один из героев сказал: "По этому пути я пройду лишь один раз. Так пусть я совершу хотя бы один достойный поступок. Пусть я не отложу и не упущу случая это сделать, ибо по этому пути я никогда больше не пройду". Я запомнила эти слова на всю жизнь. Полюбив Романа, я вступила на такой путь. Я не знаю, чем он закончится и как долго я смогу по нему идти. Но мне в радость заботиться о любом живом существе, не говоря уже о своём любимом».

С Романом они не расписаны. Не успели до несчастья. Кормит семерых муж Таниной сестры – своих двоих детей, жену, Таню, Романа и их дочку. Положение у Тани безвыходное: устроиться на работу на полдня, сдав ребёнка в ясли, она не может – не с кем оставить Романа. Да и в их городке, как и всех российских городках, работы без связей не сыскать. Дочка записана на фамилию мужа, никаких пособий как мать-одиночка Таня не получает, до оформления инвалидности Романа тоже не доходят руки. В общем, средств к существованию у них нет. Вышло с ними прямо как в Евангелии написано: имущему прибавится, у неимущего отнимется.

Есть категория людей, неспособная бороться за блага и "выбивать" даже то, что положено по закону. Такие никому и никуда не жалуются. Не каждый способен просить. Один не станет это делать из гордости, другой из скромности, третий – из-за кругов ада бюрократической системы. Но таких пугливых и гордых – единицы, большинство уже научились сражаться за свои права. Хотя кто пересчитывал тех, кто то со своими бедами никуда не ходит, кто по молодости или по неопытности или просто по природе не умеет качать права?
Эта душещипательная история не о том, что нужно помочь очередным беспомощно-невезучим страдальцам. Герои дали своё согласие на интервью после строгого обещания изменить имена и никак не выдать географию их жизни. Это история о любви, которая "крепка как смерть" и на которую, как писал русский классик в начале двадцатого века, уже не способны люди.

Таня своими непрофессиональными, но родными руками залечила раны мужа. С момента травмы прошло почти два года. Массажем и ежедневными упражнениями супруги добились того, что Ромина правая рука может шевелиться, а пальцы – сжиматься. Первое, что сжал в своих немощных пальцах Роман, былиТанины длинные волосы.
Мужчина заметно нервничает от чужого присутствия. Он не хочет, чтобы его воспринимали как образец человеческого невезения. Я тоже стесняюсь его рассматривать. В атмосфере полного безразличия друг к другу мы обмениваемся молниеносными, незаметными взглядами. Очертания его тела под тонким одеялом словно принадлежат подростку, а лицо изборозждено глубокими морщинами старика, но глаза живые, смотрят насмешливо-иронично. Роману двадцать пять лет.

Вначале Таня беспокоилась о том, как он будет переносить вынужденное бездействие. Но выход был найден – Рома стал слушать лекции в Интернете, развил феноменальную память. На слух запомнил все пункты уголовного, гражданского и семейного кодекса. Настолько погрузился в тонкости российского права, что знает наизусть не только законы и поправки к ним, но и даты их принятия. На юридические консультации стали приходить соседи...

Для Тани это мужнино занятие – словно камень с плеч:

– Поначалу, после всего перенесённого, он мало походил на оптимиста. Всё чаще случались моменты, когда он готов был поставить на себе крест, вычеркнуть себя из жизни, словно и не было такого человека. Всё его развлечение состояло в том, чтобы смотреть, как я хожу с малой по комнате. Поулыбаться друг другу и всё. Ну, телевизор ещё смотрел.

Таня отвлеклась на ребёнка. Мы с Романом остались одни в комнате. Повисло неловкое молчание.

– Я несколько раз уговаривал Таню бросить меня, отвезти обратно к родителям, жить одной, ведь так ей будет легче. Она выслушала раз, промолчала, а потом навсегда запретила поднимать эту тему. Если ослушаешься, говорит, то Интернет отключу.

Когда я уходила, Таня, смущаясь, спросила, как называется цвет моей помады.
Месяц назад ей исполнилось девятнадцать лет.

 Анастасия Екимова.