– Если тебе больше нечего сказать, можешь катиться отсюда, и чтоб я тебя больше не видел!

Мой начальник был большим человеком в прямом смысле этого слова, но при этом очень мягкосердечным и терпеливым.

Сказать мне действительно было нечего. Поэтому я не спеша поднялся со стула, стоящего напротив его стола, и медленными негромкими шагами убрался из его кабинета словно тень.

На протяжении двух лет я регулярно спал с женой начальника три раза в неделю, и он ни о чём не догадывался. По крайней мере, так я думал до моего увольнения. Хотя его жена и после этого уверяла, что муж ничего не знает. Не то чтобы я ей не верил. Просто не относился к этому слишком серьёзно.

Жена моего начальника была очень красивой молодой женщиной, которая в силу одних обстоятельств не могла иметь детей, а в силу других – работу. Её работа заключалась в безграничной трате денежных средств мужа и его компании. На протяжении многих лет она проводила по несколько часов в день у косметологов, парикмахеров и стилистов. Её кожа была похожа на кожу восемнадцатилетней девушки, а лицо с годами так и не потеряло детскую наивность и волшебную привлекательность.

Два раза в неделю она ходила в спортзал, три раза – в бассейн, и три раза спала со мной. Мужа она не любила, но и ненависти к нему не испытывала. Тем более что он очень мало времени проводил дома. Каждый день допоздна задерживался на работе, по субботам ходил в гольф клуб, а по воскресениям – в покер клуб. Так что, мои шансы быть замеченным в постели с его женой сводились к нулю.

Он уволил меня сразу после обеденного перерыва, видимо на пустой желудок этот человек не мог никого увольнять. В тот день я вышел из здания компании с внезапно возникшим ощущением свободы. Безграничной, бесконечной, необъятной свободы! Восемь с половиной лет добросовестного труда.

Какое-то время я постоял на улице, любуясь весенним солнцем, свежим небом и чувством абсолютной непривязанности к чему-либо. Я понимал, что теперь то уж точно могу делать всё, что захочу. Первое, что мне захотелось сделать, – это ослабить галстук, расстегнуть верхнюю пуговицу белой рубашки, взять пару банок холодного пива и выпить его, сидя на скамейке в ближайшем парке. Так я и сделал.

Всё, что меня до этого момента держало, теперь отпустило окончательно, да ещё и отвесив приличный пинок для разгона.

Моя жена ушла два с половиной года назад. Классический случай, ничего особенного. Нашла другого мужчину, хотя мне сказала, что просто разлюбила меня и «дальше так продолжаться не может». С разводом затягивать не стали. Какой в этом смысл? Силой человека не удержишь рядом, если он сам того не хочет. Я любил свою бывшую жену. Очень сильно любил.

Долгое время после развода я находился в подвешенном состоянии. Практически ни с кем не разговаривал, да и не с кем было. После работы бесцельно бродил по темнеющему городу, возвращался домой, ужинал, смотрел телевизор, ложился спать. С уходом жены моя душа, как и моя квартира, опустела. Какую-то мебель она забрала с собой, какую-то я выбросил сам. В каждой комнате появилось тусклое эхо, от которого становилось зябко.

Со своей женой начальник познакомил меня на одной из корпоративных вечеринок. Я вообще не люблю подобные мероприятия, и обычно не хожу на эти вечеринки, но именно в тот раз почему-то решил пойти. Шеф, как обычно, исчез по неожиданно возникшим делам, а мы с его женой ещё долго разговаривали на террасе, нисколько не отказывая себе в мартини.

Неожиданно для меня она оказалась очень интересной женщиной. Она много читала, любила Этту Джеймс и Стэнли Кубрика, учила иностранные языки. Даже со своей бывшей женой я никогда так увлечённо не разговаривал. Я был полностью погружён в нашу беседу, глотал каждое её слово, улавливал любое движение её губ, изучал черты её нежного лица.

В конце концов, она заявила, что муж точно не вернётся домой до утра, и беседу можно продолжить у неё. Тем более что вечеринка очевидно «сдулась», а у неё припасена бутылка отличного бренди. Я согласился.

С тех самых пор я приходил к ней по вторникам, четвергам и субботам. Своего начальника за всё это время я ни разу не застал дома, хотя, признаться, частенько представлял себе эту картину. Представлял, как он возвращается домой раньше обычного и видит в постели с его красоткой женой своего подчинённого, которого на работе он так уважал и всячески поддерживал. В моих представлениях он, почему-то не задумываясь, хватал в ярости ружьё и двумя выстрелами убивал обоих прямо в постели. Мы истекали кровью, простыни пропитывались красной жидкостью. Мы умирали, обнимая друг друга… Всё в лучших традициях Квентина Тарантино. Но шеф ни разу не возвращался домой раньше обычного.

Нам было хорошо вместе. Действительно хорошо, по-настоящему, без притворства. Мы наслаждались каждым мгновением, проведённым вместе, хотя и оставляли определённое расстояние, преодолевать которое никто из нас не намеревался. Всё есть так, как должно быть, и не зачем разрушать прекрасное глупыми никому не нужными поступками.

Правда, иногда она писала мне романтические письма, в которых говорила, что с нетерпением ждёт каждой нашей встречи. Говорила, как сильно ей меня не хватает. А иногда дарила подарки. Зажигалкой «зиппо», которую она подарила мне под новый год, я пользуюсь до сих пор.

Однажды она рассказывала о песчаном побережье океана. О солнце, которое светит и греет совсем не так, как здесь. О неутомимых волнах, которые неустанно прибивают к ногам солёную пену. О золотом песке, на котором можно лежать вечно. Но я совершенно ничего не знал об океанах, кроме того, что они огромные, точно слоны. Если честно, то я даже и не задумывался об этом никогда. Поэтому я просто слушал эти сладкие рассказы, бесконечно далёкие от моей настоящей реальности.

А реальность моя состояла в том, что после увольнения я всё также продолжал встречаться с женой теперь уже бывшего начальника. Неизменно по вторникам, четвергам и субботам. Чаще мне было не нужно, как и не было нужно ей. В остальное время – моё свободное время – я ровным счётом ничем не занимался. Слушал разную музыку, ходил в кино, бесцельно шатался по улицам, пристрастился к алкоголю, а новую работу не искал.

Шеф платил мне отличную зарплату, благодаря чему я скопил неплохую сумму, а я на протяжении двух лет поступал с ним, как последняя свинья. Даже после того, как он и вовсе перестал мне платить, я продолжал вести себя точно также. Может быть, не стоило так поступать, и не нужно было мне влезать во всё это дело, в эту семью. Хотя, по правде говоря, семьёй эту парочку сложно было назвать. Они могли не видеть друг друга месяцами. Он возвращался домой, она уже спала, уходил на работу, она ещё не просыпалась. Она рассказывала мне, что всё это началось после того, как врач поставил диагноз, сказал, что она никогда не сможет забеременеть. Тогда то и начала появляться сверхурочная работа, важные встречи, которые невозможно перенести или отменить, гольф клубы, покер клубы, и Бог знает, что ещё. Это, конечно, не давало мне ни малейшего права вмешиваться в их жизнь, но что я мог с этим поделать? Только лишь начать менять свою собственную.

В тот четверг я не пошёл к жене начальника. Сказал ей по телефону, что сегодня никак не успею зайти, сказал, что скучаю, попрощался и повесил трубку. Я и не обязан был ей что-то объяснять.

Это был первый четверг больше чем за два года, когда я не отправился к жене моего начальника. После телефонного разговора даже воздух вокруг меня стал другим.

Я вдохнул поглубже, чтобы в полной мере ощутить этот момент, и отправился в бар, который находился недалеко от дома.

В четверг народу не так много, поэтому я чувствовал себя легко и свободно. Вкус пива тоже изменился. Оно стало куда вкуснее прежнего. Я понимал это. Мог попробовать это на вкус. Я по обыкновению глядел в окно под отдалённую незатейливую музыку, что обычно крутят в пивных барах. Ровным потоком она лилась из колонок, подвешенных над барной стойкой. На стене напротив висел огромный экран, по которому бесконечно мелькали какие-то изображения, но сразу я внимания на них не обратил.

Только за третьей кружкой благородного напитка внутри меня что-то щёлкнуло. Будто кто-то нащупал в темноте ручку тона и вывернул её на максимум. Мои зрачки расширились. Я уставился на этот огромный экран во всю стену, а там был океан! Высокие могучие волны закидывали свои седые головы, а потом преклоняли их перед песчаным берегом. Люди на досках рассекали эти волны, забирались на их гребни  и, с лёгкостью удерживая равновесие, парили над водой, которая мелкими каплями блестела на их коже и специальных костюмах. Солнце заливало своим неземным светом всё небо.

Я не стал допивать пиво, наскоро расплатился, оставив щедрые чаевые, и отправился прямиком в аэропорт.

В субботу я снова оказался у жены начальника. Тогда я сказал ей, что должен срочно уехать из города. Ничего толком не стал объяснять. Просто сказал, что появились срочные дела.

– Надолго? – спросила она.

– Нет. На неделю, не больше, – отвечал я.

Она робко вздыхала.

– Но ты же вернёшься? Вернёшься ко мне?

– Конечно, милая. Я же говорю, это всего на несколько дней.

– Ты позвонишь, когда вернёшься?

– Обязательно позвоню.

– Обещаешь?

– Обещаю.

В её голосе было нечто странное. Такого я ещё никогда за ней не замечал. Но тогда не обратил на это должного внимания.

Она не стала спрашивать, куда я собрался, и что за дела у меня могут быть там, куда я еду. Она просто попросила вернуться. Непременно вернуться.

Я прибыл в аэропорт Кахулуи ещё задолго до обеда, и поспешил просто выйти на улицу, чтобы как можно глубже набрать в лёгкие этот незнакомый мне воздух. Я стоял и разглядывал окрестности, а небольшую группу туристов вели из здания аэропорта прямиком к автобусу, рассаживали и увозили в неизвестном направлении. Наверное, их везли в отель или что-то типа того. А там расселение, потом ланч, затем довольно непродолжительная прогулка в парке при отеле, осмотр близлежащих достопримечательностей и всяческих красот. После этого ужин в ресторане отеля, небольшой приём или что-то вроде этого. Ну, а на следующий день уже начнутся экскурсии, пляжи, уроки сёрфинга, уроки дайвинга, прогулки на больших катерах и роскошных яхтах, и кто знает, что ещё там может быть включено в путёвку.

Мне остановиться было негде, поэтому я решил взять напрокат машину. Найти поблизости прокат автомобилей не составило особого труда. Я заплатил за старенький «форд», там же купил карту местности и отправился по «дороге на Хану». Узкая извилистая дорога пролегала через джунгли вдоль скалистого берега острова. Разогнаться как следует не получалось, потому что постоянно попадались крутые повороты, которые я, не торопясь, довольно успешно преодолевал. А права то получил лишь со второго раза.

Добравшись к полудню до самой Ханы, я почему-то решил отправиться дальше. Правда, следующий участок дороги был закрыт для арендованных автомобилей, но меня почему-то это не остановило.

Спустя, наверное, полчаса или около того, по однополосной грунтовой дороге я добрался до небольшого поселения на самом берегу океана. В это трудно поверить, но это было на самом деле.

Там я снял небольшой домик на побережье, больше похожий на хижину дикого племени, и даже не задумывался, что делать дальше. Я просто ходил по пляжу, в огромных количествах употреблял алкоголь, знакомился с разными людьми и учился сёрфингу. Мне не хотелось возвращаться обратно. Я и не возвращался.

Спустя некоторое время (может месяц, может два) я связался с одним приятелем, который охотно согласился уладить дела с моей оставленной в недалёком прошлом квартирой. Он очень быстро её продал, да ещё и выгодно всё «обставил». Талант у парня, ничего не скажешь. Я отдал ему приличную долю за труды, а сам купил тот домик, который до этого уже довольно долгое время снимал недалеко от Ханы.

Больше ничего не связывало меня с прежней жизнью.

Я завёл много интересных знакомств. Один парень намеревался открыть магазинчик–мастерскую досок для сёрфинга. Я посчитал это отличной идеей, и мы стали, так сказать, компаньонами.

В общем, я полностью осел на новом месте. У меня был дом, была работа, был океан. Было много разных девушек и женщин. Порой я даже не замечал, как засыпал с одной, а просыпался совершенно с другой.

Так прошёл год. А может и чуть больше.

Однажды я сидел на веранде своего домика и потягивал прохладное пиво. Просто сидел и любовался океаном. Погодка выдалась тогда пасмурная. Тяжёлые тучи словно зависли на месте, волны беспокойно сбивали друг друга с ног, а солнце осталось где-то далеко. Так далеко, что его свет практически не доходил до Земли. И тогда то я как-то странно себя почувствовал. Такое было со мной однажды в детстве, когда я съел все конфеты, специально припасённые для какого-то праздника, а родителям так и не признался. Там было много детей, но ни один из них не имел ни малейшего понятия, куда делись все конфеты. В итоге, в тот день у всех испортилось настроение, и конфет на празднике не было. А я так паршиво себя чувствовал, что не выходил весь вечер из своей комнаты. Сидел там и плакал.

Нечто очень похожее я и ощутил, устроившись на крохотной верандочке своей «хижины». Какое-то отвратительное ощущение всего окружающего, а главное – себя самого. И именно в этот момент я вспомнил о жене моего бывшего начальника. Я даже вдруг подумал о том, чтобы съездить к ней, появиться в отсутствие мужа, поговорить обо всём. Поговорить об океане. Тем более, что теперь и мне есть, что рассказать. Но решил ограничиться письмом, в котором подробно описал, куда и каким образом меня занесло, как я здесь устроился. Рассказал о мастерской, о своём домике, похожем больше на хижину жителей дикого племени. Написал, что скучаю по разговорам с ней (а ведь я действительно соскучился по разговорам с ней). Писал, что думал о ней постоянно всё это время. Что чувства, которые испытывал, всё ещё живы, что они не угасали никогда. Что это очень похоже на любовь (а ведь это действительно было очень похоже на любовь).

В тот же день я отправил письмо и со всем своим терпением принялся ждать ответа. Но его всё не было. Несколько месяцев прошло в бесконечном ожидании. Я перестал ходить к океану, а только лишь смотрел на него с веранды своего дома. И теперь больше смотрел с некоей грустью и тоской, нежели с ощущением удовлетворения, ощущением, что жизнь удалась. Перестал ходить в мастерскую, но мой напарник всё понимал, тем более что заказов в то время было не очень то и много, и он, не особо напрягаясь, справлялся со всеми делами сам.

Тогда я решил написать ещё одно письмо. На этот раз я приглашал её приехать, провести вместе чудесное время на берегу океана. Я отчётливо понял, что без неё мне ещё никогда не было так одиноко. Я на самом деле хотел, чтобы она приехала сюда ко мне, и не уезжала обратно. Обо всём этом я тоже написал.

Через полгода, когда я уже потерял надежду и перестал ждать, вновь окунувшись с головой в свою новую жизнь, я получил ответ.

В то утро в моей постели, даже не прикрывшись простынёй, спала очередная девушка. Почтальон, с которым я уже успел достаточно близко познакомиться, постучал в дверь. Я открыл. Он вручил мне конверт, глядя в открытую дверь на постель. Я поблагодарил его и попрощался. Он ещё некоторое время потоптался на веранде, но вскоре ушёл. И чего он ждал?

На ощупь конверт был тоненький, словно и не было внутри ничего, словно мне прислали пустой конверт. Но один маленький огрызок бумаги, размером чуть больше школьной записки, там всё-таки был.

Рукой моего начальника на нём было написано всего два слова: «Она умерла».

Я сел на веранде, посмотрел на океан и заплакал.