Он всегда слыл чудаком, но никто не бросался наперегонки к телефону, чтобы вызвать скорую медицинскую помощь для оказания ему срочной психиатрической терапии под общим наркозом киянкой по лбу. Ничего подобного. Павел Петрович Михайлов, он же Паша, был безобиден, как комар в наморднике. Даже с учителями в школе он не спорил, а просто поглядывал на часы.

 - Михайлов, а почему ты всё время на часы смотришь, когда я с тобой разговариваю?! – не сдержавшись, как-то закричала на него преподавательница физики.

 - А можно я не буду отвечать? – невозмутимо среагировал тогда Паша.

 - Нет! Ты мне ответь!

 - Хорошо, постараюсь ответить на любой ваш вопрос по предмету, а на остальное – в свободное от учёбы время, - пожал он плечами.

  Понятно, что весь класс давился от смеха до самого звонка.

  А преподавателю физкультуры он вообще делал одолжение своим присутствием.

 - Давай, Михайлов! Соберись! – орал тот на Пашу. – Неужели у тебя нет самолюбия?

  Это происходило во время сдачи нормативов по гимнастике.

 - Самолюбия у меня точно нет, - согласился Паша, поглядывая на часы, - зачем мне самолюбием заниматься? Я же не извращенец…

  И опять весь класс смеялся.

 - Ты что, клоуном на полставки тут работаешь? – попытался унизить его физрук.

 - Вы совершенно правы, но зарплату задерживают, к сожалению, - согласился Паша и этим обезоружил физрука.

  В студенческие годы он не пытался обратить на себя внимание или чем-то выделиться среди всех.

 - Почему ты не проявляешь себя ни в чём? Почему не участвуешь ни в спортивных соревнованиях, ни в конкурсах? – спросила его преподавательница психологии Валентина Ивановна, которая по совместительству была ещё и куратором их группы, пытаясь начать с ним некий диспут.

 - А зачем? Я ведь уже достаточно взрослый, - ответил Паша со снисходительной улыбкой.

 - Объясни свою позицию для всех, пожалуйста.

 - Хорошо, - поднялся он, зевнув, - буду ли я счастлив от полученных на тренировках или соревнованиях травм? Нет, конечно. Смогу ли я заниматься спортом на прежнем уровне и в зрелые годы? Нет, не смогу, это точно. А буду ли я счастлив, если не смогу показывать своих привычных результатов? Нет, никак. А буду ли я счастлив, если потерплю поражение? Ни в коем случае.

  Преподавательница только вскинула брови и открыла рот от удивления.

 - Продолжать? – зевнул снова Паша.

 - Интересная теория… - только и смогла ответить Валентина Ивановна.

 - Это не теория, это – практика, - почесал Паша живот, - теперь об участии в студенческой самодеятельности. Мне это напоминает конкурсы для детей из младших классов, когда на них смотрят родители. Эмоции те же самые.

 - А как тогда быть счастливым? – не унималась их куратор.

 - Пьянки и беспорядочная половая жизнь тоже не сделают тебя счастливым, поэтому мама всегда учила меня смотреть в будущее. Вот почему желательно ни в коем случае не делать ничего такого, что со временем может сделать тебя несчастным. Если ты мечтаешь стать знаменитым или известным, но не достигнешь этого, то ты тоже можешь стать от этого несчастным.

 - Да, но для разных возрастов понятия счастья отличаются, - попыталась вставить веское слово преподавательница.

 - Согласен. Но то, что сейчас, как тебе кажется, делает тебя счастливым, потом может оказаться для тебя причиной настоящего несчастья, поэтому всегда нужно в первую очередь думать о полезности и возможных последствиях твоих действий в будущем, как меня всегда моя мама учила.

 - Умная у тебя мама, - восхитилась Валентина Ивановна, а по аудитории пробежал негромкий гул.

 - Ещё бы! Она у меня подполковник милиции, - улыбнулся Паша.

 - А она счастлива? – задала преподавательница провокационный вопрос.

 - Конечно, потому что у неё нет никаких проблем ни со здоровьем, ни с работой, ни с отцом, ни со мной, - спокойно ответил Паша.

 - А ты счастлив, Павел?

 - Спросите это лучше у человека, который пережил войну, а теперь живёт в мирное время. Всё, что делает вас несчастным или раздражает, покажется ему такой мелочью, что он посмеётся над вами! Моя мама говорит, что счастье – это отсутствие несчастья, просто некоторые этого почему-то не понимают.