Леночкины одноклассники, как и большинство молодежи начала девяностых, наоборот, были помешаны на политике. Они постоянно спорили друг с другом до хрипоты, не выбирая выражений. Иногда дело доходило и до потасовок. Саша Оленин был яростным противником демократии.
— Демократия это власть большинства! — провозглашал он, и тут никто с ним не спорил. — А какова одна из двух бед России, известно всем: дураки и простофили. В русском народе дураков неизмеримо больше, чем умных людей. Вот и получается, что демократия в России — это власть дураков. И заметьте: дураки умных страшно не любят, даже опасаются. Почему не любят Явлинского? Потому, что он умный — у него же на роже это написано. Поэтому ему никогда не стать президентом. Вот попомните — за Ельциным придет такой крутой диктатор! — Сталин ангелом покажется. И правильно! России не демократия, а сильная рука нужна. Будет сильная рука — кончится бардак. Не будет — еще не то увидите. До гражданской дойдет.
— И куда твой диктатор поведет страну? — горячился Венька Ходаков. — Прямиком к третьей мировой. Опять изоляция, опять гонка вооружений? Спасибо, мы это уже проходили.
— Я одного не могу понять, — удивлялась Шурочка Пашкова, — почему, как только заходит речь о возрождении страны, так все сводится к восстановлению военно-промышленного комплекса? Почему сначала не пустить деньги на улучшение жизни людей? Почему на образование, медицину, на ту же науку надо тратить в несколько раз меньше, чем на армию? По-моему, должно быть наоборот.
— Потому что наши танки и самолеты можно выгодно продать, за хорошие бабки. А больше, кроме газа и нефти, нам и продавать нечего, — объяснял ей Шурик, — кому нужны наши тряпки? И вообще, вы, женщины, ничего в политике не смыслите! Вам только уровень жизни подавай. А страна армией сильна. Только сильных другие страны боятся. А кого боятся, того больше уважают.
— А я считаю, кого больше боятся, того больше ненавидят, — не соглашалась с ним Лена, — а уважают страны, где людям лучше живется. Как можно уважать страну, если в ней учителя получают зарплату ниже прожиточного минимума, да и ту нерегулярно? Даже если у нее есть хорошие атомные бомбы и ракеты − все равно такую страну можно только презирать. Точнее, не саму страну, а тех, кто довел ее до ручки.
— Какой народ, такая и власть, — хмурился Гена. — Сами выбирали, сами и кушайте. И нечего жаловаться.
— Да кто там выбирал? Это только видимость — выборы. За вас все давно решено — кого выбирать. Попробуй выдвинуть не того, кого надо, его быстренько отстреляют. Наивные! — усмехался Саша.
— Ты что же, хочешь сказать, что мы пешки в чьей-то игре? — возмущался Венька. — Народ, по-твоему, просто быдло? А если я тебе сейчас по роже смажу?
— Во-первых, это не аргумент! Во-вторых, еще не известно, кто кому смажет. Спрячь свое возмущение в карманы брюк. — И высокий Саша, положив ладонь на Венькину макушку, сильно надавил на нее − низенький Венька так и присел. Но мгновенно выскользнул из-под его ладони и коршуном кинулся на Сашу, размахивая сумкой. Хорошо, что Гена успел перехватить ее за ремешок, иначе она точно угодила бы Оленю в лоб.
— Петухи, петухи, перестаньте! — закричала Маринка. — Как вам не стыдно! Кулаками размахивают, когда не хватает аргументов. Так обогащайте свой словарный запас. И вообще, я считаю, что все беды нашей страны из-за того, что у власти почти одни мужчины. Я даже стих про это сочинила. И назвала его "К СООТЕЧЕСТВЕННИЦАМ” Вот послушайте:

— В стране, где хаос и вражда,
Нас больше половины.
Но вновь у власти, как всегда,
Почти одни мужчины.

− У них в крови борьба, пальба,
Награды да парады.
Избрать бы нам побольше баб,
И будет все, как надо.

— Ага, разбежалась! — съязвил Венька. — Кто там вас выберет. Хуже нет, когда баба начальник.
— Неправда! — обиделась Лена. — Моя мама пять лет возглавляла кафедру, и ее все любили. Я уверена — если бы во главе государства стояла такая женщина, как моя мама, всем было бы хорошо.
— Вспомните Екатерину Великую, — поддержала ее Шурочка. — Россия при ней тоже стала великой страной. С ней все страны тогда считались.
— А сколько войн вела твоя Екатерина? — напомнил ей Саша. — И с турками, и со шведами. И на Кавказе. Нашла идеал.
— А я думаю, что в России всегда власть сознательно не хотела, чтобы народу хорошо жилось, — задумчиво сказал Гена. — Ведь, когда люди живут хорошо, они перестают бояться, пресмыкаться перед начальством. И ими трудно становится управлять. Им, начальникам, выгодно, чтоб армия была сильной, а народ бедным. Тогда и извне никто не нападет, и внутри можно делать все, что вздумается.
— Вот если бы меня могли услышать все люди, — размечталась Лена, — я бы предложила, чтоб в правительство — в Думу или еще куда там — выбирали поровну мужчин и женщин. В законодательном порядке. Чтобы это было записано в Конституции. Ведь мы такие разные! По одной клетке ученые отличают мужчину от женщины. Мы и мыслим по-разному. У вас одни приоритеты, а у нас другие. Почему же ваши приоритеты главнее наших? Для нас важнее уровень жизни людей, а для вас — военное превосходство. Если бы нас в Думе была хотя бы половина, все войны прекратились бы навсегда и жизнь в стране быстро наладилась.
— Ну, ты не кругом права, — задумался Гена, — но что-то в твоем предложении есть. Вот бы референдум по этому вопросу провести. Во всей стране.
— А давайте Ленку выдвинем в Думу! — предложил Венька. — Как стукнет ей восемнадцать — в июне, да, Лена? — так и выдвинем. Я первый собирать подписи пойду.
— Я тебе выдвину! Я тебя самого тогда знаешь, куда задвину, — пригрозил ему Гена. — Хочешь, чтоб ее в столицу забрали? Мы тогда ее только и видели. Там ее быстро какой-нибудь министерский сынок окрутит.
— Успокойтесь! — засмеялась Лена. — Я сама никуда выдвигаться не собираюсь. Я информатикой хочу заниматься — за ней будущее. Мама обещала компьютер купить, может, уже в этом месяце. Как я о нем мечтаю! У нее на кафедре недавно новый компьютер появился, так я вам скажу: это класс! Я уже и в Интернете побывала — там такие возможности! Сплю и вижу.
Гена хмуро слушал ее. Ничего хорошего ему новое Леночкино увлечение не сулило. Теперь она влезет в свой компьютер, и ее оттуда за уши не вытащишь. Конечно, если бы и ему его купили. Но за какие шиши? Они и так еле сводят концы с концами. По-хорошему, ему не в институт после одиннадцатого надо поступать, а идти работать. Но тогда его через год в армию загребут. И на два года разлучат с Леночкой. Нет, он этого допустить не может. Значит, надо поступать в институт, конечно, с ней на один факультет и в одну группу.
Медаль он получит − если не золотую, то серебряную, обязательно. А в институте будет получать стипендию и постарается подрабатывать. Можно, почту по утрам разносить, а можно грузчиком. Но матери помогать придется. Близнецы стали такими прожорливыми, и одежда на них прямо горит. А у Алексея сердце что-то прихватывает. Еще бы, на трех работах горбится — кто такое выдержит? Нет, надо им помогать. Какой уж тут компьютер.