Мальчик очень боялся змей.  Боялся всю его недолгую, десятилетнюю жизнь. Что-то на уровне подсознания, из другой жизни. Он вздрагивал даже при упоминании о змеях. И не то, что б ему когда нибудь довелось пострадать от этих загадочных созданий, но каждый раз, когда он видел их по телевизору, у него волосы вставали дыбом и хотелось закрыть глаза, не смотреть. Переключить канал он не мог, так как отец был полновластным хозяином пульта и отвесил бы увесистый подзатыльник даже за попытку.  

И теперь, мальчик и змея смотрели друг на друга. Линялые проталины на пустыре возле четырёхэтажного дома, где жил мальчик, за посление дни выросли вдвое. Весеннее солнце  палило что есть мочи, как будто хотело взять реванш за долгую и метельную зиму. Апрель пел капелью с каждой крыши в округе и воздух пах свежими огурцами, почему-то. Мальчик не мог двинуться с места. Ноги не слушались, а в горле застыл немой хрип. Змея, будучи небольшой по размеру, висела на кусте сухой полыни, обвиваясь лакированным  ремнём вокруг усохшего ещё осенью ствола.  Её гладкая чёрная головка с бусинами- глазами, настороженно возвышалась над веткой. Она тоже не двигалась. Мальчик вдруг вспомнил, как год назад, его старший брат принёс домой ужонка и неожиданно сунул этого маленького червячка  ему  в руки. Тогда он, к нескончаемым насмешкам семьи, почти упал в обморок...  Было тихо, только кап-кап где-то рядом. Тут змея, любопытным взглядом, наклонила голову на бок, как собака, и что-то щёлкнуло в мозгу мальчика. Набрав полные лёгкие воздуха, он завизжал так высоко, что стая ворон с крыши четырёхэтажки взмыла в небо, недовольно каркая. Он не помнил ,как долетел домой, задыхаясь выплёвывая: «Там...змея...там...» А змея, тем временем, извиваясь судорожно из стороны в сторону, руля хвостом, как шалая барка в штормовом море, неслась в противоположную сторону, так быстро, как могла.

Это было не сложно. Пустырь был небольшой, и сжечь его полностью не представляло большого труда. Особенно для рьяных энтузиастов из подвыпивших соседей, во главе с отцом мальчика. Группа возбуждённых людей собралась как-то очень быстро, канистра бензина и спички нашлись моментально  и запылал пустырь. Сначала, занялось кольцо вокруг пустыря, которое постепенно сужалось, поедая само себя вовнутрь, жадно похрустывая ветхими и редкими кустами, как «чипсами». Стая воробьёв с суматошными криками кружила над пустырём, привлекая внимание окрестных собак и случайных прохожих. Пустырь уже  догорел, когда пожарная машина с завывающей сиреной подьехала к обочине. Постояв, посмотрев минут  десять и разведя руками  пожарники уехали на другой вызов.

 Прошло две недели.  То жуткое чувство, что мальчик  испытал там, на пустыре, никак не забывалось. Отец заверил его, что больше бояться нечего и вообще он должен, наконец-то, вести себя как мужик. «Вот сейчас же, пойди туда и просиди там пол-часа! Это тебе наказание за трусость!» Старший брат вызвался проконтролировать.  Подойдя к пустырю, они остановились.  Огромное чёрное пятно, зияя мётвой пустотой,  никак не располагало к приятному времяпрепровождению. Мальчик застыл у выжженой кромки, не решаясь пересечь её. Он понимал, что там не может быть змеи, но что-то ещё держало его. Пустырь напоминал фильмы о Земле после атомной войны. Толчок в спину застал его врасплох, и мальчик, споткнувшись, упал на руки, лицом вперёд, прямо на чёрную землю. Звонкий смех старшего брата эхом рассыпался над пустырём, неестественно  одиноко растворяясь в пустом, гулком воздухе.  Перед глазами мальчика оказалась старая, обгоревшая коряга. Она чернела завитками, сжавшимися в странных кольцах и конец её был отогнут, как голова собаки, наклоненая на бок в любопытстве. В глазах- бусинах  застывшее удивление. Мальчик замер в ужасе... Ему этот миг показался вечностью. В конце концов, руки не выдержали и он рухнул на землю, задев сожженную корягу. Она тут же рассыпалась серым пеплом, образуя небольшую кучку прямо перед носом мальчика.  В этот момент, что-то случилось, что-то сжалось у него внутри. Он подумал: « Она почти успела убежать...»  Слёзы лились из его глаз... ,чему старший брат  был несказанно рад. Никто так никогда и не узнал истинной причины этих слёз. А мальчик больше никогда не боялся змей.