Памяти Беллы Ахмадулиной...
Мало кого из поэтов так любила восторженная провинциальная российская интеллигенция семидесятых-восьмидесятых годов прошлого века, как Беллу Ахмадулину. Чувствуя в ней продолжательницу той прекрасной, золотой, солнечной, идущей от античности, классической ветви русской поэзии: Пушкин, Блок, Ахматова...
И сразу следом за ними - она, Ахмадулина.
Словно не было никакой советской поэзии со стихами о советском паспорте и о людях-гвоздях.
В ней все было прекрасно: ее прекрасные, как сама музыка, стихи, необычное звучное имя, нежное лицо с раскосыми глазами, лебединая шея, весь ее облик, фигура, шляпа с вуалью, - и дивный-дивный - серебряный голос. Все говорило о том, что она-то и есть та Прекрасная Дама, которую призывали символисты в начале двадцатого века.
Явилась.
Пришла и говорит.
И как совсем по-рыцарски опекали свою Прекрасную Даму поэты - нет, не шестидесятники, как их любят называть, а певцы, славящие свободу: Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, Андрей Битов, Фазиль Искандер...
Она была больше, чем поэт. Она была Богиней Поэзии, которой поклонялись все, кто любил стихи, красоту, гармонию.
Богини не умирают. Они переходят в вечность.
Светлая память.
Светлана Василенко
Ирина, классно! Спасибо. Еще одно видение Беллы Ахмадулиной, еще один взгляд.....
Так и сижу - царевна Несмеяна,
ем яблоки, и яблоки горчат.
- Царевна, отвори нам! Нас немало! -
под окнами прохожие кричат.
Они глядят глазами голубыми
и в горницу являются гурьбой,
здороваются, кланяются, имя
"Царевич" говорят наперебой.
Стоят и похваляются богатством,
проходят, златом-серебром звеня.
Но вам своим богатством и бахвальством,
царевичи, не рассмешить меня.
Как ум моих царевичей напрягся,
стараясь ради красного словца!
Но и сама слыву я не напрасно
глупей глупца, мудрее мудреца.
Кричат они: - Какой верна присяге,
царевна, ты - в суровости своей? -
Я говорю: - Царевичи, присядьте.
Царевичи, постойте у дверей.
Зачем кафтаны новые надели
и шапки примеряли к головам?
На той неделе, о, на той неделе -
смеялась я, как не смеяться вам.
Входил он в эти низкие хоромы,
сам из татар, гулявших по Руси,
и я кричала: "Здравствуй, мой хороший! -
Вина отведай, хлебом закуси".
- А кто он был? Богат он или беден?
В какой он проживает стороне? -
Смеялась я: - Богат он или беден,
румян иль бледен - не припомнить мне...
Никто не покарает, не измерит
вины его. Не вышло ни черта.
И всё же он, гуляка и изменник,
не вам чета.
Нет. Он не вам чета.
.......
31 декабря...
Этот день - как зима, если осень причислить к зиме,
и продолжить весной, и прибавить холодное лето.
Этот день - словно год, происходит и длится во мне,
и конца ему нет. О, не слишком ли долго всё это?
Год и день, равный году. Печальная прибыль седин.
Развесёлый убыток вина, и надежд, и отваги.
Как не мил я себе. Я себе тяжело досадил.
Я не смог приручить одичалость пера и бумаги.
Год и день угасают. Уже не настолько я слеп,
чтоб узреть над собою удачи звезду молодую.
Но, быть может, в пространстве останется след,
или вдруг я уйду - словно слабую свечку задую.
Начинаются новости нового года и дня.
Мир дурачит умы, представляясь блистательно новым.
Новизною своей Новый год не отринет меня
от медлительной вечности меж немотою и словом.....
Высоцкому.....
Твой случай таков, что мужи этих мест и предместий
Белее Офелии бродят с безумьем во взоре.
Нам, виды видавшим, ответствуй, как деве прелестной:
Так быть или как? Что решил ты в своем Эльсиноре?
Пусть каждый в своем Эльсиноре решает, как может,
Дарующий радость -- ты щедрый даритель страданья.
Но Дании всякой нам данной тот славу умножит,
Кто подданных душу возвысит до слез, до страданья, рыданья.
Спасение в том, что сумели собраться на площадь
Не сборищем сброда, спешащим глазеть на Нерона,
А стройным собором собратьев, отринувших пошлость.
Народ невредим, если боль о певце всенародна.
Народ, народившись, не неуч, он ныне и присно
Не слушатель вздора и не собиратель вещицы.
Певца обожая, расплачемся, -- доблестна тризна.
Быть или не быть -- вот вопрос, как нам быть. Не взыщите.
Люблю и хвалю, не отвергшего смертную чашу.
В обнимку уходим все дальше, все выше и чище.
Не скряги -- не жаль, что сердца разбиваются наши,
Лишь так справедливо, ведь если не наши, то чьи же?
начало августа 1980.........
Кто знает-Вечность или Миг.....Белла Ахмадулина- В.Гаркалин читает....
СПАСИБО за пост о ПАМЯТИ...
Ирина, спасибо большое!!!