Пес

     Он очнулся, туман прошел. Лишь где-то в его сознании отголоском эха звучали ее слова. Она ушла…В душу пробрался страх понимания и принятия случившегося.

     Он оглянулся. В кафе за соседним столиком сидели две барышни и как-то странно, то ли с сочувствием, то ли с унижающей жалостью, украдкой смотрели на него, при этом ни на секунду не прекращая наперебой шептаться.

     Он все еще не мог прийти в себя, как после ужасного сна, граничившего с реальностью. Его начало трусить, он дотронулся до лица, стало стыдно до наготы, он плакал… Лихорадка усиливалась, зубы яростно постукивали, переходя иногда на тихий скрежет.

     «Все, надо валить»,- ворвалась в него одна ясная мысль. Он поднял руку, подзывая официантку. Она мигом появилась, что поразило его и на несколько минут вывело из оцепенения.

     - Счет,- довольно спокойно и уверенно сказал он.

     - Счет?!- почему-то удивилась она.

     Он кивнул головой, им опять овладел страх и туман потери. Мозг опять перестал работать, взгляд впёрься в одну точку и даже лихорадка отступила. Все вдруг перестало существовать, включая и звуки. Тишина… Он не понимал, сколько он так просидел - минуту, вечность - даже рамки времени стерлись для него. Была лишь боль.  О нет, не душевная, а физическая, тупая и ноющая, заполняющая все клеточки. Как будто организм лишили чего-то, что он еще не осознал, того, что связывало его и делало цельным.

     Левая рука предательски начала постукивать о стол. Все мысленные попытки остановить сие действие не имели успеха. Она жила своей жизнью и выбивала свой ритм истерии.

     Подошла официантка и протянула счет. Глянув на него и увидев только очертания цифр, он уж слишком рьяно принялся доставать деньги. Официантка усмехнулась, но в этой гримасе  было больше сочувствия, чем злорадства. Он положил деньги на стол, так толком и не поняв, сколько должен.

     - Хватит?- то ли умоляя, то ли извиняясь, спросил он.

     - Да,- успокаивающе ответила она.

     Он слишком резко встал, опрокинув стул, и неуклюже потопал к выходу.

     - Молодой человек! – окликнула его официантка.

     Он виновато оглянулся и только теперь разглядел ее. Это была довольно моложавая дама, неопределенного возраста, то ли за тридцать, то ли за сорок, сходу и не определишь, с довольно усталыми чертами лица. Видно было, что жизнь ее потрепала, или скорей она позволила ей это сделать. Тело ее стало пристанищем для разного рода удовольствий, будь-то алкоголь или те, кто наливал ей его. Очевидно, что когда-то давно, в молодости, она утешала себя тем, что это всего лишь поиск того единственного и обретение опыта для него же. Но время прошло, а количество так и не перевоплотилось в любовь, скорее, наоборот, в безвольную ненависть ко всему живому и любящему, что, по сути, скрывало тайное презрение себя.

   Но то, что он увидел в ее глазах, его поразило. Она смотрела на него с такой наивной завистью и восхищением, как ребенок смотрит на Деда Мороза, который приходит непонятно откуда и дарит добрую сказку. И она снова поверила в нее! Ему показалось, что от этого он улыбнулся, скромно, лишь только уголками губ. И еще ему показалось, что протяни он сейчас руку - она бросит все и всех, и пойдет с ним  на вершину горы, в самое жерло вулкана!... Да хоть и просто в подсобку. Но для него существовала только одна, и он снова побрел к выходу.

     - Молодой человек,- опять прозвучал ее голос.- У вас все будет хорошо…Честно!

     Он остановился на мгновенье, не оборачиваясь, обреченно кивнул головой, как школьник, которого пожурили за непозволительное поведение. 

   Был декабрь, снега почти не было. Дул ветер с мелкой крошкой, пробирая своей холодной влагой все бедное нутро. Было зябко и противно.

     Его куда-то понесло, но сделав десяток шагов, он остановился. Подкурил сигарету, скорей машинально, чем осознанно, проковылял еще несколько шагов, замер и опять уставился в неизвестность. Резкий звук клаксона и брань водителя почти испугали его и он понял, что стоит посреди дороги. Бессвязно извиняясь, он пересек дорогу и нырнул в темный переулок, очутившись в темной подворотне. С каким-то вздохом, больше похожим на всхлип, он присел на заборчик.

     Холода он не чувствовал, скорее наоборот. Достал сигарету, поднес ее к губам и только сейчас заметил, что у него еще первая не докурена. Со злостью он выкинул обе.

     - Так, все, хватит! – прошипел он.- Это уже походит на безумие! Соберись, тряпка! Как баба, ей Богу!

     Тряхнув головой, начал тереть лоб и глаза.

     - Все, я спокоен и собран,- шептал он себе про себя, как мантру.

     И снова впал в ступор. Его опять начало трусить, но уже изнутри. Его душа вдруг превратилась в маленького ребенка, у которого самым наглым образом забрали любимую игрушку, с вытекающими из этого последствиями: истерикой, слезами, дикими завываниями, шлепаньем попой на пол, стуканьем об него же ножками, сжиманием до боли кулачков. А потом, выбившись из силенок, - тихое посапывание, чередующееся с громкими многоразовыми вздохами…

     Безумство, скажете вы? Да нет, просто живая душа! Пускай детская и наивная, пускай верящая в сказку, добрую и прекрасную, но только благодаря таким любовь окончательно не потеряла свой сакральный смысл и свою силу творить чудеса. Благодаря таким, она окончательно не превратилась в предмет купли и продажи. Благодаря им же, она окончательно не стала упражнением на одну ночь. Благодаря им, она остается загадкой, которую мы ищем и пытаемся понять на протяжении всей жизни. Ну не безумство ли, изучая, тренируя, воспевая наше тело и потакая ему ( и здесь отнюдь нет ничего предосудительного, это похвально!), забывать при этом о душе? Тело – это сосуд, прекрасный и удивительный, но более важно, чем он наполнен. Только тогда это имеет смысл. Хотя, конечно, вы можете со мной и не согласиться, и это ваше право и выбор.

      Вы уж простите меня за такое отступление, давайте все же вернемся к нашему герою.     Что-то пошевелилось рядом с ним, и он повернул голову.  В нескольких метрах появилась тень, а потом очертание собаки. Он встрепенулся, собака отпрянула.

     - Эй,-  вдруг сказал он, - не бойся, иди сюда.

     Пес напыжился, готовясь в любую секунду рвануть наутек.

     - Ну, ты чего,- умоляющим тоном прошептал он,- не уходи, пожалуйста.

     - Сейчас,- он полез в карман,- у меня где-то была конфета.

     Он привстал, пес инстинктивно попятился на несколько метров.

     - Эй! Эй, эй-е-ей, ты чего? Я тебя не обижу, сам такой же,- он наконец-то выудил из внутреннего кармана сладость,- Иди сюда. На.

     Пес остался на месте.

     - Во балбес,- он размотал конфету и кинул, чуть поодаль от себя.- Иди, не бойся.

      Пес немного постоял, будто раздумывая, что для него важнее -  безопасность или еда. Принюхался и на полусогнутых двинулся к угощению.  Парень пристально следил за ним, боясь пошевельнуться и испугать новоиспеченного товарища. А в том, что лучшего друга, ну, по крайней мере на сегодняшний вечер, он не найдет, в этом у него почему-то не было ни малейшего сомнения.

     Пес тем временем, со скоростью пылесоса втянул угощение и уставился на человека, чуть склонив голову на бок.

     - Ну вот,- он снова присел на заборчик,- а ты боялся, вкусно же?

   Мир снова начал приобретать для него знакомые очертания. Появился дворик, детская площадка с поломанными лавочками  и пустыми бутылками. Пара мусорных контейнеров, где содержимое лежит возле, а не в них. Складывается впечатление, что люди, вынося отходы, тратят столько силы при этом, что их едва хватает дойти до контейнера, а дальше все! Поднять и перебросить уже невмоготу!

      Голые деревья, исхудавшие от зимней мряки, черная земля, кое-где покрытая снегом и пожелтевшей прошлогодней травой. Старые хрущевки с обшарпанными подъездами, выцветшим кирпичом и новыми металлопластиковыми окнами.

     Унылая картина, но он почему-то радовался ей. Жизнь обретала краски, пусть пока  черно-белые и размытые, но все же. Он понимал, что многогранность цвета к нему вернется еще не скоро и что его зима может затянуться на неопределенный срок, но сколько б она ни длилась ( и в этом он тоже был уверен), за ней всегда придет цветущая весна. И это аксиома жизни!

     Пес тем временем окончательно расслабился и даже позволил себе приблизиться  на расстояние в полтора метра. И теперь с интересом обнюхивал и рассматривал человека.

Он тоже с глупой улыбкой уставился на собаку.

     - Ну что, друг ты мой блохастый, что делать-то будем?- спросил он и, немного подумав, добавил:- Идти нам с тобой некуда, да и не ждет нас никто. Меня-то ладно, у меня состояние такое, а тебя  уж точно!

     - Давай знакомиться, что ли,- продолжал он,- хотя у вас, в вашем мире имен-то и не существует. Это у нас имена, паспорта, прописки. Это мы даем всем условные обозначения и по ним составляем первое и, кстати, вполне может быть, и окончательное впечатление, без права на апелляцию и объяснение. Вот ты, например, бомж, социально не состоявшийся урод, и пнуть тебя или кинуть в тебя камнем не считается у большинства преступлением  или плохим поступком: подумаешь, урод он и есть урод, чего его жалеть? Да что я тебе рассказываю, ты и сам неоднократно испытал это на своей шкуре. Но вот знаешь что еще? Ты даже не имеешь право на самозащиту! Не дай Бог, ты огрызнешься или кинешься на социально состоявшегося обидчика. Ты что?! Из урода ты автоматически превратишься в агрессора и на тебя мигом обрушатся все, даже те, кому все равно. И вот тогда, без суда и разбирательств – буцегарня, стерилизация, в лучшем случае, а так, из сострадания к тебе же, чтоб не влек столь жалкое существование, тебя просто усыпят! Вот так вот! Да и не смотри ты так преданно на меня, я сам таков.

     Он встал. Пес завилял хвостом и высунул язык. Подмигнув блохастому, он присел на корточки и ласково потрепал его за ушами.

     - Ну че? Жрать-то хочется? Одними моими рассказами, да еще такими оптимистическими, сыт не будешь,- он засмеялся.- Пойдем, я вроде оклемался и могу уже предстать перед людьми. Куплю тебе еду, а себе…

     Он задумался и поднял глаза к небу.

     - Набухаться, что ли?- непонятно у кого спрашивал он.- Вроде как принято так? Только  чего? Легче ведь все равно не станет?

     - Ладно, пошли,- теперь он обращался к собаке.- Тут недалеко киоск есть. Тебе еда и мои басни, а мне алкоголь, все же надо проверить, а вдруг полегчает?  А твои уши с милой мордашкой и такими преданными глазами сегодня для меня дорогого стоят.. Ну что, согласен?

Пес завилял хвостом и последовал за человеком, то обгоняя его, то носясь  вокруг, при этом горделиво выпячивая грудь. И в этой суетливой беготне было столько  важности и гордости, что человек сам невольно  проникся этим. Его плечи расправились, шаг стал твердым и уверенным, а на лице засияла счастливая мина.

     Было довольно поздно и возле киоска суетились только два изрядно выпивших мужика. Которые все никак не могли определиться, хватит ли им, или все же надо бы еще врезать по пиву. Один был явно настроен против, но не потому, что не хотел выпить, а потому, что по его глубокому убеждению, все головные боли и плохое состояние по утрам -  именно из-за пива! Причем рассказывал он это как заправский педагог или нарколог на лекции, размахивая руками и  ввертывая  подробности о пивном брожении и углекислоте, которая пагубно влияет на печень, мозг и почки. Второй же плямкал губами, махал головой, то ли стараясь этим сбить хмель, то ли навезти резкость, и при каждой паузе первого спрашивал у того, какое пиво ему взять.

     Наш герой тем временем подошел к киоску, купил пиво, сигарет и пачку печенья псу. Он, правда, сдуру, поинтересовался, есть ли сосиски. Но получил столь вразумительный и исчерпывающий ответ по поводу где их взять и куда засунуть, что ему только и осталось молча ретироваться, чтобы еще ненароком не узнать, кто он, откуда вылез и куда ему сходить!

     Он присел на лавочку неподалеку и позвал пса. Тот мигом очутился рядом и начал пританцовывать на месте в предвкушении угощения.

     Он молча кормил пса и пил пиво, то и дело поеживаясь при этом, \но\ не сделав не одной попытки застегнуться и укутаться потеплее, все еще не веря, что это банальный холод, а не душевные всхлипы и отчаянье.

     - Эй, парень!!!

     Он поднял голову. К нему обращались те выпившие мужики:

     - Третьим будешь?

     Они подошли ближе, все с тем же, но уже немым вопросом, застывшим у них в глазах. Он отрицательно махнул головой.

     - Да ладно,- сказал «нарколог и педагог».- Э-э ,как тебя трусит. Да я смотрю, не случилось ли чего? Может, помощь какая нужна?

     Он снова замотал головой.

     - Нет,- но голос предательски дрогнул.

     Мужик было направился к нему, но пес угрожающе зарычал, обнажая клыки.

      - Все, стою,- поднимая руки в испуге, замер мужик.- Хороший песик, я не хочу обидеть твоего хозяина. Я…я просто хотел присесть и поговорить с ним, может, помочь, но раз ты против…

     Молодой человек удивился, но в тоже время проникся то ли уважением, то ли любовью к столь неожиданному поведению собаки, он не мог этого объяснить, но ему стало настолько приятно и комфортно! Потрепав пса за ушами обеими руками и чуть было не поцеловав того, сказал:

     - Все хорошо!

     А мужика пригласил присесть рядом, добавив, чтоб тот не боялся.

     Пес завилял хвостом, уселся рядом  и с такой нежностью положил голову ему на колени, при этом прикрыв глаза от удовольствия, что его пробрало, а на глазах появились слезы.

     - Э-э, как тебя, братишка,- сказал вдруг мужик,- да что же с тобой случилось?

     - Баба!!!- ответил второй, чуть заплетающимся языком.- Зуб даю! Только они так умеют…

     - Это точно,- продолжал первый,- только они и умеют разобрать мужика на молекулы, да так и оставить, лишив связующего элемента, еще ничего и не объясняя при этом!!! Вот это, наверное, обидней всего!

     Все задумались, словно вспомнили давно забытые переживания.

     - Так,- вдруг прервал всеобщее оцепенение «лектор», обращаясь к товарищу,- Семен, дуй в магазин, возьми фуфырик и чего-то закусить!

     - Эй, парнишка,- продолжал он,- ты запиваешь?

     Тот в ответ мотнул головой.

     - Вот это правильно! Запивать вредно! Запивать надо только спирт, а водка и так уже разбавлена! Поэтому ее надобно…

     - Сарделек,- вдруг прервал начавшуюся лекцию молодой человек, обращаясь к Семену,- в смысле, купите, пожалуйста.

     Семен уверено кивнул головой и, плямкнув губами, прервал начавшуюся лекцию:

     - Сколько, 0,7 или литр?

     - 0,7!

     - Килограмм!

     Одновременно ответили и лектор и парень.

    - Сарделек, - вдруг опомнился молодой человек, обращаясь к Семену, - в смысле, купите, пожалуйста.

     - И батон!- подытожил Семен, развернулся на пятках и скрылся в темноте.

     Воцарилось неловкое молчание. «Лектор» крутил головой, осматривая то парня с собакой, то округу, видимо, ища подходящую тему для разговора. Парень же, напротив, сидел спокойно, потупив взор и, если присмотреться, то было видно, что он где-то далеко отсюда, где-то в нагромождениях несбывшихся надежд и уже бессмысленных чувств, наполнивших столь неожиданно его душу. Лишь иногда, буквально на секунду, его взгляд вспыхивал, обнажая из-под пледа ту боль и ярость потери.

     И он даже не заметил, как вернулся Семен, как разлили водку в пластик, как поломали батон, делая неуклюжие бутерброды на закусь. Как пес задрал голову, учуяв запах еды, но остался сидеть у ног парня, продолжая защищать его беспомощность, лишь хвост нервно и  методично начал выбивать дробь о замершую землю. Как протянули ему стакан, как пес обнажил клыки, как он взял протянутую посуду и, успокаивающе похлопывая собаку, глотнул дешевую водку.

     Тепло разлилось по телу, но горькое и противное…не то это было тепло. Он вспомнил ее улыбку и смех, ее глаза, когда озябший и уставший, он, перескакивая лестничные пролеты, несся к ней, чтобы подарить какие-то безделушки и сладости. А она в ответ  нежно целовала его и прижималась к нему своей щекой, и он вдыхал аромат ее волос, и так ему становилось уютно и поистине тепло…

     - Наливай!- он резко развернулся к мужикам, протягивая пустой стакан.

     В нем явственно образовалась какая-то пустота, которую срочно нужно заполнить! Водка, как ему показалось, была именно той вещью.

     Мужики переглянулись, а «лектор» неуверенно сказал:

     - Ты бы закусил…

     - Давай!

     Ему дали сардельку и кусок батона. Он протянул руку и, не отводя взгляда от мужиков, скормил свою закуску псу. Когда тот довольно чавкнул и вывалил язык,  прося добавки, он все тем же приказным тоном повторил:

     - Наливай!

     Семен криво улыбнулся, пожал плечами и хлопнул свой стакан, глубоко носом вдохнул и тоже протянул руку для добавки.

     - Ну ладно,- с обреченностью сказал «лектор», выпивая свой и наливая заново.

     Так повторилось еще пару раз, пес закусывал, троица молча пила водку.

     - Перекур,- прервал молчаливое возлияние Семен, довольно крякнул и чиркнул зажигалкой.

     Парень достал свою пачку и протянул ее «лектору». Тот мотнул головой:

     - Я не курю и тебе не советую. Курево – это…

     - Заткнись, а?- бесцеремонно прервал его Семен, при этом глубоко затянулся и откинулся на лавочку.

     «Лектор» на минуту опешил, но природная страсть к разговорам, разбавленная к тому же водкой - гремучая смесь, поэтому  сейчас его бы не остановил итычок в зубы, да что там - танк и то не справился бы!

     Он обиженно отвернулся от Семена, улыбнулся собаке, а у парня спросил:

     - Как  пса-то кличут? Хороший он у тебя и преданный очень!

     Парень удивленно посмотрел на «лектора», потом на собаку, подмигнул тому: « А действительно, как?»- спросил он мысленно у себя. Его это даже  рассмешило. Он уставился на собаку, а в голове начали мелькать все знакомые клички четвероногих. Пес тоже смотрел на человека, поочередно склоняя голову, то влево, то вправо, как бы спрашивая или скорее ожидая с нетерпением: «Ну, и? Говори же быстрее! Самому интересно же!»

     Через минуту парень уверенно выдал:

     - Князь!

     «Лектор» сдавленно прыснул:

     - А чего же так благородно? Он же у тебя дворняга! Хоть и симпатичный очень! Был бы породистым, звучало бы и солидно, и под стать!

     Пес презрительно глянул на «лектора», вдруг засуетился вокруг себя, при этом больно стукнув хвостом, и напоследок довольно нагло потоптался у того на ноге, отвернулся и опять положил голову парню на колени, и, с чувством глубокого удовлетворения, закрыл глаза.

     - А потому Князь,- Семен растоптал окурок, взял бутылку, налил парню и себе, продолжая,- что из грязи в князи!

     Он довольно хмыкнул своей догадке, отдавая парню стакан.

     - А мне?- спохватился «лектор»,- а я?

     - А ты ботинок вытри! Породистый ты наш!

     Семен вдруг подался вперед и тихо, но очень внятно сказал:

     - А теперь послушай меня парень.

     Его казавшийся хмель исчез. В мутных глазах пьяницы неожиданно появилась искра до сих пор спящего ума и полузабытой мудрости. Он замялся, видимо не зная, как и с чего начать, казалось, что он даже пожалел, что начал свою тираду, да еще так уверенно.

     - Тебе зачем этот пес?- продолжил он, уже повинуясь, какому-то своему импульсу и вызванной этим инерцией,- не потому ли, что ты брошен и покинут? Не потому ли, что в часы душевных мук, в нас, в людях, просыпается чувство жалости и вселенской доброты?

И мы готовы в эти минуты дарить, как нам кажется, то, что у нас самих забрали?

     Он замолчал, достал сигарету, его руки дрожали, но это было не от выпитого за всю жизнь алкоголя, а от душевного волнения и эмоций, нахлынувших на него. И это передалось всем, даже пес поднял голову и повел ушами в сторону говорящего.

     - Не от эгоизма ли и от растоптанного себялюбия? Хотя это одно и то же…Не ты ли еще вчера, или когда там тебя бросили, ходил по этим же улицам, не замечая бродяжек? И если ты их и видел, то что ты испытывал? Кроме как, в худшем случае, равнодушия, а в лучшем - никому не нужной жалости, этим сыт не будешь…и…и ты просто проходил мимо, а не бежал в магазин за сардельками! Почему же сейчас ты решил стать уж таким добродетелем? И не думаешь о том, что через месяц, неделю, а то и быстрее, когда пройдет твоя мнимая покинутость, он тебе надоест? Вернее, станет ненужным, чтобы тешить твое уязвленное самолюбие?Не станет ли он обузой и балластом, который постоянно будет путаться, мешать, отвлекать своей, уже тебе не нужной, преданностью и собачей любовью? Может и нет, кому когда мешала преданность и любовь, если, конечно, она не просит что-нибудь взамен? Но в том-то все и дело, что попросит! За все всегда надо платить равнозначную цену! Сможешь? Не станет ли такая цена для тебя раздражительной, тягостной и сверхвысокой?

     Парень было возмутился и даже открыл рот для ответа, но Семен раздраженно-снисходительно поднял руку и продолжил:

     - Мне твой ответ и пояснения ни к чему! Ты себе ответь и для себя! И вот что еще, чтоб тебе легче было ответить, не это ли случилось с тобой? Не так ли поступили с твоими чувствами? Не потому ли ты очутился с ним, и пьешь дешевую водку с нами? Подумай и плотно подумай…Может все таки оставить пса и не кормить его ложной надеждой? Он и без этого будет тебе благодарен за общение, тепло и ужин, а ты ему за милую мордашку и столь тебе нужную сегодня поддержку. И вскоре вы друг о друге позабудете…и  это… это будет честно!

     Он громко выдохнул, потупил взор, а когда снова поднял голову, то уже был  прежним забулдыжкой, с мутными глазами и простодушным лицом, искривленной, ничего не значащей улыбкой.

     Все пораженно молчали, особенно «лектор», на его физиономии застыла гримаса полнейшей растерянности, граничившей с шоком. Он не пошевелился  даже после того, как Семен встал, подошел к каждому, разлил остатки водки, буркнул что-то типа: « На коня!» ,выпил, еще пробубнил о том, что он извиняется и ему пора, а иначе просто не дойдет, и удалился, пошатываясь, изредка останавливаясь, и то ли с досады, то ли от возмущения, взмахивал руками и качал головой.

     Парень провел его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся из виду и сам поднялся. Сделав с десяток шагов, он остановился. Глаза его лихорадочно забегали, от одного предмета к другому, но он вряд ли их видел. Это его душа металась в поисках решения и чего-то для себя в эту минуту такого  важного, будто  искала ответ, кто же она на самом деле?

     Вдруг его взгляд остановился, на лице засияла улыбка, настоящая, искренняя! Знаете, мы часто видим смеющихся людей и редко обращаем на это внимание, ну, может анекдот какой услышали или забавную историю вспомнили, а может просто человек получил зарплату и с довольной миной идет ее тратить. Ну мало ли вещей на этом свете,  из-за которых мы можем просто улыбаться? Но случалось ли с вами такое, когда идя по своим делам, вы вдруг мимолетом встретились глазами  с абсолютно вам не знакомым человеком, и с его легкой, на кончиках губ, улыбкой? И вы беспричинно сами улыбнулись, как будто попали в ее сияние, и один из лучиков остался с вами, заполняя все ваши клеточки радостью и безграничным оптимизмом? И вы начинаете замечать вокруг себя простые и забавные вещи: облака, напоминающие мультяшных героев; котенка, который неуклюже гоняется за голубями; деревья, с причудливыми формами ветвей, в кронах которых две вороны с громким карканьем пытаются решить, чья же это ветка, а может быть договариваются, что же еще свинтиплюрить у зазевавшихся продавцов на открытых лотках; и много другого такого, на что вы редко обращаете внимание в повседневной суете.

     Вот именно такой улыбкой засиял парень. Он резко развернулся, глянул на пса, который так и остался сидеть на прежнем месте, и, хлопнув себя по бедрам, нарочито возмутился:

     - Ну и? Я тебя долго ждать-то буду? Че сидишь? Домой-то идем или хочешь, чтоб я тут окончательно окочурился!?

     Пес радостно завилял хвостом, подметая землю, но так и остался сидеть на месте.

     - Ну, как знаешь,- грустно подытожил парень.- Мерзни сам, а я пошел.

     Он повернулся, хитро ухмыляясь, громко свистнул и бросился бежать. Пес как будто только этого и ждал. Он мигом сорвался, обогнал человека и развернулся к нему мордой.

     Парень остановился, игриво прищурился и полубоком двинулся на пса, тот в ответ зарычал, и вдруг кинулся на него, свалив на землю и со всей своей щенячьей радостью принялся облизывать тому лицо.

     - Все, хва-а-атит, тьфу ты,- фыркая и отплевываясь, пролепетал парень,- Слезь с меня, чудо такое. Теперь мало того, что мне придется тебя мыть, так еще и самому отстирываться, блин!

     Он поднялся, попытался отряхнуться, но понял, что этобесполезно, засмеялся, оглядывая себя и пса, сказал:

     - М-да, зато сейчас мы выглядим одинаково чумазыми. Так сказать два сапога и оба грязных, хе-хе!

     Он погладил пса, а тот в свою очередь уткнул свою морду ему в бедро.

     - Ну че, продолжил он,- пошли, заберем у «лектора» оставшиеся сардельки? Ему они уже не понадобятся, да и я боюсь, что после такого шока, он пить бросит вовсе,- парень усмехнулся, потом задумался, и уже тихо, смотря и обращаясь куда-то вдаль, промолвил,- Вот Семен…одному дом нашел, второму надежду вернул,- он опять улыбнулся,- а третий пить наверняка перестанет…Нет, ну просто волшебник какой-то с перегаром!!!

     - Ну, че опять встал?- теперь он обращался к псу. - Пошли!

Так они и пошли, пес и человек, по темным улицам, освещенным где-нигде фонарями. Человек пританцовывал, пес весело лаял, то подбегая к нему, то пропадая в темных зарослях кустарника, как бы хвастаясь и сообщая всему миру, что он уже не один, что у него появился дом и хозяин, и он за это станет самым преданным другом, готовым разделить с ним любую участь!

     Вот она любовь! Добрая и справедливая. Даже уходя, она дает нам что-то взамен. Надо только увидеть это. Не злиться, ведь злость превращается в ненависть к себе, к человеку, к которому раньше питали чувства, а ведь он-то, по сути, и не виновен, что именно его вы так сильно полюбили за что-то или вопреки всему. Да и потом ко всему миру! И не искать причины ненависти в себе  или, еще хуже, в утраченных отношениях; и не спрашивать, почему случилось именно так и кто виноват…

      Оглянитесь… Любовь никогда не уходит просто так! Она всегда оставляет надежду и что-то еще, несоизмеримо большее…Будьте в этом уверены! Как и в том, что если вы впустите в себя ненависть, она уничтожит все! Оставив вместо души иллюзию! Которую, к сожалению (и вы поймете это слишком поздно), уже никто никогда не полюбит.