Для тех, кто интересуется началом:

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Или в ЖЖ 7evenfan

К самому концу января 1991 года, после обильных снегопадов середины месяца, ударили морозы, что практически никак не отразилось на жизни и деятельности  Лёни и его ближайшего окружения, включавшего  Марину и «тетрис». Разве что чудо советского автопрома перестало заводиться, и Лёня пересел таки за руль ярко-красного двухлетнего «чероки», занявшего место рядом с «мерсом» в гараже Марины.

Кооператив «Авангардъ» разрастался вширь и вглубь, что не замедлило сказаться на благосостоянии его учредителей и даже отдельных работников. Деньги Лёня возил теперь не Арсену (поскольку последний отсутствовал физически на бренной земле), а браткам тракториста Сильвестра Иваныча, который недавно  откинулся с зоны и быстренько прибрал к рукам как минимум треть кооператоров, ювелиров, антикваров и прочих любителей хапнуть неслабое бабло в столице.

Марина стала давать Лёне и иные, не слишком сложные, рассчитанные конкретно на его мироощущение, поручения – типа: инкассировать выручку швейно-подвального цеха по производству итальянских вареных джинсов;  впарить ГУМу партию китайской картонной (в натуре) обувки для покойников под видом ультрамодного брэнда из Франции; наводнить Московские базары просроченными кошачьими консервами с переклеенными этикетками. Поскольку дизайн этикеток разрабатывался также при непосредственном участии Лёни, на этикетках красовалось: «Свенина тушоная высшего сорта», а мелким шрифтом – «maidingollandija». Обыватель, покупавший всю эту хрень, не слишком задумывался о ее происхождении и списывал орфографические ошибки на необразованность западных производителей. К тому же, просроченные голландские консервы для кошек обеспечивали куда более высокое качество и безопасность для здоровья, нежели свежайшая тушенка для людей, произведенная теми же советскими кооператорами, и наполовину дешевле, даже с трехсотпроцентной  наценкой кооператива «Авангардъ». 

Веселое было время. У народонаселения Союза окончательно развязались языки, и слово «гласность» стало обретать какой-то глобально-критиканский смысл. Всем стало казаться, что гласность - это «я буду ругать всех и все – и за это мне ничего не будет, зато скоро придет светлое будущее». То, что светлое будущее можно создать одними обличительными речами, митингами и демонстрациями, без приложения каких-либо иных физических усилий – похоже, ни у кого сомнений не вызывало. С улиц и площадей, из газет и телевизоров, холодильников и утюгов неслись шквалы зубодробительной критики всех и всего,  до кого и чего смогли дотянуться мозговые извилины ораторов. Союзные республики, еще до конца прошлого года (все до единой, включая Россию) провозгласившие свои суверенитеты, теперь думали, что с этими суверенитетами делать, ибо сколько не провозглашай себя независимым – ни еды, ни денег на еду больше не становится. Горбачев и Буш (ныне уже старший, а тогда – просто Буш) обменивались любезностями в следующим плане: Горбачев резво сокращал армию, танки, боеголовки, выводил войска из стран «демократического блока»; а Буш, как и его лицедей-предшественник, обещал сделать то же самое. Скоро, может быть. Если очень захочется. Если Бог даст… Если в четверг после дождя Кордильеры со свистом раком встанут… Заводы по производству высокоточной советской ракетной техники начали создавать высокопроизводительные кастрюли и соковарки (последние народ с удовольствием приобретал с целью переделки в самогонные аппараты); а КБ, разрабатывавшие всякую начинку для космической отрасли, теперь занялись дизайном обоев для жилищных комплексов. Из чего можно было сделать вывод, что впредь советские космонавты будут летать в кастрюльках, оклеенных обоями – на самогонной тяге. Народ получал по талонам гарантированный минимум еды – в том случае, если этот минимум внезапно появлялся в продаже. Кое-где появились и купоны – такие разноцветные бумажки, только при наличии которых, совместно с рублями, можно было расплатиться за товары в магазине. На базаре можно было расплатиться только рублями (а лучше долларами), но там все стоило впятеро дороже. Традиционно народ во всех бедах обвинял жидов, но тихо, без особого фанатизма - больше на словах, чем мордобитием. Простые жиды так же тихо сваливали на историческую родину, а продвинутые – занимались бизнесом и политикой, ибо понимали, что Россия – на настоящий момент практически единственная страна в мире, где из говна легко делается конфета, и поэтому одномоментно можно поиметь штуку баксов с каждого вложенного рубля.

Впрочем, вся эта политика прошла мимо Лёниного внимания, ибо по весне он захотел сделать что-то сам и организовал новую сферу деятельности вне рамок кооператива.  Если «Авангардъ» занимался спекуляцией с легким налетом аферизма, то новые горизонты Лёниной деятельности основывались на чистом, незапятнанном честностью, мошенничестве.

Первой серьезной аферой Лёни на этой стезе стала продажа лохам из-за бугра красной ртути. Собственно, это мог быть и зеленый фосфор, и белый уголь, и черный снег. Главное – чтобы название звучало необычно, вплоть до оксюморона. Но ртуть – сама по себе вещество гадкое до ядовитости… да еще и красная… ну вы поняли. Кто и когда эту неведомую хрень придумал – неизвестно, но развод был классический. Запущенная кем-то деза гласила, что красная ртуть – это необычайно радиоактивное вещество, используемое в советских ядерных боеприпасах, и якобы пары-тройки граммов этой фигни достаточно, чтобы стереть с лица земли небольшой город. Вещество, естественно, сильно засекреченное; существует единственный завод по его производству на Урале (Чукотке, Сахалине…);  теперь завод попал под программу конверсии и спешно негласно реализует остатки опасного химиката. Один грамм вещества стоит на мировом рынке полмиллиона вечнозеленых денег, но мы вам… по дешевке… 50 тыщ за кило… берете?! Более всего велись на эту дурь чиновники низшего звена из дипломатических представительств сильно развивающихся стран Африки, Средней Азии и Ближнего Востока. При этом в результате торгов цена падала иногда до тысячи баксов за кило – Лёня все равно имел как минимум 900 процентов прибыли, ибо ртуть покупал по доллару за кэгэ; плюс небольшие деньги за вывоз краснокирпичной пыли с завода в Голицыно; плюс зарплата двум среднеазиатам, мешавшим ртуть и кирпичную пыль электродрелью; плюс пару баксов за имитацию «свинцовых» контейнеров для переноски дряни; плюс плата лаборанту НИИ радиологии за небольшое количество радиоактивных отходов (которые среднеазиаты подмешивали в ртуть для срабатывания радиометра); плюс доллар курьеру-доставщику.

Эта афера долго жить не могла, ибо «производителей» дряни становилось все больше, а дураков – все меньше; к тому же, довольно скоро «красную», а затем и обыкновенную ртуть стали гнать на Запад цистернами (зачем – это Лёню волновало мало); кроме того, секретными сделками заинтересовался один очень известный Комитет и не менее известное внутреннее Министерство, причем интересовались они не столько веществом, сколько его распространителями.

Потом были более безобидные, но и менее денежные приколы… с продажей кусков тунгусского метеорита, якобы внезапно обнаруженных в сибирской тайге… с впариванием местным лохам чудодейственных средств от всех болезней со стопроцентным содержанием аспирина… самозатачивающиеся ножи (из китайской нержавейки), вечные бритвы (одноразовые жилетты), сверхчувствительные микрофоны (выдранные из большой партии устаревших японских диктофонов), экзотическое мясо пингвина (фарш из курятины и минтая – гадость жуткая)… потом…

Потом внезапно наступил август. И как-то раз, проснувшись, Лёня привычно включил телек, но вместо ожидаемой утренней развлекаловки увидел балет и услышал «Лебединое озеро». Вспоминая череду прощаний с генсеками в середине 80х, и музыкальное сопровождение этих действ, Лёня разбудил Марину и сказал:

- Во блин. Горбачев умер.

- Отстань, - нежным басом проворковала Марина и перевернулась на другой бок.

Лёня тупо сидел и смотрел на танцующих лебедей, пока ему не пришло в голову включить радио в магнитоле.

- В связи с невозможностью по состоянию здоровья… в целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса… исходя из результатов всенародного референдума…

Из заявления Советского руководства Лёня понял, что Мишка Меченый скоропостижно и тяжко заболел, причем болезнь категорически мешает ему что-либо делать и даже думать (бревно на голову упало… мало ли). Поэтому что-то делать и думать будут за него люди, которых народ едва знал даже по фамилиям, не то что в лицо. И эти люди будут называться Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению (ГКЧП СССР).

Марина безмятежно отдыхала. Лёня выпил кофе, потом коньяку, потом водки, потом покурил. Ничего не изменилось – на телеэкране мелькали балерины, по радио играла классическая музыка, и время от времени повторяли уже прослушанное Лёней заявление руководства. Выучив заявление наизусть, Лёня догадался позвонить маме Сонечке. От мамы Лёня узнал, что в городе по улицам едут танки и машины с солдатами, и что мама с ее непризнанным гением собирается идти защищать Верховный Совет. Кого от кого мама собирается защищать, Лёня понял не вполне, но быстренько начертал Марине записку («какаято хунта захватила Москву, а я уехал родину защещать»), оделся и отправился в гараж.

Джип Лёня оставил у офиса «Авангарда» на Большой Дорогомиловской, дальше поехал на такси. На Кутузовском стояли танки и бронемашины с гвардейскими знаками, дальше в центр транспорт не пропускали. Лёня пошел пешком по Кутузовскому. Некоторые танки шли по Калининскому мосту, другие стояли. На те, что стояли, взобрались гражданские и переговаривались с танкистами. Перед мостом было оцепление из солдат, но они почему-то беспрепятственно пропускали на мост всех желающих пешеходов . Без проблем Лёня добрался до здания Верховного Совета России. Было уже около полудня. У здания Совета было полно народу, танки стояли совсем недалеко. Какие-то люди, их было немало, тащили все, что попадалось под руку – устанавливали подобие баррикад. Баррикады были насмешливо-декоративные и для танков серьезной проблемы не представляли. Никто из военных, собственно, и не проявлял горячего желания штурмовать здание. Танкисты выглядывали из танков, отшучивались, знакомились со свободолюбивыми девушками, оправдывались выполнением приказа. На одном из танков сидели двое молодых людей и пили водку, предлагая танкистам. Танкисты отказывались. Тогда молодые люди предложили Лёне. Лёня отказываться не стал. От парней Лёня узнал, что ночью произошел государственный переворот, что Горбачева арестовали в Крыму, и что хотят арестовать Ельцина, и что Верховный Совет – это Белый Дом, который надо защищать от врагов. На Лёнин вопрос – где враги, от которых надо защищаться, - парни неуверенно показали на танки. Через час или чуть больше из здания появилась довольно большая процессия, остановилась перед ближайшим танком. Мужик из процессии взобрался на танк предполагаемого противника. Толпа взревела возгласами одобрения. Мужик стал читать какое-то воззвание к гражданам. «Во, Ельцин!» - восхищенно заорал сосед Лёни по танку и стал прыгать на броне и размахивать маленьким триколором. Вообще, трехцветных флагов было невероятное количество – огромных, больших и маленьких. После третьего глотка водки из горла Лёне стало скучно. Он потихоньку выбрался из толпы, беспрепятственно добрался до машины и поехал домой

На этом закончилось его участие в защите Белого Дома. Через пару дней, после ночного столкновения с демонстрантами,  военные ухали в места постоянной дислокации; ГКЧП на телеэкранах светился нечасто, предпочитая всенародной славе водку; народ стоял насмерть у Верховного Совета и демонстрировал свободолюбие шествиями и баррикадами в центре столицы, хотя ничего демонстрировать смысла уже не было, и поэтому демонстранты тоже пили водку. В Белом Доме пил водку Ельцин. В другом Белом Доме пил виски Буш. Лёня и Марина пили дома коньяк. Горбачев не пил ничего, потому что по легенде был тяжело болен на всю голову. 

Все кончилось очень быстро. Привезли из Фороса Горбачева, арестовали ГКЧП, разобрали баррикады, дали звезды героев случайно погибшим, повысили в званиях военных, не выполнявших приказы министра обороны, и лишили званий тех, кто приказы пытался выполнять; хотя никаких приказов, кроме как войти в Москву и заблокировать танками Верховный Совет, не было. Суверенные и независимые республики начали покидать СССР с такой скоростью, что через месяц в Союзе по факту остались только русские, белорусы, казахи и туркмены. На Западе почему-то никого не волновали сепаратистские настроения внутри страны – наоборот, все разводы с СССР приветствовались и поощрялись.

А через неделю Лёня снова с головой ушел в свои мелкие аферы, и думать забыл о ГКЧП и политике вообще.

В конце октября Лёня перекусывал в заведении имени Макаревича на Пушкинской, куда занесла его очередная деловая вечерняя встреча, и уже на выходе нос к носу столкнулся с другом и наставником детства фарцовщиком  Борей. Боря, как и в молодые годы, был замечательно упакован: на этот раз - в кожаные штаны и такую же куртку, прилетел к «Лире» на японском мотоцикле и по фейсу почти не изменился. Лёню он узнал вряд ли, но обрадовался, потому как заехал в заведение с твердым желанием выпить, а собутыльника не было.

- Здесь сейчас не наливают,- сказал Лёня.

- Не ссы, у меня ссобойчик,- успокоил Боря, похлопав себя по кожанке в районе сердца.

Пока опустошали ссобойчик (бегали за добавкой и снова опустошали), говорили о многом: вспоминали годы молодости и юности, «столичную» по 4.12 и «андроповку» по 4.70, «асдеков» и «джудаспристов», «жигуль» шестерку и мопед «Минск», магнитофон «акай» и видик «электроника», советский «космос» и финский «пелл мелл». Потом, по мере всасывания спирта в кровь,  разговор плавно перетек на женский пол. Боря вспомнил про красавицу Наташку с Кривоколенного переулка, которая всем давала за рупь, а Боре почему-то не дала и за трешку; Лёня Наташку не знал, поэтому просто сказал: «вот сука».

Завершающей стадией пьянки, естественно, стал разговор за политику. Лёня тут же выложил Боре все, что помнил из теленовостей и сделал вывод:

- Победила свобода!

Боря смотрел на Лёню долго и с сожалением.

- Свобода, говоришь? Свобода… Вот когда я первый раз откинулся – то была свобода… Какой год-то был… неважно. Поехал на Колыму, золотишка помыл у Туманова… Поднялся… И была свобода. Жрачка, водка, бабы, рыжье, фарца… свобода! Потом поцапались по пьяни с фраером в кабаке… опять залет, зона по рецидиву… Откинулся, огляделся – кругом бардак, деньги на дороге валяются, только поднимай… Опять бабло, виски, девки, мотоциклы… Свобода! Вот ты пойми одну хрень, Лёня… Никто и никогда не принесет свободу на подносе. Ты посмотри: кто был в этих гэкачепятниках? Большевики-коммунисты. Кто был против них? Коммунисты-большевики. Неважно, кто из них бывший, а кто теперешний… Нас просто-напросто в очередной раз поимели… Идет дележка всего, ты пойми… Власти, денег, территорий… Кто-то выполняет чей-то заказ… кто-то работает под другого заказчика… кто-то хочет все подмять под себя – без всякого заказа! И ради этого – весь спектакль… А свобода… Лёня, надо, чтобы каждый человек заработал личную свободу, понимаешь? Все те фраера, что машут флагами на митингах – в конечном итоге остаются при своих. Тот добрый дядя, кого они промитинговали во власть – забудет про них через два дня. Это просто массовка – как в кино. Инкрустированная рама для портрета победителя. Никакая власть не заботится о населении! Любая власть заботится лишь о том, чтобы как можно дольше побыть у кормушки. А забота о населении – это раздача необходимого прожиточного минимума, - для того, чтобы не разгорелся пожар. У нас этот минимум один, в Америке – другой, в какой-нибудь Монголии – третий… суть едина. Работать надо, Лёнчик, а не митинговать. Не все могут стать крутыми бизнесменами и бандюганами, ага. Деньги с дороги поднимать. И все равно – нужно работать. На себя, на свою личную свободу, понимаешь ли… И тогда пофигу тебе будет, какая власть на дворе. Чего-то мне подсказывает, что в этой стране будет еще много митингов и демонстраций… слишком много желающих жить как в раю – прям сей момент… так вот учти, елы-палы… чем больше митингов и демонстраций, тем хуже в перспективе живет обыватель… Хотя для меня лично – это верный источник дохода… легче, видишь ли, золотая рыбка в мутной водичке ловится… на поверхность всплывает… дышать ей нечем в мутной водичке… а тут и я – хап! – да че я тебе рассказываю… ты, как говоришь, и сам… того… А вот для дяди Феди из Муходрищенска, который простой работяга от фрезерного станка… ему любой передел власти, собственности и территорий ой как по карману фигачит… Вот и получается, что мы с тобой живем припеваючи, когда разгром и бунт, а дядя из Муходрищенска живет, с его точки зрения, нормально – только когда вся эта хрень заканчивается – и надолго… А дядь в тыщи раз больше, чем нас, ага… Вот и думай, Лёня, кому и зачем все эти заварушки нужны… знаешь, как в детективах пишут… ищите женщину… так вот, Лёня… в любой заварушке ищи – деньги… деньжищи, баблищи, хрустищи, шуршищи…  И вообще… ты Библию читал когда-нибудь? Умная книга… там много написано… про нас, и про дядь, и про власть… только понять надо… правильно. Не обязательно в Бога-то верить… просто книжка умная… не один человек ее писал… опыт поколений… только правильно читать надо, ага… не по строчкам, а промежду…

- Ты, что ли, Библию читал? – удивился Лёня.

- А то… На зоне, знаешь ли… многие почитывают. Время и место удачное, ага… Хотя вполне можно и дома почитать… - Боря подумал и предложил,- А поехали ко мне, Лёнчик. Тут недалече, у Ленкома…

Уже выйдя на улицу и усаживаясь на мотоцикл, Боря изрек основную фразу сего повествования:

- Эх, Лёнчик, а самое интересное в этой стране только начинается…

Браво, Кирилл !!!!!

гласность - это «я буду ругать всех и все – и за это мне ничего не будет,

зато скоро придет светлое будущее»......    

 магнитофон «акай» и видик «электроника», советский «космос» и финский «пелл мелл»...... 

  Спасибо, Кирилл!!  Это всего лишь 20 лет прошло- будто другая планета....а что о нас скажут через 20 лет?????

Уважаемый Кирилл! Всегда с интересом читаю Ваши посты.

"Круги по воде", мне очень понравилось, иногда  улавливал оттенок Фридриха Горенштейна, но наверное, мне показалось. Спасибо Вам!

Кирилл, добрый день! Спасибо! Тексты здесь и в ЖЖ будут отличаться?

Большое спасибо, Кирилл ! 

Анатолий, доброго времени суток!

Тексты в ЖЖ и здесь практически идентичны. В ЖЖ - оригиналы, здесь исключены или заменены некоторые весьма крепкие выражения... Хотя в свете размещения хозяином сайта здесь песни Кости Кинчева с характерным рефреном "нае..ли!", впредь я от замен, вероятно, воздержусь. :)

Спасибо, Сергей. Забираю в свою копилку "влиятелей и вдохновителей" означенного Вами Фридриха Горенштейна. К стыду своему, до настоящего времени не подозревал о его существовании, хотя "Солярис", естетвенно, не раз смотрел. Спасибо за ликбез! :)

На здоровье, Татьяна! :)

Увы, увы... Я не не слишком оптимистично смотрю в будущее... К великому сожалению, возможно, через 20 лет некому будет о нас что-либо говорить... Переваривать в башке информацию - дело интересное... но не внушает никакой веры в светлое будущее человечества разумного...

Кирилл, добрый вечер! Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку! Не представляю, как Владимир сам себя может забанить! Так что не обольщайтесь!

Доброго вечера, Анатолий!

Да я не обольщаюсь... Вот с этого, собственно, и начинается лукавая демократия Кто-то платит мзду дорожной полиции за превышение в 20 км/ч, а кто-то летает 200 км/ч по встречке и пофиг ему все дорожные партули... и так везде... не только в России, смею Вас уверить...

А самое интересное, что демократии учат русских те, кто отменил рабовладение в своей стране только в 1865 году (по факту - в конце 19 века, а юридически один из штатов этой страны закрепил данную норму только в 2013); в 1946 году наконец-то запретил юридически казнь без суда и следствия (суд Линча; а по факту - в середине 1960х годов); к 1970м годам сподобился уравнять "цветных" жителей страны с белыми в правах... Вот такие учителя :)