Под чужими звёздами Кавказа

Цикл стихотворений

В ЧЕЧНЮ

Они уезжали – юнцы и мужчины –

Туда, где контужена даже земля,

Где шаг караулят растяжки и мины,

И душит рассудок тревоги петля.

Они уезжали… Нескладно шутили,

А кто-то молчал и лишь нервно смолил…

За многие-многие вёрсты и мили

От дома родного и отчих могил.

*  *  *

Грозный в зареве пожарищ,

Он до мая «на замке».

У бойницы мой товарищ

Держит палец на крючке.

Мы опять глаза ломаем,

Хмуро вглядываясь в ночь,

И украдкой вспоминаем,

Я – про сына, он – про дочь.

Тихо в радиоэфире,

Лишь поддатый комендант

Тренирует в штаб-квартире

Командирский свой талант.

Снова выстрел одиночный

Мыслей бег моих прервал.

Да, коварен час полночный…

Только снайпер сплоховал –

Выше пуля пролетела,

В нашем доте без потерь.

Значит, брат, такое дело:

Долго будем жить теперь!

*  *  *

В Грозном полдень. Передышка.

Здесь война лишь по ночам.

Посиди со мной, братишка,

Отдых дай своим плечам.

На закате вновь к бойницам,

К первой – ты, я – ко второй.

Не сомкнуться бы ресницам.

А пока глаза прикрой,

Не гляди с тоской на горы,

Отрешись от передряг.

Пусть приобские просторы

Вспомнятся тебе, земляк.

Крики чаек над водою,

Самоходок зычный бас

И рассветы над тайгою.

К чёрту Северный Кавказ!

Он и так ночами снится,

Словно я не засыпал:

В небе трассеров зарница,

В чёрной дымке перевал…

А пока что передышка.

В Грозном полдень, как в Москве.

Помечтай со мной, братишка,

О родимой стороне.

*  *  *

Деревья в Грозном скорбно молчаливы,

Хотя всё реже перестрелки и бои.

На чёрные от гари ветки сливы

Не прилетят весною соловьи.

Немногие черешни, абрикосы

В апреле пышным цветом оживут.

Кислотный дождь роняет щедро слёзы,

Которые нещадно землю жгут.

Простреленный навылет кипарис

Затягивает раны клейким соком,

А среди гильз расцвёл вчера нарцисс!

И… радостью пробило, словно током.

*  *  *

Дворовый пёс – такой же ветеран,

Коль две войны чеченских пережил.

На шкуре шрамы огнестрельных ран,

А в декабре Полкан контужен был.

Он и теперь на уши туговат,

Досталось – раньше срока одряхлел.

Но всё-таки дворняга страшно рад,

Что в этой бойне чудом уцелел.

*  *  *

Мама, здравствуй, ты писем от сына

Из Чечни слишком часто не жди.

За стеной, закоптелой от дыма,

Шелестят по руинам дожди,

Когда я для тебя эти строчки

За столом у свечи тороплю.

За корявые буквы и точки

Извини, я почти уже сплю.

Полчаса, как вернулся из дота,

Из промозглости здешних ночей.

Сном волшебным забыться охота,

А проснуться в краю кедрачей.

Чтоб тебя, и жену, и сынишку

Поскорее увидеть, обнять,

И от грозненской пыли одышку

Лишь в кошмарах ночных вспоминать.

Срок придёт… И домой эшелоном

Из Моздока к Югорской земле

Я вернусь, к переулкам знакомым,

К берегам Иртыша и к тебе.

*  *  *

Минувшей ночью снова был обстрел…

«Двухсотых» нет, за это выпьем чарку.

Не дремлет первый временный отдел,

Югорские ребята держат марку.

А впрочем, расслабляться недосуг:

Тревожны дни, ещё тревожней ночи.

В висках от напряженья крови стук,

И ближний взрыв бессонницу пророчит.

Глядит луна в провалы этажей,

Над Сунжею крадётся, как воровка.

Слышна лишь перекличка рубежей:

«Заря», на нашем в норме обстановка».

*  *  *

Кровоточит над Грозным рассвет,

Снова ночь унесла чьи-то жизни.

Кто сегодня? Иван иль Ахмет?

Чьим родным приготовиться к тризне?

Смерть в Чечне так легко угадать –

Всем понятен язык перестрелки:

Замолчал автомат – знать, опять

«Некомплект» на ближайшей поверке.

Так ли важно, на чьей стороне?

Здесь Фемидой – закон рикошета.

Может, завтра, скорбя обо мне,

Ночь умоется кровью рассвета.

*  *  *

До Сургута литерным составом

Из Чечни всего лишь суток пять.

Мы ещё пока в рассудке здравом,

Но уже устали воевать.

Хочется домой, к родным рябинам,

Тут лукавить глупо, ни к чему.

Скоро май, земляк, и… по машинам –

К кедрачам, в югорскую весну.

Мимо блокпостов до перевала,

Дальше через Терек и в Моздок.

Перекур. Посадка. И с вокзала

Литерным. На северо-восток!

*  *  *

На чужбине только две отрады:

Баня да из дома письмецо.

Даже «премиальным» так не рады,

А письмо – тут радость налицо!

«Здравствуй, милый!

                          Как ты в этом Грозном?..»

И глаза предательски блестят. –

Ждёшь меня! И значит, невозможно

Умереть – пополнить павших ряд.

Вы пишите, милые, почаще,

Не грустите, что ответа долго нет.

Верьте, нет желаннее и слаще

Ничего нам, чем ваш ласковый привет!

*  *  *

По развалинам месяц щербатый скребётся,

Тусклым когтем царапает уголь стропил,

Я сегодня в отгуле, так что мне неймётся,

Что не спится, ведь полночи час наступил.

Тихо вышел под звёзды, хоть зябко и сыро,

На созвездья чужие смотрю я с тоской.

Горный ветер Чечни дует властно и стыло,

Да урчит заунывно в траве козодой.

Долго выстрелов нет… Оттого и бессонно

Пью глазами разлитый в ночи Млечный Путь.

Лишь ракеты, одна за другой, монотонно

Режут траур войны… Не уснуть. Не уснуть.

*  *  *

Стальное горло автомата

От жгучих пуль раскалено.

Щелчок запала, и граната

Летит в разбитое окно,

Откуда выстрелы бандиты

Ведут по нашим рубежам.

Затихли, вроде, ваххабиты,

Знать, получили по ушам.

На час укроются в подвалах,

Чтоб совершить святой намаз,

И вновь стрельба в ночных кварталах,

В который раз, в который раз…

*  *  *

Бой окончен. Глотни тишины!

Ты её заслужил, мой братишка.

Это тоже награда войны.

К сожалению, редкая слишком.

Но пока перемирия власть –

Пей до дна каждый миг передышки,

Чтобы вновь к автомату упасть

По сигналу взметнувшейся вспышки.

                                                                               Жене Светлане

*  *  *

Я по тебе соскучился, как птица,

Спешащая на Север по весне.

Разлука наша четверть года длится,

И встречи наши только лишь во сне.

Ты, верно, тоже сильно стосковалась

И, засыпая, молишься: «Вернись!»

Всего неделя в Грозном мне осталась,

И я вернусь, любимая, крепись.

Военным самолётом из Моздока

К тебе на милый Север прилечу.

Ты встретишь меня жарко у порога,

И я твою кручину излечу!

*  *  *

До глины содрана войной

Дорог асфальтовая кожа,

Исходит смехом надо мной

Луны ущербной злая рожа.

Слегка фантазии – и вот

Уже мерещится Хаттабом…

Промозглый ветер вдоль дорог

Опять сочится трупным смрадом,

Крадётся вслед голодный кот,

Минуя адские растяжки.

Я – на посту, но видит Бог –

Не отказался бы от фляжки,

Чтоб жгучим спиртом отрезвить

Войной отравленную душу,

И русским матом окрестить

Чеченских гор гнилую стужу.

*  *  *

Созвездий свет в дыму зачах,

Темно и сыро в тесном доте.

Как первобытный смерти страх,

Чеченский мрак тяжёл и плотен.

«Калаш» покоится в руках, –

Нацелен в шорох подворотен,

Ему неведом звон в ушах,

И сердца стук ему не сроднен…

*  *  *

Гудит перестрелки ночной тетива,

Мчит пуль смертоносная свита,

Айвовая ветвь, что вчера расцвела,

Бездушным осколком убита.

Дай Бог по утру досчитаться друзей,

Чтоб все были здравы и живы,

Чтоб ворох погибших айвовых ветвей

Мне класть не пришлось на могилы.

*  *  *

Деревянная старушка

Грустно смотрит на закат.

Здравствуй, милая избушка,

Воротился твой солдат!

Дворик, низкое крылечко,

Домовитый дух сеней…

Спелым жаром встретит печка,

Столь родимым с давних дней.

В уголке лампада светит,

Богородица и Спас

По-родительски приветят –

И возрадуюсь тотчас!

По широким половицам

Я к божнице подойду –

За Отчизну помолиться

И за русскую избу.

                                                                             Сыну Фёдору

*  *  *

Под чужими звёздами Кавказа,

На чеченской огненной земле –

Далеко не воину спецназа –

Побывать, сынок, пришлось и мне.

Много раз бывал я под обстрелом,

Но молитва мамы сберегла,

Даже рикошетом не задело.

Рисковал, но смерть не обожгла.

Да, я видел смерть, и видел слёзы,

И по дому часто тосковал.

Снились мне сибирские берёзы

И угрюмый Мужевский Урал.

Как бы я желал, чтоб ты, сыночек,

В жизни никогда не воевал.

Я не избежал «горячих точек»,

Но хочу, чтоб ты их избежал!

*  *  *

Семь лет уже прошло… Забуду ли? – Едва ли,

Как от усталости мы чуть не засыпали,

Как под обстрелом в полный голос матерились,

А после шёпотом Всевышнему молились,

Что Он простил в тот час солдатам эту слабость

И не доставил ваххабитам злую радость

Нас одолеть в бою, в трофей отрезать уши.

Для покаяния сберёг Он наши души.

Грозный, Тюмень, Ханты-Мансийск (2000 – 2008 гг.)